Хурматли укувчи тарих эски гапларни кузгаб, бировдан уч олиш учун урганилмайди!
Нима учун биз таназзулга йул тутдик? Ер ва осмонларни яратган Абадий Зот нега бизнинг боболаримиз кулини паст килди? Нега биз ахилликни бой бердик ва маданий кадриятлари паст миллат устимизга бошчи булди?
Аслида бунинг хам хикмати бор эди.
Биз кибрга берилиб кетдик, диний устунлигимизга махлиё булиб, улардан нимадир масалаларда ортда колдик.
Нега худудимиздаги учта подшолик бир-бири билан жиккамушт эдилар?
Бунинг сабаблари икки учтасини олдин хам айтганман, такрор айтиш уринсиз эмас.
1. Биз Куръон курсатмаси буйича энг буюк кадрият – Инсон умри, шаъни, обру эътибори ва унинг рост гапиришга булган хукукини чекладик. Инсон кадри юртимиз худудидаги подшоликларда бир пулга киммат эди;
2. Куръон курсатмаси буйича иккинчи буюк курсатма – инсонни кулликдан озод килишда биз Франция (1789)дан, Англия(1807)дан, Россия (1861)дан, АКШ (1861)дан ортда колиб кетдик.
Бу хатоларни узимиз тузатишга кодир булмаганимиз учун, Аллох бу ишни бошкалар кули билан бизнинг юртимизда килиб берди. Энди йулимиздан адашмайлик. Халкимиз янада эркин, озод булиши учун хозирги замон талаби кандай булади буни аниклаб олайлик.
Мен юртимиз осмони етти кават зирхли маънавият пиллапояси билан химояланган булишини, юртимизда тинчлик ва хотиржамлик худди Макка ва Мадинадаги каби юзлаб, минглаб йиллар булишини истайман.
Бу ният билан боглик албатта,
Ниятнинг энг биринчи шарти – Аллохдан узга Илох йук, Мухаммад унинг Расулидир! Узбекнинг, Узбекистонликларнинг энг зур Химоячиси, Эгаси, Дусти ва Хомийси хам Аллох!
Шу билан бирга ер юзидаги етти миллиард одамларнинг хам Яратгувчиси Аллох. Бандаларнинг бир-биридан фарки таквода. Инсонларнинг такводорроги хурматлирогидир. Шунингдек динга берилиб, дунёни унутиб куйиш хам нотугри. Динда агар чукурлашсангиз, дин сизни енгиб куяди ва тугри йулдан адашиб кетасиз.
Муътадилликни кандай саклаш мумкин? Бунинг учун менимча тарихни укиб тафаккур килишимиз керак. Шунинг учун, авваламбор, боболар йул куйган хатоларни икир-чикиригача, руй-рост билишни истайман...
Мен бугун эрталаб Россия империяси офицери Егор Казимирович Мейендорфнинг «Путешествие из Оренбурга в Бухару» номли асарини топиб укиш кераклиги хакида гапиргандим. Интернетда бор экан топдим.
Хурматли узбек ноширлари!
Ушбу китобни узбек тилига таржима килиш керак.
Юртимиз хакидаги ушбу китобдаги аччик хакикатларни тафаккур килсак, хозирги кунда соглом фикрлай олишимиз, келажакда тугри ва яхши режалар кура олишимиз учун жуда керак булади.
Хозирча хурматли укувчи ушбу китобдан кизикарли иктибослар келтириб утсам.
Матн рус тилида берилаяпти. Бунинг сабаби иккита биринчидан интренетдан фойдаланаётган хар кандай узбекистонлик рус тилини билади.
Иккинчидан ноширлар ва таржимонларни, ватанпарварларни бу асарни узбек тилига таржима килишда хайрихохлик курсатишлари учун кизиктириш.
Аввало, Егор Казиморович Мейендорфнинг ким булганлиги хакида сузбошида келтирилган маълумотномани такдим этсам.
Кейин эса, ижозатингиз билан китобнинг кизикарли-кизикарли бобларини эълон килиб борсам.
Бошладик булмаса:
Герой нашего небольшого повествования — Егор Казимирович Мейендорф происходил из прибалтийских баронов, родился в 1794 г. в семье генерала от кавалерии. 8 октября 1811 г. он вступил колонновожатым в царскую свиту по квартирмейстерской части, через три с половиной месяца стал прапорщиком, а 30 августа 1818 г. был произведен уже в капитаны.
