Выше алтайских гор киносценарий Равиль Валиев

НАЧАЛО

В полной тишине - камера сверху вниз, на лежащего на земле молодого мужчину в командирской красноармейской форме. Он лежит на спине, прижав руку к окровавленному боку. Под ним лужа крови. Через него перескакивают всадники на конях и рядом с ним мелькают лошадиные ноги, обсыпая его землей. Глаза человека широко открыты, он смотрит вверх, изредка моргая. Камера начинает спускаться, появляются и становятся громче звуки боя – грохот разрывов, топот копыт, крики людей и выстрелы из оружия. Но все это доносится издалека, приглушенно. Камера, разворачиваясь приближается к лицу мужчины, он коротко стрижен, глаза слегка раскосы. К нему подбегают бойцы, суетясь аккуратно перекладывают его на шинель, но он все также пристально смотрит в небо. Левую щеку пересекает окровавленная рана. Начинает тихонько звучать алтайская мелодия, мужчина разлепляет пересохшие губы и начинает тихо подпевать. Солдаты несут мужчину, что-то крича. Крупно – глаза мужчины, он смотрит вверх, затем закрывает их. Камера переходит в небо, там в глубине – свободно парящий сокол. Резко – звуки боя. Крики:

ГОЛОСА
Врача сюда! Командир ранен!

Панорама боя между красноармейцами и белогвардейцами. Среднерусская равнина с небольшими рощами берез. Все вокруг покрыто клубами дыма. Камера взлетает выше – клубы дыма сливаются с низкими облаками, камера летит сквозь них. Звуки становятся глуше, затем затихают. Слышится только мелодия и свист ветра.

ТИТРЫ

Камера опускается в разрыв облаков, смена панорамы, теперь это заснеженные горы - панорама Горного Алтая с высоты птичьего полета. Камера, имитирующая взгляд птицы, двигается над ущельем, попадает в долину, пролетает над небольшой деревней. Слышится мужской голос, подпевающий песне. Птица опускается на ветку дерева. Вид сверху на проезжающего внизу мужчину на коне. Птица взлетает, некоторое время сопровождает всадника.


ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ.

НАТ. ОКРАИНА ДЕРЕВНИ ДЕНЬ

В поле зрения – травинка, растущая у дороги. В фокус входят лошадиные ноги, камера поднимается – показывает со спины верхового человека в милицейской шинели. Мужчина останавливает коня и смотрит на сокола, сидящего на ветке, впереди него. Крупно - сокол внимательно смотрит на мужчину, глаза мужчины, так же внимательно глядящего на сокола. Мужчина начинает говорить.

ГОЛОС
Встречаешь? Ну-ну… Вот я и вернулся… пропустишь?

Сокол смотрит, наклонив голову, затем кричит и тяжело взлетает, пролетев над головой мужчины. Мужчина оглядывается и смотрит ему вслед – это АРЖАН, суровый молодой человек лет двадцати пяти, со шрамом на левой щеке, тот самый раненый красноармеец. На нем под шинелью, милицейская форма, в кобуре наган. Он оглядывает окрестности, задумчиво кивает, и вздохнув, хлопает коня по загривку.

АРЖАН
Дакшы, тура… Будем считать – это хороший знак… Но-о… пошел!

Он легко бьет коня хлыстом и уходит вперед по дороге. Камера опускается, в фокусе – трава у дороги.

ФЛЕШБЭК

НАТ. ОКРАИНА ДЕРЕВНИ ДЕНЬ

Реальная картина растворяется, слышатся многоголосые крики – «Аржан! Аржан!» Крики становятся громче. Видна пара молодых ребят на конях, кружащих на небольшом пятачке истоптанной земли, окруженной валунами. По пояс раздетые, в клубах пыли они пытаются скинуть друг друга с коня. Вокруг много зрителей, которые громкими криками поддерживают соперников. В толпе выделяется молодая девушка, кричащая громче всех. Ее глаза сияют. Крики становятся более определенными: часть зрителей кричат - «Аржан!», часть – «Айдар»! Молодые люди схватывают друг друга за пояса и натужно пытаются уронить соперника. Крупно – напряженные лица, нешуточные эмоции на их лицах. Кони фыркают, упираются, пытаясь укусить друг друга. Наконец один из молодых людей, напрягаясь перетаскивает противника на своего коня. Под смех и крики зрителей, он перекидывает его через холку коня и скачет по кругу, громко крича и хохоча одновременно. Это Аржан, юноша шестнадцати лет. Он подскакивает к девушке и останавливается. Недовольный соперник слезает с коня и под смех и улюлюканье зрителей, уходит. Аржан гарцует на коне, к нему подбегает молодой юноша и, громко крича в восторге прыгает возле Аржана. Аржан с улыбкой смотрит на него и на девушку, звуки пропадают, остается только его счастливое лицо.

Снова размытие и на экране суровое лицо повзрослевшего Аржана.


ЭПИЗОД ВТОРОЙ.

НАТ. ДЕРЕВНЯ ДЕНЬ

Аржан, остановившись на склоне холма, сурово поджав губы, смотрит на деревню. Затем трогает коня и въезжает в нее. Он медленно двигается по улице, провожаемый неодобрительными взглядами жителей. Встречающиеся люди останавливаются и что-то обсуждают, глядя ему вслед. Некоторые плюют при этом на землю. Аржан невозмутимо продолжает свой путь. Наконец он подъезжает к сельской управе. Возле деревянной избы с висящим красным флагом и, написанной от руки, вывеской «Катандинский сельский совет Ойротской советской республики» – несколько запряженных коней, возле них вооруженные люди в красноармейской форме. Аржан спешивается, привязывает коня и пытается пройти в дверь. На ступенях, чистя наган, сидит крупный детина, на его папахе полоса красной ткани. Он лениво смотрит на Аржана и произносит с ленцой.

КРАСНОАРМЕЕЦ
И хто ето к нам пожаловал? В форме и при оружии?

Аржан молча смотрит на него, затем оглядывается. Красноармейцы бросают свои дела и подходят поближе. Аржан вздыхает и глядя в глаза красноармейца спокойно говорит.

АРЖАН
Старший уполномоченный рабоче-крестьянской красной милиции Бийского уезда Алексей Болотов. С кем имею честь?

Красноармеец усмехается, оглядывает всех и говорит с издевкой, явно красуясь.

КРАСНОАРМЕЕЦ
А честь осталась у старой власти, гражданин Болотов, а у нас осталась только революционная необходимость, а? Документики предъявите, а то много тут шатается… уполномоченных. И без баловства мне тут.

Под пристальными взглядами красноармейцев Аржан медленно проносит руку около кобуры, на секунду останавливается, усмехается, глядя как те напряглись, затем продолжает движение, лезет за пазуху и достает сложенный в несколько раз лист бумаги. Вытаскивает, но не отдает в протянутую руку красноармейца. Смотрит ему в глаза.

АРЖАН
И вы – представьтесь… гражданин.

Красноармеец убирает протянутую руку, вытирает ее об штанину и выпрямляется. Оглядывает притихших зрителей и громко произносит.

КРАСНОАРМЕЕЦ
Это что же, граждане честнЫе! Приходют сюда всякие, документов не предьявляють, слова старорежимные говорят и просто нарываются на скандал! А ежели мы, простые солдаты революции, обижемшись на всяких, да и применим, так сказать силу?

Он перехватывает наган, но прежде чем успевает его взвести, Аржан выхватывает свой револьвер и неуловимым движением приблизившись к красноармейцу приставляет к его горлу. Всполошившиеся красноармейцы выхватывают оружие. Аржан разворачивается от них, прикрываясь озадаченным красноармейцем.

АРЖАН
Тихо! Не двигаться! Кто шевельнется – башку отстрелю этому шутнику! Я действительно уполномоченный РККМ, а вот кто вы я не знаю… и мне очень хочется это узнать!

Неожиданно к его голове прижимается ствол обреза, слышен щелчок затвора. Раздается голос и Аржан медленно оглядывается. За его спиной стоит пожилой человек с совершенно седой головой, в гражданской одежде. В его руках обрез. Он говорит спокойно и устало.

ГРАЖДАНСКИЙ
Это бойцы частей особого назначения, поставленные для охраны села. Это их командир – Круглов Петр, а я председатель местного сельсовета Мухортов Савелий Иванович. Документы!

Аржан не опуская револьвер протягивает бумагу Мухортову. Тот, так же не опуская обрез, одной рукой надевает очки, берет бумагу и молча читает в полной тишине. Затем опускает обрез, снимает очки и спокойно произносит.

МУХОРТОВ
Все в порядке, ребятки – это правда уполномоченный красной милиции, наш товарищ. Опустите оружие!

Все расслабляются. Аржан медленно опускает револьвер и не сводя глаз с Круглова делает плавный шаг назад. Круглов, так же глядя на Аржана, потирает шею и прячет наган в кобуру. Неожиданно он начинает громко смеяться.

КРУГЛОВ
А ты крут, уполномоченный… как там говоришь тебя зовут?

Аржан усмехается, прячет револьвер в кобуру.

АРЖАН
Алексей меня зовут… Болотов…


ЭПИЗОД ТРЕТИЙ.

ИНТ. СЕЛЬСОВЕТ ДЕНЬ

Аржан и Мухортов сидят за столом с пыхтящим самоваром, пьют чай. Мухортов шумно пьет из блюдца, прикусывая сахаром. Отрываясь от блюдца, вытирает пот со лба, прищурясь смотрит на Аржана.

МУХОРТОВ
Это хорошо, что тебя послали… людей не хватает, понимаешь, работать некому, а местное население не слишком-то жалует советскую власть. Вот, с Петькой Кругловым и бьемся, пытаемся продналог организовать… Только нихрена не получается - с русскими-то еще куда ни шло, а вот с алтайцами – вообще беда. Саботируют, понимаешь решения волисполкома… а управы на них нет никакой. Чуть прижмешь, сразу делают вид, что русского языка не понимают… ты ведь алтаец?

Аржан откидывается, играет желваками. Отвечает нехотя.

АРЖАН
Алтаец…

Мухортов деланно радостно всплескивает руками. Хотя взгляд при этом пристально внимателен.

МУХОРТОВ
Вот так здорово! А я смотрю – какой ты Алексей… Вот как хорошо все получается. Слушай, а давай так - ты нам поможешь с ними договариваться, а мы тебе поможем твое дело исполнить, а? Ты ведь по делу здесь? В мандате написано – командировка…

Аржан усмехается краешком губ, резко встает и подходит к окну. Он смотрит в окно, говорит с еле заметной угрозой.

АРЖАН
В уезд предписание пришло – об усилении борьбы с пережитками религиозного мракобесия… вот меня и отправили – тут у вас и шаманы, и попы… есть где развернуться.

Он продолжает, говоря через плечо.

АРЖАН
К тому же – где-то в горах скрывается банда Шонкора Чендекова, предателя, связавшегося с отребьем всяким… Вот его и надобно уничтожить как врага народа!

Решительно разворачивается, говорит потирая шрам на щеке.

АРЖАН
Я вам помогу! Пусть все понимают – время советской власти пришло надолго!

Мухортов подходит к нему. Говорит тихо, глядя в окно.

МУХОРТОВ
Это правильно! Если мы сейчас не докажем свою силу – попрут нас отсюда… местные – сидят, ждут прихода людей Кайгородова…
Местный поп – отец Никодим с шаманом, мутят народ – подбивают на саботаж… Слышал я про Чендекова этого – он сейчас с атаманом, говорят чуть ли не правая рука его. Я ведь что? Просил в уезде солдат побольше – а дали взвод.

Он отворачивается от окна, машет раздраженно рукой.

МУХОРТОВ
А у меня, дорогой уполномоченный, на шее обоз с пушниной и с вяленым мясом висит… не могу отправить – 234 полк с партизанами гонит атамана в Китай, но куда его занесет, один старорежимный бог знает. Лишний ствол сейчас на вес золота, а ты, я вижу наш человек… идейный и опытный.

Он вздыхает, подходит к письменному столу, садится.

МУХОРТОВ
Давай мы тебя на постой определим, здесь много домов пустует, а там и помышкуем как нам с этими охламонами в случае чего обоз защитить… сам понимаешь, нужен он советской власти, ох как нужен…

Аржан вздыхает.

АРЖАН
Местный я… есть тут у меня дом… дом отца…

Мухортов удивленно смотрит на него.

МУХОРТОВ
Вон оно значит, как …

Пожимает плечами. Затем берет со стола мандат Аржана, достает из-за пазухи завернутую в носовой платок печать, разворачивает, дышит на нее и ставит оттиск. Машет листком, высушивая краску.

МУХОРТОВ
Я тебе командировочный отметил, давай определяйся, потом сразу приходи – довольствие назначим, да и о делах поговорим… у меня тут запасено… для разговора…

Он достает из-под стола начатую бутылку самогона, ставит на стол. В это время слышится звук открываемой двери и одновременно девичий голос, говорящий с акцентом.

ДЕВУШКА
Савелий Иванович! Я вам мед с пасеки принесла от отца Никодима!

Мухортов вскакивает, суетливо прячет бутылку, говорит смущенно.

МУХОРТОВ
Привет Айланыш! Спасибо тебе, солнышко. А это наш новый уполномоченный милиции – Алексей Болотов.

Аржан медленно поворачивается. Виден только его силуэт на фоне окна. Девушка пристально смотрит на него, затем отшатывается, прижав тыльную сторону ладошки ко рту. Аржан делает шаг вперед. Говорит тихо, мучительно выдавливая слова, поглаживая себя по шраму.

АРЖАН
Здравствуй, Айланыш… вот сошлись пути… я снова здесь. А ты все также прекрасна…

Айланыш делает шаг назад, прижав руки ко рту. Она отводит взгляд. Говорит по-алтайски, с болью в голосе.

АЙЛАНЫШ
Мы думали ты погиб… ты не писал, никаких вестей не было… отец говорил – твои пути еще не закончены, но все думали, что война забрала тебя…

Аржан усмехается, говорит по-русски с горечью.

АРЖАН
Я и сам искал смерти, Айланыш… но видишь – судьба хранит меня. Много лет прошло, много крови видел, но… все равно дороги привели в родную деревню. Хотя и не рады мне здесь, ох не рады… ты говори со мной по-русски, это теперь мой язык…

Айланыш внимательно смотрит на него, качает головой. Говорит по-алтайски.

АЙЛАНЫШ
Ты все такой же… бесы не отпустили тебя. Тебе будет сложно здесь – люди помнят тебя, и многие не простили…

Раздается деликатное покашливание. Мухортов молча стоявший все это время, направляется к двери.
 
МУХОРТОВ
Вы я вижу знакомы – наверное есть, о чем поговорить, а я пойду, проверю, что ли этих обормотов…

Он выскальзывает за дверь. Айланыш и Аржан молча провожают его взглядом, затем поворачиваются друг к другу. Аржан усмехается.

АРЖАН
Не простили… Все эти годы я думал о тебе, Айланыш – и когда лежал в госпитале в Польше, и когда в Петрограде обивались от белых… мне было больно, а я вспоминал твою улыбку… я не хотел сюда возвращаться, думал забыть прошлое, но Партия послала – и вот я здесь…

Он придвигается к Айланыш, но та качает головой, отворачивается.

АЙЛАНЫШ
И мы помнили тебя… Аржан… и Шонкор, и я… Плохо будет… беду ты принес с собой Аржан, большую беду… отец говорит…

Аржан неожиданно прерывает ее, говорит нарочито грубо.

АРЖАН
Много твой отец знает! Шаман он – враг народа! И Шонкор – преступник! Служит у атамана Кайгородова – кровь народную пьет!

Аржан приближает свое лицо к лицу Айланыш, тихо шипит.

АРЖАН
И ты, наверное, слышала – моего отца не он ли расстреливал?

Айланыш отшатывается, прижимает руки к лицу.

АЙЛАНЫШ
Нет… нет! Он не убивал!

Аржан презрительно усмехается.

АРЖАН
А у меня другие сведения… такой вот получается расклад – на одной стороне твой отец и Шонкор, как враги народа, а на другой…

Айланыш резко перебивает его, говорит твердо, нахмурив брови.

АЙЛАНЫШ
Не говори так! Они не враги, Шонкор брат твой названный! Они о своем народе думают – об Алтае, о своей земле!

Аржан презрительно.

АРЖАН
Об Алтае?!? Мелко думаете, народ – это вся страна! Вся! От Балтики до Дальнего востока! Не может быть отдельного Алтая! Только в составе Советской России! Так говорит Коммунистическая партия и так говорим мы – большевики. А всех этих вещателей – попов и шаманов, так же как врагов народа мы изведем как класс! Слышишь ты?

Айланыш качает головой, хмуро смотрит на Аржана, говорит стиснув зубы.

АЙЛАНЫШ
Черный ты – проклятый…

Она отходит к двери, оглядывается.

АЙЛАНЫШ
Уезжай, Аржан! Нет тут тебе места!

Аржан в сердцах сплевывает.

АРЖАН
А это мы еще посмотрим…

Девушка выходит, хлопнув дверью. Аржан стоит молча, играя желваками. В дверь просовывается голова Мухортова.

МУХОРТОВ
Э-э-э… вижу миром разойтись не удалось… Чай будем пить?


