Когда ребята вернулись к вагончику, Иваныч уже ждал их за столом. Стол был простой – два врытых столбика, накрытых широкой доской и такая же скамейка с одной стороны. Вторую скамейку соорудили из двух чурок и положили доску
- Что за доска странная, неровная, - спросила Галина, - занозы не посадим?
- Доски я сам привык делать из бревна, клинья забиваю и расщепляю вдоль, так все в старину делали, даже крыши крыли вместо теса.
На стол ребята поставили свои припасы, тушенку, сгущенку, но Иваныч покачал головой и водрузил посреди стола три большие миски - с горячими лепешками, белым сотовым медом и свежим, прозрачным, только что откаченным. Тушенка и сгущенка его не заинтересовали, а вот нож Мишки, который тот вытащил из рюкзака, сразу понравился.
- Продай нож, парень, зачем тебе такой. За сколько продашь? Хочешь - бери ружье, одностволку, в чуме лежит, за такой нож не жалко.
- Не могу, Иваныч, рад бы, да это не мой нож, друга, на лето мне его отдал.
- Эх, я бы такие ножны из дерева сделал, а мой маленький, - вытащил он нож из ножен, украшенных орнаментом, что висели на поясе.
Нож был в три раза меньше мишкиного. Иваныч проследил печальным взглядом, как Мишка прятал нож в рюкзак, но больше к теме не возвращался.
- Ешьте ребята кипрейный мед.
- А сотовый мед как надо есть, ни разу не пробовали. Вместе с воском можно проглатывать?
- Можно, пчелиный воск тоже полезный. А не хотите, так жуйте и выплевывайте.
- А вот еще целебный напиток – кипрейный чай. Грузинского чая давно в магазине не было, а мне кипрейный больше нравится, - сказал Иваныч, разливая чай по кружкам из закопченного большого чайника. А, может, молока хотите, но, боюсь, с утра скисло, я все больше творог делаю, поэтому и корову привел.
- А масло сбиваете?
- Нет, это дело женское.
- А как вы чай делаете?
- Как все, так и я. Листья собираю, перетираю в ладонях, скручиваю, чтобы сок потек, запах у кипрея как у травы обычной, ничего особенного. Мокрые листья в березовый туес складываю, и в теплое место, в вагончик на брожение. Через три дня высыпаю на лист бересты и сушу в тенечке, а потом ссыпаю в сухой туес, под плотной крышкой и храню, хоть всю зиму. Аромат после брожения настоящий, чайный!
- Я бы кипрей в космосе выращивал, где-нибудь на Луне, или Марсе. Стоящее растение – и вершки и корешки пригодятся, - размечтался Вадим
Все дружно налегли на лепешки и мед. Мишка ел, но успевал поглядывать на девчонок, и даже заметил, как капли меда потекли с лепешки в ложбинку между полуоткрытых грудей Галины.
- Ну, что ребята, пойдете пчел смотреть? Я уже все приготовил - и ножи в котелке греются, и дымарь заправлен., - поднялся из-за стола Иваныч
- А чем дымарь заправляют?
- Трутовиком. Гриб такой на березах растет. Топором сбиваю – крепко он на дереве сидит, высушиваю и на мелкие части рублю.
- А огонь добывали?
- Как это?
Вадим сразу воодушевился, и он кое-что знает, – раньше на Руси трутовик был незаменимым. Его в котлах варили в деревнях, высушивали на солнышке, кремневыми камнями искру над ним высекали, искры падали на трут, тлеющий трут раздували. Так еще в гражданскую войну поступали, когда спичек не было.
- Трутовики и в городе есть. Если тополь пилят на столб, чтобы не пылил, а спил садовым варом не замазывают, на дерево падают споры, и через несколько лет весь тополь в трутовиках! – добавил горожанин Мишка. Правда свои знания о грибах он получил не дома, а на лекциях, от декана факультета, что вела у них в группе курс низших растений, хотя грибы и не растения вовсе.
