В это зимнее утро свет в окнах домика на краю деревни, к удивлению, долго не зажигался. Восьмидесятипятилетнему Арсению нездоровилось. Старик долго лежал, смотрел в окно на неподвижную, как он сам, луну и будто просил у нее сочувствия и помощи. Но небесное светило оставалось молчаливым и равнодушным.
Издав стон, Арсений все же поднялся с кровати, с трудом оделся. Он включил свет, зажег лампадку перед иконой Божьей Матери, помолился. Старик никак не хотел поддаваться болезни, внезапно овладевшей его телом. Укрепляясь духом и попросив сил у Бога, Арсений надел валенки, фуфайку и шапку, взял два ведра и отправился за водой. Колодец находился в центре деревни, а старику казалось, что он побывал на краю земли, когда, возвращаясь, подходил к дому. Затем Арсений принес дров, растопил печку. Силы его иссякли, и он, еле раздевшись, лег, а точнее, упал на кровать, тяжело дыша.
«А что если это уже она, костлявая, подобралась ко мне?», – неприятной тенью коснулась сознания мысль. Он решил позвать к себе двух давно живущих в городе сыновей: старшего Ивана и младшего на год Петра. Но взять телефон в руки отважился не сразу. Все колебался. Его почти полувекового возраста дети слишком уж отдалились от него. Они полюбили больше свой полукриминальной репутации бизнес, деньги, баснословно дорогие автомобили… Седой до белизны отец, проводивший недавно на кладбище супругу, особенно нуждался в общении с родными сыновьями. Но, вспоминая последние встречи, он понимал, что легче поладить с одиночеством, чем общаться с ними. Иван и Петр разговаривали только о коммерции и постоянно ссорились, доказывая, у кого быстрее получается «делать» деньги. А отца даже не спросили, хватает ему пенсии или нет. «Лучше бы не приезжали», – с огорчением тогда подумал отец, проводив сыновей.
«А если умру, и даже не увижу… Какие уж есть. Все равно дорогие, родные, все равно люблю, нужно позвонить», – принял все же трудное решение старик и включил на телефоне кнопку вызова. Сначала Арсений поговорил с Иваном, затем с Петром. Сыны были недовольны.
– На кого бизнес оставлю? Как ты не во время, батя, – грубо сказал Иван.
– Как ты, отец, не понимаешь, – чуть ли не бранился Петр. – Я деньги потеряю. Я тут договорился…
И все же сыны в качестве большого одолжения согласились приехать. Ближе к вечеру два огромных «Джипа» остановились у дома на краю деревни. Вскоре двое крепких мужчин вошли в дом, где на кровати у печки лежал больной и хилый старик.
– Батя, да у тебя, по всему видно, обычный грипп, – с кислой улыбкой промолвил Иван. – Мог бы нас не отрывать от работы. Ведь сегодня время – деньги.
– Да, да, отец, нам это дорого обходится, – бросил горький упрек Петр.
– Вот к соседям, – еле молвил Арсений. – К соседям сын из Владивостока чаще приезжает, чем вы ко мне. Он живет за тысячи километров, а вы – за пятьдесят. Да и приезжаете-то как чужие… – у старика слезы застряли в горле и не давали говорить.
– Батя, ты что, позвал нас, чтобы воспитывать? – возмутился Иван, переглянувшись с братом, который кивком головы выразил солидарность.
– Нет, Ваня и Петя, это уже поздно, безнадежно поздно, – отец закашлялся. – Если вам со мной встреча так тягостна, то хоть исполните мою единственную, может быть, последнюю просьбу.
– Какую?! – почти хором настороженно спросили сыны.
– Завтра воскресенье… В церкви соседнего села Болотово… Надеюсь, не забыли, где оно находится. Так вот там, в церкви, будет совершаться богослужение. Вы попросите священника, чтоб меня исповедал, причастил и соборовал. В общем, привезите его. А то не знаю, сколько мне осталось...
– Зачем тебе поп, отец? – с улыбкой сказал Петр. – Мы тебя отвезем к целительнице, которая тебя за пять минут на ноги поставит.
– Точно, точно, батя, – добавил Иван. – У нас там, на окраине города, бабка живет. Она чудеса творит. Мы сами к ней ездили. У нее больше икон и свечей, чем в храме. А как молится! Таких молитв, говорят, даже в церкви не знают. После того, как она почитала, никакие болезни к нам не пристают, а деньги так и сыплются… На днях к ней наши кореша ездили, у одного живот болел, у другого голова. Бабка так помолилась, что болезни их как рукой сняло. Правда, потом появились у них другие болячки, они еще раз съездили, но это уже лишние подробности… Главное, что она помогает.