ЭПИЗОД ЧЕТВЕРТЫЙ.

ИНТ. ДОМ АРЖАНА ВЕЧЕР

Аржан подходит завалившемуся забору, ограждающему заброшенный рубленый дом. Двор порос сорной травой. Аржан с трудом открывает заросшую калитку, проходит к дому. Он заглядывает в мутные оконца, убирает подпирающую дверь лесину и входит в дом. В доме запустение, свет закатного солнца едва проникает свозь запыленные окна. Аржан ходит по комнате, трогая различные предметы, ему слышаться голоса родных, отца, матери, смех ребенка. Он подходит к кровати, сбрасывает рогожку ее покрывающую и спиной навзничь падает на нее, закрывает глаза. За окнами солнце скрывается за сопкой. Ночь.


ЭПИЗОД ПЯТЫЙ.

НАТ. ДВОР ДОМА АРЖАНА УТРО

Из затемнения слышится крик петуха, звуки утренней деревни, свист косы. Во дворе трудится Аржан. Он по пояс раздет, косит траву во дворе. Отрываясь от работы, он замечает в щели забора, отделяющего соседний двор, любопытные детские глазенки. Делая вид, что не заметил их, он подходит ближе и неожиданно с криком кидается в их сторону. Дети с визгом убегают. Аржан громко смеется, потягивается и оглядываясь вокруг неожиданно натыкается на жесткий взгляд пожилой женщины, которая опираясь на палку стоит по ту сторону забора. Аржан серьезнеет, берет гимнастерку и надевает ее. Оправившись произносит немного смущенно.

АРЖАН
Здравствуйте, је;е… Столько лет прошло… как дядя?

Женщина все также молча смотрит на него. Возникает неловкая пауза. Наконец женщина открывает рот.

ТЕТЯ
Зачем ты пришел в отчий дом? Когда ты уходил – ты проклял нас всех… твои родители умерли, не увидав единственного сына, а ты через столько лет приходишь сюда и хозяйничаешь в их доме…

Аржан молча оправляет гимнастерку, надевает портупею с кобурой, фуражку и глядя в глаза женщины произносит также жестко.

 АРЖАН
Не в чужой я стране, тетя… это мой дом и земля вокруг такая же моя, как и ваша… и не гостем я пришел, а хозяином. И прошу это учитывать…

Тетя жестко усмехается.

ТЕТЯ
Хозяин… тот, кто хочет стать хозяином, прежде всего идет в священную рощу и делает jалама, потом у старейших просит разрешения и если духам будет угодно – может селится…

Аржан резко прерывает тетю.

АРЖАН
Вы, тетя, прекратите здесь распространение суеверий, советская власть провозглашает равенство всех перед всеми, и ни какие духи мне не указ! А вот с шаманом вашим я не прочь встретиться… вы, тетя ведь знаете где он? Я спрашивал у селян – говорят на охоту ушел… и Шонкора я не видел… оба ушли, что ли?

Тетя в сердцах сплевывает на землю.

ТЕТЯ
Как был ты дурак, так им и остался! Ушел со злым сердцем, а вернулся с еще более злым! Не шаман тебе нужен, а дохтур – мозги вправлять! Тьфу…

Она разворачивается и громко ворча уходит прочь. Аржан смотрит ей вслед. Затем поворачивается и снова видит любопытные детские мордочки, прилипшие к щели забора. Он снова с криком бросается на них, и снова дети с визгом убегают. Он садится на завалинку, достает из планшета лист бумаги и начинает, что-то отмечать.


ЭПИЗОД ШЕСТОЙ.

НАТ. ДОМ КАРЫША ДЕНЬ

Аржан подходит к забору деревенского дома на окраине. Он осматривается и открывает калитку. Войдя осматривается и громко кричит.

АРЖАН
Есть кто дома?

На его крик открывается дверь дома и оттуда выглядывает старушка. Подслеповато щурясь она ворчливо спрашивает по-алтайски.

СТАРУХА
Кому надо - все дома! Кого надо?

Аржан еще раз оглядывается, говорит громко по-алтайски, почти кричит.

АРЖАН
Айланыш дома, бабушка? Это я – Аржан!

Бабка прищуривается и грозя кулаком.

СТАРУХА
Ай, танмалу! Опять ходишь??? Совсем девке покоя не даете, то один, то другой! Иди домой – нет тут ее!

Аржан усмехается, проводит рукой по шраму, опять кричит.

АРЖАН
А где она, бабушка Айсулу? Мне очень ее видеть нужно!

Неожиданно за его спиной раздается сердитый голос Айланыш.

АЙЛАНЫШ
Чего разорался?

Аржан вздрагивает, оборачивается. У ворот стоит Айланыш. Смотрит на него неодобрительно.

АЙЛАНЫШ
По-алтайски он не говорит… вон как чешет… что тебе нужно?

Аржан оправдывается.

АРЖАН
Здравствуй, Айланыш… вот пришел – поговорить нужно…

Айланыш, после паузы проходит мимо него, останавливается, поправляет лежащий на плечах платок и говорит оборачиваясь.

АЙЛАНЫШ
Говори.

Аржан немного смущенно.

АРЖАН
Может домой впустишь? Что мы -тут во дворе говорить будем?

Бабушка Айсулу что-то ворчит возле дверей. Айланыш кричит ей.


АЙЛАНЫШ
Иди в дом, бабушка! Я сейчас!

Бабушка с ворчанием уходит в дом. Айланыш разворачивается к Аржану, говорит с издевкой.

АЙЛАНЫШ
А разве вчера мы не поговорили? Кажется, все уже сказано?

Аржан пожимает плечами. Смотрит в сторону. Тяжело выдавливает слова.

АРЖАН
Я хотел сказать… я очень скучал по тебе… по дому. Все эти годы…

Он машет рукой и отворачивается. Айланыш долго смотрит на него, вздыхает и несмело кладет руку на его плечо.

АЙЛАНЫШ
Мы… мы тоже скучали без тебя, Аржан…

Аржан неожиданно прижимается щекой к ее руке. Говорит с горечью.

АРЖАН
Почему ты все время говоришь – мы? А ты? Ты – скучала?

Айланыш горько усмехается.

АЙЛАНЫШ
Столько всего было за эти годы, Аржан… столько воды утекло в Катуни… ты уехал – мы остались, и жили как могли. Власть менялась, разные люди приходил и уходили, а народ оставался… куда нам деваться? Мы – алтай-кижи, народ Алтая и эта земля наша… тут наши предки… я думала о тебе, думала ты вернешься, но годы проходили, и я менялась… осталась только память – я помню все…

Аржан так же горько усмехается, трогает платок на ее плечах.

АРЖАН
Я вижу… этот самый?


ФЛЕШБЭК

НАТ. ОПУШКА ЛЕСА ДЕНЬ

Поляна на опушке леса. Вокруг сидят и стоят жители деревни и гости. Царит веселое праздничное оживление. Кайчи поет веселую песню, люди подпевают, смеются. Между взрослыми снуют дети. На поляну выходит пожилой алтаец в национальной одежде, все замолкают. Он громко кричит.

ПОЖИЛОЙ АЛТАЕЦ
Гости и жители деревни! Сейчас состоится последний поединок! На бой выходят… Аржан Болотов и Озой Илдешев!

С одной стороны поляны, под крики толпы, выходит молодой Аржан. Он поправляет красный кушак на голом торсе. Навстречу ему выходит крупный мужчина, на нем только штаны, сапоги и синий кушак, он поднимает мускулистые руки и громко кричит. Толпа отвечает таким же громким криком. Мужчина поворачивается к Аржану и смотрит на него снисходительно. Аржан серьезен и собран. Пожилой алтаец громким криком заводит людей, и заводится сам.

ПОЖИЛОЙ АЛТАЕЦ
Это последний бой, уважаемые люди! И Аржан, и Озой победили много соперников! Но теперь победитель получит главный приз! Этот прекрасный шелковый отрез! И уважение сельчан и стариков! Мы начинаем!!!

Под крики, улюлюканье и свист соперники выходят в центр поляны, и глядя друг другу в глаза, пожимают руки. Расходятся и, по сигналу алтайца, бросаются вперед. Ухватив друг друга за кушаки, бойцы стараются уронить соперника на землю. Сила мужчины и ловкость Аржана не позволяют взять вверх никому из них. Схватка становиться все ожесточённее. Соперники пыхтят, покрытые потом и пылью. Зрители притихают. Наконец невероятным усилием Аржан подсекает мужчину, отрывает его от земли и, несмотря на попытки мужчины вывернуться, бросает его на землю. Зрители взрываются криком. Все вскакивают и машут руками. Аржан устало улыбается, машет в ответ рукой. Пожилой алтаец берет его руку и кричит.

ПОЖИЛОЙ АЛТАЕЦ
Наш победитель – Аржан Болотов! Ему достается приз – шелковый отрез который предоставил наш уважаемый человек – Садыбай Кучияк!

Он показывает на дородного человека, сидящего на ковре. Тот приподымается и довольно кивает всем головой. Алтаец продолжает.

ПОЖИЛОЙ АЛТАЕЦ
По правилам борьбы, я должен спросить – уважаемые земляки! Кто ни будь еще хочет бросить вызов нашему баатыру? Нет? Тогда объявляю победителем…

Вдруг из толпы раздается юношеский голос.

ГОЛОС
Я! Я хочу попробовать!

Все удивленно расступаются и на поляну входит худенький юноша. Он так же гол по пояс, но слишком большие штаны мешают ему при ходьбе. Люди начинают смеяться, показывая на него руками. Это Шонкор. Аржан изумленно смотрит на него. Пожилой алтаец, после небольшого замешательства, кричит.

ПОЖИЛОЙ АЛТАЕЦ
Э-э-э… правила – незыблемы! Вызов брошен! Аржан! Ты принимаешь бой?

Аржан пожимает плечами, бурчит.

АРЖАН
Хорошо…

Народ оживляется, тихий говор идет по толпе. Шонкор выходит в край поляны и смотрит на Аржана. Аржан тоже выходит, поправляет пояс. Пожилой алтаец дает сигнал, и соперники встречаются в центре. Пожимают друг другу руки, затем начинают крутиться друг вокруг друга, пытаясь схватить друг друга за пояс. Наконец это им удается, и они стоят, упершись плечами. Аржан шепчет.

АРЖАН
Тебе зачем это надо?!?

Шонкор отвечает запыхавшись.

ШОНКОР
Я тоже хочу побеждать! Я не слабее тебя…

Аржан зло усмехается.

АРЖАН
Ну давай, попробуй!

Он начинает крутить Шонкора, стараясь сделать ему подсечку, но Шонкор уворачивается. Аржан начинает злиться и хватает Шонкора за пояс, пытаясь оторвать его от земли. Но в тот самый миг, когда казалось ему это удается, Шонкор неимоверным усилием подсекает ногу Аржана и тот всем своим весом падает на землю. Шонкор перекатывается через спину, вскакивает и еще не веря себе, подняв вверх руки громко кричит. Обескураженный Аржан тяжело поднимается. Пожилой алтаец хватает руку Шонкора и поднимает ее. Люди вокруг взрываются криками и свистом. Видя, как тяжело Аржану принимать поражение Шонкор обнимает его. Аржан немного погодя так же обнимает его. Садыбай Кучияк поднимается и перекрикивает крик толпы.

САДЫБАЙ КУЧИЯК
За отвагу и ловкость я дарую Шонкору Чендекову дополнительно… платок узбекских мастеров!

Он достает из-за пазухи чудесной расцветки женский платок, поднимает его над головой и, под восхищенный шепот толпы, демонстрирует его красоту. Пожилой алтаец подходит и с почтением принимает платок из рук Садыбая. Он берет свернутую в рулон шелковую ткань и подносит все это Шонкору. Тот, сияя, берет платок, нежно пропускает сквозь пальцы, смотрит на группу девушек, стоящих поодаль. Девушки опускают глаза. Шонкор отдает рулон удивленному Аржану и стремительно подходит к девушкам. Он берет платок за два конца и осторожно подает его Айланыш. Она, после небольшого раздумья берет его и накидывает на плечи. Все начинают радостно кричать, и громче всех кричит Шонкор. Аржан, нахмурясь, с рулоном ткани в руках следит вдалеке. Картинка растворяется в тумане.


Айланыш мягко высвобождает платок из его руки. Глядя Аржану в глаза, говорит тихо.

АЙЛАНЫШ
Да…

Айланыш грустно поглаживает платок. Аржан полуотвернувшись смотрит в горы. Пауза затягивается. Наконец Аржан поворачивается, говорит нахмурившись.

АРЖАН
Что теперь вспоминать – что было, то прошло… Время утекает как вода, люди меняются, мир меняется…

Айланыш говорит так же грустно и тихо.

АЙЛАНЫШ
Мне когда-то казалось, что ничего не меняется, все остается таким же – и горы, и река, и люди… Но нынче Аба-Быркан отвернулся от нас – алтайцы убивают алтайцев, села пустеют, зверь уходит и скот не родит… Что случилось, Аржан? Почему так?

Аржан после паузы, глядя на нее.

АРЖАН
Иногда Небо отворачивается от людей, Айланыш… и приходит время платить за грехи. Охотник Шалыга разгневал Эрлика – его гнев направлен на всех людей… я повидал мир – везде война. Люди восстают против власти богачей, а богачи стравливают нас – им важно, чтобы мы проливали свою кровь… поэтому я и здесь Айланыш. Алтай маленький, а мы беззащитны против сильных соседей. Пока мы грыземся между собой они отрывают от нашей земли куски…

Он подходит ближе к Айланыш, кладет руки на ее плечи.

АРЖАН
Пора прекратить морочить голову народу, Айланыш! Только с Россией мы сможем сохранить себя и наших детей… и другого не дано – чем раньше вы все это поймете, тем меньше крови прольется.

Айланыш смотрит на него глазами полными боли.

АЙЛАНЫШ
Но ведь это русские пришли к нам! Они забирают и пашут нашу землю! Они научили наших мужчин пить арак! Они вырубают священные рощи и заставляют бить зверя больше, чем позволяют духи! Они стравили народ Алтая!

Аржан смотрит на нее сурово, говорит так же.


АРЖАН
Среди русских есть разные люди, Айланыш – и плохие и хорошие! Но именно сейчас появилась возможность взять власть беднякам, и именно сейчас мы – алтайцы, должны участвовать в этом, для того, чтобы наш голос был услышан! И поверь Айланыш, нас слышат! Советская власть не зря называется народной, именно народ должен править на своей земле! Я знаю, вы с отцом общаетесь и с Шонкором и с другими… я прошу, Айланыш, передай им – мы не враги, мы так же печемся о родной земле, только мы – понимаем, как сделать это лучше! На землю Алтая не должна проливаться кровь алтайцев!

Айланыш смотрит на него грустно, делает шаг назад. Руки Аржана безвольно падают.

АЙЛАНЫШ
Эх, Аржан… почему ты не приехал раньше? Твоя сила помогла бы нам всем… Ты ведь знаешь эту историю? Когда-то, давным-давно в прошлом, огромный и злой богатырь который обижал алтайцев, рухнул на скалы. Стали люди его рубить, но вместо крови из ран потекла вода. Люди стали ее пить и от нее у них затянулись все раны и исчезли болезни. Это наши священные аржаны, дающие здоровье и молодость… Видишь, как злая сила богатыря превратилась в целебную силу алтайской земли… Тебя зовут Аржан, и твоя сила может как помочь нам, так и погубить всех! И я… я не знаю…

Она резко отворачивается, прячет лицо в руки. Аржан вновь подходит к ней. Смотрит в затылок. Говорит тихо.

АРЖАН
Я хотел… я много раз хотел приехать, Айланыш… но… на мне столько всего черного, что я… я просто боялся…

Он несмело поднимает руки к ее плечам. В это время открывается дверь дома и раздается крик бабушки Айсулу.

БАБУШКА АЙСУЛУ
Айланыш, кызычак! Хватит болтать с орыс-жинде! Пусть идет к могиле матери и просит прощения!

Аржан резко отходит от Айланыш. Айланыш грустно смотрит на него, переводит глаза на бабушку.

АЙЛАНЫШ
Сейчас, бабушка!

Она вновь смотрит на Аржана. Говорит твердо.

АЙЛАНЫШ
Тебе и правда нужно сходить на могилы предков, там можно найти ответ на все вопросы - если будет нужно духам. А после этого… приходи… я буду ждать тебя…

Она резко разворачивается и бежит в дом. Аржан смотрит ей вслед, вздыхает, разворачивается и выходит за ворота. Как только он выходит, из заднего двора выезжает всадник и быстро скачет в другую сторону.


ЭПИЗОД СЕДЬМОЙ.

НАТ. ДЕРЕВНЯ РУССКОЕ ПОДВОРЬЕ ДЕНЬ

Камера на высоте птичьего полета. Панорама отдельно стоящего большого двора. Камера-птица приближается к двору, садится на ветку. С этого ракурса некоторое время ведется наблюдение за происходящим. На одной стороне двора стоит небольшая рубленая церковь, к ней примыкает небольшой дом под двускатной крышей. На другой стороне двора, под соснами, стоят несколько небольших домов, скотный сарай. Во дворе, крепкие бородатые мужики занимаются обыденными делами – убирают двор, рубят дрова. Из дома выходит женщина, разводит самовар. Молодой парень замечает сокола на ветке. Он громко кричит, и камера-птица с клекотом взмывает вверх.


