Последние дни жизни Александры или кто уГРОБил мою любовь?
На фото перед текстом очерка Александра во главе семейного стола 31 марта 2015 года. Этот снимок оказался последним в её жизни.
Наступающий Новый 2015 год – год 70-летия победы не внушал оптимизма россиянам. Россия училась жить в условиях санкций со стороны США и стран Западной Европы. Новый год наша семья как всегда встретила
с елкой, украшенной игрушками и полными рюмками вина.
Аля за новогодним столом дома на 10-й Советской.
В отличие от некоторых предыдущих лет я не вел подробного дневника семейных событий. Продолжал собирать материал и оформлять задуманную ранее книгу под названием «Солистка хора». В 2013 году торжественно отметили всей семьей 55-летний юбилей нашей свадьбы. В марте и апреле намеревались отметить знаковый семейный юбилей – нам с Алей по 80 лет! Жизнь удалась, но пролетела со скоростью курьерского поезда, как говорили раньше. Да и вообще 80 лет прожить – это тебе не ручей перейти в деревне под Сиверской. Я вспомнил разлив ручья в Рыбицах, где мы с Алей познакомились в далеком 1951 году. Она любила эти края и часто приезжала сюда при первой же возможности.
Да это тот самый упомянутый разлившийся ручей в деревне Рыбицы, который Аля уверенно переходит в марте 2008 года.
За новогодним столом Аля, Марк за ней, Юля Панина и Костя (слева).
Аля с пичугой на вытянутой руке в ЦПКиО 7 февраля 2015 г.
Глядя на эту зимнюю фотографию, снятую в начале года, трудно заподозрить какие-то признаки трагедии. Однако уже в это время неизвестный змей усердно подтачивал её организм. В начале 2015 года ещё было трудно предположить, что он станет последним в её жизни. К 80 годам Аля успешно вылечила язвы на ногах, справлялась с диабетом второго типа и другими недугами. Регулярно посещала эндокринолога и хирурга в 40-й элитной поликлинике на Невском проспекте. В начале 2014 года, видимо, при очередной диспансеризации были обнаружены подозрительные цифры в анализе крови. Гематологическое исследование 26.02.2014 г. в Северо-Западном центре доказательной медицины ( ул. О.Дундича д.8/2) подтвердило наличие показателей, не соответствующих норме. В частности, недостаток лейкоцитов и нейтрофилов, перебор моноцитов, миелоцитов и др. В результате Алю направили и поставили на учет в Научно-исследовательский институт гематологии и трансфузиологии (2 Советская ул, 16). В домашнем архиве сохранились два документа, датированных 2014 годом.
Всей семьей отмечали в кафе день рождения Маши 29.02.2015.
Отмечаем дома мой день рождения. Это, видимо, последний снимок Али. 31.03. 2015.
Справка от 14.04.14 о консультации у врача-гематолога Головченко. Диагноз: хронический миелолейкоз (хроническая фаза). (Наверное, уместно поставить вопрос:
кто, когда и почему не была определена начальная стадия болезни крови?) Больная направлена на стернальную пункцию (дообследование) на 16.04.14. Рекомендовано УЗИ органов брюшной полости. Явка с результатами.
УЗИ сделано в 40 поликлинике (Невский 86). Все результаты в норме, селезенка увеличена (12,5 Х 4,3 см.). Общее заключение написано неразборчиво. После выполнения предписания Аля была поставлена на учет в институт на 2 Советской ул, 16. Это подтверждает и следующий документ. Информационный листок пациента, в котором утверждается, что Агронской А.А. поставлен диагноз хронический миелоидный лейкоз. Она приглашается принять участие в так называемой наблюдательной программе (т.е дает согласие на использование в научных целях данных её анализов и процедур). Документ подписан врачом этого института Шуваевым В.А. 15.05.14. Там есть и согласие (подпись) Али. Из этого документа можно узнать названия регулярно выполняемых анализов: клинические анализы крови, цито генетические исследования костного мозга с определением количества клеток, несущих Филадельфийскую хромосому, молекулярные исследования крови (определение уровня белка bcr – abl, являющегося маркером хронического миеловидного лейкоза и др. Аля стала регулярно получать бесплатно лекарства в аптеке на Полтавской улице. Противные на вкус таблетки (капсулы) под названием Филахромин она принимала два раза в сутки по 400 мг, запивая полным стаканом воды. Она регулярно ходила в поликлинику этого института на прием к лечащему врачу. Устно ей было сказано, что только выполнение всех процедур и приема препарата продлит жизнь не менее, чем на 3 года.