– Вот, вот, появились другие болячки, – сказал старик. – Это как у соседки Соньки. Она уже всех бабок объездила. И что? «Излечила» живот, начала болеть нога, «излечила» ногу, схватила поясница, «излечила» поясницу, заболела голова, которая у нее и без того безнадежно больная… Теперь все пошло у нее по новому кругу. Это черт ею вертит, крутит и не допускает в церковь. А в церкви ведь невидимо присутствует единственный Целитель. Без Его воли и волос не упадет с головы. Это Господь. Вот к Богу и не допускает лукавый Соньку. Он не допускает и вас. Ой, как же он вам, заблудшим овцам, ум затуманил! Как же вы можете верить этим шарлатанам?
– Как?! – перебил отца Петр. – Бабка вовсе не шарлатанка. Мы же тебе рассказывали, сколько у нее икон, свечей… Да там святости больше, чем в храме.
– Вот там, – молвил Арсений, указав на полку,– стоит Святая Библия. В ней написано, что сатана может принимать вид Ангела света. В случае, упомянутом вами, он принимает вид «святой» старушки, то есть действует через нее. От таких «чудотворцев» не раз предостерегал священник в храме. Он поставлен Самим Богом и говорит только правду. Батюшка говорит то, что изложено в Божьем Писании. Он сказал, что молитвы этих богоотступниц – это бесовские заговоры. В бреде сумасшедшего больше смысла, чем в них.
– Но… – пытался возразить младший сын.
– Не перебивай, пожалуйста, – попросил отец. – Мне и без того трудно говорить. Так вот… Никого они, эти слуги духов тьмы, не излечили. Да и как от зла может быть добро! Все то, что вы называете чудесами, есть игры бесов. Им Господь, чтобы наказать вероотступников за обращение к духам тьмы, попускает творить злое. Он попускает им через ложные чудеса завлекать таких, как вы, все глубже в адскую трясину. Например, кот не сразу пожирает мышь. Он ею играет, нагоняет себе аппетит. Хочет скушать ее с наслаждением, с особым удовольствием. Вся разница в том, что кот губит только плоть. Дьявол же вместе с телом губит душу человеческую. А это самое страшное. Господь в Святой Книге говорит, что не столько о теле, сколько о душе нужно заботиться. Поэтому умоляю вас, Ваня и Петя, опомнитесь, пока не поздно. Прошу, привезите завтра ко мне батюшку. Пусть он совершит таинства. В них Господь и тело может исцелить, если на то будет Его воля. А самое главное, душа будет очищена от грехов. Неужели вы не хотите, чтобы я вместо ада попал в рай?
– Ну, ты, батя, и начитался, ну и развел философию, – удивленно сказал Иван. – Все перевернул с ног на голову. Святых целителей называешь слугами дьявола. Нас пугаешь какими-то невидимыми чертями. Да мы видимым чертям – врагам нашего бизнеса – рога ломали. Да, Петя?! – старший сын засмеялся, показывая руками, как он с братом это делал. – Твои разговоры о церкви и душе отдают стариной, прошлым. Сегодня умные люди живут по мистическим законам. Ты не знаешь, что такое астрал, аура. Ты и не подозреваешь, какие чудеса показывают бабки, экстрасенсы и прочие маги. Да если к ним обращаться, то можно жизнь на много лет продлить.
Отец, взявшись за сердце, попросил подать ему Святую Библию. Быстро открыл ее.
– «Здравого учения принимать не будут, – начал читать старик, не теряя надежды на вразумление сыновей, – но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням…»
– Отец, хватит! – сказал Петр, забрал из рук Арсения Святое Писание, поставив Его на полку. – То, о чем мы тебе говорили, вовсе не басни. Это правда.
– Да, это все – правда, – поддержал брата Иван. – Ты просто, батя, слишком увлекся Библией и других книг не знаешь. А их сегодня тысячи. Ты отошел от реальности. Завтра мы тебя отвезем к целителям и ты сам убедишься, что они не столько пользуются потусторонней силой, сколько имеют ее в самих себе. Они сами – боги.
– Что ты, что вы говорите, Господи, – шептал, прослезившись, старик. – Вы что, глухие, вы что, не слышите, о чем я вам говорю, о чем читаю?
– Отец, – сказал холодно Петр, присев на кровать больного. – Мы тебя ведь уважаем. Приехали к тебе. Хотим тебе сделать, как лучше.
– В общем, батя, – подытожил беседу старший сын, – давай выпивай лекарства и спи. А утром мы тебя повезем лечить. Ты из-за болезни не можешь здраво рассуждать. Завтра тебе эту порчу снимут. У тебя наладится здоровье, прояснится ум. Ты другими глазами посмотришь на мир. Будешь нас благодарить. До завтра, батя. Отдыхай. А мы пойдем на кухню, выпьем по сто грамм и тоже на боковую.