ЭПИЗОД ВОСЬМОЙ.

ИНТ. ДОМ СВЯЩЕННИКА ДЕНЬ

Вид сверху на шахматную доску. На ней расставленные фигуры. Появляется рука – передвигает одну из них. Слышится басовитый голос.

ГОЛОС 1
… вот я и говорю – Бог создал нас одинаковыми, по образу и подобию своему, а люди уже сами начали делить всех по разным понятиям. Ты ведь шаман, должен знать – откуда сия путаница пошла?

Появляется другая рука, так же передвигает фигуру. Раздается скрипучий голос, говорящий по-русски с акцентом.

ГОЛОС 2
Э-э-э… отец Никодим, сколько раз я тебе говорил – не шаман я, а кам! Зачем смеёшься над бедным алтай-кижи? Ты умный, книги читаешь… а Карыш все на пальцах считает, да крестиком подписывается… откуда мне знать, что верхние духи задумали? Кам - только проводник…

В ярко освященной комнате – двое мужчин. ОТЕЦ НИКОДИМ - крупный русский мужчина, в рясе, с окладистой бородой и небольшой сухонький пожилой алтаец – шаман КАРЫШ. Они сидят за маленьким столиком, на котором кроме шахмат ничего нет. Отец Никодим почесывает бороду, обдумывая ход. Карыш продолжает.

КАРЫШ
Мы, алтайцы, когда поднимаемся на гору, чтобы соблюсти ритуал, ничего не просим у Неба. Мы равны ко всему не только в Срединном мире, но и Небу, Солнцу, Луне, Земле. И мы ответственны за них. Мы просим за Небо, чтобы у него все было хорошо. Небо - наш отец. И каким я буду сыном, таким и будет наше состояние Неба. Буду плохим – Небу будет безрадостно. Буду правильным и праведным – тогда и Небо будет гордиться и радоваться. Вот и вся правда… нету разных людей, твой Бог прав!

Отец Никодим усмехается, делает ход.

ОТЕЦ НИКОДИМ
А мы вот… ферзем подожмем, а? Бог един, Карыш, для всех… и он любит всех нас – и меня и тебя - шамана-язычника… И простит и воздаст… Ты вот, скажи, на какой ляд скотину и народ в тайгу увел? Атаман ведь за свободную Ойротию ратует, ваши же идеи укрепляет, от Советов вас защищает, а вы его не поддерживаете… давеча он мне письмо передавал – жалуется, что алтайцы перестали меха ему сдавать, просит на тебя подействовать, а? Карыш!

Карыш достает трубку, разжигает ее. Отец Никодим морщится, машет рукой, разгоняя дым, но ничего не говорит. Карыш, попыхивая трубкой, глядит на него хитро сквозь дым.

КАРЫШ
Атаман, конечно защитник… только где он? И Мухортов замордовал таежников, и атаман пушнину требует – все про Ойротию говорят, но кому она по-настоящему нужна, Тимофей Петрович?


Отец Никодим хмурится, опять машет рукой.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Бесовское зелье! Ох уж, мне эта ваша Ойротия… ничуть не лучше Советского Алтая… жили себе при царе-батюшке, хлеб пахали, зверя били – чего не жилось людям? Всех в одночасье бес попутал – сорвались как с цепи, митингуют, чего-то требуют… Был по весне в Улале – никто не работает, все – кто в комитете, кто в совете… В церкви, прости господь, устроили правление какое-то… кресты сбивают… ох-хо-хонюшки… прости господи, грехи наши тяжкие…

Он креститься, в раздражении встает, начинает ходить по комнате. Оборачивается к спокойно сидящему Карышу.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Все Бога позабыли! По домам засупонились – сидят, носу не кажут! Меня местный комиссар все заставлял какую-то бумажку подписать, еле отбился! На коня и назад! По дороге – пустые селенья… одичало все… что с людями сделалось, Карышечка? Ведь мирно жили, а?

Карыш молча выбивает трубку, аккуратно прячет ее в сумку на поясе. Затем приглядывается к доске и делает ход.

КАРЫШ
Однако, Тимофей Петрович, никогда мирно не жили - обижал царь простых таежников, богатеи последнюю кровь пили… только ведь и Советы не лучше – рушат память народную… Однако шах, вам батюшка!

Отец Никодим всполошено бросается к доске, ревет изумленно.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Как шах?!? Вот чертяка, заговорил мне голову! А ну…

Он задумывается над доской.


ЭПИЗОД ДЕВЯТЫЙ.

НАТ. ДЕРЕВНЯ ДЕНЬ

Аржан верхом на лошади двигается вдоль забора на окраине села. За ним привязалась маленькая, злобно лающая собачонка. Аржан изредка посматривает на нее, сплевывает. Раздается скрипучий голос на алтайском языке.

ГОЛОС
Аржан! Аржан! Постой! Неужели ты не поздороваешься со своим старым другом?

Аржан резко останавливается, оглядывается. Вокруг вьется, не замолкая тощая собачонка. Аржан цыкает на нее.

АРЖАН
Да заткнись ты… пустобрешка!

Слышится довольный смешок.

ГОЛОС
Эхе-хе… Аржан, Аржан… большой стал, сильный, а все такой же непонятливый… хе-хе…

Аржан сердито сжимает поводья. Крутится на лошади вокруг себя. Собачка заливается звонким лаем. Аржан перекрикивает ее.

АРЖАН
Выходи давай! Кто бы ты не был… сейчас револьвер достану!

Собака смолкает. Слышится хруст веток из ближайшего куста. Аржан останавливает лошадь. Ветки раздвигаются и из куста выходит небольшого роста, лохматый и хромающий горбун. Он широко улыбается щербатым ртом. Аржан расслабляется, усмехается.

АРЖАН
Хе! А ты все такой же уродливый, хромой Тенгри! Столько лет прошло, а ты как тыды в Катуни – только тверже становишься!

Горбун подходит к лошади, берется за стремя и смотрит улыбаясь, снизу-вверх на Аржана. Говорит по-алтайски.

ТЕНГРИ
Большой, красивый… почему на родном языке не говоришь? На чужбине язык поменяли?

Аржан смотрит на Тенгри, залезает в карман и достает кусочек сахара. Дует на него и отдает горбуну.

АРЖАН
Э-э-э… Тенгри, у меня родина теперь большая – вся страна. А там главный язык – русский…

Тенгри бережно берет сахар, рассматривает его со всех сторон, быстрым движением кладет его в рот. Лицо его расплывается в блаженной улыбке. Он говорит по-русски.

ТЕНГРИ
Болшой Аржан знаит чаво лубит Тенгри… осень сладоко… моя теперя тоже болшой страна… толко рюсский не лубит Тенгри, обижает – савсем дурак говорит…

Аржан оглядывается вокруг. Наклоняется к горбуну.

АРЖАН
Не волнуйся, Тенгри! Советская власть ко всем относится справедливо и никого не обижает, вот устроится все тут – отправим тебя в уезд, там есть специальный интернат – кормят, учат и ухаживают за такими как ты…

Тенгри качает головой. Проводит рукой вокруг. Сначала начинает говорит медленно, затем ускоряется и по конец вещает, закатывая глаза.

ТЕНГРИ
Нет, Аржан! Мой дом тут… горы, река, лес – они любят Тенгри… они и тебя любят, ждут дома… духи ужин приготовили, чучук с тюргумом нарезали, ток-чок по тарелкам уложили и араку налили… входи в дом Аржан, тебя уже заждались…

Аржан напрягается, смотрит на Тенгри с жалостью.

АРЖАН
Э-э-э… завели свои песни… духи-мурухи… мракобесие сплошное. Ты мне лучше скажи – где мне старого Карыша найти? Очень он мне нужен, а?

Тенгри останавливается, успокаивается. Руки его обвисают, из полуоткрытого рта сползает струйка слюны. Говорит едва слышно.

ТЕНГРИ
Все пути рано или поздно сойдутся, нокор… ищи его у отца Никодима… там он - судьбу свою ждет…

Аржан нахмурясь прислушивается к бормотанию горбуна, затем лицо его разглаживается. Он широко улыбается.

АРЖАН
Спасибо тебе, хромой Тенгри! Я не забуду твоей помощи! Живи и жди, я скоро вернусь!

Он ставит лошадь на дыбы и, громко свистнув скачет вдоль улицы. Тенгри смотрит вслед, неожиданно широко улыбается.

ТЕНГРИ
Ай, баатыр!

Он снова скрючивается, семенит и скрывается в кустах. Сразу же слышится заливистый лай собачонки, бегущей вслед Аржану.


ЭПИЗОД ДЕСЯТЫЙ.

ИНТ. ДОМ СВЯЩЕННИКА ДЕНЬ

Отец Никодим и Карыш задумчиво сидят за шахматами. Во дворе слышится басовитый лай крупной собаки. Затем громкий разговор. Отец Никодим с кряхтеньем приподымается.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Кого там нелегкая принесла?

Едва он подходит к окну, входная дверь открывается и в комнату заглядывает молодой парень.

ПАРЕНЬ
Батюшка! Тут к вам человек вооруженный, никого не слушает – прет как медведь, что дела…

В комнату, отодвинув парня плечом, входит Аржан. Он разгорячен, говорит сердито.

АРЖАН
Что же вы, батюшка препоны-то ставите? Просто так к вам не и попасть – не по-христиански это!

Отец Никодим говорит спокойно, поглаживая бороду.

ОТЕЦ НИКОДИМ
А гости разные бывают – иные и батогом норовят по вые… вот ты с чем пришел, гость незваный?

Аржан оглядывается и говорит с нарочитым весельем.

АРЖАН
Да вот мимо проходил, дай думаю зайду, поговорю о судьбинушке, о путях-дорогах… только вот не решил кто мне нужен – поп или шаман… а тут зашел, и на тебе – и поп есть и шаман! Вот ведь везенье, теперь думаю вы мне оба поможете!

Отец Никодим, так же спокойно проходит к своему месту, садится.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Ну что же… раз пришел, говори задачу свою, выложи нам, а мы подумаем, как твоему горю помочь… А ты голубчик иди, братии скажи – дорогой гость нынче у нас, важный. Пущай стол накроют, негоже гостя голодным оставить…

Парень проходит мимо Аржана с любопытством его рассматривая. Аржан отодвигается, пропуская его, поворачивается и усмехается.

АРЖАН
И тебе привет, дядя Карыш! Ищу тебя, ищу – найти не могу, а ты вон где, вот уж не подумал бы…

Карыш, отвечает не поворачивая головы.

КАРЫШ
Все пути ведут в одну точку, и если нужно будет духам – и альчик в Катуни найдешь… Мы помним с чем ты ушел, хотелось бы знать с чем пришел, Аржан?

Аржан берет приставленную к стене табуретку, садится между ними, с любопытством смотрит на шахматную доску. Затем берет фигуру коня, вертит ее в руке, хмыкает. Отец Никодим и Карыш спокойно следят за ним. Аржан ставит фигуру назад и оглядывает их обоих.

АРЖАН
С ордером я пришел, дядя Карыш… А ордер тот на арест гражданина Кергилова Карыша и гражданина Липатова Тимофея Петровича - за ведение противосоветской деятельности, заключаемой в распространении религиозных предрассудков в виде проведения церковных обрядов и шаманских практик… так то. И есть распоряжение ВЧК о конвоировании названых лиц в Главное управление Бийского уезда… по нахождению и произведенному аресту… Как вам известие?

Отец Никодим усмехается, смотрит на доску и делает ход. Карыш так же, не глядя на Аржана, задумчиво.

КАРЫШ
Ну так конечно – это твой путь… арестовывай и конвоируй – я готов.

Он кивает в угол. Там лежит вещевой мешок, к нему прислонен бубен.

КАРЫШ
Вона! Уже и вещички приготовил…

Он двигает фигуру. Теперь задумывается Отец Никодим.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Ишь… как навострился – как по писанному, будто протокол читает… ты я вижу Аржанчик времени не терял в далеках своих… небось большой человек в своем этом чека?

Аржан недоуменно смотрит на них, раздражаясь.

АРЖАН
Вы не понимаете, что ли? Это же – конец! Тимофей Петрович! Вы - человек образованный, газеты читаете – знаете, чем это заканчивается! А вы тут… в шахматы играете!

Отец Никодим наконец поворачивается к нему, смотрит тяжелым взглядом.

ОТЕЦ НИКОДИМ
А ты нас не пужай – пужаные мы… взялся за сие дело – твори, а пугать нас не надо! Можно подумать ты один такой… ответственный. Господь нам судия, а его пути неисповедимы и не тебе и власти твоей богопротивной решать здесь свои задачи. Богом дана мне эта обязанность – церковные обряды проводить и людям божье слово нести.

Аржан отвечает ему таким же тяжелым взглядом.

АРЖАН
Богопротивная?!? А, что же вы батюшка, еще несколько лет назад идеи революционные преподавали? Я ведь вырос на ваших уроках… и прекрасно помню, как вы нам Маркса с Энгельсом пересказывали. Куда делся сельский учитель? С чего это вдруг появился отец Никодим и когда ему бог это право дал?

Отец Никодим отводит глаза. Вздыхает тоскливо.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Было… признаю… был грешен – считал, что идея социализма единственно нужная народу… да вот Бог вразумил. Как посмотрел я на то как извратили ваши вожди саму эту идею, так враз очнулся…

Аржан поворачивается к Карышу.

АРЖАН
А тебе, дядя Аржан не совестно людям головы морочить? Ты, на что алтайцев поднимаешь? Независимая Ойротия! Ты понимаешь, что это чистой воды мятеж? В то время, когда обескровленная страна стремится к объединению, подобные идеи – это нож в спину собственного народа. Никогда советская власть не позволит осуществить это! Эта затея самоубийственна, а ты толкаешь людей на сопротивление, тем самым подвергаешь риску весь Алтай! В управлении скопилось достаточно материала, которые указывают на участие вас обоих и гражданина Шонкора Чендекова в контрреволюционной деятельности! И я прибыл сюда для проведения расследования, вынесения приговора и приведению его в исполнение!

Неожиданно Карыш вскакивает и, роняя столик с шахматами бросается на Аржана.

КАРЫШ
Ты – сын росомахи! Ты – не алтаец! Нужно было утопить тебя в детстве! Будь ты проклят!

Отец Никодим перехватывает Карыша. Аржан в бешенстве вскакивает, пытается выхватить револьвер.

АРЖАН
Я уже проклят! Дедом твоим Ержаном, пусть черви подавятся его костями!

В этот момент распахиваются двери и в комнату врываются вооруженные мужики, завязывается потасовка. Наконец сообща удается связать Аржана. Его садят на табурет. Вокруг все разбито и валяется в беспорядке, все возбуждены, тяжело дышат. В углу отец Никоим потирает щеку. У окна Карыш вертит в руках разбитый бубен. Тихо бормочет.

КАРЫШ
Пути закончены… духи готовы к переменам…

Аржан связан, его одежда изодрана. Он плюет на пол, кричит.

АРЖАН
Ну, вонючие псы, что дальше? Убьете меня? Следом другой человек придет! Поздно! Не остановить вам нас – ушло ваше время!

Один из мужиков подходит к нему и коротким ударом бьет его прикладом ружья в голову. Аржан теряет сознание. Отец Никодим с кряхтеньем поднимается, подходит к нему, оглядывает. Щупает пульс.

 ОТЕЦ НИКОДИМ
Что ж, ты ирод, человека убиваешь? Жив кажись…

Мужик оправдывается.

МУЖИК
А пошто он? Во дворе Петруху забидел, тутова вона как… как оглашенный.

Отец Никодим поднимается, подходит к Карышу. Ворчит.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Оглашенный… что теперь делать-то с ним? Представитель власти, какой-никакой… прости господи. Охо-хо… Можа ты его заберешь? Чай, ваш он – алтаец как-никак…

Карыш тоже поднимается. Прихрамывая подходит к лежащему Аржану. Достает из его кармана сложенный листок, разворачивает, по слогам читает.

КАРЫШ
Настоящим… уполномочивается… Алексей Болотов… ишь ты – Алексей!

Он опускает листок. Сердито смотрит на бессознательного Аржана.

КАРЫШ
Совсем с ума сошел… имя, данное отцом поменял… Не знаю, Тимофей Петрович, не знаю… – наш он конечно, алтай-кижи, но заплутал его Эрлик-Бий, и морока с ним одна… Пусть он пока связанный у тебя побудет - там разберемся…

Вдруг в комнату врывается возбуждённый парень. Он громко кричит.

ПАРЕНЬ
Отец Никодим! В деревню Кайгородов вошел! Мухортов сбежал, а атаман большевиков ищет! Что нам делать!!!

Отец Никодим морщиться.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Что же ты верещишь все время, недоумок? Что делать? Что делать… Вот атаману и передадим уполномоченного, пущай он сам большим умом думает! Согласен, Карыш?

Карыш после долго раздумья, коротко кивает.


ЭПИЗОД ОДИНАДЦАТЫЙ.

