Именно в это время Стрельникову как нельзя более кстати выпал случай проявить себя, и он не преминул им воспользоваться.
Как я уже упоминала, у Шаховской среди молодых людей нашего класса имелись две давние антипатии, неоднократно становившиеся объектами её насмешливой Музы. Среди них главной антипатией – её антипатией № 1 и главным врагом был Костя Болотников. Довольно странный тип: вроде не без способностей, однако учился с двойки на тройку. В школе валял дурака. Ни учителя, ни комсомольская организация не имели на него ни малейшего воздействия. Болотникова постоянно прорабатывали на родительских и комсомольских собраниях, но эффект был нулевой. В нашем классе отношение к нему было прохладное, симпатии он ни у кого не вызывал. Действительно, в его внешности было что-то неприятное, несмотря на казалось бы правильные черты лица. Однако он был несколько полноват, что его не красило, но более всего отталкивала циничная улыбка, постоянно кривившая его пухлые губы. Циничное выражение, казалось, навсегда застыло во взгляде его зеленоватых с болотными крапинами глаз. Цинизм пронизывал его внутреннюю сущность, что неизбежно отражалось и на внешнем облике. Костя с первого взгляда производил отталкивающее впечатление, которое не изглаживалось и впоследствии. Было в нём что-то скользкое, что-то от политика: он обладал способностью выкручиваться из любой ситуации и мог при желании заговорить кого угодно, что называется – навешать лапши на уши, а на уроках, если его вызывали, когда он не знал предмета, начинал пересказывать параграф, который некогда выучил, однако совершенно не относящийся к теме урока. Правда, обычно такие фокусы не проходили, и Болотников получал очередную двойку, но какая-нибудь учительница могла и смягчиться – всё же нельзя сказать, что мальчик ничего не знает, – и ставила ему тройку. Впрочем, Болотников никогда не терял самоуверенности, а комплексов у него не было ни малейших. Он был неизменно доволен собой, а на окружающий мир смотрел с холодной усмешкой циника.
К нему мало кто хорошо относился, и он знал об этом, но воспринимал равнодушно. Единственная, кого он явно ненавидел, была Шаховская. Её эпиграммы смогли пробить даже его циничное равнодушие. Они с Альбиной были, что называется, «на ножах». Она писала эпиграммы, а он рисовал карикатуры, в которых главной героиней была Шаховская, а второстепенными мы с Лорой – как её ближайшие подруги, а иногда и Рита с Леной.
Но ведь, как говорится, красоты ничем не испортишь, и красавицу Альбину его карикатуры, почти не имевшие сходства с оригиналом, мало задевали. Да и меня тоже. Вначале он изображал её в виде рыжей кошки, которая ведёт на поводке белую болонку (меня) и царевну-лягушку (Ларису). Однако такая импровизация не казалась нам с Алей обидной, а Лора училась в другой школе и не ведала, что одним умником из нашего класса ей отведена роль Василисы. Но Костик не оставлял надежды найти для Шаховской образ, который мог бы её задеть. Я не думала, что это ему когда-либо удастся. Альбина была того же мнения. Но мы недооценили своего противника. А тот начал рисовать Альбину в виде русалок и сирен – с длинными волосами и хвостом вместо ног, поющую среди моря-океана и прочих водоемов и завлекающую путников или сидящую у Лукоморья на ветвях дуба зеленого – тут Костик импровизировал. Но что оставалось неизменным – это полуобнаженная натура с русалочьим хвостом и волнистыми волосами, струящимися по спине. Иногда он рисовал простым карандашом, иногда ручкой, а иногда раскрашивал свои картинки цветными карандашами или фломастерами – и тогда русалка получалась рыженькая. Парни ржали, глядя на эту наяду, плещущуюся при лунном свете в голубых волнах или свесившую русалочий хвост с ветвистого дуба, а Альбина готова была убить Болотникова.
Также он любил импровизировать на тему популярного мультфильма о Водяном. Водяным изображал себя. А его подружки «пиявки и лягушки» – Альбина с Лорой. Впрочем, Альбина на пиявку была не похожа, и он заменил пиявку на свою излюбленную Русалку. А Лора неизменно была Царевной-лягушкой, сидящей где-нибудь на кочке со стрелой в зубах в ожидании Ивана-Царевича. Я же на этих картинках изображалась весьма миленькой Кикиморой. Слегка лохматой, правда.
Вообще Болотников, по-видимому, относился ко мне несколько лучше, чем к моим подругам, и карикатуры на меня выходили совсем не обидные. Кстати, Костик нередко подсаживался ко мне за парту, когда Альбина болела, – на её же место – и во время уроков рисовал «дружеские шаржи» (так он свои картинки подписывал, оставляя их мне на память). Например, импровизируя на тему «Бременских музыкантов», изобразил меня принцессой, которую сыщик (смахивающий на самого Болотникова) похищает у Трубадура, срисованного с Алёши Дроздова. В роли поющего Кота выступила Альбина, а Петухом был Рома Захаров.