Ничего не сказал отец уходящим сыновьям. Понял, что легче объяснить истину шкафу, печке, потолку, чем им. Да и при желании не смог бы он сказать им больше ни слова, так его душили слезы. Арсений выпил лекарства. Но от той боли, которая мучила его душу, никакая микстура избавить не могла. Он выключил свет.
За окном снова светила луна. Она уже не показалась ему такой далекой и чужой, как утром. Старик, невольно слушая громкий разговор сыновей, смотрел на луну, и ему хотелось завыть на нее. Иван и Петр спорили сначала, у кого больше денег, затем, хохоча, обсуждали, у кого больше любовниц и у кого они моложе. Упоминали они какие-то «стрелки», «базары». Спорили, у кого машина быстрее скорость развивает, грозились друг друга обогнать на трассе в два счета. Говорили о том, что он, их отец, из ума выжил, что несет что-то несуразное, что не ценит их заботы, что они пожертвовали «баблом», а он выпендривается, что вместо крутых целителей о попах говорит, что завтра усадят его как миленького в машину и повезут лечить, чтоб не надоедал в будущем своими болезнями и просьбами приехать, чтоб не дергал их...
Арсений ночью не столько спал, сколько погружался в какие-то кошмары. Он постоянно ворочался, издавая глухие стоны. Рано утром, не включая свет, старик медленно поднялся с кровати. Ему трудно было стоять на дрожащих ногах. Но Арсений, прося у Бога сил, стал одеваться и обуваться по-зимнему. Он тихо открыл дверь и вышел на улицу. Чтобы легче было передвигаться, старик взял стоящую у сарая палку, больше похожую на корягу, и вышел на дорогу. «Я должен добраться до церкви, должен», – приказал мысленно он себе. Так же Арсений приказывал себе много десятилетий назад, когда в годы войны он, раненный в ногу, выходил из окружения. Только тогда молодой воин желал спасти свою жизнь, свое тело. Теперь же Арсений о плоти не думал. Он в первую очередь стремился спасти раненную грехами душу – добраться до храма, чтобы там исповедаться, причаститься и договориться с батюшкой о соборовании. Тогда, выбираясь из окружения, он преодолел километров сорок. Теперь же предстояло пройти расстояние в десять раз короче, но тяжело больному, старому человеку каждый шаг казался чуть ли не километром. К тому же тогда стояло лето, а теперь – зима. Но пути обратно не было, и Арсений, опираясь на палку, двигался к церкви.
Луна и звезды освещали и даже таинственно серебрили укатанную автомобилями дорогу, пролегшую лесом. Старик часто останавливался, передыхал и молил Бога, чтобы спас его от волков, которые встречались в этих местах. Пройдя с муками несколько сот метров, Арсений вдруг увидел впереди огоньки звериных глаз. «Волки», – подумал путник, чувствуя, как по его горячей спине прополз холод. Старик изо всех сил, которые еще оставались в его изможденном теле, бросился к растущей рядом ели. Он пытался на нее взобраться, но только вместе со снегом, посыпавшимся с ветвей, упал в сугроб. «Господи, помоги, не дай вот так погибнуть, – шептали его губы. – Отведи беду». А звери приближались. Вот они почти поравнялись с Арсением. Одно из четырех животных приблизилось по следам к старику, который, став на колени, поднимал слабой рукой палку.
– Шарик! – чуть не разрыдался от радости Арсений, узнав в «кровожадном волке» соседскую собаку.
Шарик лизал теплым языком щеки старика, вовсе не понимая, почему знакомый человек держится за сердце и говорит:
– Слава Богу, слава Богу, что это ты…
Отряхнув снег, Арсений с собакой выбрался на дорогу и ласково позвал братьев меньших:
– Идите, идите со мной, мои хорошие собачки.
Путник нащупал в кармане кусок хлеба, который он намеревался съесть на обратном пути. Разделил его между четверолапыми друзьями. Они тут же проглотили хлеб. Метров двести собаки сопровождали старика. Но, больше ничего не получив, побежали в сторону деревни. Пришлось Арсению снова брести одному.
…Рассветало. Послышался звон колоколов сельской церкви. Одинокий путник свернул с дороги на протоптанную охотниками тропинку, чтобы сократить путь к храму. Он еле двигался. Пересекая возвышенность, Арсений увидел купола церкви. Ноги перестали слушаться его. Арсений упал на колени, обхватил левой рукой сосну, а правой попробовал перекреститься…
В это время в доме старика проснулись сыновья.