Краткий медицинской ликбез. Миелоидный лейкоз или миелолейкоз – это опасное онкозаболевание системы кроветворения, при котором поражаются стволовые клетки костного мозга. В народе лейкоз часто именуют «белокровие». Как следствие, они полностью прекращают выполнять свои функции и начинают стремительно умножаться.
Миеломная болезнь (Множественная миелома). Эта коварная болезнь с таким нежным названием относится к опухолевым заболеваниям лимфатических клеток и приводит к формированию в костной ткани миеломных полостей. Проявляется сильными, порой чрезвычайно мучительными болями в кистях рук, ног и таза а также в крестце, грудине, рёбрах. Боли в костях и спонтанные переломы костей иногда происходят без видимых внешних причин. На ранней стадии болезни часто развивается лихорадка с длительным повышением температуры. В некоторых случаях развивается выраженный остеопороз со всеми его прелестями. Диагностировать миеломную болезнь без специальных методов обследования сложно. Но заподозрить, что у больного не простой остеохондроз, врач может уже при первичном осмотре по несоответствию интенсивности болей с отсутствием ограничения подвижности позвоночника. На рентгеновском снимке позвоночника – множество округлых образований с четкими контурами размером около 3 см….Данные анализов крови: повышены все показатели воспалительной активности, уменьшается число лейкоцитов и количество гемоглобина, моноцитов, белка, эозинофилов.
Продолжаю краткую хронологию. Вторая половина 2014 года прошла относительно благополучно. Летом с Алей и Саней слетали в Мюнхен и далее на машине в южную часть Германии - Раштатт (в районе Баден – Бадена). В этом же составе дважды посетили Финляндию в автобусе и на пароме. В семейном кругу отметили Новый 2015 год. Затем Машин и мой день рождения (см. фото в начале очерка). Проблемы со здоровьем обострились в марте месяце. Начали беспокоить кости, особенно позвоночника и правый плечевой сустав, заметнее стали дрожать руки. Постоянный прием таблеток дополнялся периодическими анализами.
18 марта 2015 из института прислали сообщение. Сдать кровь в поликлинике института на 2 Советской ул. в 9.30, кабинет № 6. В 11.00 стернальная пункция. Выдача рецептов (на таблетки) 7.04.15. в регистратуре с 15 до 17 час. С каждым днем становилось труднее ходить. Особенно болела спина. Аля постепенно переходила на лежачий образ жизни.
27 марта вызвали на дом участкового врача. Диагноз: невралгия. Выписала мази и добавила: может быть пройдет! Жизнеутверждающе!!
27 апреля Аля была у хирурга в 40 поликлинике. Получила бланк направления на анализ костей, где в графе диагноз написано: остеопороз. Признаков коварной болезни и диагноза, поставленного год назад, видимо, не усмотрел.
Остеопороз – это заболевание костной ткани, повышенная ломкость костей вследствие недостатка кальция, типичное для любого человека старше 40 лет.
1 мая смотрели по ТВ красочный парад Победы в Москве на Красной площади.
8 мая на машине Саши Горобца привезли Алю в поликлиническое отделение больницы им. Мечникова (Заневский пр. 1\82). Она самостоятельно преодолела несколько ступенек лестницы и 20 метров до нужного кабинета.
Обследовали поясничный отдел. Показатели минеральной плотности костной ткани осевого скелета (L1-L4) в пределах нормы. Показатели в области шейки бедренной кости соответствуют остеопении (т.е. есть снижение минеральной плотности костной ткани). В остальных отделах бедренной кости – в пределах нормы. Стоимость анализа 1000 р. Нужен ли был такой анализ в первую очередь?
16 мая вечером смотрели по программе ТВ 100 оперетту Кальмана «Марица». Аля вспомнила: когда записывали по ночам для ТВ эту оперетту, хоровые номера пела группа певцов из хора Капеллы. Однако в титрах киноверсии оперетты участие Капеллы не отмечено. В главной роли молодой вдовы выступила актриса Наталья Андрейченко ( пела Лариса Шевченко). Молодого графа играл Тимофей Спевак (пел Александр Стеблянко). Режиссер спектакля Александр Белинский.