НАТ. ОКРАИНА ДЕРЕВНИ ДЕНЬ

Над окраиной деревни – парит птица-камера. В деревню входят отряды атамана Кайгородова. Большое количество вооруженных людей на конях, затапливает улицы деревни словно поток грязной талой воды. Клубы пыли поднимаются вверх, слышится громкое ржание лошадей, крики людей. Камера птица двигается над потоком, наблюдая короткие сценки входа отряда.


ЭПИЗОД ДВЕНАДЦАТЫЙ.

ИНТ. СЕЛЬСОВЕТ ДЕНЬ

За столом сидит КАЙГОРОДОВ, усталый, крупный мужчина в офицерском мундире с полным набором георгиевских крестов. Рядом пожилой мужчина в полковничьем кителе. Возле стола стоят солдаты. Напротив них, на полу связанные и избитые красноармейцы. Атаман листает бумаги, лежащие на столе, изредка поглядывая на связанных бойцов. В помещение входит вестовой, докладывает.

ВЕСТОВОЙ
Ваше благородие! Деревня занята! Больше красных не обнаружено! Разрешите увести арестованных?

Кайгородов поднимает голову.

КАЙГОРОДОВ
Уведите! Только без вольностей!

Солдаты уводят арестованных. Атаман встает, потягивается. Говорит полковнику.

КАЙГОРОДОВ
Ну, что Виктор Юрьевич… как там у нас обстановка?

Начальник штаба СОКОЛЬНИЦКИЙ разворачивает карту, и они оба склоняются над ней.
СОКОЛЬНИЦКИЙ
Кисло, Алексей Петрович, говоря без экивоков… красные у Айгулака, там 234 полк, а 233 полк у Улагана… обкладывают-с. По всем правилам воинского искусства. У нас остается коридор здесь и здесь, но если Третьяк решит выдвинуться к Онгудаю – крышка захлопнется, у нас не хватит сил отбиться с трех сторон… нужно принимать решение Алексей Петрович… в отрядах – развал, питания не хватает, тиф… алтайцы перестали помощь оказывать… разведка докладывала – местный представитель советов Мухортов обоз в уезд готовил, мясо с пушниной… где-то здесь спрятан… я людей отправил искать, может найдут – хорошая подмога будет…

Кайгородов морщится, потирает грудь.

КАЙГОРОДОВ
Ох, знаю я это все, Виктор Юрьевич… сброд остался, добрых-то бойцов почти всех потеряли… жалко-то как получилось…

Он в задумчивости ходит по комнате. Полковник молча следит за ним. Наконец Кайгородов останавливается, внимательно смотрит на карту. Говорит решительно.

КАЙГОРОДОВ
Думаю, так, господин полковник. Этих чоновцев не трогать, а их командира, мне он кажется более сообразительным, нужно отпустить с условием переговоров. Пока подтянутся отставшие отряды, требуется всякими методами сдержать красных… Далее, выдвигаем части к Онгудаю – нужно всеми силами удержать Чуйский тракт, после рекогносцировки отходим на Кош-Агач… Задействуй отряд этих «непримиримых» алтайцев Чендекова, пусть кровью докажут свою верность… А провизию… пускай по местным поищут, пора платить за содействие Советам…

В это время слышаться крики, ржание лошадей. Кайгородов с раздражением спрашивает.

КАЙГОРОДОВ
Что там еще за шум?


ЭПИЗОД ТРИНАДЦАТЫЙ.

НАТ. ДВОР СЕЛЬСОВЕТА ДЕНЬ


Кайгородов с Сокольницким выходят на ярко освещенное крыльцо. Во дворе много солдат, лошадей. Часть солдат собралась кучкой и сопровождают группу людей, идущих к крыльцу. Увидев начальство, вперед выбегает молодцеватый казак и отдав честь, докладывает.

КАЗАК
Ваш благородь! Поп местный, отец Никодим еще одного красного ведет, грит – милиционер, хотел его и шамана местного арестовать!

Кайгородов машет рукой.

КАЙГОРОДОВ
Ведите!

Подводят связанного Аржана, толкают его. Он падает на колени, опустив лицо. Вперед выходит отец Никодим, к нему спускается Кайгородов, они обнимаются.

КАЙГОРОДОВ
Здравствуй батюшка, благослови на честном слове.

Отец Никодим крестит его.

КАЙГОРОДОВ
Что же Вы святой отец, воителей захватываете? Да еще вон какого дюжего…

Отец Никодим морщится, потирая щеку.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Да уж, Алексей Петрович – силушки-то ему не занимать… еле увязали. Вишь помял нас окаянный… местный он, уроженец этих мест – Аржан Болотов. Долго его в этих краях не было, а сегодня заявился с ордером от Бийского уезда… на меня, да на Карышку Кергилова…

 Слышится топот множества копыт и на площадь около сельсовета лихо въезжает группа конных алтайцев. Сделав круг, они останавливаются, спешиваются. От них отделяется молодой алтаец и молодцевато двигается к атаману. Подходя, он вглядывается в стоящего на коленях Аржана, резко останавливается. За его спиной алтайцы начинают тихо переговариваться. Отец Никодим продолжает.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Да еще ордерок вон на твоего красавца – Шонкора Чендекова, своего кровного брата заметьте…

В это время Аржан стоя на коленях, исподлобья, пристально смотрит на молодого алтайца. Кайгородов морщится.

КАЙГОРОДОВ
Изволили прибыть, господин Чендеков?

Шонкор отвечает, не отводя взгляда от Аржана.

ШОНКОР
Так точно, господин атаман! Большая часть отряда…

Кайгородов по взгляду Шонкора переводит глаза на Аржана. Задумчиво спрашивает.

КАЙГОРОДОВ
Ну-ну… Болотов говорите? Служил на Кавказе у меня один Болотов, но тот Алексей был… хотя… ну-ка, ну-ка…

Он подходит к Аржану, наклоняется, вглядывается и в большом изумлении.

КАЙГОРОДОВ
Вот так, так!  Вот это встреча! Унтер-офицер Алексей Болотов! Ты что же, солдат не узнаешь своего командира?

Аржан отворачивается, пытается встать. Кайгородов помогает ему. Аржан встает и сбрасывает руку атамана с плеча.

АРЖАН
Конечно помню, господин прапорщик… разве забудешь такое!

Кайгородов смотрит недоуменно на свою руку, говорит несколько рассеянно.

КАЙГОРОДОВ
Было время… лихо мы громили турок… н-да. А теперь вот значит, как - унтер-офицер Болотов, милиционер, сотрудник ЧК?

Аржан с усмешкой смотрит на атамана, выпрямляется. Говорит вызывающе.

АРЖАН
Так точно, ваше благородие -  старший уполномоченный рабоче-крестьянской милиции Бийского уезда Алексей Болотов.

Все замолкают. В наступившей тишине слышится голос Сокольницкого
 
СОКОЛЬНИЦКИЙ
Гляди-ка какая птица к нам залетела, Алексей Петрович… как говориться – на ловца…

Кайгородов оборачивается на него, кивает собственным мыслям, приказывает.

КАЙГОРОДОВ
Введите арестованного в помещение! А вы отец Никодим со своим другом, ступайте к казначею, передайте – пусть оплатит согласно прейскуранту.

Отец Никодим отвечает сердито.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Не за деньги мы помогаем тебе, Алексей Петрович. Почто обижаешь нас?

Кайгородов хлопает себя по лбу.

КАЙГОРОДОВ
И то верно! Прости ты меня, батюшка – замотался совсем… чем могу отплатить тогда?

Отец Никодим переглядывается с Карышем, который отошел и стоит около алтайцев.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Одного прошу, Алексей Петрович – не тронь селян… им и так тяжело, таежникам. Советы по крошкам отобрали все, как бы твои архаровцы не усугубили…

Кайгородов тяжело вздыхает.

КАЙГОРОДОВ
Понимаю все, Тимофей Петрович, но и вы нас поймите – потрепали нас красные, людям харчится надо.

Потом оглядывается, говорит нарочито громко, обращаясь к своим людям.

КАЙГОРОДОВ
Но со своей стороны обещаю, если кто будет замечен в эксцессах с местным населением – собственноручно накажу!

Он пожимает руку Отцу Никодиму, кивает Карышу и четким шагом уходит в дом.


ЭПИЗОД ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ.

НАТ. ДОМ КАРЫША ВЕЧЕР

Панорама вечернего села. Камера двигается над улицами. Улицы заполнены людьми атамана Кайгородова. Горят костры, возле них – группы вооруженных людей. Камера спускается на окраину села, по улице идут несколько вооруженных людей, двое русских и алтаец. Они идут, заглядывая во дворы. Везде пустота, окна закрыты ставнями. Вдруг слышится кудахтанье курицы. Бойцы переглядываются, и стремятся на звук. Они подходят к отдельно стоящему дому. За забором алтайская девушка ловит заполошно орущую и бегающую по двору курицу. Наконец девушка ловит ее, поднимает глаза и замечает людей. Это Айланыш. Она разворачивается и бежит к дому, солдаты перепрыгивают через забор и перехватывают ее у дверей. Она сердито разворачивается. Пытается ударить одного из схвативших ее. Один из солдат перехватывает руку Айланыш, второй забирает курицу, достает нож и одним ударом отрубает ей голову. Наступает тишина. Боец бросает курицу на землю, все молча следят как она, обезглавленная еще пытается бежать, затем падает, подергивая лапами. Боец разворачивается к Айланыш, смотрит на нее жестокими глазами. Держащий девушку солдат сладострастно нюхает ее шею. Алтаец стоит в стороне.

СОЛДАТ 1
Шо же вы, девушка хотели скрыть питание от доблестных солдат-освободителей атамана Кайгородова?

Айланыш с ненавистью смотрит на него. Держащий девушку солдат смеется.

СОЛДАТ 2
Дык не понимает олтаечка-то по-русски, господин ефрейтор… али не хочеть… а сладкая какая…

Ефрейтор оглядывается. Говорит вкрадчиво.

ЕФРЕЙТОР
Поди-ка, Аргушка – в доме пошукай! Може там еда есть… а мы пока с девонькой поговорим, хде они питание хранять…

Алтаец качает головой, но уходит. Ефрейтор поворачивается к девушке, приближает свое лицо к ее. Айланыш отворачивается.

ЕФРЕЙТОР
Ишь какая строгая… скажешь че?

Он кладет руку на ее грудь. Начинает тяжело дышать.

ЕФРЕЙТОР
Мягонькая какая… ишь… и мордашка ничего… а можа, Николаша мы ее тута и оприходуем? Она ведь пыталась скрыть провизию – значитца поборница Советов!

Он оглядывается вокруг. Второй солдат громко ржет и так же мнет грудь девушки. Она начинает вырываться, кричит. Кусает за руку второго солдата, тот кричит, и тогда ефрейтор бьет ее в лицо. Айланыш обмякает на руках второго солдата. Тот бросает ее и тихо шепча, потирает место укуса. В это время из дома вырывается старуха, и с криком бежит к упавшей девушке. Следом за ней выскакивает Аргушка и бьет ее по затылку прикладом. Старуха падает рядом с девушкой. Они лежат на траве рядком -  курица, девушка и старуха. Солдаты оглядываются вокруг. Аргушка неодобрительно смотрит на всех, потирая голову.

АРГУШКА
По башке дала, ведьма… Там, однако жратва есть, командир. А за домом ишо кое чего…

Ефрейтор склоняется над старухой, всматривается в лицо.

ЕФРЕЙТОР
Кажись конец старухе… крепко ты ее… ну пойдем глянем. А ты Николаша, постой тута, присмотри коли чего…

Они уходят в дом. Николаша смотрит вслед им, потом переводит взгляд на девушку, гнусно ухмыляется. Ефрейтор и Аргушка проходят через крытый двор и выходят на задний двор. На дворе стоят несколько подвод, накрытых дерюгой. Аргушка подходит к одной из них и откидывает край. Ефрейтор подходит и видит полуоткрытый мешок, он засовывает туда руку и вытаскивает ворох пушнины. Присвистывает.

ЕФРЕЙТОР
Эвона как… а там чего?

Аргушка идет вдоль подвод и откидывает со всех дерюгу, перечисляет.

АРГУШКА
Тута зверь, тута мясо вяленое, опять, однако пушнина… о! Гляди-ко командир!

Он вынимает из телеги и высоко поднимает бутыль с мутной жидкостью. Жадно срывает пробку, глубоко нюхает.

АРГУШКА
Самогон, командир!

Ефрейтор достает из мешка кусок вяленного мяса, задумчиво жует. Аргушка подходит к нему и заглядывая в глаза спрашивает.

АРГУШКА
Что делать командир? Этакое добро, однако… нужно Кайгородову доложить?


Ефрейтор спокойно сплевывает. Берет из рук Аргушки бутыль и, громко выдохнув делает большой глоток. Крякает, отдает бутыль Аргушке, занюхивает рукавом и засовывает в рот кусок мяса. Аргушка жадно прикладывается к бутыли. Ефрейтор забирает у него бутыль, затыкает пробкой.

 ЕФРЕЙТОР
Ну-тка, притормозни… Кайгородову-то оно конечно доложить надобно… да только и себя бы не забыть? Опять же бабка это смурая, с ней что делать, а Аргушка? Атаман по головке не погладит – не любит он это дело… бери-ка мясца, да пойдем к Николашке, совет держать будем.

Он берет бутыль под мышки и идет к дому, Аргушка пьяно покачиваясь берет мешок и идет за ним.


ЭПИЗОД ПЯТНАДЦАТЫЙ.

ИНТ. СЕЛЬСОВЕТ ВЕЧЕР

Кайгородов садится за стол. Напротив него садят Аржана со связанными руками. Кайгородов приказывает конвоиру.

КАЙГОРОДОВ
Развяжите его!

Конвоир недоуменно смотрит на атамана, переводит взгляд на Сокольницкого, тот едва заметно кивает. Конвоир развязывает руки Аржану, остается в комнате. Кайгородов раздраженно рявкает.

КАЙГОРОДОВ
Оставьте нас!

Конвоир вздрагивает и спешно выходит. Аржан провожает его взглядом, потирает затекшие руки.

АРЖАН
Не боитесь, господин атаман? А ну как, брошусь на вас?

Кайгородов спокойно достает револьвер, кладет его на стол.

КАЙГОРОДОВ
Не боюсь, Алексей! И не только из-за этого…

Он кивает на револьвер.

КАЙГОРОДОВ
Мы прошли с тобой такие перипетии… смерть ходила вокруг, да около, да видишь – оба живы… если ты забыл, Леша – я нет. Поэтому и доверяю тебе… к тому же у меня есть к тебе разговор, и даже в некотором смысле – предложение… человек ведь ты умный, хоть и горячий. И несмотря на наши, так сказать различные взгляды на будущее этой земли, способен разумно принять мои слова…

Аржан откидывается на стул, усмехается.

АРЖАН
Ну-ка, ну-ка, Алексей Петрович… торговаться вы всегда любили – помните в Тифлисе, когда есаула у турков выкупали? Смех и грех… интересно, что вы сейчас предложите?

Кайгородов также откидывается на стуле, расслабляется.

КАЙГОРОДОВ
Да уж, трудновато тогда было… мы вдвоем и против нас шестеро турок, злых и раздраженных, а на кону – жизнь есаула Смирнова…

Он обращается к Сокольницкому.

КАЙГОРОДОВ
Знатный стервец был этот есаул – увел у местного паши лучшего коня, а попался на болтовне в трактире. У нас очередное перемирие было, так что мы, с господином унтер-офицером Алексеем Болотовым, не докладывая начальству, отправились к туркам – переговоры вести… Алексей на ихнем весьма сносно шпарил… турки удивились, но разговаривать сели. И вот сидим мы с Лешей и пытаемся выяснить приемлемую цену за есаула, а турки, чувствуя нашу заинтересованность, заломили просто несусветный выкуп. И начался такой дикий торг, турки они ведь тоже знаменитые торгаши… и надо заметить, в наших с Алексеем карманах на двоих едва десять целковых наберется, а стоимость за есаула уже поднялась до двухсот рублей… И тут я предлагаю туркам пари – Алексей с двадцати шагов выбивает яблоко с моей головы. Если попадает – есаул наш, если мажет – наши жизни принадлежат им… при этом, по моему разумению возможно и без моей… яблоко-то на моей голове! Турки онемели, но они ведь тоже знатные вояки – знают цену отваге, да и соглашаются, только с условием возврата этого самого коня. И вот, выходим мы во двор, я становлюсь к стенке, старый турок ставит мне на голову яблоко, Алексей заряжает револьвер. Наступает такая тяжелая тишина… я тихо помолясь, даю Леше знак… Выстрел! Разбитое вдребезги яблоко, обливает меня соком, турки хлопают, а бледный Алексей Болотов, лучший в полку стрелок, чуть не теряет сознание… Н-да… Надо отдать должное, турки выполнили свое обещание – наутро есаул был в части, коня мы им вернули… и только на следующий день Алексей признался мне – накануне нашего похода он поменял револьвер, и не успел его пристрелять… н-да, было времечко… Бог был с нами… а теперь и не знаю…

Атаман грустно вздыхает. Сокольницкий во время этого рассказа не меняет своего положения. Аржан также вздыхает.

