Икона

Протоиерей Анатолий Симора
Сквозь окно доносился звон с колокольни сельского храма. Он звал на воскресное богослужение. Семнадцатилетний Георгий, нежась в кровати, приоткрыл один глаз и лениво посмотрел на мать, которая склонилась над ним.
– Георгий, – ласково обратилась она к парню, – пойдем со мной в церковь сегодня – в День твоего небесного покровителя великомученика Георгия – исповедайся, причастись. Ты же вчера вроде как обещал… Поднимайся.
– Что-то мне, мама, не охота вставать в такую рань, – непрестанно зевая, проговорил Георгий.
– Что же вы за поколение такое… – с горчинкой в голосе молвила женщина, надевая перед зеркалом новый цветастый платок. – Нас в советское время чуть ли не распинали на разных собраниях за посещения храма. Чаще приходилось ездить в городской монастырь, подальше от знакомых. Но и там видела некоторых «комсомольцев» и даже «коммунистов», которые, как и я, молились Богу, озираясь по сторонам и остерегаясь друг друга. Теперь же никакого гонения нет, а вас в церковь и трактором не затянешь.
– Что толку туда идти, – откликнулся юноша. – Там денег не дают. Я бы лучше к магам сходил. Я слышал в школе от умных учителей, что эти сверхлюди могут помочь обогатиться. Они такие чудеса творят, о которых только в сказках можно прочитать.
– Я знаю этих твоих грамотеев-учителей, даже можешь мне имен не называть, – повысила голос мать. – Вампилов прежде преследовал учеников за веру, на линейке нас стыдил. А Ленская… Она раньше атеистический кружок вела в школе. Сегодня же он «пропагандирует» силу различных шарлатанов-«магов», а она стала чуть ли не штатным астрологом в школе. Тогда они нападали на Церковь как атеисты, теперь – как оккультисты. И вот такие вампиловы и ленские сегодня с ненавистью отзываются о преподавании в школе «Основ православной культуры», ссылаются на «светскость», а точнее, на «советскость» образования. Вот вас и образовали...
– Нормальные учителя, современные, – сонным голосом не соглашался Георгий.
– Вот, вот… они в выступлениях против Церкви всегда современны, во все времена. Хотя… – она немного призадумалась.
Женщина впервые с болью осознала, что здесь, прежде всего, вина ее и мужа. Отец Георгия постоянно разъезжал по заработкам, а она работала то на ферме, то в домашнем хозяйстве. Сами редко переступали порог храма и сына к нему не приобщили. Вот и пожинают теперь его безбожие.
– Это мы с отцом тебя проглядели, – озвучила она свои размышления, а вспомнив, что собралась на богослужение, перекрестилась перед иконой и прошептала: – Господи, прости, прости, Господи.
Вскоре за женщиной закрылась дверь. А Георгий ворочался, осаждаемый мыслями. Нет, он не анализировал слов матери, не раздумывал о церкви. В его сердце и сознании с новой силой, как главная цель жизни, закружила и забурлила страсть обогащения. В школе он – скорый ее выпускник – учиться ленился, считая, что книги только отнимают у него драгоценное время неповторимого отрочества и юности. И все же одно большое произведение Георгий прочитал целиком. Это был роман шотландского писателя Роберта Стивенсона «Остров сокровищ». Во время культа денег сама идея найти клад и озолотиться, не работая, была для парня чуть ли не сокровищем.
Мечтания Георгия прервал стук в дверь. Он недовольно сбросил с себя одеяло и потянулся за одеждой, скомканно лежащей на стуле.
– Сейчас, сейчас, подождите! – крикнул он, а когда оделся, добавил: – Заходите!
Тут же парню предстали двое молодых мужчин – громилы лет тридцати пяти. Они взглядами лишь скользнули по юноше и уткнулись ими в угол, где висели старые деревянные иконы Божьей Матери и святителя Николая Чудотворца.
– Слушай, молодец, – вместо приветствия пробасил один из пришельцев. – Ты нам иконы не продашь?  Заплатим тебе две тысячи рублей.
Не ожидавший ничего подобного Георгий замешкался и затем сказал:
– Я бы продал, но родители... Будь моя воля, я бы вам половину дома продал. Мне деньги нужны. Очень даже…
– Это уже интересно, – молвил второй незнакомец. – Ты просто находка для нас.
– Да, да, – согласился «первый», – находка. Дома никого нет?
– Нет, никого… – ответил Георгий.
– Мы тебе за одну икону дадим много денег, – продолжил прежний собеседник, – если ты сможешь нам ее доставить из одного… в общем сельского здания…
Глаза парня хищно заблестели и спрашивали «сколько?» Непрошеные гости перемигнулись, и «второй» громко сказал:
– Тридцать тысяч!