По понятиям тех времен пройти менее чем за семь лет путь от прапорщика до капитана означало совершить головокружительную карьеру. Дело здесь было, однако, не только в способностях Е. К. Мейендорфа, хотя он и не был их лишен. Немало помогла и сложившаяся обстановка. Первые шаги Мейендорфа на военном поприще совпали с началом Отечественной войны. Он участвовал во многих сражениях как на стадии отступления русской армии (в частности, при Полоцке и Борисове), так и в период разгрома французских войск и наступления М. И. Кутузова и его преемников (при Виртемберге, Галле, под Бауценом, при Кульме, Лейпциге, Фершампенуазе, под Парижем).
Е. К. Мейендорф находился «против французов в походе» и в 1815 г., во время знаменитых «Ста дней». Во всех этих боях он проявил смелость и мужество, был награжден рядом орденов и золотой шпагой с надписью «За храбрость».
Как свидетельствует его формулярный список, он знал русский, немецкий и французский языки, а также «часть математических наук». Интересно отметить, что 14 августа 1818 г. он получил бриллиантовый перстень «за сочинение плана г. Павловска».
Итак, вместе с Негри • должен был отправиться энергичный офицер, имевший к тому же неплохую общеобразовательную подготовку. Перед отъездом Е. К. Мейендорфу, гвардейского генерального штаба капитану, было вручено «Наставление... касательно обозрения Киргизской степи во время следования... с посольством в Бухару»7. Ему предлагалось исследовать пути от Троицка до ханства, как и течения рек, изучить возможность заселения обширных просторов к югу от Оренбурга.
Е. К. Мейендорф должен был «назначить места, удобные для крепостей вдоль по дорогам от крепостей Орской и Троицкой... до реки Сырдарьи, на коей равномерно назначить место, удобное для крепости». Эти действия обосновывались необходимостью «обезопасить караванные пути в Бухарию и Хиву». Офицеру надлежало также провести астрономическое определение долгот и широт, составлять маршруты путей, на основании чего подготовить «Общую генеральную карту», и вести журнал «путеследования в Бухару и обратно».
Егор Казимирович Мейендорф
Путешествие из Оренбурга в Бухару
Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука» 1975 год
Несколько слов об авторе:
Герой нашего небольшого повествования — Егор Казимирович Мейендорф происходил из прибалтийских баронов, родился в 1794 г. в семье генерала от кавалерии. 8 октября 1811 г. он вступил колонновожатым в царскую свиту по квартирмейстерской части, через три с половиной месяца стал прапорщиком, а 30 августа 1818 г. был произведен уже в капитаны.
По понятиям тех времен пройти менее чем за семь лет путь от прапорщика до капитана означало совершить головокружительную карьеру. Дело здесь было, однако, не только в способностях Е. К. Мейендорфа, хотя он и не был их лишен. Немало помогла и сложившаяся обстановка. Первые шаги Мейендорфа на военном поприще совпали с началом Отечественной войны. Он участвовал во многих сражениях как на стадии отступления русской армии (в частности, при Полоцке и Борисове), так и в период разгрома французских войск и наступления М. И. Кутузова и его преемников (при Виртемберге, Галле, под Бауценом, при Кульме, Лейпциге, Фершампенуазе, под Парижем).
Е. К. Мейендорф находился «против французов в походе» и в 1815 г., во время знаменитых «Ста дней». Во всех этих боях он проявил смелость и мужество, был награжден рядом орденов и золотой шпагой с надписью «За храбрость».
Как свидетельствует его формулярный список, он знал русский, немецкий и французский языки, а также «часть математических наук». Интересно отметить, что 14 августа 1818 г. он получил бриллиантовый перстень «за сочинение плана г. Павловска» с‘.
Итак, вместе с Негри • должен был отправиться энергичный офицер, имевший к тому же неплохую общеобразовательную подготовку. Перед отъездом Е. К. Мейендорфу, гвардейского генерального штаба капитану, было вручено «Наставление... касательно обозрения Киргизской степи во время следования... с посольством в Бухару»7. Ему предлагалось исследовать пути от Троицка до ханства, как и течения рек, изучить возможность заселения обширных просторов к югу от Оренбурга.
Е. К. Мейендорф должен был «назначить места, удобные для крепостей вдоль по дорогам от крепостей Орской и Троицкой... до реки Сырдарьи, на коей равномерно назначить место, удобное для крепости». Эти действия обосновывались необходимостью «обезопасить караванные пути в Бухарию и Хиву». Офицеру надлежало также провести астрономическое определение долгот и широт, составлять маршруты путей, на основании чего подготовить «Общую генеральную карту», и вести журнал «путеследования в Бухару и обратно».
Глава четвертая
Нравы и обычаи киргизов. — Выборы старейшин.— Их усобицы.