Дальнейшие действия Иваныча проявить свои знания уже ребятам не оставляли шансов.
- Берите, ребятки, разноски - видите фанерные ящики, на восемь рамок каждая, а я возьму ящик с инструментами и дымарь.
К ульям вела натоптанная дорожка среди розового кипрея. Все голубые ульи с белыми крышками казались сошедшими с картины какого-то импрессиониста. Голубое и белое в розовом море под ярким летним солнцем! У Мишки такое сочетание цветов было одним из самых любимых. Пасека встретила их равномерным гулом.
- Пчелы гудят, как высоковольтные провода.
- У Лема роман есть "Непобедимый", там тоже рой искусственного разума гудел, выкачивая сознание из людей
- Не пугай, эти только жалят.
Пчел было много в воздухе, и особенно много у широко раскрытых летков, но ребята решили сетки на шляпах не опускать. У первого же улья Иваныч остановился и осторожно снял белую крышку с синим номером. Но заглянуть в улей было невозможно - сверху лежала подушка.
- С весны лежит подушка, ночи холодные, а пчелы тепло любят, - пояснил Иваныч.
Когда он снял подушку, под ней оказалась какая-то тряпка.
- Положок, - снова пояснил он и осторожно отвернул один край тряпки.
Под тряпкой появилась площадка из деревянных рамок, герметично залитых воском.
- Все рамки сразу никогда не открываю, только первые три.
- Вы прямо волшебник, или фокусник, открываете одну матрешку за другой, восхитился Мишка, - когда же дно увидим?
- Потерпите, скоро! - Иваныч достал из маленькой разноски странный инструмент, похожий на загнутую стамеску, - видите, как вход в улей плотно закрыт, нужно плечо у рамки сковырнуть. Он приподнял рамку немного, положил стамеску, и осторожно извлек ее полностью.
Из темной щели вырвалось плотное облако пчел.
- Работай дымарем, парень!
Мишка пыхнул дымом на пчел, и они поспешно скрылись в глубине улья.
- Пчелы дым не любят, это у них воспоминание о дикой жизни в дуплах деревьев в крови. Пожар в лесу – бедствие.
Иваныч снова наклонился к маленькой разноске и достал красивое, пестрое крылышко
- Нравится мне крыло рябчика, оно лучше щетки, не повредит пчелу, - он стряхнул в улей пчел с рамки и заметил, - больше половины сотов запечатано, нормально, - опустил рамку в большую разноску.
Следующие рамки тоже были с запечатанными сотами и по одной тоже опускались в разноску.
- Ну, теперь можете заглянуть в улей.
Вадим и Мишка опасливо, но, все-таки не опуская сетки на шляпах, наклонились над редким облачком пчел и увидели снова воск и новые рамки.
- Будем снова рамки вытаскивать?
- Нет, ни в коем случае, там второй улей и все рамки не с медом, а с расплодом, их тревожить не стоит.
- А ларчик, оказывается не с двойным дном, а с тройным, - воскликнул Вадим
- Раскрылась бездна, пчел полна, пчелам числа нет, бездне дна, как сказал Михаил …Ломоносов.
- Улей, оказывается, бездонный!
- Ну, что Миша, стал ближе к природе?
- На самое дно мы все-таки не заглянули, значит, продолжение следует.
- По крайней мере, убедились, что в природе все на самом деле сложнее, чем представляется
А Иваныч достал из второй разноски рамки с пустыми сотами, опустил их одну за другой в улей, накрыл положком, подушкой и закрыл улей крышкой
И пошли они по тропинке среди иван-чая к вагончику.
- А все-таки жуткое это гудение пчел. Коллективный разум. Сколько пчел в улье, Иваныч?
- Кто же их считал. Наверное, тысяч пятьдесят
- Может и люди так объединятся в десять миллиардов мозгов
- Лучше не надо
- Завтра Алевтина обещала нам прогулку по реке на «Заре», - вспомнил Вадим, то ли еще увидим!
Фото из Интернета