Услышанная сумма в голове Георгия стала тут же превращаться в невиданные для него материальные блага. «Да это же я смогу себе купить компьютер... много всего смогу», – воображал юноша.
– Я готов, – сказал уверенно он, – только?..
– Икону следует нам доставить не совсем законным способом, – объяснил «первый» пришелец. – Ее оттуда… Короче, нужно украсть. Если ты готов рискнуть и заработать много, то собирайся. Мы удалимся за село, чтобы здесь долго не светиться, и все подробно обсудим…
Ничего никогда в жизни Георгий не воровал, но от упомянутого преступниками невиданного богатства помутился и так не ясный его рассудок. Он через несколько секунд уже садился в автомобиль марки «БМВ» с замазанными грязью номерами.
Недалеко от села, в лесу, незнакомцы велели Георгию похитить из сельского храма икону великомученика Георгия Победоносца и тут же подробно проинструктировали его, как без лишнего риска это сделать.
– Я, я постараюсь, – дрожащим голосом выразил он согласие.
Они вручили юноше два полотна для спиливания замков, продиктовали номер одного из своих мобильных телефонов, по которому Георгий должен был их проинформировать, как только икона окажется в его руках.
– Я не, не подведу, – больше думая о деньгах, чем о запланированном чудовищном деянии, пообещал Георгий.
– Только помни, – строгим голосом предупредил один из преступников. – Если о нас хоть слово кому, то в этом же лесу закопаем, закопаем живьем.
– Ты понял?! – показал кулак другой.
– По-понял, понял, – еле вымолвил  парень и понесся к селу, чтобы успеть в дом до возвращения матери.

***
В эту ночь Георгий почти не сомкнул глаз – ждал, когда мать отправится на ферму. Как только она ушла на утреннюю дойку, юноша оделся, достал из-под кровати заранее приготовленную старую сумку и тихонько вышел на улицу, осматриваясь по сторонам. Тучи, плотной пеленой затянувшие небо, сгущали тьму ночи. Георгий отключил в трансформаторной будке рубильник для обесточивания церковной сигнализации и скоро добрался до храма. По его телу проползли змейки холода. А когда Георгий подошел к боковой двери, то задрожал как осиновый лист. Он вынул из сумки полотно и тут же уронил его на каменную площадку. Еле слышный стук металлической пластинки прозвучал для него чуть ли не колокольным звоном. Георгий оторопел и положил руку на сердце, будто придерживая его, чтобы не вырвалось из груди. Голова его то и дело вертелась во все стороны. Кое-как взяв себя в руки, он начал пилить душку замка. Через какое-то время Георгий проник в храм. Запахло ладаном и свечами. Юноша включил мобильный телефон и, используя его вместо фонарика, подошел к заказанной иконе. Георгий снял ее с аналоя, небрежно бросил в сумку и побежал к выходу.
С неба, освободившись от туч, на него – вора – глядела, освещая все вокруг, яркая луна. Георгий, как воплощение тьмы, которая, по словам Евангелия, боится света, укрылся в растущих рядом кустах. Там он позвонил «заказчикам». Те сказали, что за образом приедут через два дня в десять часов утра. Как дикий напуганный зверь, юноша через огороды добрался до своего дома и затворился в нем.

***
Георгия разбудил уличный шум. Он посмотрел в окно. У храма вокруг священника толпился народ. Тут в дом вошла заплаканная мать.
– Ты, Георгий, спишь, а там такое, такое там…
– Что, что случилось, почему ты слезы льешь? – спросил, зевая, Георгий.
– Беда, беда у нас в церкви, икону святого великомученика Георгия Победоносца – твоего небесного покровителя – украли. Это же, это же наша главная сельская святыня…
– Стоит ли так из-за куска доски с изображением расстраиваться, – успокаивал мать Георгий.
– Икона, миленький, это не просто изображение, – дрожащим голосом сказала женщина. – Мы через образы молимся Первообразам – Иисусу Христу, Божьей Матери, святым. Иконы, Георгий, и мироточат, и кровоточат, и плачут. Они призывают нас к покаянию.
От последних слов матери в груди сына что-то дрогнуло.
– Ты, ты успокойся, мама, сядь отдохни, а то я вижу ты устала, – с искренней заботливостью молвил он.
– Как тут не устанешь. Эти подонки, которые церковь грабили, отключили электричество. Мне пришлось коров доить вручную. Вернулась поздно с фермы, думала, отдохну, а тут икону похитили, да еще какую.
– Чем она так дорога тебе, эта икона? – боясь взглянуть в глаза матери, спросил нерадивый сын.