АРЖАН
Да уж… было… да быльем поросло. Время изменилось, Алексей Петрович… Чего вы в этот раз от меня хотите?

Кайгородов становиться серьезным.

КАЙГОРОДОВ
Не буду скрывать, Алексей, трудно нам сейчас – гонят нас ваши в Китай… потрепали изрядно. И мы с Виктором Юрьевичем, понимаем, что дела наши не очень, и хотим предложить вашим следующее предложение – вы держите коридор на Онгудай, мы оставляем основной обоз и налегке уходим в Китай. Плюс - вам достаются все пленные… а передать это я прошу тебя, и стать, при благоприятном стечении обстоятельств, нашим переговорщиком…

Кайгородов напряженно смотрит на Аржана. Тот задумчиво поглаживает шрам. Неожиданно спрашивает.

АРЖАН
Мухортов у вас?

Атаман недоуменно смотрит на него, затем на Сокольницкого, тот пожимает плечами.

СОКОЛЬНИЦКИЙ
Сбежал Мухортов, как мы в деревню входили – так и утек, герой…

Аржан жестко смотрит на Кайгородова.

АРЖАН
Вы правы, Алексей Петрович – нас многое связывает… я готов говорить от вашего имени, только у меня есть условия…

Кайгородов откидывается на стуле.

КАЙГОРОДОВ
Ну конечно, Леша, я готов их выслушать.

Аржан продолжает также жестко.

АРЖАН
Отца Никодима и Карыша вы возьмете с собой – не будет им здесь жизни. Либо я, либо кто другой арестует их. А мне нужен Шонкор Чендеков!

Атаман вздрагивает, обменивается с Сокольницким быстрым взглядом, хмурится.

КАЙГОРОДОВ
Хм… сложный вопрос… Чендеков представляет алтайское крыло в моем отряде… Ты уверен, что именно он тебе нужен?

Аржан пристально смотрит на него.

АРЖАН
Именно он! И это будет моим главным условием, господин прапорщик!

Кайгородов морщится.

КАЙГОРОДОВ
Н-да… тяжелое условие ты нам поставил… так с кондачка его не решить. Нам с Виктором Юрьевичем подумать нужно…  я тебя сейчас выпущу, с условием твоего обещания не предпринимать ничего до нашего решения… Конвойный!



ЭПИЗОД ШЕСТНАДЦАТЫЙ.

НАТ. ДОМ КАРЫША ВЕЧЕР


Ефрейтор с Аргушкой выходят во двор и видят, что Николашка, задрав подол платья девушки и зажав ей рот елозит на ней. Ефрейтор пьяно смеется.

ЕФРЕЙТОР
Гляди-тко! Наш Николашка не теряется…

Он оглядывается по сторонам, кривится.

ЕФРЕЙТОР
Давай-ка дружок, с канфортом повеселимся… в сарай ее перенесем, гляди у меня и праздничный обед есть…

Николашка радостно щерится. Ефрейтор ставит бутыль на землю. Николашка прикладывается к бутыли. Они приставляют винтовки к стене сарая, вдвоем берут девушку за руки и ноги и несут ее в сарай. Аргушка подбирает бутыль и перешагнув через бабку, тихо бормоча, уходит в дом. В это время к дому, на коне подъезжает Карыш. Он спешивается и держа коня за поводья открывает ворота. Видит лежащую бабку и кидается к ней с криком. Пытается поднять ей голову. В это время из сарая выходит Николашка, застегивая штаны. Он видит Карыша и останавливается, Карыш замечает его. Николашка делает попытку взять прислоненную к стене винтовку, но Карыш достав из ножен нож, метает его. Нож вонзается в шею Николашке. Он с хрипом падает и бьётся в конвульсиях. Из сарая раздается крик Ефрейтора.

ЕФРЕЙТОР
Николашка! Што там, етить твою мать?!?

Одновременно с этим из дома выскакивает Аргушка, видит все это, поднимает винтовку и стреляет в Карыша. Карыш падает раненый, но успевает достать из-за пазухи револьвер и стреляет в Аргушку. Аргушка падает, держась за грудь. Из сарая выскакивает ефрейтор без штанов и ногой выбивает револьвер из руки тяжело раненного Карыша. Оглядывает поле боя.

ЕФРЕЙТОР
Ни хрена себе…

Вдаль по дороге убегает Хромой Тенгри.


ЭПИЗОД СЕМНАДЦАТЫЙ.

ИНТ. СЕЛЬСОВЕТ ВЕЧЕР

В помещение входит конвойный. Атаман приказывает ему.

КАЙГОРОДОВ
Проводите господина Болотова на кухню, накормите его и уложите спать где ни будь… и со всем к нему уважением, это приказ!

В это время раздается винтовочный выстрел. Через некоторое время револьверный. Все вскакивают. Атаман восклицает.

КАЙГОРОДОВ
Какого черта?!?


ЭПИЗОД ВОСЕМНАДЦАТЫЙ.

НАТ. ДОМ КАРЫША НОЧЬ

К дому Карыша подскакивают на разгоряченных конях алтайцы во главе с Шонкором. Шонкор спрыгивает с коня и врывается во двор. Он видит все, что тут твориться, достает револьвер, направляет на ефрейтора. Ефрейтор падает на колени.

ЕФРЕЙТОР
Шонкорушка! Друг! Не убивай! Я все объясню!

Алтайцы окружают разъярённого Шонкора, он стреляет, но промахивается, его оттесняют в сторону. В это время во двор входят запыхавшиеся атаман со свитой и Аржан с охраной. Они в изумлении останавливаются. Ефрейтор ползет к атаману, хнычет.

ЕФРЕЙТОР
Батюшка атаман… это все Николашка… это все он придумал – и бабку и девку эту…

Кайгородов оглядывает двор, хмурится. Опускает взгляд вниз. Ефрейтор подползает к ногам атамана и начинает целовать сапоги.

ЕФРЕЙТОР
Не погуби кормилец… Богом клянусь, не я это…

Атаман брезгливо отодвигает его носком сапога. Цедит брезгливо.

КАЙГОРОДОВ
С-с-скотина…

Аржан оглядывает двор, видит Шонкора с оружием в руках, и бросается в его сторону. Его перехватывают конвоиры. Он бьется в их руках, громко крича.

АРЖАН
Это все ты! Ты убил еще и Карыша, сволочь!

Шонкор стоит, ошалело глядя на Аржана. Кайгородов раздраженно рявкает.

КАЙГОРОДОВ
Чендеков! Что здесь, черт возьми происходит?!?

В это время открывается дверь сарая и во двор выходит Айланыш. Все замолкают. Платье на ней изодранно в клочья. Сомнабулически пошатываясь, она идет к отцу. Ее босые ноги в крови, капли крови остаются на траве. Она останавливается около Карыша, опускается на колени. Тот тяжело дыша смотрит на нее. Из уголка его рта течет струйка крови. Они долго смотрят друг другу в глаза. Быстро темнеет. Ко двору подбегают вооруженные вилами и старинными ружьями селяне. В их руках факелы. Впереди стоит, показывая пальцем, Хромой Тенгри. Все громко кричат и громче всех Тенгри.

ТЕНГРИ
Это он! Я видел! Это он убил бабушку Айсулу! И курицу убил!

Селяне, возмущенно крича, тесной группой начинают угрожающе продвигаться к Кайгородову. Солдаты атамана поднимают на них свое оружие. Атаман кричит.

КАЙГОРОДОВ
Стоять всем, черт вас дери!

Он выходит на середину двора.

КАЙГОРОДОВ
Немедленно всем опустить оружие! Это приказ! Успокойтесь селяне, мы сейчас разберемся в ситуации. Будет проведено расследование и виновные будут наказаны! Петренко! Связать ефрейтора…

Селяне громко кричат, требуя немедленного наказания преступника. Громче всех кричит Хромой Тенгри указывая на ефрейтора. Ефрейтор плачет в руках конвоира. В это время забытая Айланыш тихо берет из рук отца револьвер и поднимает его к сердцу. Это замечают Аржан и Шонкор. Они одновременно кричат.

АРЖАН И ШОНКОР
Айланыш!!!

Айланыш смотрит на них, на односельчан и нажимает спусковой крючок. Раздается выстрел, она падает лицом к лицу рядом с отцом. Несколько секунд смотрит в его глаза и умирает. Карыш из последних сил, окровавленными руками закрывает ей глаза, пытается что-то сказать и тоже умирает. Вырвавшись из рук держащих людей, к ним подбегают потрясенные Аржан и Шонкор. Аржан за плечи пытается поднять безвольное тело Айланыш, а Шонкор трясет Карыша.  Видя, что это бесполезно они схватываются между собой, пытаясь задушить друг друга, катаясь по земле. К ним подбегают очнувшиеся люди и разнимают их. Аржана валят на землю и вяжут ему руки. Упирающегося Шонкора уводят алтайцы. Царит всеобщая неразбериха. Раздается выстрел. Все замолкают. Кайгородов стоит в центре с револьвером в руках. Говорит обращаясь ко всем.


КАЙГОРОДОВ
Граждане селяне! Доблестные солдаты! На лицо – совершенное преступление! К сожалению, в наших рядах еще присутствуют преступные элементы! Руководствуясь наличествующими фактами и военным положением, приговариваю ефрейтора Савельева, и рядового Урюкпаева к смертной казни. Они обвиняются в нанесении непоправимого ущерба местному населению и надругательству над жительницей села, приведшей к самоубийству последней. Привести приговор в исполнение немедленно! Петренко! Ефрейтора к стенке, команду к расстрелу!

Ефрейтор визгливо кричит, солдат закрывает ему рот. Поднимают хрипящего окровавленного Аргушку, тот презрительно сплёвывает и сам, хромая, идет к стенке. В свете факелов начинают подготовку к расстрелу. Взбудораженные люди возбужденно собираются вокруг. В это время, в сопровождении своих мужиков, ко двору подходит отец Никодим. Он смотрит на все это, крестится и подходит к телу Карыша. Присаживается, закрывает ему глаза, крестит ему лоб. К Сокольницкому подходит солдат и показывая мешок в руках, что-то шепчет на ухо, указывая на дом. Они уходят. Кайгородов стоит особняком в окружении своих солдат. К нему подходит Сокольницкий и поглядывая на тело Карыша, что-то тихо говорит. Раздается громкий приказ, затем выстрелы винтовок. Ефрейтор и Аргушка сползают по стенке. Люди замолкают. В центр выходит Петренко с солдатами и оттесняет селян за пределы двора.

ПЕТРЕНКО
Расходитесь, граждане по домам! Неча тут митинги организовывать! Приговор приведен в исполнение, виновные наказаны!

Наконец селяне молчаливо, оглядываясь на мертвые тела, расходятся. Во дворе остаются только солдаты атамана и алтайцы Шонкора. Отец Никодим с мужиками заворачивают в дерюгу тела Карыша, Айланыш и бабки. Аржан сидит в углу зажав связанными руками голову. Он покачивается и что-то тихо бормочет. Шонкор в окружении алтайцев стоит, прижавшись лбом к боку коня. Кайгородов и Сокольницкий подходят к ним, в окружении охраны, Кайгородов спрашивает вкрадчиво.

КАЙГОРОДОВ
Хотелось бы узнать, господин Чендеков и господин Липатов, что бы сие значило?

Он перекатывает по руке шкурку соболя.

КАЙГОРОДОВ
Обоз Мухортова, который мы с ног сбились разыскивая, спокойно стоит во дворе местного шамана, рьяного борца с Советами… местный батюшка навязал нам сотню «непримиримых» алтайцев, которые за все это время, ни разу не проявили себя в бою… в селе появляется уполномоченный уездной милиции… у меня создается впечатление, что кто-то хочет обвести меня вокруг пальца?

Неожиданно он кричит.

КАЙГОРОДОВ
Кто из вас, черт вас дери объяснит мне что происходит?!?

Так же неожиданно он успокаивается, оборачивается к Аржану.

КАЙГОРОДОВ
Ну? Может вы, господин Болотов?

Аржан подымается, разворачивает плечи и смотрит на всех с ненавистью.

АРЖАН

Я знаю, что здесь происходит, господин атаман! Вы все – пиявки на теле народа! Из-за вас алтайцы убивают алтайцев, это вы стравливаете наш народ! Для вас главное – урвать побольше! Прикрываясь словами о свободной Ойротии, вы набиваете свои карманы! А эти вот…

Он презрительно сплевывает, кивая на алтайцев и отца Никодима.

АРЖАН
Эти безмозглые бараны, не понимают, что своими руками могилу себе копают… расскажите-ка им, господин Кайгородов, как долго вы собираетесь здесь задержаться? И для чего вам нужен этот обоз? Не в Оролго ли обратно собрались, защитник свободы?!?

Кайгородов багровеет и кричит.

КАЙГОРОДОВ
Молчать, унтер…!

Аржан в ответ так же кричит.

АРЖАН
Я не унтер-офицер, господин Кайгородов! Я старший уполномоченный рабоче-крестьянской красной милиции Бийского уезда Алексей Болотов!
А вы – мелкий бандит, подлежащий уничтожению, как и все сопутствующие вам лица!

Все вокруг умолкают, глядя на Кайгородова и стоящего рядом Аржана. Аржан наклоняется к атаману и громко шипит.

АРЖАН
Я давил вас, гадов в 18 году, и буду давить дальше… а не я, так товарищи мои отомстят…  и помяни мое слово, атаман – покатится твоя головушка… ох покатится…

Атаман так же наклоняется к нему, покачивает головой, потирая шею.

КАЙГОРОДОВ
Ты? Это точно будешь не ты… Петренко!

Он успокаивается, выпрямляется, оглядывается.

КАЙГОРОДОВ
Петренко! Арестованного под замок! Мы еще закончим с этим красным милиционером… Что, однако не приближает нас к пониманию ситуации с обозом… теперь вы, господин Липатов!

Отец Никодим подходит к ним. Говорит спокойно, с достоинством.

ОТЕЦ НИКОДИМ
Этот обоз принадлежит алтайскому народу! И мы с Карышем делали все, чтобы не отдать этот обоз Мухортову, но… видимо старая крыса почувствовал горячее – попросил нас сохранить его… не гневи Бога, Саша… слишком многое значит этот обоз для Алтая…

Кайгородов перебивает его, резко оборачиваясь к Шонкору. Смотрит ему прямо в глаза.

КАЙГОРОДОВ
Хорошо! Две стороны мы выслушали… А что вы скажете?

Шонкор вдруг улыбается. Смотрит на всех, вытирает кровь с разбитой губы. Неожиданно выхватывает револьвер, делает шаг вперед, охватывает Кайгородова за шею и подносит револьвер к его виску. Коротко командует по-алтайски. Все вокруг ощетиниваются оружием. Алтайцы встав вкруг целятся в солдат атамана. Шонкор говорит презрительно по-русски.

ШОНКОР
Все вы радеете за свободный Алтай, только никто не спрашивает у нас самих, что нужно нам… Древняя земля рождает богатырей, а вы – вонючие сурки, пытаетесь откусить от нее каждый свой мелкий кусочек!
Красные, белые… тьфу!
Это наш обоз – истинных защитников матери-земли! Теперь так – прикажи своим людям пропустить моих людей, мы запрягаем подводы и уходим в тайгу…

Кайгородов, после паузы, молча кивает. Сокольницкий отдает приказания. Солдаты расходятся. Часть алтайцев, взяв лошадей убегает за двор. Все молчат. Аржан с усмешкой смотрит на Кайгородова. Через некоторое время мимо них проходят запряженные подводы. Шонкор издает короткие приказы по-алтайски. Часть алтайцев вскакивают на коней и обоз, сопровождаемый ими, уходит в темноту. Вокруг Шонкора остаются несколько алтайцев. В тишине слышится удаляющийся скрип колес. Наконец он замолкает вдали. Шонкор спокойно оглядывает всех.

ШОНКОР
Пойдем и мы… Мне не нужна смерть атамана – но сейчас мы с ним потихоньку уйдем и если хоть кто-то сделает шаг в нашу сторону, я убью его… выдержите до моего сигнала – найдете его живым и здоровым неподалеку… прощайте батюшка, не впрок пошла ваша наука! И с тобой Аржан мы к сожалению, не договорили…

Аржан перебивает его. Говорит сквозь зубы.

АРЖАН
Ничего… договорим еще…

Шонкор смеется.

ШОНКОР
А вот это вряд ли… брат. Пойдемте, господин атаман…

Алтайцы, настороженно оглядываясь, окружив Шонкора с атаманом уходят в темноту. Все оставшиеся смотрят на Сокольницкого. Тот пожимает плечами.

СОКОЛЬНИЦКИЙ
Ждем!

Все внимательно всматриваются в темноту. Наконец вдалеке слышится свист. Сразу поднимается суматоха. Взяв в руки факелы, все бегут по дороге. Добегают до стоящих телег. Возле одной из них, связанный лежит Кайгородов. Часть солдат бросаются развязывать его. Сокольницкий подходит к телегам, осматривает их, сплевывает.

СОКОЛЬНИЦКИЙ
Вот стервецы! На коней перегрузили и в тайгу утекли…

Он поворачивается к атаману.

СОКОЛЬНИЦКИЙ
Что делать будем, Алексей Петрович?

