40. Красная папка 2
Санкт-Петербург
Осень, почти золотая
Наконец-то, Мадам!..
Зажелтел сентябрь, сегодня третье, а ты не откликаешься. Я понимаю твои заботы, для тебя столь непривычные, но все же (?)… Что происходит – я знаю лучше тебя (встречался с приятелем Н-ским). У тебя все будет в порядке, он поручился (поручик!). Хватит, возвращайся домой. Все не так уж страшно. Ты слишком набалована окружением, тебе нельзя оставаться одной, поверь мне. Не думай, как это все будет выглядеть, важно другое, что ты свободна от брачного контракта. Конечно, я с трудом прихожу в себя от той жестокости, с которой он непозволительно рисковал вами задолго до бегства. Непостижимо! Оставить семью в залог… Если бы ты знала больше, ты бы давно вернулась домой (даже без Зайца). Но ты все еще там – на виду.
Все будет хорошо, Лючи, не переживай.
Был я и в Москве, часть знакомых перекочевала сюда, занимаясь делом. Вернее, выискивая меценатов-нуворишей и средства на свои творческие нужды. Молодцы! Был у тещи на блинах. Лючийка помнит меня. Очень по ней скучал. Асю не застал, чтобы подать на развод. Уже не секрет наш роман, узнал от тестя…
Благодарю за гостеприимство Вашего дома. Давно я не был столь спокоен и счастлив, и уверен в себе. Мне было уютно за Вашим рабочим столом – я словно в нашем будущем побывал. Закончив дела, завез ключи бабушке (свекрови Вашей первой), благоверный связывался с Зайцем, у него нет проблем, учится, работает (фамилии у вас разные!). И еще сообщил, что Вы заняты неотложным делом, передал приглашение от Вашей строгой подруги, мы как-то заходили к ней. Сначала я хотел побродить по нашим улочкам, но вот сюрприз. Пожелтевшая записка от Вас с ключами от квартиры, уверения, что я всегда могу располагать поэтическим убежищем. Спасибо. На портретах у Вас неотступный взгляд, откровенный до умопомрачения… Благодарю, что однажды, под звуки нового романса, Вы решили испытать любопытство кавалера на прочность. Благодарю. Но это не все, что я спешу высказать. Позвольте пригласить Вас на следующий танец, и осмелюсь просить Вас – более не отводить снисходительного взора (кобры). Вы так будоражите завуалированные в литературу строки, что я готов погибнуть – раствориться – остыть – окаменеть надгробием, но уже не расставаться. Все ненужное оставим в прошлом…
Целую тебя и жду с нетерпением. Жду!
Ваш покорный слуга Виллиам
***
СК.г.N
14 октября 94г.
Мадам, мадам…
Трудно себе представить, что мы встретимся не скоро… Помните кольцо: Шпалерная – Мариинский театр – Медный всадник – Михайловский сад – Шпалерная. Мы уже обвенчались. В январе 1990. Дождь или мокрый снег. Почти бег, а не прогулка. Мадам… Лючи, беглый каторжник не сошел с ума, пишет стихи, а кругом почти гражданская война. Неужели это не шизофрения? Впрочем, я счастлив, что могу Вам посылать новые стихи. Вам. И это не все. Вослед полетят другие.
Фото,
Выпавшее сквозь годы.
Лиловый запах застывших волос.
Сияние странно волны небрежной,
Волны небрежной стекающий бархат.
С коленки острой стекающий бархат
И взгляд –
Надменный и древний.
Чудо пошлите боги,
Вуали открытой чудо,
Скрывшей мне имя
Желанной,
Забытой,
Странной…
Я не знал, что люблю,
Что люблю сквозь годы.
Закрой глаза, я поцелую
Лиловый запах застывших волос,
Волны небрежной стекающий бархат,
С коленки острой стекающий бархат
И фото,
Выпавшее сквозь годы.
Написано в ночь с 16 на 17 августа (00.00).
