- Хватит вспоминать, - мысленно одернула себя Нина, - сейчас утро, я иду на работу. Мне нельзя расклеиваться, что непросто после бессонной ночи. Нужно сохранять достоинство любой ценой.
Наконец, девушка добрела до остановки. В троллейбусе она встретила Анатолия Александровича. Он, как обычно, занял для нее место. Мартынов внимательно пригляделся к Нине, и только потом осторожно начал разговор:
- Как ты?
- Нормально. - заставила себя улыбнуться Ниночка.
- Ты смогла хоть немного поспать?
- Конечно. Я проспала всю ночь. - лихо солгала девушка, надеясь, что она достаточно хорошо замазала синие круги под глазами.
- Врешь и не краснеешь. У Юльки научилась?
- Угу.
- Родителям рассказала?
- А зачем? Чтобы они переживали из-за не тех генов, которые мне достались?
- Все в порядке у тебя с генами. Тебя просто "вбили" в чудовищные комплексы почти так же, как когда-то Лизу Лялину. Надо же! Даже прозвища это чудовище Костян "приклеил" тебе те же самые. Лизу за глаза все тоже называли крокодилицей, замухрышкой и кикиморой.
- Я должна чувствовать себя польщенной?
- Ты должна понять, что все они - мерзавцы, недостойные твоих переживаний!
- Вы думаете, что мне стало легче от того, что я не одна такая на белом свете? Сначала бывший муж орал то же самое, теперь эти… Бьют наотмашь по самому больному месту. Закомплексуешь тут…
- Что ты надумала?
- Это Вы о чем?
- Не придуривайся, лапонька, ты меня отлично понимаешь.
- Дядя Толя, дорогой, мне кажется, что Вы делаете из мухи слона. Все гораздо проще. Собрались закомплексованные провинциальные "ходоки" в курилке. Нужно им о чем-то поговорить?
- Ну да.
- Не будут же они трепаться о природе, о погоде или, к примеру, о косметике?
- Ну да, конечно.
- Вот видите. Разумеется, обсуждать они будут баб. Это вполне естественно. А то, что они несли, вполне можно объяснить недостатком интеллекта, погрешностями в воспитании, ранними проблемами с потенцией и, естественно, комплексами провинциалов. Они ведь не так давно прибыли в Первопрестольную со своим папашей-директором-учредителем?
- Логично, лапонька.
- А если логично, то, пожалуйста, не напрягайтесь и постарайтесь не думать об этом. Все это пустой треп, не стоящий ни Вашего внимания, ни Ваших нервов.
- Ну, не такой уж и пустой. Происшествие с девушкой из рекламного отдела они все-таки устроили.
- Она входила в группу их фанаток?
- Кажется, да.
- А я – нет. Почувствуйте разницу.
- Хорошо рассуждаешь, лапонька, но мне все равно тревожно.
- Не тревожьтесь, дядя Толя. Что было – слышали, что будет – увидим. Обещаю Вам только одно – увольняться я не собираюсь, по крайней мере, пока.
- Умница! Бегать от каждого подонка нельзя. Пусть они от нас бегают.
- Ну, сами знаете, они руководству далеко не чужие. Так что бегать они от нас не будут, не надейтесь. Как бы мы с Вами не побежали…
- Посмотрим.
- Только без глупостей, Анатолий Александрович. Очень прошу.
- Ладно, ладно, лапонька. На всякий случай я начал подыскивать тебе новое место.
- Спасибо.
Они немного помолчали. Потом Ниночка спросила:
- Юлию уже расстроили?
- Естественно, от нее секретов нет.
- Какие от нее могут быть секреты? Она таких забубенных, как семечки щелкает, что Ваши шансы что-нибудь утаить, ничтожны.
- Да. Представляешь, из-за этой ее способности всю жизнь пришлось быть верным мужем. А с тех пор, как в 1991 году ко мне в бухгалтерию по распределению попала Лиза Лялина, Юленька так взбесилась, что мне временами страшно становилось.