Кайгородов взбешён, он отталкивает солдата помогающему ему, подскакивает к телеге. В ярости выбрасывает из нее сено. Тихо рычит.

КАЙГОРОДОВ
С-с-суки… все же сыграли в свою игру! Отца Никодима – арестовать, всех оставшихся алтайцев – разоружить! Ничего… ничего - далеко не уйдут! Где Басаргин?

Сокольницкий подходит к нему, смотрит в темноту.

СОКОЛЬНИЦКИЙ
Темно, Александр Петрович - не достать их, они здесь все тропки знают, как свои пять пальцев… утром отправим отряд на поиски… не это сейчас главное…

Кайгородов резко разворачивается к нему.

КАЙГОРОДОВ
Не главное, господин полковник?!? Взбунтовавшиеся алтайцы, угрожая мне оружием, уводят из-под носа так сейчас нам нужный обоз?!? Я отказываюсь Вас понимать, Виктор Юрьевич! Они за ночь уйдут к перевалам!

Сокольницкий так же повышает голос.

СОКОЛЬНИЦКИЙ
Я прошу Вас успокоиться, господин штабс-капитан! Негоже устраивать истерику на глазах подчиненных! Далеко не уйдут – даже местным ночью трудно по горам передвигаться!

Кайгородов оглядывается на внимательно смотревших на него солдат. Заметно успокаивается. Говорит ровным голосом, сквозь зубы.

КАЙГОРОДОВ
Да! Вы правы… продолжим в штабе!

В темноте раздается голос Аржана. Он, в сопровождении конвоира входит в освещенное пространство.

АРЖАН
Я знаю здесь все дороги! Отпустите меня, господин атаман, дайте оружие и коня – я найду Шонкора, рассчитаюсь с ним за всех…

Атаман внимательно смотрит на него, жестко усмехается.

КАЙГОРОДОВ
С чего бы это, господин красный комиссар? Почему вы решили, что отпустить вас – это в моих интересах?

Аржан спокойно смотрит на него.

АРЖАН
Вы его не найдете! Слишком много дорог ведут к перевалам… А я знаю его, знаю каким путем он пойдет…

Он отворачивается и смотрит в темноту, туда куда ушли алтайцы. Говорит едва слышно.

АРЖАН
Слишком многое связывает нас…

Затем продолжает громче.

АРЖАН
Шонкор Чендеков разыскивается Управлением за многочисленные преступления против советской власти, за разжигание национальных идей среди местного населения. Он приговорен к смерти, и я уполномочен привести приговор в исполнение. Я предлагаю вам сделку – вы отдаете мне Чендекова, я помогаю вам вернуть обоз… И – даю вам слово красного командира, после всего этого мы вернемся к нашей предварительной договоренности. Ведь нужда в ней не отпала, господин атаман?

Кайгородов подходит к Аржану, молча смотрит ему в глаза. Аржан выдерживает его взгляд. Наконец атаман отводит глаза. Некоторое время нервно ходит около телеги. Резко останавливается, смотрит на Сокольницкого - тот едва заметно кивает.

КАЙГОРОДОВ
Хм… слово офицера, на слово офицера? Я тебе верю, Алексей… на моей памяти ты сознательно не шел на обман… Хорошо! Очень
не хочется отпускать своего переговорщика, но такое спускать не с руки… с рассветом пойдешь с Басаргиным, но смотри мне – любая самостоятельность будет пресекаться на корню! Басаргин, мать твою, ты где?


ЭПИЗОД ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ.

НАТ. ДОЛИНА В УЩЕЛЬЕ ДЕНЬ

Из-за склона сопки показывается диск солнца. В ущелье еще лежит тень. По следам отряда Шонкора скачет отряд Басаргина. Его сопровождает полет птицы-камеры. Во главе отряда сам Басаргин и Аржан. Камера пролетает вперед и показывает отряд Шонкора, скачущий впереди. Периодически от отряда отделяются два-три конника и скачут в сторону. На склоне холма отряд Басаргина останавливается. Лошади возбужденно фыркают, пытаются укусить друг друга. Всадники успокаивают их. Басаргин, не слезая с коня, наклоняется и внимательно осматривает дорогу.  Ускакавший вперед Аржан возвращается и кричит Басаргину.

АРЖАН
Путают следы, собаки! Не останавливаться – груз впереди! Уйдут же, Басаргин!

Басаргин выпрямляется, пожимает плечами, дает сигнал и отряд скачет дальше. Некоторое время отряд скачет вдоль горной речушки, наконец они находят место для переправы на другой склон. Не спешиваясь отряд речку переходит вброд, когда последний всадник еще в речке, раздаются выстрелы. Несколько человек падают с коней, стальные спешиваются и рассредоточившись по склону, начинают стрелять по кустам. Завязывается перестрелка. Аржан по траве подползает к Басаргину. Тот внимательно высматривает кусты и изредка стреляет из карабина. Аржан так же внимательно смотрит на склон, вдруг резко дергает Басаргина за плечо. Тот падает на бок. В то место где только что была его голова, вонзается пуля. Аржан трогает Басаргина за плечо и показывает тому вверх. Басаргин смотрит и видит вооруженного человека, сидящего на развилке сосны. Он целится и стреляет. Человек с криком падает вниз. Басаргин смотрит на Аржана, после паузы благодарно кивает. Через некоторое время перестрелка затихает. Наступает тишина. Басаргин приподнявшись, кричит.

БАСАРГИН
Гамалей! Жив?


Из кустов раздается крик.

ГАМАЛЕЙ
Жив, кажись…

Басаргин переворачивается на спину, перезаряжая карабин кричит.

БАСАРГИН
Отряд! Провести перекличку! Гамалей собирай всех, под скалой!

Аржан некоторое время выглядывает, затем открыто садится, вытирает пот, достает из-за пазухи кусок хлеба. Отламывает часть, начинает меланхолически есть. Предлагает хлеб Басаргину, тот отказывается. Аржан размышляет.

АРЖАН
Ушли они… торопятся на Терехту - на перевал Долгих с Менаковым идут, а эти откуда-то знают, успеть хотят… Мухортов – сука… Давай Басаргин – поднимай отряд, и нам успеть нужно.

Басаргин смотрит на Аржана, затем вскакивает и, отдавая распоряжения, собирает отряд. Убитых складывают рядком. Басаргин читает молитву, все крестятся, садятся на коней и отряд скрывается в ущелье. Камера отслеживает отряд до тех пор, пока они не выходят на относительно плоскую равнину между двух горных кряжей. Возле развилки троп, Аржан и Басаргин спешиваются и присаживаются на корточки, разглядывая следы. Аржан говорит, потирая в руках кусочек земли и глядя вдаль.

АРЖАН
Отряд здесь разделился – основная часть ушла к перевалу, двое ушли к ущелью… я чувствую – это Шонкор!

Басаргин смотрит на него недоверчиво.

БАСАРГИН
Откуда знаешь?

Аржан внимательно смотрит на Басаргина.

АРЖАН
Конь Шонкора прихрамывал, я это видел вчера… теперь смотри на след -  копыто чуть сбито, видишь?

Басаргин смотрит внимательно на след. Чешет затылок.

БАСАРГИН
Хм… действительно… значит они разделились… зачем?

Он встает и смотрит в сторону ущелья.

БАСАРГИН
Что там?

Аржан также встает рядом с ним.

АРЖАН
Там запретное место… для алтайцев… думаю Шонкор хочет заморочить нам голову… Нам нужно за ним!

Басаргин усмехается. Смотрит на стоящий недалеко отряд.

БАСАРГИН
Э—э-э, нет… атаман велел с тебя глаз не сводить! К тому же еще не известно, ушел туда Шонкор или кто другой… нужно идти к перевалу и брать их там!

Аржан разворачивается к Басаргину и горячо говорит.

АРЖАН
Басаргин! Дай мне оружие, я пойду к ущелью, а ты возьмешь остальной отряд! Атаман сказал привести Шонкора живым или мертвым, я уверен – он пошел туда, я знаю его характер! Ты пойдешь на перевал и заберешь пушнину, а я привезу голову Шонкора! Там пушнины на тысячу золотых рублей! Если ты возьмешь обоз - станешь богатым человеком, и сможешь сам решать отдавать ее атаману или нет! И еще… Я скажу тебе – конец ему скоро, слишком зажали его. Приказ прошел по всем частям – уничтожить его и его отряды без пощады любой ценой, и никаких переговоров не будет. Дай оружие, Басаргин!

Басаргин долго смотрит на Аржана, размышляя. Говорит с сомнением.

БАСАРГИН
Хитрый ты мужик, Леша… но, я слышал о тебе… говорят ты держишь слово… Тысяча золотых говоришь?

Он вглядывается в Аржана, затем расстегивает кобуру, достает револьвер, из седельной сумки выгребает горсть патронов.

БАСАРГИН
Держи… но людей я тебе не дам, уж не обессудь.

Аржан берет револьвер, рассовывает по карманам патроны. Смотрит на Басаргина.

АРЖАН
Спасибо тебе… я не забуду! И совет тебе напоследок дам, Басаргин… уходи сам и людей уводи в Китай – не будет вам здесь покоя!

Он вскакивает на коня и с гиканьем скачет в сторону ущелья. Басаргин так же садится на коня, поднимает карабин и целится ему спину. Некоторое время он смотрит ему вслед через прицел. К нему подъезжает Гамалей, они переглядываются. Басаргин пожимает плечами и, опустив карабин, хлопает коня по загривку и скачет в другую строну. Весь отряд скачет за ним.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЫЙ.

НАТ. УЩЕЛЬЕ ДУХОВ ДЕНЬ

Аржан въезжает в ущелье. Густые ели образуют шатер над головой. На деревьях колышутся разноцветные тряпичные ленты. Чем дальше двигается Аржан, тем больше встречается сухих деревьев. Тут и там валяются белые кости, стоят пирамиды из белых камней. Лес становиться все гуще. Лошадь Аржана начинает нервничать. Он наклоняется к его гриве и шепчет успокаивающе. В это время раздается выстрел. Пуля попадает в дерево за Аржаном. Он быстро спешивается, прячется за стволом дерева. Раздается еще один выстрел. Пуля впивается в кору перед лицом Аржана. Он достает револьвер и спокойно заряжает его, всматриваясь в заросли перед собой. Раздается еще один выстрел и одновременно с этим Аржан выставляет ствол и стреляет. На противоположном склоне ущелья слышится треск сучьев и по склону скатывается тело человека. Аржан смотрит на свое левое плечо и видит просачивающуюся через рукав кровь. Он спокойно ощупывает его и сплевывает. Кричит в кусты.

АРЖАН
Шонкор! Я знаю ты там! Выходи – встретимся как мужчины!

Подождав и не дождавшись ответа, он разворачивает коня и хлопает ему по крупу. Конь с ржанием убегает в кусты. Аржан зубами надрывает рукав гимнастерки, отрывает его и перевязывает себе руку. Далее он двигается пешком, настороженно оглядывая путь впереди себя. В кустах он видит труп алтайца, переворачивает его, вглядывается и сплевывает. Идет далее. Он переходит горную реку. На берегу останавливается – тропинка разветвляется. Аржан долго смотрит в горы, усмехается.

АРЖАН
Знаю куда пошел… ну, что ж…

Далее он идет нигде не останавливаясь, совершенно не скрываясь. Тропинка постепенно поднимается в гору, ущелье остается далеко внизу. Наконец он выходит на площадку, нависающую над ущельем. Площадка с трех сторон ограждена скалами. На стенах видны наскальные рисунки, поверхность скалы вся в черных потеках. В дальнем углу площадки, на камне сидит Шонкор. Он совершенно спокойно смотрит в горы, поворачивает лицо к Аржану. Говорит по-алтайски.

ШОНКОР
Ну вот мы с тобой и встретились, брат…

Аржан оглядывает площадку, смотрит на Шонкора. Говорит по-русски с угрозой.

АРЖАН
Я знал, что ты сюда придёшь… Вот и пришло время расставить все по своим местам…

Шонкор с жалостью смотрит на него.

ШОНКОР
Эх, Аржан… сердце твое ожесточилось… А ведь когда-то нас было трое… Айланыш ушла в верхний мир, теперь один из нас отправится в нижний… Пусть духи будут судьями нам.

Он встает, медленно снимает верхнюю одежду, оставаясь с голым торсом. Выжидательно смотрит на Аржана. Аржан смотрит на револьвер в своей руке, отбрасывает его в сторону, затем снимает гимнастерку. Они встречаются в центре площадки. Начинают ходит вокруг друг друга. Шонкор исподлобья смотрит на него.

ШОНКОР
Может что-либо помирить нас, брат?

Аржан качает головой.

АРЖАН
Несколько месяцев я охочусь за тобой, Шонкор… ты убил моего отца, который не хотел отдавать вам последнее, вчера ты убил Айланыш… какой ты мне после этого брат…

Они продолжают ходить кругом в центре площадки. Шонкор поводит плечами.

ШОНКОР
Отец твой погиб случайно… а Айланыш… мне так же жаль, как и тебе…

Аржан с криком бросается на него.

АРЖАН
Тебе жаль? Тварь! Айланыш – единственное что оставалось у меня!

Они схватываются в рукопашной, пытаясь повалить друг друга. Долго пыхтят, толкаясь и хватаясь за руки. Наконец Шонкор попадает Аржану кулаком в лицо, но Аржан успевает оттолкнуть его ногой. Они оба падают и пытаются отдышаться. Шонкор пытается сказать сквозь одышку.

ШОНКОР
Я не убивал Айланыш! Это сделали люди атамана!

Аржан сплевывает кровь и с ненавистью смотрит на него.

АРЖАН
Ты служил ему! Ты пришел с ним – значит это ты убил ее!

Он снова бросается на него. Шонкор берет горсть песка и бросает ему в лицо. Затем бьет ослепленного Аржана. Аржан отступает, закрыв лицо и, пытаясь протереть глаза, слабо отбивает удары, но Шонкор продолжает бить его кулаками в лицо, крича.

ШОНКОР
Это ты убил ее! Первый раз – когда ушел из села, второй раз -когда предал то, во что мы верили! И в третий раз – когда предал свой народ!

Наконец Аржан открывает один глаз, отбивает удар Шонкора, разворачивает его и обхватив шею на излом руки, начинает душить.

АРЖАН
Что ты знаешь о народе, молокосос! Ты ослепил себя и своих товарищей! Ваш путь мертвый – никогда вам не добиться своего!

Шонкор бьет Аржана затылком, разбивая ему нос. Он смотрит на окровавленного, сползающего по скале Аржана, потирает шею.

ШОНКОР
Русские всегда стремились нас уничтожить, чтобы забрать нашу землю, наш скот и наши богатства. Жадными руками они рвут Алтай на куски. И ты стал таким же – ты даже по-алтайски говорить не хочешь… пусть духи решают твою судьбу.

Он выпрямляется, глядя на Аржана, сплевывает. Разворачивается к нему спиной и идет к своей одежде. Аржан из последних сил поднимается и с криком бросается на Шонкора. Тот отходит в сторону и Аржан по инерции проскакивает к краю скалы. Несколько секунд он балансирует, затем падает в пропасть, но в последнюю минуту успевает схватится за край скалы. Шонкор бросается к нему, протягивает руку. Кричит.

ШОНКОР
Давай руку, Аржан!

Аржан смотрит на него, затем на его руку, неожиданно усмехается.

ФЛЕШБЭК

НАТ. ОКРАИНА СЕЛА ДЕНЬ

Молодой Шонкор, держась за стремя, смотрит снизу-вверх. Лицо его расстроено, он чуть не плачет.

ШОНКОР
Аржан! Куда ты поедешь?!? Это не наша война! Пусть русские воюют! Ты нужен здесь нам! Родителям, Айланыш…

На коне молодой Аржан, конь пятится. С одной стороны, его держит Аржан за стремя, с другой Айланыш за уздечку. Конь нервничает. Сердитый Аржан пытается вырвать уздечку из рук Айланыш. Он кричит.

 АРЖАН
Как вы не понимаете?!? Мы должны помогать другим народам! Если мы будем прятаться – враг придет в наш дом!!!

Наконец он вырывает уздечку, ногой отталкивает Шонкора. Освобожденный конь, фыркая, встает на дыбы. Аржан успокаивает его. Он выпрямляется в седле.

АРЖАН
Если я буду трусливо отсиживаться дома – какой я мужчина? Мне восемнадцать – и мне нужно добывать славу!

Шонкор размазывая слезы зло кричит.

ШОНКОР
Если ты уедешь – я… я прокляну тебя Аржан!

Аржан громко смеется, разворачивается на коне и кричит.
АРЖАН
Ты будешь мною гордиться, брат!!! Я привезу тебе и Айланыш много подарков! Я вернусь – ждите меня!

Он с гиканьем срывается с места и скрывается за холмом. Пыль медленно оседает. Айланыш грустно смотрит вслед Аржану.

АЙЛАНЫШ
Не плач, Карыш… Мой отец говорит – каждый сокол когда-то учился летать… он вернётся… но оставит сердце далеко…

Карыш встает рядом, все еще всхлипывая.

ШОНКОР
Это тебе тоже отец сказал?

Айланыш обнимает его, треплет по голове.