Киргизы, гордящиеся тем, что они обладают такой большой рекой, как Сырдарья, считают земли, орошаемые ее водами, степным раем. Холода здесь не такие резкие, как на берегах Илека, Ори, Иргиза, в горах Мугоджар и Уркач и песках Каракумов, морозы никогда не бывают настолько сильны, чтобы от них погибал скот и страдали люди. Поэтому зимовать на берегах Сырдарьи для них — истинное наслаждение. Но вот уже шесть лет как богатые киргизы лишены этого удовольствия, так как хивинцы, их враги, повадились сюда. Киргизы также любят зимовать в камышах, достаточно густых, чтобы защищать от буранов.
Эти кочевники склонны к меланхолии, и ропот быстрых вод Сырдарьи доставляет им необычайную радость. Ведь ничто так не располагает к мечтательности, как шум речных волн, текущих, подобно времени, с монотонной быстротой. Часто ночью сидя на камне, они смотрят на луну и поют грустные песни. В этих песнях рассказывается об историческом прошлом киргизов, о славных подвигах народных героев. Эти поэмы обычно исполняются, однако, только профессиональными певцами. Я очень сожалею, что мне не довелось слышать эти песни. Неоднократно я говаривал киргизам, что с удовольствием послушал бы их. То, что я слышал раньше, представляло собой экспромты, содержавшие одни комплименты, адресованные слушателю. Однако несколько отрывков удержались в моей памяти. Один киргизский бий, человек богатый, умный, глава многочисленного семейства, пропел мне следующую импровизацию: «Вам, который желает, чтоб я спел пред вами песню, я скажу, что бедный, но добрый бий стоит больше, чем хан, не заслуживающий уважения». Эти слова точно передавали его мысль, так как он был ярым врагом ханской власти. Этот же бий, проезжая как-то мимо нас, когда мы обедали, напевал вполголоса: «Посмотрите на этих русских, которые едят свиное мясо и пьют водку. Ну и люди!»
Однажды какой-то молодой киргиз распевал следующую песню, сложенную молодою девушкой: «Видишь ли этот снег? Ну что же! Мое тело белее. Видишь ли, как течет на снег кровь этого зарезанного барана? Ну что же! Мои щеки алее. Влезь на эту гору, ты увидишь там ствол сгоревшего дерева. Ну что же! Мои волосы чернее. У султана есть муллы, которые много пишут. Ну что же! Мои брови чернее, чем их чернила». Другой киргиз пропел мне: «Взгляните на этот аул, принадлежащий богачу; у него — только одна дочь. Днем она остается одна дома, по ночам же, когда она гуляет, ее сопровождает только луна».
Эти экспромты отражают идеологию киргизов: дети пустыни, они за исключением отношения к религии, остались вне зависимости от всякого влияния чужеземной цивилизации. Этот кочевой народ страстно любит свободу и презирает всякого, кто на нее посягает. Необузданный, воинственный, киргиз один верхом скачет по степи с поразительной быстротой 500—600 верст, чтобы повидать родственника или приятеля из другого рода. По дороге он останавливается почти у каждого аула, встречающегося на его пути, чтобы рассказать какую-нибудь новость. Он всегда уверен в том, что будет хорошо принят хозяевами, даже если его не знают, и разделит с ними пищу. Обычно это — крут*, айран**, мясо, а иногда кумыс, напиток, приготовляемый из кобыльего молока и весьма ценный в пустыне. Кочевник прекрасно запоминает местность, по которой путешествует, и, возвращаясь домой через несколько дней, в часы досуга рассказывает своим женам и детям о том, что видел. Жены — единственная рабочая сила в киргизской семье: они готовят пищу, расставляют юрты, седлают коня; обязанности мужчины ограничиваются присмотром за стадами. Я видел, как брат одного весьма уважаемого среди киргизов султана в течение 15 дней пас своих баранов верхом на лошади в одежде из красного сукна, не думая о том, -что это унижает его достоинство.
Киргизы управляются старейшинами, главами семей, биями, батырами, султанами и ханами.
Титул бия обычно переходит по наследству; однако тот, кто не имеет заслуг или достоинств, быстро лишается его. В то же время съезд может пожаловать титул тому, кто сумел внушить к себе уважение, и его уже до присвоения этого почетного звания называют султаном.
Старейшиной выбирают старого киргиза, советам которого привыкли следовать. Он должен иметь состояние и многочисленную семью, ибо эти два условия в сочетании с незаурядным умом обязательны, чтобы повелевать племенами. Каковы бы ни были нравственные качества киргиза, у него всегда будут друзья, если он богат.
Батырами называют людей храбрых, справедливых и предприимчивых; во время войны это наездники.
