Дичок

            


 Скушно. И впрямь. Заняться нечем. Вот так привыкнешь к огням рампы! То проклинаешь их, навязчивых, пышущих жаром, а вот теперь, как будто чего-то не хватает.
 Маникенщица Петербургского дома моделей смотрела в окно на буйную Молдавскую зелень, настойчиво просящуюся в её жизнь, и теребила безвольно повисший на плечо локон.

- Чем же заняться? – Спросила она свое отражение в зеркале. – Андрейке проще – вон гоняет на улице с новыми приятелями. В дом только пoпить забегает, да за жвачками для друзей. Пляж? Да сколько можно! Так и обгореть недолго. Читать? Зимой начитаться успею.

 Она проводила взглядом маленькую фигурку девочки- подростка, хозяйской дочки.
- Вот разве что этой? Преобразить бы её. Вон, плечи ссутулила, ногами шаркает, руки в карманы брюк- совсем пацан какой-то, а не девочка. А что, может из неё толк какой и выйдет. Попробовать что ли? Попробую. А то совсем лень одолела!
- Эй, тебя как зовут? – Крикнула она подростку.
- Олька.
- Ооолька. – передразнила её женщина. – Ольга, а не Олька. Имя красивое у тебя, скандинавское. Хочешь я тебя правильно ходить научу?
- А правильно это как?
- Узнаешь. Так хочешь?
- Я, вообще-то на велике кататься собралась, ну да ладно, попозже покатаюсь. Так чего делать - то надо?
- Словари тащи, есть у тебя? Потолще чтобы?
- Найдутся. – Кивнула девочка.

Вернувшийся с рыбалки брат вытаращил глаза при виде сестренки, которая , с тремя книгами на голове, прохаживалась взад-вперед мелким шагом перед квартиранткой.
- Так, держи спину, да балансируй, балансируй…
На носу у Ольки выступили капельки пота – от старания. Она даже кончик языка высунула. Тоже, наверное, « для балансу» - ехидно подумал брат, и ушел к себе.
Между тем, дела, как будто, пошли. У девочки начало получаться. Даже, откуда-то, появилась грация . – Удовлетворенно отметила маникенщица Света.
- Отлично, уже лучше! – Остановила она ученицу. – А теперь попробуй с этим. – И она протянула пятак.
- А с этим-то что делать? Куда его? – Недоуменно спросила девочка.
- Куда, куда… Туда! Между ягодицами зажми, да покрепче, чтобы не выпал. И продолжай ходить с книгами.
Покраснев, девчонка все же послушалась. Тетя Света возложила ей на голову книги, прибавив при этом еще одну:
- Давай! – Махнула она рукой.
Послышался звон покатившейся монеты, посыпались на пол книги.

Мало-помалу, дело пошло.
- Ну вот, разницу-то почувствовала? Даже подросла, как-будто, потому что осанка у тебя выправилась. Сейчас я тебя кошачьей походке научу.
Девочка прыснула в кулак. Кошкой она себя как-то не представляла, а вот волчицей – да, и не раз. Бредила она тогда рассказами Сеттона-Томпсона, про Лобо.
Кошка так кошка. Бедер у неё, как таковых, пока не намечалось, но механику походки, к великому удовольствию тети Светы, она , как-то очень быстро схватила.
- Теперь приодеть бы тебя. Платье какое-нибудь найдется?
- Не-а, я из них всех повыросла. Брюки есть.
Ну вот еще, отставить брюки, и карманы в них позашивать, чтобы отучилась руки туда совать. Поговорю-ка я твоей матерью.
 Через какое-то время она вернулась в дом- глаза у неё победно горели:
- Дала! Упиралась, но дала! Пойдем, материал покупать.

Вечером девочка завороженно наблюдала за тети Светиным священнодействием: как она выкройки из газеты мастерила, как материал потом разрезала, благо ножницы у матери нашлись. Красивый такой материал, желтый, с коричневыми розами.
Через день платье было готово, и Олька без устали вертелась перед зеркалом, пытаясь разглядеть себя со спины.
- Туфли бы тебе, или , хотя бы, босоножки.. Ну да мать, наверное, все равно денег больше не даст. – Задумчиво проговорила наставница, и скомандовала:
- А ну, пошли. Сделаю тебе подарок.
Белые босоножки на невысоком каблучке дополнили наряд.

Девочку было не узнать. Она сразу вытянулась и повзрослела. А когда она прошлась перед разинувшим рот братом кошачьей походкой, то даже тетя Света показала большой палец вверх.

- Мы почти у цели. – Сказала она. – Постригу тебя по-новому.
 Стрижкой дело не оганичилось: Она выщипала девчоночьи белесые брови, наложила легкий макияж, подкрасила глаза, и даже сама удивилась – перед ней стояла совершенно незнакомая юная девушка, робко рдеющая при виде своего же отражения в зеркале.
- Это я? – Спросила она, как бы сама себя, с недоверием.
- Ты. Вот какая ты на самом деле красавица! А то – руки в карманы.. Оолька. Видишь? Теперь ни у кого язык не повернется тебя так назвать. Я в тебе Ольгу сразу разглядела. Была такая княгиня. В средние века.

- Ага, теперь и мне с тобой в кино не стыдно будет пойти. – Подначил брат.
******************************

Ох, как горячи огни рампы! Свет бездушен и ослепляет.
 Хочется прикрыть глаза ладонью, да не подчиняется рука. Ольга с ужасом поняла, что и все тело ей не подчиняется. Где-то в сознании мелькнула шкодливая мысль: «Умираю»! Но тут же другая её опередила: « Ах да, ничего не умираю. И я сейчас не на сцене, просто это уже одиннадцатая по счету пластическая операция. Процесс самоусовершенствия , раз начавшись, никогда не прекращается… Как же все-таки хочется спать…»