- Боялись, что она в припадке ревности убьет Вас из наградного пистолета?
- Нет. Убить - не убила бы. Я боялся, что она сдуру исполнит-таки свою угрозу отстрелить мне самое ценное. Стольких женщин упустил. - сокрушался Анатолий Александрович.
- И что она? – Ниночка не была расположена к воспоминаниям и сантиментам старого ловеласа-теоретика.
- Все равно подозревала.
- Я не об этом.
- Что она?! Что она?! Матерится, как биндюжник в Неапольском порту и смолит, как паровоз.
- В Одесском. В Неаполе их как-то иначе называют.
- Какая разница, в каком? Все равно количество этажей подсчитать не удается.
- А Вам все нужно подсчитывать, финансовый Вы гений?
- Не обзывайся! Должен же я учитывать, как совершенствуется моя жена в ненормативной лексике.
- Зачем?
- Интересно.
- Что интересно?
- Как далеко зайдет. Удачное записываю.
Юлия Николаевна, жена Анатолия Александровича, тетка Ниночки, и по совместительству полковник милиции, была милейшей и интеллигентнейшей женщиной чуть-чуть за пятьдесят, все еще красивой и ухоженнной. У нее было только два недостатка – она ревновала Анатолия Александровича к каждой юбке, в приступах ревности устраивала дикие скандалы и гонялась за мужем по дому с заряженным пистолетом, неизменно целясь в мужское достоинство, а все свои эмоции выплескивала в виде ненормативной лексики, которой владела виртуозно. Иногда у нее получалось материться даже в рифму.
- Если ему не удалось подсчитать этажи - значит, разозлилась тетушка не на шутку. - подумала Ниночка.
От сознания того, что сестра ее отца знает о произошедшем накануне, и реагирует бурно, у девушки стало тепло на сердце. Она знала, что теперь находится под защитой тетки, которая, отчаявшись родить своего ребенка, все свое нерастраченное материнство перенесла на племянницу, к которой относилась одновременно и, как к дочери, и, как к лучшей подруге.
- Как хорошо, что Толик рассказал обо всем Юленьке. - думала девушка. - Теперь она наверняка позовет меня на субботние посиделки, расспросит, даст дельный совет, а потом, проанализировав ситуацию и наведя справки об этих подонках, обязательно придумает что-нибудь такое, отчего моим врагам не поздоровится.
Анатолий Александрович увидел выражение облегчения на ее лице и улыбнулся.
- Ты сообразила, лапонька, что Юленька в субботу обязательно пригласит тебя на разговор?
- Да. Спасибо, дядюшка. - улыбнулась в ответ Ниночка. - Опять Вы легли на амбразуру, мой хороший.
- Знаешь, за что я тебя люблю? - поинтересовался Анатолий Александрович.
- За то, что я не боюсь сказать Вам, что Вы хороший?
- Угу. От Юленьки таких слов не дождешься. У нее для меня два имени - старый потаскун или баритон-алкоголик. Третьего не дано.
- Работа у нее такая - к нежностям и сантиментам не располагает.
- И характер под стать работе. - горестно вздохнул муж грозной полковницы.
Нина тут же пожалела своего дядю. Опять он, пытаясь помочь ей, сам себя загнал между наковальней и молотом. Он ведь прекрасно знает, что обсуждая Ниночкины дела, Юлия обязательно свернет на мужнину кандидатуру, а вот тогда – берегись. Никакой адвокат не поможет. Косточки перемоют и вердикт вынесут, причем почти всегда не в его пользу. Одна женщина, даже полковник, это еще ничего, но две женщины, которым некого делить, да еще и подруги, согласные друг с другом почти во всем, – это страшная сила.
- Обещаю Вам, дядюшка, что в эту субботу мы с Юленькой Ваши косточки оставим в покое.
- Правда? - обрадовался Анатолий Александрович. - Тогда я вам, девочки мои, по дороге домой прихвачу сладенького.
Продолжение следует...