Иван Ильич тяжело ввалился в квартиру. Уф-ф-ф…. Устал. Дорога домой была крайне неприятной. Его сильно укачало в самолете, а потом и в машине, как не крути, а до дома от аэропорта еще четыреста километров, к тому же раза три они застряли в довольно серьезных пробках. Да и Париж утомил. Ну не понимал он, как можно любить этот грязный город, наводненный наглыми мигрантами. К тому же, стояла июльская жара, солнце было в самом зените, и Иван Ильич изрядно взмок, не смотря на работающий в машине кондиционер. Но бизнес есть бизнес.
Иван Ильич Севостьянов, который держал несколько модных бутиков в небольшой области, граничащей с Московской, и по роду своей работы вынужденный следить за новинками модной индустрии, только что вернулся из Парижа, где присутствовал на неделе высокой моды. Самым интересным действием был, конечно, показ у Шанель. Как и всегда это было великолепное шоу, поставленное каким-то модным режиссером. Ивана Ильича невероятно забавлял каламбур - шоу для модного дома ставил модный режиссер. Было в этом что-то философское.
Самое лучшее место на земле - это твоя собственная постель. Не помню, кто сказал, но чертовски прав был этот мужик, думал Иван Ильич, засыпая. На лежащей рядом подушке, принадлежащей жене, сладко посапывал Булька, создавая такой необходимый настрой для сна. Супруга Ивана Ильича осталась во Франции еще на несколько дней, там у них жила дочь, вышедшая замуж за француза и подарившая им двум совершенно очаровательных внуков. Булька был жизнерадостным и веселым песиком из породы йоркширских терьеров, проще говоря - йорик. Иван Ильич иногда так его и называл - мой бедный йорик. Не очень заслуженно, конечно, меньше всего на свете этот милый песик был похож на череп шута из драмы Шекспира. Но такая уж философская натура была у Ивана Ильича, абсолютно во всем он видел закономерности и параллели.
Проснулся он от того, что в комнате страшно воняло жасмином. Именно воняло, потому что этот тяжелый запах Иван Ильич не выносил с самого детства. У него моментально разболелась голова. К запаху жасмина примешивалось еще что-то, не менее противное. Рядом с кроватью сидел, беспрерывно чихая и тихо поскуливая, Булька. И тут Иван Ильич вспомнил, что приехав домой, оставил на полу сумку, а в ней лежали бумажные пробники новой интерпретации Chanel №19, которые он получил на показе мод. Главная нота этих противных духов был именно жасмин с примесью ириса. Иван Ильич собирался раздавать эти пробники в своем магазине. Но бедный йорик добрался до них гораздо раньше покупателей. И теперь от Бульки пахло так, будто он, вот только что, искупался в реке, в которой вместо воды текли дорогущие французские духи. Песик был страшно любопытным и грыз в квартире все подряд, что попадалось на его собачьи глаза - тапки, провода, коврики возле кровати, свои пластиковые миски с едой. И вот ему попалась на глаза сумка с пробниками духов. Как посчитал потом Иван Ильич, Булька умудрился разгрызть аж пять штук, прежде чем до него дошло, что это не просто так себе бумажки.
Кое-как помыв бедного йорика, что, надо сказать, совсем не помогло, воняло от песика в прямом смысле сногсшибательно, Иван Ильич открыв все окна в квартире, отправился к своему другу, уже не надеясь ни на какой сон. Солнце только что село и стало немного посвежее.
Друг был, самый что ни на есть, закадычный. Вместе выпили не одну бочку спиртного, вместе в юности бегали за девчонками, почти одновременно сыграли свадьбы. Вместе когда-то начинали заниматься бизнесом на заре капитализма, открыв на равных паях швейный кооператив, не раз друг друга выручали в самых разных ситуациях и отмазывали от семейных обязанностей в случае тайных свиданий. Закадычный друг не так давно развелся с прежней женой и завел себе новую, длинноногую и молодую, безмерно красивой наружности, имевшей силиконовое наполнение. У Ивана Ильича уже довольно давно чесались руки как следует потрогать эту силиконовую красоту и поближе ее разглядеть, но было это совершенно невозможно, ссориться с другом ради этой мечты он не хотел, дело того все же не стоило, дружба дороже.
Когда Иван Ильич пришел к ним, квартира наполнилась запахом духов. Чуткий нос жены друга, обладавший прямо таки собачьей чувствительностью, моментально уловил источник:
- Иван Ильич, а почему от Вашей собаки так пахнет девятнадцатой Шанелью? Этот запах я не перепутаю ни с чем.
Иван Ильич хотел было рассказать, что произошло, но друг успел перехватить инициативу и заговорил первым:
- Оленька, теперь в Париже новая мода, все хозяева душат своих собак девятнадцатой Шанелью. В Париже этих духов просто нет, все раскупается со скоростью молнии. Как же ты пропустила? Вчера в новостях передавали, как раз когда рассказывали про модные парижские показы.
Оленька растерянно захлопала своими неземными глазами, соображая, как это могло так случиться, потом потупившись, произнесла:
- Нет, я слышала, только не придала этому значения. Спасибо, что напомнил, котик мой любимый.
Иван Ильич хмыкнул, но решил в семейные разговоры не вмешиваться, и без него разберутся.
Через несколько дней в провинциальном городе Шанелью пахла каждая собака при важной хозяйке, и те пренебрежительно и свысока поглядывали на других владельцев собак, чьи питомцы духами не пахли.