Но особая благодарность за «Рыжего». В кои-то веки я (эгоист, лентяй и проходимец) взялся бы за эту пиесу, если бы… И вот теперь, представьте: премьера, Вивальди, слезы, рукоплескания, букет роз я (после крика: Автора!) передаю Лючии де Ламмермур в директорскую ложу. Ты веришь в наш успех? Я стараюсь не думать об этом. Здесь нет иллюзий, коварство и смерть рядом. Я знаю, ты выйдешь из ситуации сухой, белой и пушистой. Ангелы хохочут, я их слышу…
Но музыка! Я слышу ее наяву, но это другого порядка боль. И это случится не скоро. Боже, оглядываясь на вчерашний день, понимаешь: Боже, какими мы были счастливыми! Меня пугает, что Петербург, каким я его помню, наводит на меня уныние. О, предреченное одиночество! В описании медлительности, нас раздражающей, я узнаю очертания твоего плена… происходящее, все-таки, уже не ад… Или я хочу так думать, чтобы жить. Пусть Вам приснится утро – я Вас целую – улыбнитесь же!
Ваш Виллиам.
***
С.К. г.N.
24 октября 94г.
Мадам, Лючи…
Ежели почтенные старички очнулись после шока, то выживут. И я надеюсь выжить, глядя на портрет уставшей балерины. Так много картин в Вашем доме, откуда? Вы подрабатывали, позируя, или писали на заказ? Или это Ваша работа (как автопортрет - у Ирэны)? Вы мне ее подарили?.. Нет, я стырил. Снял с подрамника, свернул в трубочку, сунул в тубус с плакатами.
Да, Мадам… Еще один год разлуки на нашем счету, а Вы еще не имели возможности убедиться, что любовь заставляет быть честолюбивым (не менее Вас) и целеустремленным, как Вы. Вернее, устремленным к… (не звездам) Вам! Мадам, я рад сознаться, что шляпки соломенных вдов Вам к лицу и меня восхищают! Я рад весьма, что брачный контракт лопнул, как мыльный пузырь. Кое-что мне известно (я писал), а что-то я чувствовал. Но не очень верил, что правда окажется столь жесткой.
Прошу простить мои сомнения, у Вас иной образ жизни, я опасался, что он дорог (в сравнении). После первого развода я уже не жду щей-борщей, наглаженных белоснежных рубах к костюму учителя.
Мне нечем упрекнуть бывшую, знаете местные нравы… На рынке златозубые Фатиматки в люрексовых кофтах торговали картошкой (это и ее бывшие ученицы), закидали ее тухлыми помидорами только за то, что она ходит в сарафане в тридцатиградусную жару (соблазняет мужчин!). А у нее в одной руке коляска, в другой ведро черешни. Представляете! Потом сосед по этажу пояснил, что плечи принято закрывать, женщине не следует ходить одной - без сопровождения мужчины. Смеяться в лицо и открыто смотреть в глаза (даже ученику в ожидании тупого ответа!) – означает, что она согласна на все… Эти вчерашние школьницы бесстыдно разводили колени на уроке, стоило кинуть взгляд в их сторону (тогда еще носили школьные формы – короткие). И глаза у них были распутными, но они умеют их вовремя опускать. Двуличные твари. Разумеется, были приняты меры, старик-сосед сопровождал ее по городу. К великой досаде меня еще забрали в армию в 1984 году на два года, в Казахстан. Отработав три года, естественно, она уехала в Россию. Разумеется, военкору не нужны отутюженные брюки, и в полевых условиях я умею прокормиться. Я проболтался. Я не оплакиваю перемен – нет, я офицер.
Я поздравляю нас с нахлынувшей свободой, все удастся, сложится. Вы меня заинтриговали Антанакласисом. Это интересно (анакласис, антистасис), повтор слова в ином смысле. Посмотрим, что получится… Я не преувеличиваю достоинства этого художественного приема, ибо… Я пробовал построить одну единственную фразу, настоянную на лукавстве многих значений одного слова. Во-первых, я чуть с ума не сошел, когда искал нечто, еще не опубликованное. Я пытался использовать это для построения композиции. Работа на рудниках, право же, легче. Преломление одного действа через время, пространство, реальность. Ничего не получается. Нет, я почувствовал возможность, но выразить не удалось – пока. Здесь нужна потрясающая блудливость пера и автора, и тех самых обезьян, а я слишком вовлечен в работу.
Вы посеяли еще одно зерно вдохновения, благодарю. Жду черновиков с нетерпением. Чтобы получилось три проекции одного сюжета надо бы привлечь кого-то еще с нашего волшебного острова… Вам нравится Моцарт? Я знаю. Я жду Вас. Не испытывайте меня сроками аренды. Бросьте чуждое Вам. Выезжайте немедленно!!!
Целую и…
Ваш Виллиам