В импровизациях на тему «Снежной королевы» Костик увидел себя в роли мудрого дворцового Ворона, Карла. А его спутницей Кларой была Лена Можарская. Действительно черненькая, похожая на галочку. Ритуле была отведена роль Маленькой Разбойницы. В образе надменной Снежной Королевы выступила, разумеется, Альбина. У её трона малыш-Кай (опять срисованный с Лёши) складывал пазлы ледяной вечности, а храбрая Герда (я) на Северном Олене мчалась спасать своего заколдованного братца. После того как Болотников во второй раз изобразил в качестве моего сказочного героя Алёшу Дроздова, я покосилась на художника подозрительно. «Это совпадение или он догадывается?» – подумала я. Но как он может догадываться, если даже моя самая близкая подруга ничего не подозревает о моей тайной любви? А такие картинки могли бы навести её на мысль… Однако именно эти картинки я ей не показывала. Благо, рисовались они в её отсутствие. Но я их сохранила и даже показала своей маме. И та отметила, что у Болотникова явный талант, который ни в коем случае нельзя зарывать.
А чаще всего Костик изображал меня в образе Дюймовочки – воспроизводил различные сценки из этой сказки – практически всё, кроме финала. С королём эльфов он меня не изобразил. Зато изобразил с майским жуком и семейством кротов. Картинка, где Дюймовочка идёт под венец с важным кротом, дала Альбине повод для новых эпиграмм – поскольку Алечка уловила в упитанном кроте сходство с самим карикатуристом. «Смотрите, как похож! – восклицала она. – Просто автопортрет! Так значит наш крот Болотников положил глаз на Дюймовочку-Сонечку. Теперь с ним всё ясно. Выдал себя с потрохами! Но наша Дюймовочка Кроту не достанется. Она предназначена королю эльфов».
И полетели поэтические экспромты:
*
Болотников Костик
Взобрался на мостик.
Дюймовочку в гости
Мы милости просим
С мамашей-кротихой.
Ведёт себя тихо,
Питается манной,
Читает романы,
О принце мечтает,
Тот где-то летает,
А мы под землёю
Хоромы построим.
Спускайся к нам в норку!
Дадим тебе корку.
Дадим тебе книжку.
Спускайся, малышка!
Дюймовочка-Соня
Вздыхает спросонья:
Ведь снятся недаром
Такие кошмары.
Кроты, подземелье... –
Да как они смели
Кроту её сватать!
Ведь не виновата,
Что принц так далёко.
Ну пусть одинока,
А всё ж не с кротами –
С надеждой, с мечтами!
Подходим к финалу:
Ты принца узнала.
*
Болотников-крот
Слепой идиот
Стоит у ворот
Дюймовочку ждёт
И песню поёт:
«Малышку в нору
К себе заберу –
Женюсь иль умру!» –
Такая мечта
Была у крота,
А норка пуста.
Зарёкся – умри.
А ну: раз, два, три –
Давай умирай!
Путь в Ад, а не в Рай
Открыт для кротов.
Наш Костик готов.
Вот из-за таких стихов злоба Костика на Альбину никогда не проходила. А этот стих был далеко не единственный. Были эпиграммы и более злые, где обыгрывалось имя Костя с рифмами кости, злости и т.п. Например:
Болотников Костя
Зелёный от злости
С застрявшею костью.
Подобного гостя,
Ребята, не бросьте
Охаживать тростью.
Не удивительно, что Болотников только и искал случая устроить Альбине какую-нибудь подлянку. При этом в средствах был неразборчив.
Как известно, девушки, наряду с тетрадями, учебниками и пеналами никогда не забывают положить в школьную сумку зеркальце и расчёску. А наша Альбинка обладала роскошными волосами и имела привычку расчёсывать свою чёлку на каждой перемене, а иногда и на уроках. Установит перед собой на парте зеркальце и сидит причёсывается. Расчёска у неё была железная, с длинной ручкой. И однажды Болотников ухитрился вытащить Алину расчёску, может быть надеялся, что Шаховская побежит её отнимать, – но Альбина отнеслась к этой выходке совершенно безразлично и спокойно ждала, пока Костик наиграется и сам вернёт ей расческу. И он действительно её вернул. Уже на ближайшем уроке послал Шаховской тщательно запечатанный свёрток, развернув который, Аля обнаружила свою расчёску, всю изломанную на мелкие кусочки. Такого вандализма не ожидал никто. Когда Альбина развернула пресловутую посылку, по классу пронёсся вздох возмущения, – ибо в тот момент почти все взгляды были устремлены на Шаховскую. Сама же она не проронила ни звука, но я видела, как блеснули её глаза, и заранее могла предсказать, что подобный фокус Болотникову даром не пройдет. У Альбины характер очень вспыльчивый; я чувствовала, что выходка Болотникова задела её не на шутку – и ледяное спокойствие, с которым она дожидалась конца урока, не предвещало Костику ничего хорошего. Альбина ни разу не взглянула в направлении Болотникова, однако тот смотрел в нашу сторону с видом победителя, явно довольный собой, – несомненно он считал, что его шутка удалась как нельзя лучше. Разумеется, он догадался, что Альбина разозлилась – и вряд ли что-то в тот момент могло его больше порадовать.
