ARMARIUM BOHEMICA
Miscellanea
Литературные переводы Юрия Владимировича Мещаненко
ЯРМИЛА ГАШКОВА
РАССКАЗЫ
о слабых женщинах и сильных мужчинах
и наоборот
Издательство: "PRITEL KNIHY"
Прага
1927
Страниц: 222
КАК ДЯДЕ ВАЛЕНТИНУ „ПОВЕЗЛО“ В ЛЮБВИ
(Стр. 176 — 179)
Дядя Валентин был из мужчин, которые на стареют.
У него были черные волосы. У него были все зубы. У него был чуть заметный живот. О его ревматизме не стоит и вспоминать. Лёгкие работали. В душе у него играли тысячи мелодий. Дядя Валентин танцевал, играл в бильярд, занимался греблей и управлял автомобилем. Он носил красивые шейные платки и шелковое нижнее белье. Он ещё бодро ходил, если у него не болела пяточная шпора.
Если ему что-то и мерзело, так только слово «ещё».
— „Вы ещё танцуете?“
— „Вы ещё не седеете“.
— „Вы ещё бегаете за девками!“
Дядя Валентин никогда не использовал этого словечка — «ещё».
Оно его так возмущало, что он его заменял, чем мог.
Но предпочитал всё же слово „уже“.
— „Вы уже седеете?“
— „Вы уже не танцуете?“
— „Вы уже бегаете за девками?“
Барышня Марта, собственно, и не была ещё барышней.
Дядя Валентин, однако, был убеждён, что барышней она уже стала.
Они вместе ходили на рыбалку. Целыми часами сидели рядышком. Разводили у реки костры. Чаще всего говорил дядя Валентин, а Марта слушала. Как только дядя Валентин умолкал, Марта указывала белые зубы, смеялась и говорила:
— „Дедуля, почему Вы замолчали?“
Она произносила это так мило, что дядя Валентин чувствовал, что она этим „дедулей“ его просто дразнит.
Когда вечером аккуратно сложил в шкаф одежду, аккуратно постелил кровать, переоделся и лёг в свою холостяцкую постель, затанцевали у него перед глазами Мартины ножки, стройные, элегантные, восхитительные от лодыжки аж до колена.
Дядя Валентин иногда видел и больше, когда Марта бегала или скакала в пути, озорничая.
Соединял эти впечатления, отдыхая, повторял их от момента, когда по-отцовски погладил её микадо, аж до момента, когда она сказала:
— „Дедуля-я-я! Я Вас выпорю!“
И это был по-настоящему лучший момент всего дня.
Таким образом дядя Валентин был очень счастлив, и родители барышни Марты также были весьма счастливы, видя счастье дяди Валентина. Марта также выглядела абсолютно счастливой. Родители видели, как у них на глазах она созревает и поддерживали её желание быть красивой женщиной.
— „Мы должны чем-то жертвовать“, — говорила Мартина мать.
— „Дедуля, — сказал Марта дяде Валентину, — попросите за меня...“
— „Барышня Марточка умоляет попросить за неё...“
Такой просьбы было достаточно, чтобы Марта жила в раю, а дядя Валентин говорил себе сто раз на день:
— „Пора. Завтра я ей скажу“
— „Марточка, — сказал дядя Валентин, когда они пришли к реке, — Марточка, Вы доверяете мне?“
— „Дедуля, почему бы я не доверяла? Вы — хороший!“
— „Так знаете Марточка, я Вам что-то скажу. Вы любите читать романы о влюблённых?“
— „У Вас есть, дедуля? Дайте мне почитать что-нибудь. Но знаете, чтобы это было действительно что-то. Я люблю читать что-то пикантное. Как целуются влюблённые в дворцовом парке. Или на террасе. Либо на балконе...“
— „Либо у реки“.
— „Это я тоже читала. Знаете, как они шли вдоль реки, и была уже тьма, а он обнял её за талию и... Ну, это не для Вас, дедуля“.
— „Почему же?“
Дядя Валентин присел поближе к Марточке и продолжал:
— „Я хотел Вас только спросить, Марточка. Хотелось бы Вам что-нибудь подобного испытать? Скажите мне об этом прямо“.
Марточка тоже придвинулась к Валентину.
— „Дедулечка, — зашептала и прикрыла глаза, — дедуля, так я Вам всё тогда скажу. Я уже нечто подобное переживаю. Это прекрасное чувство“.
И это было действительно прекрасно. Дядя Валентин еще раз убедился, как же ему везет в любви. Тихо положил голову девочки на грудь и прошептал пламенно:
— „Марточка, а кого Вы любите?“
— „Кучеровича Тонду, дедуля, — прошептала Марточка, — попросите за меня.“
Дядя Валентин отодвинулся от неё, но она обняла его вокруг шеи и поцеловала так нежно, как он часто мечтал во снах, жаждая её.
— „Дедулечка, правда же, Вы попросите за меня. Тони хороший парень, у него уже есть аттестат зрелости. Мы хотим пожениться“.
Дядя Валентин напрасно просил за Тонду.
Марточка позже нашла уже инженера, а дядя Валентин возненавидел теперь и слово „уже“.
— „Так тебе уже амен, дедуля“, — сказал, использовав его в последний раз.
* * *