Султаны — родственники хана; они всегда пользуются некоторым влиянием на киргизов. Их называют также тюря (господа). Этот титул способствует большему вниманию к ним, чем к простым киргизам; но если у них нет заслуг, они не найдут никакого повиновения у киргизов, главенствовать •над коими можно только не жалея себя.
Хан фактически распоряжается жизнью и смертью киргизов. В случае деспотизма хана они взывают к общественному мнению, которое нигде так не сильно, как у кочевого народа. Недовольные перестают признавать несправедливого- государя и избирают себе другого. Следовательно, хан обязан придерживаться установленных обычаев и законоположений Корана. Такое поведение укрепляет его власть. На деле же- ему нужно иметь при себе преданного муллу, который сумеет объяснить законы в соответствии с интересами хана. А так как Священная книга и ее комментарии поддаются различным толкованиям, то хану необходимо уметь пользоваться ими, чтобы позволять себе такие шаги, на которые он иначе никогда бы не решился. Он также должен окружить себя советниками, большей частью из старых киргизов, очень уважаемых в орде, и постараться пленить их щедростью и лестью.
Впрочем, все эти меры не гарантируют ему постоянства его подданных: он должен также, когда понадобится, проявить деловитость, мужество, отвагу и справедливость.
И все же власть хана покоится на общем признании: если уж он его приобрел, то может править деспотически, однако лишь тогда, когда он действует в интересах народа. Таким образом, это общественное мнение ограничивает его •власть: оно необходимо ему, чтобы удержаться на троне. •Горе хану, если он вздумает не обращать на него внимания: та же сила, которая наградила его властью, не замедлит и ниспровергнуть его.
Я видел примеры беспощадности киргизов. Некоторые из сопровождавших нас, заподозрив вора в одном нищем, принадлежавшем к их орде, отобрали у него лошадь и одежду, связали ему руки и хотели отрубить голову, на что не имели никакого права. Чтобы привести приговор в исполнение, они должны были испросить разрешения молодого султана, которому их старейшина доверил свою власть. Султан возразил, и вор был отпущен. Однако спастись ему удалось с большим трудом...
Киргизы очень вспыльчивы: порой достаточно самой незначительной причины, вроде обманутого ожидания, чтобы вызвать их на кровавую месть.
Киргизские племена, в течение нескольких лет многократно подвергавшиеся набегам хивинцев, взывали к помощи бухарцев, немало караванов которых было также расхищено этими разбойниками. Киргизы рассчитывали, что бухарское правительство не сможет отказать им в содействии (против притеснений со стороны Хивы. — Ред.). Обманувшись в своих надеждах, они пришли в ярость и решили грабить бухарские караваны. Один из киргизских предводителей отрезал хвост у своего коня, привез его в Бухару к первому визирю и сказал: «Так же как этот хвост отделен от моего коня, так я отделяю себя от вас; отныне я становлюсь вашим непримиримым врагом». Он тотчас же вышел с двумя-тремя своими друзьями и увел восемь верблюдов и двух человек. Так началась война, объявленная всей Бухарин одним человеком. Его дикое и жестокое поведение может дать представление о неукротимом характере этих народов.
Достаточно пустяковой причины, чтобы самый порядочный киргиз предался грабежу, распространенному среди населения Большой и Малой орды. Народ Средней орды, которая более полустолетия имеет лучшее управление, уже привык к известному спокойствию, которого до сих пор не испытывали две первые. Подобная жестокость вызвана присущей последним воинственностью, безразличием к трудностям далеких походов и особенно фанатизмом, который главари этих грубых племен умело используют при организации своих наглых набегов. Поэтому легко понять, что после суровых, тяжелых для киргизов зим, они совершают набеги на аулы, чтобы поселиться в местности, привлекающей их мягкостью климата, например в Бухарин, столь знакомой им и столь прекрасной по сравнению с их пустынями. По той же причине могли возобновляться переселения варваров в те страны, где в малом употреблении пушки и где неизвестны регулярные войска.
Я закончу отступление о киргизах одним замечанием: они не называют себя киргизами, а именуют казаками, что означает «всадник» — по мнению одних, «воин» — по мнению других. Они утверждают, что киргизами их называют башкиры, но им неизвестно, откуда взялось это слово. Им называют только кочевников Большой орды. Во главе этой орды нет никаких ханов, и она находится в зависимости от различных султанов...
Ханы обеих других орд стремятся заслужить доверие России, которая играет большую роль в их назначении и принимает от них присягу на верность. Как кочевые орды туркменов платят дань хивинскому и бухарскому ханам, так киргизы являются подданными российского императора, и следует оказать им содействие в защите от хивинцев.