Очень хочется прижаться щекой к родной земле и вдыхать, вдыхать ее неповторимый аромат, удерживая желание, возникшее из далекого детства, босиком пробежаться по деревенской улице. Ранним утром услышать петухов, стремящихся громко кукарекнуть, оповещая, о появлении первых лучей солнца, торопя хозяек открыть ворота и выпустить коров на улицу, где пастух уже, подгоняя своих подопечных ударом кнута о землю рядом с собой, направляет их к сочным лугам за околицей деревни.
- Деда, я приехала.
- Настена, вот молодца! Пелагея, глянь, кто к нам приехал.
- Внученька, радость ты наша!
Утром Настя проснулась от теплого лучика солнца, примостившегося на ее щеке. Вставать не хотелось. Не хотелось вообще двигаться. Она каждый год приезжала к своему деду и бабушке погостить. Ее тянуло в деревню, в свое «босоногое детство».
- Ну что, Настена, идем по грибы? Я и корзинки уж подготовил, - прервал размышления внучки дед, зовя ее с собой в лес.
- Идем, деда, идем, - откликнулась внучка.
Девушка стремилась приезжать сюда в разное время года. Здесь всегда было тихо. Деревенские жители проживали свои дни как – то обдуманно, не спеша. Здесь каждый звук был отчетливо слышен. Ветерок ощущался по-особенному. Дождь был грибным или нужным для урожая. Собаки лаяли, убеждая своих хозяев в своей ежеминутной бдительности. Куры гуляли, кудахча по двору, а ярко раскрашенный петух, важничая, присматривал за ними.
Здешние поля и леса, словно в сказке постоянно меняли свой внешний облик, раскрашивая себя с учетом сезона года в разные цвета. Весной лес наряжал свои деревья и кусты в светло-зеленую молодую листву, покрывая лужайки травой такого же цвета и вкрапляя в нее необыкновенной красоты цветы. Летом раскрашивал листья в ярко зеленый цвет. Осенью, будто вспомнив об огромной палитре красок в своих кладовых, стремясь похвастаться ею всему миру, выплескивал ее на листья деревьев, кустов, поражая людей изумрудной зеленью, всевозможными оттенками бардовой краски, желтой, создавая незабываемой красоты пейзажи. Поля меняли свой цвет от зеленого до желтого. Завораживая видом колышущихся колосьев пшеницы. Зимой, укутываясь в белое пушистое одеяло из снега, луга и леса, замирали, набираясь сил к весне для рождения новых листьев, побегов, травы.
А сколько тут водится зверья, букашек, птиц, которые наполняют все жизнью.
- Настена, ты чего?
- Деда, смотри. Ежик.
- Эка, невидаль.
- Тебе хорошо. Ты живешь с ним рядышком, ты слушаешь кукушку, видишь зайцев.
- Так живи с нами. Места хватит.
- Если бы было все так просто, - вздохнув, произнесла Настя. - В городе у меня родители.
- Эвоно как. Не пойму я вас. В городе вам плохо. Здесь хорошо. А все одно - бежите к своим машинам, хрусталю и всякой всячине. Возьми меня и твою бабку. Сколько нам годков-то? А мы вона, какие крепкие. Не то, что твой отец. Да и дочка наша, мамка твоя - болеет и болеет.
- Ты прав, дедуль.
- На вот мою корзинку. Неси. Она уж полна грибов. Я твою счас наполню.
- Деда, это дятел стучит?
- А то кто ж. Не отставай. Ненароком заплутаешь.
Настя шла бездумно за дедом. Лес постепенно наполнялся звуками: жужжанием мошек, щебетанием птиц, ауканьем грибников…
- Наськ, пора домой. Обе корзины полны. Бабка, поди, самовар нагрела и пирогов спекла.
Сколько раз приезжала сюда Настя, а все ей было в диковинку видеть резные наличники у окон. Раньше, в детстве, и не замечала, как хозяева украшали ими свои избы. Дедова изба была сложена из добротных бревен и до сих пор стояла ровненько, украшенная, как и все избы деревни, резными наличниками.
Завидев внучку и деда, Пелагея засуетилась.
- Пришли. Идите к столу. Во дворе накрыла. Сушки прихвачу и к вам.
- Пелагея, я внучке пообещал пироги, а ты сушки несешь.
Настя забралась в кресло – качалку, стоящую около стола и мгновенно заснула.
- Будут, будут пироги, чуток позже, - пообещала старушка, подходя к ним. – Смотри-ка, Настю-то как на воздухе разморило. Ты, дед, не трожь ее. Пусть спит. Вдвоем почаевничаем.
Вечерело. Дед принес из избы плед и укутал им внучку.
- Слышь, Пелагея, Настю не грузи работой. Пусть отдохнет от сумасшедших городских скоростей.
- Знамо дело. Мне и самой в радость крутнуться вокруг ней.
- Вот и славно.
Быстро пролетело время. Настал момент расставания с дедом и бабушкой.
Настя прощалась, прощалась с ними, а ноги, будто прибитые гвоздями к земле, не двигались. Подъехал автобус. Пора бы ехать. Поезд ждать не будет. Однако…
Подошел дед, развернул внучку, подтолкнул к автобусу и сказал:
- Иди уж, а то бабка слезами изойдет.
Настя ехала в автобусе к железнодорожному вокзалу и шептала, прижавшись лбом к стеклу:
- Я опять приеду. Обязательно приеду в этот милый моему сердцу край!