– Этот святой образ, – с трудом стала рассказывать женщина, – пожертвовал в церковь кто-то из наших предков. Перед этой иконой великомученика Георгия – покровителя воинов – молились твои дед и прадед, когда отправлялись на фронт. А священник служил тогда перед святым образом молебен. Всю войну от этой иконы не отходила твоя бабушка, молясь за отца и мужа, то есть твоего деда. Редко кто вернулся с войны, а они дошли до Берлина и отделались лишь легкими ранениями. Когда же твоего отца, уже женатого на мне, призвали в армию, то священник также перед нашей иконой святого Георгия отслужил оздравный молебен.
Мать умолкла, посмотрела в окно и, утерши слезы, продолжила:
– Отец твой попал в Афганистан, был в окружении, участвовал в кровопролитных боях и остался жив. Я, пусть изредка, но молилась перед этой иконой, несмотря на преследования и оскорбления безбожников. Также все сельчане чтили этот образ. А теперь иконы нет… и как только этих нечестивцев земля носит.
Первое живое чувство, отозвавшееся в сердце Георгия после услышанного, было то, что он на дне пропасти, предатель и самый подлый человек в этом мире. Расстроенный юноша едва не расплакался и не бросился матери на шею. Но мерзость совершенного греха будто отделила его от нее какой-то непреодолимой стеной. Ему вдруг захотелось побежать и пасть на колени перед алтарем церкви. Георгий увидел себя живой скверной для односельчан. Он надругался над святой памятью прадеда, деда, отца. Юноша вдруг глубоко осознал, что совершил злодеяние против Самого  Господа, что нарушил не только государственный, а, что самое страшное, Закон Божий.
– Мама, я пойду на улицу… – сказал Георгий, отводя покрасневшие глаза.
Вор подошел к храму, возле которого толпился народ. Он сам не понимал, зачем туда пришел.
– На самом дне ада будут эти богохульники...
– Не будет им прощения...
– Ох, и покарает их Господь…
Георгий слышал обрывки этих и других, адресованных ему, фраз. Погожий солнечный день показался ему хмурым. «Я – Иуда, который за тридцать тысяч рублей, как за тридцать сребреников предал своих родных, близких», – черными тучами сгущались в его голове мысли. Проснувшаяся совесть мучительно терзала его и говорила: ты чужой для всех. Георгий, постояв немного у церкви, медленно, а затем и быстрее пошел на окраину села. Он, будто укрываясь от невыносимой реальности, вошел в лес. Там вор пал на колени, обхватил голову руками и зарыдал, безудержно и горько...
Когда Георгий вернулся назад, матери в доме не было – полола огород. Он тут же кинулся в кладовку, вынул из грязной сумки золотистую икону. Только теперь юноша разглядел святое изображение, впервые увидел своего небесного покровителя, святого воина, убивающего змия. Он поцеловал образ, смывая с него пыль слезами покаяния. Копье великомученика будто не в страшное чудовище вонзилось, а прямо в его сердце. Нестерпимая боль разрывала душу.

***
В эту ночь Георгий также не мог уснуть. Когда мать под утро отправилась на работу, юноша не промедлил ни секунды. Он сразу взял завернутую в белую чистую бумагу икону и смело отправился к храму. У центральных дверей церкви, на подоконнике, он положил святой образ великомученика Георгия Победоносца. Юноша возвращался обратно с такой легкостью и радостью, которых никогда не испытывал. Георгий чувствовал себя самым счастливым и самым богатым в мире человеком… Лишь темные силуэты двух преступников, как двух евангельских разбойников, стояли перед глазами. «Господи, прости и защити меня от них», – прошептал юноша молитву, входя в дом.
Несмотря на бессонную ночь, Георгий к кровати даже не притронулся. Он взял пустое ведро, сходил к колодцу и принес воды. Парень долго сидел в раздумьях у окна, а потом поставил чайник, чтобы приготовить матери чай.
Со стороны церкви донесся шум. Там снова собрался народ. В дом, словно на крыльях радости, влетела мать и воскликнула:
– Георгий, родной! Икона нашлась! Ее вернули, какое счастье!
– Мама, я тоже очень рад, что она нашлась, я просто счастлив.
Мать, не веря своим ушам, подошла к сыну и поцеловала его. Георгий, к удивлению матери, налил ей чай, поставил на стол тарелку с приготовленными собственноручно бутербродами.
Юноша включил телевизор – транслировали местные новости. Он в уголке экрана увидел электронные часы, и на него повеял холодок страха. «Они скоро должны быть здесь», – давила на сознание мысль. Тут стали вещать в прямом эфире о дорожных происшествиях. Георгий увидел в телевизоре разбитую машину «БМВ», а возле нее лежащих неподвижно на окровавленном асфальте знакомых преступных заказчиков святой иконы. Они, видимо, торопились в село и не доехали…
– Теперь, мама, все пойдет по-другому, все будет хорошо, – перекрестившись к образам в углу, сказал Георгий. – Я теперь обязательно пойду с тобой в церковь, покаюсь и, если батюшка допустит… если допустит, причащусь…
2010 г.