АЙЛАНЫШ
Нет… так чувствует моя душа…


Снова сцена на скале. Аржан тихо шепчет.

АРЖАН
Будь ты проклят, Шонкор!

Затем разжимает пальцы и летит вниз. Шонкор в отчаянии смотрит ему вслед. ЗТМ.



ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ.

ИНТ. АИЛ ШАМАНА ДЕНЬ

Камера субъективно – показывается аскетическое внутреннее убранство аила (алтайское национальное жилище в виде шестиугольного шатра). Невидимый зрителями герой смотрит на свои перебинтованные руки, пытается встать. Слышатся приближающиеся шаги. Откидывается полог и в аил входит Шонкор. Он бросает охапку дров. Смотрит на камеру, подходит и поправляет одеяло.

ШОНКОР
Очнулся… я уж думал, духи тебя совсем в нижний мир забрали…

Шонкор отходит и наливает из кипящего на костре котелка в кружку дымящуюся жидкость. Зажав в рукаве горячую кружку, он подходит к лежащему. Камера показывает из-за его плеча – на охапке сосновых веток лежит перебинтованный Аржан. Его лицо покрыто уже запекшимися ранами. Он удивленно осматривается вокруг.  Шонкор поправляет под головой Аржана свернутый валиком ком ткани, подносит к его губам кружку.

ШОНКОР
Долго ты валялся, брат… думал уже все… выпей отвар – он поможет тебе…

Аржан фокусирует взгляд на Шонкоре, его брови сходятся, он пытается сказать что-то, но ничего не получается. Из горла вырывается хрип. Шонкор успокаивает его.

ШОНКОР
Ну-ну… тебе нельзя напрягаться, твои ребра еще не срослись…

Аржан напрягается изо всех сил и выбивает перебинтованными руками кружку из рук Шонкора. Шонкор отшатывается. Аржан тихо шипит сквозь зубы. Шонкор молча встает, отряхивается. Он подбирает кружку, вновь наполняет ее жидкостью, ставить возле лежанки. Наклоняется над Аржаном и, глядя ему в глаза жестко цедит сквозь зубы.

ШОНКОР
Три недели я выхаживаю тебя, брат… три недели духи хотят тебя забрать, но я не отдаю тебя им… Если ты захочешь встать на ноги – выпей это… если не захочешь – умри! Я сделал все, что смог для тебя… Ты теперь сам решаешь свою судьбу…

Он встает, подпоясывается и взяв винтовку подходит к выходу из аила. Оглядывается, смотрит сурово на Аржана, выходит. Аржан, облизнув пересохшие губы, смотрит на дымящуюся кружку в изголовье. Он настолько ослаб, что с трудом может двигать руками. Тихо мыча от боли, он пытается дотянуться до кружки, но ничего не выходит. Тогда он, упираясь подбородком в пол начинает подползать к ней. После долгих мучений он подползает к кружке и зажав зубами ее край, наклоняет и жадно пьет содержимое. Выпив он теряет сознание. ЗТМ.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ.

ИНТ. АИЛ НОЧЬ

Из темноты вновь проявляются внутренности аила. Все пространство заполняют клубы дыма. У костра сидит Карыш. На нем одежда шамана. Он подбрасывает в огонь ветки, зажигает ветки можжевельника, затем взяв бубен начинает петь. Он подходит к Аржану, двигается возле него. Затем отложив бубен, громко читая речитативом, обмахивает его дымящимися ветками можжевельника. Дым становится гуще, а звук бубна все громче. Реальность расплывается.

ФЛЕШБЭК

НАТ. ОКРАИНА ДЕРЕВНИ ДЕНЬ

Жаркий летний день. Окраина горной алтайской деревни – несколько домов со скатной крышей, несколько аилов, загоны для скотины с городухами. На крюках висят шкуры. Дымится казан во дворе. Вдалеке за деревьями белые верхушки гор. Небольшой холм, на верхушке которого двое мальчишек – Аржан и Шонкор играют в альчик (тюркская игра). Аржану лет двенадцать, Шонкор младше – около десяти. Они очень увлечены игрой. В какой-то момент сильный бросок одного из мальчишек отправляет один альчик к крутому откосу холма. Шонкор подползает к краю и тянется за игровой костью. Его кисть скользит по песку, и он начинает сползать по откосу. В последний момент, подбежавший Аржан успевает схватить его за ворот рубахи. Он оттаскивает Шонкора и сам валится рядом. Шонкор хнычет.

ШОНКОР
Там мой самый лучший альчик!

Шонкор вытирает пот и говорит рассудительно.

АРЖАН
Чуть не свалился, дурень… альчик найдется, а если ты шею сломаешь, мне что делать?

Шонкор смотрит на него испуганно.

ШОНКОР
Если я шею сломаю… я умру???

Аржан смотрит на него свысока.

АРЖАН
Конечно! В прошлом году, помнишь Арыкпай Болчоев пьяный с кедра свалился? Прямо головой вниз на камни – и сразу того…

Он резко замолкает. Шонкор глядя на него шепчет.

ШОНКОР
И что… того?

Аржан усмехается, проводит себе по шее.

АРЖАН
И все… ушел в нижний мир духам кланяться…

Шонкор зябко передергивает плечами.

ШОНКОР
Аржанчик… а там правда так страшно? В нижнем мире? Говорят, к покойникам подходит сам Эрлик и сердце вырывает… и ест его, а? Мне Айланыш рассказывала…

Аржан резко его прерывает.

АРЖАН
Не знаю! Это ее отец знает… с дедом своим Ержаном. Они камы – вся их семья… они и Айланыш камом хотят сделать… таскают на всякие свои заклинания… Да они из ума все давно выжили… ерунда все это, мне учитель рассказывал, называется – м-р-а-к-о-б-е-с-и-е. А ты боишься их, что ли?

Шонкор хмурится.

ШОНКОР
Ничего я не боюсь… только… только….

Аржан вскакивает, срывает с Шонкора шапку и начинает бегать вокруг него.

АРЖАН
Наш Шонкорчик боится шамана! Наш Шонкорчик всего боится! У него поджилки трясутся! Он как горный козел – ветра боится! Ой-ей-ей – как страшно!

Шонкор вскакивает, пытается забрать шапку.

ШОНКОР
Отдай шапку! Ее отец подарил! И ничего я не боюсь! Ты все придумал!

Аржан останавливается, надевает шапку на хворостину и держа ее на высоте говорит, глядя в глаза Шонкору.

АРЖАН
Если не боишься – пошли со мной, а? Они сегодня к обряду готовятся, я утром видел – белого барана повели… А вдруг они с Айланыш, что-то сделают?

Шонкор смотрит на него испуганно.

ШОНКОР
Что они могут сделать?

Шонкор опускает шапку и со всего маха одевает ее на Шонкора. Пока тот поправляет ее, он разворачивается, смотрит вдаль, сплевывает и бурчит через плечо.

АРЖАН
Эх ты… да что угодно… в ворону превратят… или глаз лишат… ты же знаешь – камом может быть только человек с увечьями. А эти… на все готовы, только бы людям головы морочить…

Шонкор становится рядом, так же смотрит в ту же сторону.

ШОНКОР
Но ведь Карыш – ее отец?!? А Ержан – дед… Разве они смогут такое сделать?

Аржан с сожалением смотрит на него.

АРЖАН
Эх ты… суслик доверчивый… учитель говорит – религия – о-п-и-у-м для народа… отрава значит. Вот они все и отравлены – им Эрлик мозги выел… Ну, идешь?

Шонкор набирает воздух в грудь, собираясь ответить, но неожиданно оба слышат фырканье лошади, скрип телеги и мужской окрик. Аржан хлопает Шонкора по загривку, оба падают на землю и подползают к обрыву. Внизу, мимо холма, по проселочной дороге двое мужчин ведут под уздцы запряженную в телегу лошадь. Оба одеты в русскую одежду. В телеге, накрытый дерюгой лежит молодой человек, он тяжело дышит, клочковатая борода слиплась от пота. Рядом с телегой идет русская женщина и, что-то тихо шепча, изредка вытирает мужчине лоб. Телега медленно проезжает и скрывается за склоном холма. Мальчики переглядываются. Аржан удивленно шепчет.

АРЖАН
Учитель?!? А вед и вправду говорили -  он сильно заболел… даже дохтур приезжал… только не помог – нет такого лекарства сказал…

Он хлопает себя по лбу.

АРЖАН
А-а-а… вон кому обряд готовят!

Шонкор тоже шепчет.

ШОНКОР
Но он же не алтай-кижи… харист… ван… христиван…

Аржан садится, пересыпает песок в руке.

АРЖАН
Они в исусахристоса верят – это их верховный дух… мне отец рассказывал, он сначала человеком был, его враги поймали, мучали, а потом гвоздями к кресту прибили, а он всех простил…


Шонкор зачарованно следит за песком. Шепчет.

ШОНКОР
Гвоздями…

Аржан подымается, смотрит сверху вниз на Шонкора. Говорит решительно.

АРЖАН
Отец говорит – жить захочешь, помощь врага примешь… Пошли? К дому Карыша, а? Там наверняка и Айланыш – у нее все разузнаем!

Шонкор подымается, говорит также решительно.

ШОНКОР
Пойдем!

Аржан неожиданно срывает с него шапку, подбрасывает вверх, ловит и с криком, припускается бегом.

АРЖАН
Кто последний добежит – тот дохлая кошка!

Шонкор бежит за ним, так же громко крича. Оба скрываются за пригорком.


НАТ. ДВОР ДОМА ШАМАНА ВЕЧЕР

Мальчишки крадучись приближаются к забору, ограждающему двор. Аржан осторожно отодвигает одну штакетину и оба внимательно смотрят внутрь. Во дворе царит суматоха. Двое русских мужчин осторожно вытаскивают хрипящего учителя Липатова из телеги, женщина суетливо помогает им. Карыш ведет по двору упирающегося, блеющего, белого барана, вокруг них, громко тявкая, вьется маленький щенок. Айланыш, девочка 11 лет, пытается поймать его. Возле небольшого сарайчика спокойно, сложив руки на груди, стоит дед Ержан. В его зубах зажата дымящаяся трубка. Он смотрит на все это прищурив глаз от дыма. Наконец все затихает – мужчину заносят в сарай, туда же заходят Карыш с бараном, Айланыш ловит щенка и стоит, прижав его к себе. Дед Ержан, оглядев двор, выбивает трубку, прячет ее в карман и заходит в сарай. Айланыш зачарованно смотрит ему вслед. Аржан приподымается над забором и тихо шипит.

АРЖАН
Айланыш! Айланыш!!!

Щенок вырывается из рук Айланыш и с тявканьем бежит к мальчишкам. Айланыш видит их и срывается с места. Она подбегает к забору, садится и так же шепчет сердито.

АЙЛАНЫШ
Вы зачем пришли?!? Если дед Ержан увидит вас – он… он не знаю, что сделает!

Аржан ухмыляется с другой стороны забора.

АРЖАН
А мы его не боимся, правда Шонкор?

Он оглядывается и видит счастливого Шонкора, который возится с щенком. Аржан пожимает плечами сплевывает.

АРЖАН
Скажи, это Тимофея Петровича лечить будут?!?

Айланыш отводит глаза, потом прижимается к забору.

АЙЛАНЫШ
Да… только это секрет! Они даже своим не рассказывают! Потому, что знаешь, что будет?!? Если узнают – его от церкви отлучат, вот! А мой отец сказал – если духам будет угодно, то встанет учитель! Нашему шаману все равно во что верит человек! Вот!

Аржан тихо.

АРЖАН
Слушай, а может мы…

В это время от сарая раздается строгий окрик деда Ержана.

ДЕД ЕРЖАН
Айланыш! Воду неси!

Айланыш подскакивает и кричит в сторону сарая.

АЙЛАНЫШ
Сейчас дедушка!

Затем оборачивается к мальчишкам.

АЙЛАНЫШ
Тихо тут сидите!

Отряхнув колени быстро бежит в дом. Аржан садится, опираясь спиной на забор. Долго смотрит на Шонкора. Затем приподымается и осматривает двор.

АРЖАН
Так мы ничего не узнаем… Шонкор. Шонкор!

Он оборачивается к Шонкору. Шонкор увлечен игрой со щенком. Аржан пожимает плечами, и быстро перепрыгивает через забор. Шонкор испуганно поднимает глаза.

ШОНКОР
Аржан ты куда? Туда нельзя!

Аржан садится на корточки, оглядывает двор. Шепчет Шонкору.

АРЖАН
Ты посиди тут пока… за собакой присмотри… а я быстро – только гляну и все…

Быстро пробегает двор и прижимается к стене сарая. Прислушивается. За стенкой бубнят люди, блеет баран. Открывается дверь. Аржан бросается на землю. Из сарая выходят русские мужчины и женщина, тихо переговариваясь берут под уздцы лошадь и выкатывают телегу со двора. Тут же в сарай, с тазиком в руках, забегает Айланыш. Наступает тишина. Аржан встает, оглядывается на Шонкора, видит его испуганную мордаху, подмигивает ему. Затем опираясь на старое тележное колесо, быстро забирается на крышу сарая.


ИНТ. САРАЙ ШАМАНА ВЕЧЕР

Аржан пробирается под стрехой, укладывается на живот и осторожно раздвигает солому. Он видит полутемное помещение, едва освещенное горящим костром. На небольшой лежанке, слабо хрипя, лежит учитель. Дед Ержан поджигает ветки можжевельника и клубы дыма заволакивают помещение. Он кивает Карышу и начинает бить в бубен. Карыш негромко зовет Айланыш. Она подносит тазик, Карыш умывает руки, подходит к стоящему барану, сильным рывком роняет его на землю. Левой рукой взяв его за передние ноги, он садится, своими ногами сжав заднюю часть барана. Правой рукой достает нож из-за голенища сапога и делает надрез на животе барана, запускает внутрь руку. Делает резкое движение рукой внутри тела барана. Баран несколько раз дергается и затихает. Карыш достает руку, вытирает ее об шкуру барана. Затем ножом делает надрез более глубоким и ножом вырезает сердце барана. Кладет его в подставленный Айланыш таз. Айланыш подносит таз деду Ержану. Тот, отложив бубен, достает нож, делит сердце на четыре части. Кладет два куска по краям головы Липатова, одну часть на его грудь, одну – на лоб. Окровавленным руками проводит по его щекам. Кладет нож острием к голове. Затем берет бубен и начинает камлать вокруг него. Айланыш сжавшись в комок, широко открытыми глазами следит за дедом. Карыш сидя у костра подпевает ему, изредка подсыпая в угли ветки можжевельника. Дым становится все гуще, бубен бьет все громче и громче. В какой-то момент тело учителя начинает подрагивать, затем конвульсии становятся все сильнее, его тело начинает корчиться, пламя вспыхивает ярче. Ритм бубна становиться очень быстрым, дед Ержан кружится вокруг, закрыв глаза, громко выкрикивая. Учитель резко открывает выпяченные глаза и тоже начинает ритмично кричать, резко выдыхая. Аржан следит за всем этим сверху, широко открыв глаза. Изо рта Липатова начинает выходит темная кровь, он приподымается и в этот момент Карыш подскакивает к нему, берет нож и глубоко всаживает его в доски лежанки около его головы. Тот громко кричит, расплескивая кровь. Затем резко обмякает и валится на лежанку. Дед Ержан так же резко прекращает бить в бубен и обессилено валится на пол. Карыш едва успевает его подхватить. Наступает тишина. Липатов открывает мутные глаза, вытирает окровавленный рот и тихо шепчет.

ЛИПАТОВ
Матерь Божья… что это было?

Дед Ержан, полулежа в руках Карыша, так же тихо бормочет.

ДЕД ЕРЖАН
Жить будешь… отпустили тебя нижние духи… нужен ты еще здесь… но нужно еще…

В этот момент слышится треск и, в клубах пыли и соломы, на пол падает Аржан. Он ошалело смотрит на всех. При падении он оцарапал щеку и прижимая руку к ней, видит, как бледные лица светятся в полумраке потусторонним светом. Страшнее всех выглядит окровавленный учитель – бледное лицо с полосами крови на щеках, окровавленный рот. Аржан в ужасе начинает отползать к стене. Дед Ержан поднимается и, гневно потрясая руками, кричит.

ЕРЖАН
Ты нарушил обряд, сын ишака! Ты изменил будущее! Будь ты проклят!

Он наклоняется к Аржану и тычет в него пальцем.

ЕРЖАН
Теперь злые духи перешли к тебе – ты меченый! Поди прочь, танмалу!

К Аржану подходит Карыш и сильным рывком ставит его на ноги. Лицо Аржана перекошено от ужаса.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ.

ИНТ. АИЛ ШАМАНА ДЕНЬ

Аржан очнувшись оглядывает аил. В нем пусто, дующий из-под неплотно занавешенного входа, холодный воздух колеблет пламя огня в очаге. Около изголовья стоит кружка и лежит кусок вяленного мяса. Аржан подносит к глазам свои руки. Повязок на них уже нет, они покрыты свежими шрамами. Он оглядывает себя. В этот раз он полусидит, завёрнутый в овчинный полушубок. Он хватает кружку, обжигается, но все же делает первый глоток. Проглотив жидкость, прислушивается к своим ощущениям, затем жадно хватает кусок мяса и, давясь и чавкая начинает есть его. В это время откидывается полог и в аил заходит Шонкор. Он оглядывает Аржана. Аржан застывает, держа в одной руке кружку, в другой кусок мяса. Шонкор осунулся, на нем полушубок, на голове малахай. Одежда его припорошена снегом. Он проходит в аил, садится напротив Аржана. Смотрит на него устало.