Наконец урок подошел к концу. Мы с Алей вышли из класса, и она остановилась недалеко от двери. А кабинет истории находился на втором этаже – рядом с учительской и кабинетом директора. Я остановилась рядом с Альбиной; мне было ясно, кого она ждет. Когда наконец показался Костя, она окликнула его: «Болотников!» Тот с ухмылкой подошел к ней. Дальше всё происходило моментально: Альбина разворачивает свёрток, бывший у неё наготове, и обломки железной расчёски летят в лицо Костику – тот даже не успевает увернуться, – а Аля не трогается с места и смотрит на него с холодной усмешкой. Кругом народ – все глаза устремлены на Шаховскую и Болотникова – чем всё закончится? Костик красный как рак, во взгляде его такая злость, что мне становится страшно за Алю – кажется, он сейчас её убьёт. Но едва Болотников успевает опомниться после этой нежданной выходки и с бешенством смотрит на Альбину, как она, глядя ему прямо в глаза, со всей силы даёт ему пощечину. Болотников хватает её руку и начинает выворачивать, а другой рукой уже замахивается, чтобы ударить в ответ, а Альбина, угадывая его намерение, со всем презрением, какое только было ей свойственно, произносит: «Ну, давай ударь меня, подонок!» Но ударить он не успел. Стас Стрельников, оказавшийся вдруг сбоку от Болотникова, с силой заломил назад его руку и тихо, но очень отчётливо произнёс: «Только тронь её – ты покойник». После этого Костик сразу отпустил Алину руку, – хотя он и способен был ударить девушку по лицу – но только в том случае, если она оказывалась беззащитной, – когда же у неё за спиной вырастала неожиданная поддержка – тем более в лице кандидата в мастера спорта, – лучше было не связываться. Стас это прекрасно понимал. Понимали и все мы. У меня сразу отлегло от сердца – потому что за мгновенье до этого мне было страшно за Альбину: казалось, Болотников её сейчас покалечит, – и хотя она могла за себя постоять, но всё же физически он безусловно был сильнее, – она такая хрупкая, а он здоровенный боров. Но Стас, наблюдавший одновременно со всеми развитие этой сцены, вероятно почувствовал то же, что и я, и вмешался именно в тот момент, когда это было необходимо. Альбина могла быть полностью удовлетворена: она отомстила Болотникову, тот же ничем не смог ей ответить, – хотя она сильно рисковала – и знала это; с Костика всё может статься.
После того как Стас остановил Болотникова и тот отпустил руку Альбины, все ещё оставались на местах. Стрельников, с мягкой улыбкой взглянув на Алю, сказал:
– А насчет расчёски ты не волнуйся. Он тебе новую купит. Точно такую же. – Потом тоном приказа Болотникову: – Правда, Костян?
– Да, – ответил тот упавшим голосом.
– Он сегодня обойдет все магазины и найдет точно такую же расчёску. Не так ли?
– Да, – подтвердил тот совершенно подавленно.
И расчёску он Альбине действительно на другой день вручил. Точно такую же. Стас наблюдал за сценой вручения издали. Как только расчёска была Але отдана и Болотников отошёл от нашей парты, Стас тут же оказался рядом с нами и спросил:
– Ну что, всё в порядке?
– Да, всё в порядке, – ответила Альбина.
– Надеюсь, он перед тобой извинился?
– Это вовсе незачем.
– Как, неужели не извинился? – наигранно изумился Стрельников.
– Кому нужны его извинения?
– Всем нужны, – заверил Стас. – Мы этого так не оставим. – И оборачиваясь в сторону Костика: – Эй, Болотников!
Тот покорно приблизился.
– Ты почему не извинился?
Болотников немного помолчал, потом выдавил из себя, нехотя взглянув на Альбину:
– Извини…
Альбина, прищурившись, молча смотрела на него.
– Ты как извиняешься? – удивился Стрельников. – Давай проси прощения как положено.
– Прости меня, – вновь обратился Болотников к Альбине.
Та по-прежнему молчала, а Стас внёс новое предложение:
– Аля, хочешь он сейчас на колени перед тобой встанет? – И, не дожидаясь ответа, командует Костику: – Давай на колени, быстро, и проси прощения!
Тут возмутилась Альбина:
– Ну, хватит! Нечего здесь цирк устраивать. – Потом Стасу уже более миролюбиво: – Ладно, Стас, отстань от него. Считай, что у меня к нему больше нет претензий. Спасибо тебе за твои старания…
При этих словах Стрельников весь просиял.
– Если к тебе ещё кто-нибудь будет приставать, ты мне только скажи!..
– Хорошо, учту на будущее, – согласилась она. Потом Костику, всё ещё стоявшему рядом: – Болотников, ты свободен.
– Да, иди отсюда, – добавил Стрельников.
И Костя покорно побрёл в направлении своей парты.
Вот такой у нас вышел инцидент. И об этом было известно не только всему классу, но Альбина со Стасом, равно и Болотников, после вышеописанного случая прогремели на всю школу и даже за её пределами.
А карикатуры на нас после этого он больше не рисовал. Решил, что лучше не связываться.
http://www.proza.ru/2017/05/18/74