– Ой, что-то голова побаливает, – жаловался брату Иван, поднимаясь с кровати. – Я вчера эту водку брал в своем магазине. Видимо, новая продавщица по неопытности сунула мне бутылку не из того ящика – паленую. Уволю дуру…
– Да, похоже паленая, – молвил Петр, также держась за голову. Он не хотел подниматься с теплой кровати.
– Ну и хол-лодрыга! – недовольно сказал Иван и быстро стал надевать брюки и свитер.
– Поставь чайник, пожалуйста, – попросил Петр.
Он потянулся и начал неохотно одеваться, недружелюбно поглядывая то на печку, то на дверь отцовской комнаты.
– Батя печки не топит, – прокомментировал старший сын и без того очевидное. – Неужели его так серьезно приложило?
– Ничего, мы скоро эту его порчу вылечим.
Старший брат, одобрительно кивнув, наполнил чайник водой и поставил его на газовую плиту. После этого он решил все же заглянуть в комнату отца. Через несколько секунд Иван удивленно воскликнул:
– Петь! А бати-то нет!
– Может, он за дровами пошел?
– Слишком долго… – размышлял в голос Иван, надевая ботинки, куртку и шапку.
Так же, как по команде, оделся и Петр. Братья вышли на улицу. Иван, ступив два шага, поскользнулся и упал в глубокий снег.
– Ну, батя! – разозлился он, поднимаясь и отряхивая одежду. – Не может даже воду принести, чтоб не разлить… А ты чего смеешься? – упрекнул он брата. – Пойди лучше за домом посмотри.
Петр неохотно поплелся за угол жилища и вскоре вернулся обратно.
– Нет его нигде, как испарился, – недовольно буркнул он.
– Неужели наш старик отправился в церковь? – вопросительно обратился Иван к брату. – Неужели у него с головой того...
– Точно пошел, – указал Петр рукой на следы от валенок. – Вот они ведут на дорогу и поворачивают влево, в сторону Болотово.
Братья, закрыв дом, отправились на двух «Джипах» в соседнее село. Через несколько минут они ворвались в храм. Там шумных незнакомцев остановила старушка.
– Тише, тише ходите, здесь же церковь Божья, – вполголоса сказала она.
– Кто ты такая, чтобы нам указывать?! – грубо ответил ей Иван.
– Вот этих учи, – подобным тоном произнес Петр, кивая на нескольких прихожан, ждущих начала богослужения.
Верующие, поворачиваясь, стали их негромко усмирять:
– Не шумите.
– Так нельзя в доме Божьем.
– Будьте благоразумны.
Братья умолкли, понимая, что здесь их «крутизна» не имеет никакого значения. Они, разгневанные, прощупывали взглядом каждую стену, каждый угол храма, но отца нигде не обнаружили.
– Он что, заблудился? – на диво тихо спросил Петр брата.
Тот пожал плечами и, поглядывая на прихожан, недовольно прошептал:
– Нужно было еще вчера его увозить, не было бы проблем. Где его теперь найдешь?
Но искать старика не пришлось. Дверь открылась, и на пороге появился в заснеженной одежде отец.
– Здравствуйте, – еле слышно сказал он. – Как приятно вас видеть здесь.
– Ты что, сдурел, батя, ты что творишь! – повысил голос Иван. – Идем с нами и поехали, давай без фокусов!
– Не поднимай шума, – сказал отец. – Вы езжайте сами к своим антихристам, а за меня не переживайте. Господь меня не оставит в беде. Езжайте.
– Как хочешь, – проговорил сквозь зубы Петр. – Мы хотели как лучше.
– Если хотите как лучше, – слабым голосом молвил Арсений, – то останьтесь со мною здесь, покайтесь, помолитесь…
– Еще чего! – громко, чтобы досадить отцу и прихожанам-«обидчикам», сказал Иван. – Пошли, Петя, пусть остается!
Через какое-то мгновенье сыновья удалились, громко хлопнув дверью. К старику, который начал заметно шататься, подошла прихожанка, и помогла ему добраться до скамейки.
Старик исповедался, причастился. Он не только душой почувствовал себя так, как заново на свет родился, но и телесно ему стало легче. А когда Арсений собирался, благодаря Бога, выходить из церкви, к нему подошел майор милиции.
– Здравствуйте, я к вам, – сказал он тревожным тоном. – Я вам должен сообщить неприятное известие. Крепитесь, Арсений Федорович. Ваши сыновья…
– Что?.. Что с ними?.. – разволновался старик.
– В общем, они на трассе начали обгонять друг друга на автомобилях, другими словами, устроили гонки. Все закончилось трагедией… Их больше нет…
– Я знал… я чувствовал, что подобное случится… – после долгого молчания сказал старик и направился, вытирая слезы, к священнику договариваться об отпевании погибших, а точнее, погубивших себя сыновей…
2010 г.