ШОНКОР
Очнулся? Пора-пора… Эрлик–Бий договорился с Алтай–Кудай… тебе позволено вернуться в наш мир…

Аржан прерывает его.

АРЖАН
Зачем?

Шонкор удивленно смотрит на него, пожимает плечами.

ШОНКОР
Откуда мне знать? Может быть…

Аржан снова перебивает его.

АРЖАН
Зачем ты лечишь меня?

Шонкор смотрит на него, затем отводит взгляд, произносит с горечью.

ШОНКОР
Ты брат мне, хоть и названый… мы клялись, помнишь? Помогать друг другу… выручать если случится беда… вот беда и пришла… никого у нас не осталось – только мы вдвоем.

Аржан откладывает мясо, вытирает руки. Он пристально смотрит на Шонкора.

АРЖАН
Я пришел, чтобы убить тебя, и ты это знаешь… почему ты не бросил меня умирать?!? Я бросил вас всех, я ушел воевать – а ты выхаживаешь меня! Я не смог защитить никого! Ни Айланыш, ни родителей – н-и-к-о-г-о!!! Зачем? Зачем, Шонкор?!? Зачем я нужен здесь?!? Дай мне умереть – и я увижу Айланыш и отца с матерью… и все станет как прежде!!!

Шонкор с болью в голосе, повышая голос, заканчивает почти шёпотом.

ШОНКОР
Ты нужен своей земле, Аржан!!! Ты нужен народу Алтая! Это твоя земля и она плачет! Чужие люди топчут ее! Они насилуют наших женщин, убивают наших мужчин, забирают наше богатство, оставляя после себя развалины! Ты – алтай-кижи, Аржан! Ты сильный, ты можешь и должен остановить это! И… ты нужен мне… люди смотрят на меня, они думают, что я знаю, что делать… но я слаб, а ты сильный… помоги мне…

Аржан горько смеется, откидывается на стенку аила.

АРЖАН
Я не сильный, Шонкор! Та война сожгла мою душу, она забрала мою молодость, она показала, как люди жестоки… я хотел привезти вам волшебные подарки, а привез только холод могилы и смерть… внутри меня пустота, Шонкор и боль… много боли… Я много раз умирал – и когда убивал, и когда убивали меня. Я увидел, как могут быть жестоки люди друг к другу… И если бы не встреча с людьми, которые объяснили мне цель моей жизни, так и ходил бы по миру как раненый медведь, убивая всех вокруг…

Он задумчиво проводит рукой по шраму. Говорит с силой.

АРЖАН
Только память о вас помогала мне… А теперь… Айланыш мертва, а ты просишь о помощи… Ты! Ты говоришь мне о людях Алтая, но ты убил моего отца, ты говоришь о родине – а сам служишь Кайгородову, которому плевать на всех!!!

Шонкор отшатывается, начинает пятится на четвереньках, кричит.

ШОНКОР
Нет… нет! Аржан!  Я не убивал твоего отца!!! Это делали люди атамана! Твой отец, как мужчина, до конца, с оружием в руках защищал свою семью!!! А я… я как всегда опоздал, Аржан! Я не могу простить себе этого! Отец Никодим и Карыш специально отправили нас к атаману, чтобы не допускать этого - при нас он побаивался обижать алтайцев… но я не мог везде поспеть! Прости меня, Аржан, прости!

Он падает лицом в пол, закрывая голову руками. Его плечи подрагивают. Аржан тяжело смотрит на него. Затем начинает говорить с нажимом.

АРЖАН
Будь мужчиной, Шонкор! Тот, кто передал мне про это – надежный товарищ! Он говорил, что видел тебя там! Тебя – моего названного брата!

Шонкор поднимает голову, всматривается в глаза Аржана. Шепчет.

ШОНКОР
Нет, Аржан… я появился там позже, когда все уже случилось… я видел твоего отца – он был уже мертв, а эти шакалы выносили добро из твоего дома… я убил их, Аржан… всех… это были кумандинцы и люди атамана не стали вмешиваться. Но я все равно опоздал… прости меня если сможешь, Аржан.

Он опускает голову.

ШОНКОР
Я виноват… не успел спасти твоего отца… и Айланыш… маленькую добрую Айланыш…

Он отворачивается от Аржана и начинает тихонько всхлипывать. Говорит глухо, не глядя на Аржана.

ШОНКОР
Я знал, что ты ищешь меня… и знал, что ты не поверишь моим словам…

Он успокаивается, вытирает лицо. Затем резко встает и делает шаг к молча наблюдающему за ним Аржану. Говорит твердо.

ШОНКОР
Я сказал правду – и пусть само небо будет мне свидетелем!

Он наклоняется и берет голой рукой из костра раскаленную головешку. Он поднимает ее на уровень лица, и глядя на Аржана, говорит.

ШОНКОР
Если я говорю правду – огонь не сделает мне вреда, а если лгу – пусть я пострадаю!

Он зажимает дымящуюся головешку в кулаке, затем разжимает и они оба с изумлением сморят на то, как головешка, зашипев гаснет на руке Шонкора, он шепчет.

ШОНКОР
Духи на моей стороне…

Привставший Аржан с шумом падает на лежанку. Он потрясен. Шонкор, держа неповрежденную ладонь перед собой, все еще изумленно смотрит на нее. Аржан опускает глаза, затем роняет голову на руки, шепчет.

АРЖАН
О, духи гор… как страшно… как долго мы еще будем уничтожать себя?!? Я верю тебе… я ошибался – но духи подтвердили твою правоту! Прости меня, брат.

Шонкор садится рядом с лежанкой, заглядывает в лицо Аржана.

ШОНКОР
И ты меня прости…

Вдруг его лицо изменяется – лицо краснеет, глаза выпучиваются, приоткрывается рот. Аржан в страхе отшатывается. Шонкор кричит, вскакивает и, хлопая себя по ягодицам, бежит в сторону выхода. Аржан в недоумении смотрит на него. Затем замечает, что штаны Шонкора сзади дымятся и понимает, что тот сел на угли костра. Он начинает хохотать, а Шонкор пляшет у выхода сложный танец, пытаясь затушить дымящиеся штаны. Наконец он выскакивает наружу, а Аржан продолжает хохотать. Через некоторое время открывается полог, и появляется сконфуженное лицо Шонкора. Аржан успокаивается, смотрит на него. Усмехается, но говорит твердо.

АРЖАН
Помоги мне выйти, Шонкор!

Шонкор вскакивает и начинает помогать Аржану. Тяжело опираясь на Шонкора, Аржан с трудом переставляет ноги. Они вместе идут к выходу. Открывается полог и перед их лицом открывается вид заснеженной тайги. Аил стоит на краю ущелья и вокруг, покуда хватает глаз – заснеженные горы. Аржан и Шонкор, тяжело дыша смотрят на них. Камера-птица взлетает, отлетая все дальше, показывая маленьких людей на фоне белого безграничного пространства.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТЫЙ.

НАТ. УЩЕЛЬЕ ДУХОВ ДЕНЬ

Слышится стук топора. Панорама заснеженного леса, камера летит над деревьями, останавливается. Одно из деревьев пошатывается и с треском падает. Под ним видны фигурки людей. Камера опускается. У сухого поваленного дерева, запыхавшиеся Аржан и Шонкор. В руках Шонкора топор, Аржан опирается на длинную лесину. Он смотрит на дерево, затем переводит взгляд вверх.

АРЖАН
Духи помогли нам… спасибо Небу.

Тяжело дышащий Шонкор ворчит.

ШОНКОР
Ага… и топориком помахать почти не пришлось… мне.

Аржан смотрит на него, усмехается.

АРЖАН
Всякий труд вознаграждается, брат… тепло будет по крайней мере.

Он опять смотрит в небо.

АРЖАН
Однако засиделись мы тут, Шонкор. Силы вернулись ко мне - пора возвращаться… нужны лошади. Ты знаешь где их взять.

Шонкор смотрит на него внимательно, хмурится.

ШОНКОР
С чего ты взял, что я знаю?

Аржан поворачивается к нему. Смотрит в глаза.

АРЖАН
Я не дурак, брат… куда ты прошлой ночью уходил? И пришел весь пропахший конем? Твой отряд неподалеку?

Шонкор не выдерживает, отводит глаза, нервно смеется.

ШОНКОР
От тебя ничего не укроешь, брат… Мои братья пришли за мной – я им нужен… Красные разбили Кайгородова, Долгих отрезал ему голову, Сокольницкий ушел в Монголию, а сброд свой бросил, они совсем озверели – алтай-кижи просят о помощи… мне нужно уходить Аржан, без нас там совсем плохо… красные закрепились в крупных деревнях, а мелкие сами по себе… а там ведь наши люди, брат…

Аржан переводит взгляд вдаль. Говорит задумчиво.

АРЖАН
Похоже на атамана…

Шонкор с кряхтением поднимается с бревна.

ШОНКОР
И еще, брат… мои люди хотят встретится с тобой… совсем запутались мы…

Аржан вздыхает и шумно вдыхает воздух. Берет в горсть снега, и закрыв глаза подносит к носу. Говорит тихо не открывая глаз.

АРЖАН
Снегом пахнет, тайгой… Родиной… как тосковал я на чужбине по этому запаху, по горам нашим, Шонкор… иногда казалось – руку отдам, только бы домой вернуться… вернулся… кровь везде… проклят я… не знаю – сумею ли отмыться, испросить у духов Алтая прощения…

Он резко открывает глаза и смотрит на Шонкора.

АРЖАН
Ты помнишь?

Шонкор тоже суровеет.

ШОНКОР
Помню, брат…

Аржана проводит пальцем по шраму. Невесело усмехается.

АРЖАН
Сбылись слова деда Ержана… нет мне счастья… как изменить проклятье я не знаю…

Шонкор несмело трогает его за рукав.

ШОНКОР
Аржан… я говорил с духами… тогда, когда ты был болен… твое проклятье будет снято только… только если ты отдашь свою жизнь за Алтай… только тогда духи примут все твои жертвы… Ержан, Карыш и Айланыш мертвы… остался только ты… и я… помоги нам – Алтай ждет нашей помощи…

Аржан вздыхает, забирает топор из рук Шонкора и начинает срубать ветки с дерева. Оборачивается и ворчит.

 АРЖАН
Чего встал? Давай уже… зови своих баатыров… вместе думать будем.

Шонкор радостно подпрыгивает.

ШОНКОР
Сейчас, брат! Сейчас! Я только туда и обратно… жди меня брат!

Он суетливо подпоясывается и убегает в чащу. Аржан смотрит ему вслед, усмехается, набирает в руки ветки и уходит в другую сторону.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЙ.

ИНТ. АИЛ ДЕНЬ

Аржан в аиле подбрасывает дрова в очаг, на котором кипит вода в помятом закопчённом чайнике. Слышится лошадиное ржание, топот копыт. Откидывается полог и в аил по очереди входят молодые алтайцы. Они проходят, отряхивают снег и садятся вокруг, исподлобья поглядывая на Аржана. Аржан невозмутимо открывает крышку чайника, смотрит на всех.

АРЖАН
Чай пить будем?

Все оживляются, лезут в сумки, достают разномастные кружки, подставляют. Аржан разливает чай, и некоторое время все сидят, швыркая в тишине. Наконец самый старший отставляет кружку и все одновременно делаю так же.

СТАРШИЙ
Спасибо за чай, Аржан! Только о деле говорить нужно… Шонкор сказал ты готов нам помогать?

Аржан улыбается уголком рта. Спокойно допивает чай и ставит кружку.

АРЖАН
Все время ты Талай спешишь… и в детстве спешил и сейчас… Я сказал Шонкору, что будем думать вместе – а кто кому помогать будет, пусть духи решат…

Талай откидывается, смотрит на Аржана прищурившись.

ТАЛАЙ
О духах заговорил, Аржан? А не ты ли приехал шамана Карыша арестовать? Или большевики больше не борются с нашей верой?

Аржан наклоняется к Талаю, смотрит на него, затем отворачивается, говорит с горечью.

АРЖАН
Борются… я не знаю, что сказать тебе, Талай… еще некоторое время назад я бы сказал – любая религия, это враг народу… а теперь… без веры человек теряет свои опоры… ему остается только шататься и падать… я понял это… и теперь не знаю – что мне делать с этим… чего вы хотите от меня?

Талай переглядывается с остальными. Говорит решительно.

ТАЛАЙ
Мы знаем, ты у большевиков большой пост занимаешь – в милиции в Бийске… партизаны с чоновцами почти всех белых из Алтая выбили, в крупных деревнях сельсоветы организованы, народ по домам возвращаться стал… но нам-то что нам делать, Аржан? Отец Никодим после смерти Карыша вообще только молится, а нас около сотни осталось – тем, кому возвращаться некуда… в Китай не хотим, не наша это земля, а воевать против всех… устали мы… хотим властям сдаться, но боязно – припомнят нам атамана, ох припомнят…

Наступает тишина, все с ожиданием смотрят на Аржана. Он долго молчит, наконец прокашливается.

АРЖАН
Вижу не все вы здесь… что с Басаргиным и пушниной?

В тишине, Талай достает из-за пазухи нательный крестик на простом шнурке и бросает к ногам Аржана. Тот поднимает его, долго смотрит и прячет в карман.

АРЖАН
Н-да… и так бывает… в общем так – пушнину придется сдать, оружие то же.

Все начинают возмущенно ворчать. Аржан перебивает крик.

АРЖАН
Тихо!!! Вот, что я скажу вам, ребятки… советская власть пришла в Алтай всерьез и надолго – еще немного и всех недобитков выведем. И тогда придет время строить наш Алтай… наш, понимаете, советский! И вот тогда вы понадобитесь народной власти. Вы молоды, повоевали – я могу предложить вам службу…

Все недоуменно замолкают. Аржан оглядывает их.

АРЖАН
Именно – так! Службу! В рабоче-крестьянской милиции! Нам, ой как нужны молодые и горячие головы!

Алтайцы, открыв рты смотрят на Аржана. Тот с удовлетворением осмотрев их, говорит жестко.

АРЖАН
Я занимаю должность заместителя начальника Уездного управления РКМ и вполне могу рекомендовать вас в сельские и деревенские отделы и отделения… конечно требуется пройти обучение, но после этого вы сможете, в качестве милиционеров – помогать своему народу!

Он усмехается, подливает себе чай.

АРЖАН
Тем более я знаю, что вы не сильно–то и помогали атаману, и даже уничтожили отряд белогвардейцев… а это зачтется…

После небольшой паузы, все вскакивают и начинают хлопать друг друга по плечам и обнимать сияющего Шонкора.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ.

НАТ. УЩЕЛЬЕ ДУХОВ ДЕНЬ

Аржан и Шонкор седлают коней. Шонкор заканчивает первым. Он смотрит на Аржана.

ШОНКОР
Аржан?

Аржан не отвлекаясь от работы.

АРЖАН
Мм-м?

Шонкор неуверенно, поглаживая холку лошади.

ШОНКОР
Ты не передумал идти? Пушнину-то мы отдадим… А ты? Может пойдешь с нами? Как тебя после всего этого встретят?

Аржан внимательно смотрит на Шонкора. Усмехается.

 
АРЖАН
Эх… Шонкорчик, Шонкорчик… Ничего – прорвемся, ты только пойми, нет у меня иного пути…  Я это понял еще давно. Мой путь, карындаш, мне указала Партия… а мы потому и называемся – большевики, потому что нас больше… а когда большинство вместе – только тогда они сила… и никакой Кайгородов ничего не сумеет с нами сделать. Это и есть наша правда. А у меня… есть козыри, поверь мне!

Он вскакивает на коня. Крутится вокруг. Кричит.

АРЖАН
А пока – до встречи, брат!  Ждите моего сигнала!

Он с гиканьем скачет в лес. Шонкор смотрит ему вслед. Шепчет.

ШОНКОР
Я буду ждать тебя, брат…

Он садится в седло и скачет в другую сторону.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЙ.

НАТ. ДЕРЕВНЯ ВЕЧЕР

Камера-птица следит издалека. Аржан на коне въезжает в деревню. Следом за ним двигаются несколько навьюченных лошадей. К нему подбегают красноармейцы, окружают его, радостно хлопают по плечам, заглядывают в мешки. Выскакивает на крыльцо Мухортов, что-то кричит. Красноармейцы хватают Аржана, забирают оружие, скручивают его и вводят в дом. Начинает идти крупный снег. Он становится все гуще и гуще, пока сплошная белая пелена не покрывает весь экран.

ТИТРЫ

Камера субъективно - сквозь снежную пелену прорывается сокол и садится на протянутую руку. Вторая рука одевает на голову сокола кожаную шапочку. Сокол устраивается поудобней, хозяин птицы цокает и дергает уздечку. Конь трогается с места, и вся троица уходит в снежную метель.

КОНЕЦ