Во второй день впервые за всю историю посещения Афона мне пришлось сделать продолжительный вояж по Афону. Пришлось для этого взять два джипа. Маршрут был выбран самый невероятный, приведший в ужас водителя нашего автомобильного поезда. Отец Прокопий, грек, как мог, протестовал с самого начала поездки, но мы вначале честно пытались выполнить свои планы. Сначала мы отправились в Старый Руссик, знаменитый памятник единству сербского и русского народа - в древней русской обители принял постриг будущий святитель Савва, царевич Растко. Савва стал символом сербской государственности, поэтому-то турки и сожги его мощи в 1594 году в отместку за народное восстание. Теперь на этом месте красуется гигантский Собор Святителя Саввы.
Все кругом отреставрировано, в полном порядке, но наводит грусть. Для нас открыли Собор, великолепный большой собор, с тяжелой судьбой. Возводить его начали во время греко-русского конфликта в Пантелеймоновом монастыре, затем он долго строился, когда необходимости в нем уж не было, освящен только в 1922 году митрополитом Антонием Храповицким и с тех пор так и стоит пустой, поражая всех, кому удастся в него попасть, своим великолепием. Все так же тихо и спокойно, зеленеют и шелестят листьями три платана, как и двадцать лет назад, только уже нет ни о. Ионы, ни о. Пахомия, закончившего свой жизненный путь неподалеку в келлии Почаевской иконы Божией Матери. Но мои спутникам не грустно - они не знали ни о. Иону, ни о. Пахомия, ни грустной истории Старого Руссика - и вообще чувствуется, что они не осознали, значения этого места..
Потом мы несемся в монастырь Ватопед, и опять это посещение довольно суетливо. Мы как раз застаем греческих, священников выносящих Пантанассу и пояс Богородицы и спешащих куда-то с этими святынями. Зачем еще какое-то время бродим по монастырю, кто-то отправляется в лавку, кто- то оседает в своеобразном кафе. Во многих греческих монастырях стоят кофейные автоматы. Кто-то опять ищет, куда отдать записки, кто-то что-то хочет приобрести в лавке, но это слишком мелкие задачи для обители в которой и пояс Богородицы и известная чудотворная икона Отрада и Утешение, мощи святителя Иоанна Златоуста и многое другое. Я всегда был против таких поездок и мнение мое укрепляется.
Затем летим в скит Ксилургу - единственное интересное из всего нашего маршрута место. Оно довольно труднодоступно, часто сюда не попадешь. Едва пресекает порог скита, как слышим бодрый знакомый голос. Да, это о. Исидор, которого с начала года прописали в древнем русском скиту. С радостью видим, что древнейший русский храм Успения отреставрировал, как, впрочем, и вся обитель. О.Исидор увлекает нас в свой новый Библиополи, и я слышу: "А как ваше святое имя?" - вопрос, с которым о. Исидор обращается всегда и ко всем и подбирает соответственную книжечку или иконку. На прощание мы пьем прекрасную воду из русского колодца, узнаем о непоколебимой уверенности о. Исидора, что именно в Ксилургу подвизался преподобный Антоний, а не в Есфигмене. Версия, возникшая в прошлом веке и затем подхваченная современными историками и политиками. Данных об этом нет, но логика проста - это русский скит, где еще мог подвизаться преподобный Антоний. И никого не смущает тот факт, что сегодня русский человек может жить, где угодно и в том же Есфигмене.
Затем выясняется, что у нас уже нет времени заехать ни в Пантократор, ни в Ильинский скит. Мы едем в Андреевский скит, где все отдыхают перед вечерней службой, и мы можем только созерцать могучие стены, затем едим в знаменитом кафе в Карее, где уже двадцать лет все безуспешно спрашивают рыбу, фигурирующую только в меню, но не на столах, и спешим в Иверон. Здесь все удачно: прикладываемся к чудотворной иконе, спутники осаждают лавку и находят, куда отдать записки. Но искушение нас поджидает у мощей. В отличие от других греческих обителей. Мощи в огромном количестве выставлены здесь в свободно доступе. Но вот я читаю: святитель Григорий Нисский и вдруг слышу точно такие слова с другой стороны, подхожу к другому столу и там вижу главу этого святителя. Объясняюсь с греческим иеромонахом, человеком, видимо образованным, что называется искушенным и на его лице получается ухмылка, он пожимает плечами. И показывает мне, что точно такая же ситуация с двумя главами святителя Григория Неокесарийского. Ох, как мне знакома эта ситуация. Не с дубликатом мощей, а с нашим скептическим отношением. Стоит только в Церкви начать все взвешивать и обмеривать, как появляются подобные искушение. И хотя наличие или отсутствие моще не может поколебать твою веру в то, что две тысячи лет назад Бог ходил среди нас в виде простого человека, затем ради наших грехов, принял смерть и воскрес, и теперь все ищущие жизни с Богом и спасения, могут быть с Богом и спастись. Но подобные истории приносят мало пользы. Мало помогают и они скептически настроенному греческому иеромонаху. Затем мы спускаемся к источнику на месте обретения Иверской иконы Божией Матери и вода из этого удивительного источника пресной воды, расположенного в двух метрах от моря, отгоняет худые помыслы.
Но время наше практически вышло: нам надо спешить в скит Продром, чтобы взять антиминс для служения на горе, а затем сделать гигантский крюк в агиа Павла и успеть до того момента, как там закроют врата. Поэтому мы едем мимо и Каракала, и агиасмы, знаменитого источника, где Божия Матерь явилась преподобному Афанасию и мимо самой лавры. Гостеприимные румыны увлекают нас на трапезу. Затем мы проносимся мимо монастыря Филофей, на другую сторону Святой Горы и успеваем в монастырь святого Павла.