Аля знала наизусть почти все спектакли Театра оперетты. Вспомнила «Цыганскую любовь» Легара, которую много лет играли почему-то только в Кисловодске. Аля слушала её много раз, начиная с довоенных лет вместе с бабушкой, и после войны. Оперетта была в репертуаре театра и в 1983 году, когда хор Капеллы был в Кисловодске на гастролях. Этот зажигательный музыкальный спектакль можно смотреть многократно Сюжет не затейливый. Краткое содержание: Светская барышня влюбилась в красивого цыгана, но во сне представила последующую кочевую жизнь, и вышла замуж за жениха своего круга.
В Кисловодске почти ежегодно были на гастролях и другие музыкальные коллективы. Там летом жили и отдыхали семьи артистов и музыкантов. Для них организованно снимали на лето жильё. У деда была на втором этаже комната с верандой. В домашнем альбоме есть фото этого дома, во дворе которого росла груша. По этой груше Аля опознала и дом при своих гастролях в Кисловодск. Еще до войны бабушка сначала забирала Алю, а затем мама Шура привозила и Галю. Туда приезжала и Катя. Дети бегали на все концерты оркестра, который играл в раковине открытого зала справа при входе в городской парк. Залезали на ветви одинокого высокого каштана. С детьми много занимались взрослые. Ходили с ними на экскурсии по памятным местам: на скалу дуэли Грушницкого, на гору Кольцо и др.
До конца мая несколько раз возили Алю в 40 поликлинику, выписывали лекарства, которые не помогали. Зря теряли время. Спина продолжала болеть, ноги отказывались ходить.
31 мая решили вызвать домой платного невролога. В интернете предложений немало. Отозвался по телефону помочь некто Сергей Александрович, который пришел в воскресение 31 мая около 17 часов с большой сумкой с лекарствами и препаратами. После осмотра написал на отдельном листе свою фамилию, имя, отчество и номер мобильного телефона. После фамилии больной записал диагноз: поясничный остеохондроз и краткую программу лечения на предстоящую неделю. Правда заметил, что в диагностическом плане не совсем ясно, необходимо срочно сделать МРТ поясничного и грудного отдела. В этот день для снятия боли ввел анальгин и три препарата блокады: декламетазон (2 ампулы 4 мг/мл), диклофенак (2 ампулы 25 мг/мл) и лидокаин (2 ампулы 20 мг/мл).
Это был действительно первый врач, который начал со снятия боли, усомнился в своем диагнозе и предложил срочно сделать МРТ. К большому сожалению это было очень поздно. Его надо было вызвать год назад, когда ещё можно было спасти Алю.
Вечером, когда боль ушла куда-то вглубь, по ТВ Культура слушали из Вены Девятую симфонию Бетховена. Аля вспомнила, что сольную партию сопрано в 9 симфонии начала петь с 1970 года – столетия со дня рождения Ленина. Возможно это было на гастролях по городам Сибири в октябре 1970 года, когда хор Капеллы неоднократно исполнял это произведение. С тех пор больше не имела возможности слушать оркестровую часть симфонии, так как солисты выходят на сцену к хору позже (после окончания оркестровой части). Отметила, что на репетиции в Одессе музыканты оркестра встречали солистов аплодисментами. Много раз пела это произведение с дирижером Матцевым, а Арвид Янсонс любил затягивать исполнение 9 симфонии, как бы наслаждаясь этой музыкой. Аля вспоминала с теплотой и некоторых других дирижеров.
Рассказывала и некоторые другие эпизоды из своей жизни. Ранее я писал, что наше знакомство с Алей на Сиверской произошло в результате случайного совпадения событий. Однако, как выяснил совсем недавно, это не так. Для пояснения этого придётся вернуться на несколько десятилетий назад. Я знал, что в нашей огромной коммунальной квартире №24 на улице Маяковского в Ленинграде жила соседка по имени Мария. Я, собственно, её помню плохо, зато неплохо запомнил лицо её дочери – рыжеволосой Нины. По рассказу Али, семья этой Марии ранее жила в подвале дома №4/2 на улице Софьи Перовской, где в этом же доме жили Елизаровы. Оказывается, отец Марии, который подрабатывал с предвоенных лет сапожником, был родственником Тони и выходцем из одного с ней города – Красные Холмы Калининской области. А у матери Марии была изба в деревне Рыбицы. Поэтому совершенно не случайно Тоня оказалась нянькой в семье Елизаровых – Пожарских в доме на Перовской. Также не случайно моя бабушка Елизавета Семёновна, которая зимой на одной кухне в квартире на Маяковской, варила щи вместе с соседкой Марией. Не случайно и обе семьи, начиная с 1946 года, вывозили своих детей на лето в деревню Рыбицы, где снимали комнатухи в домике матери Марии. Теперь понятно, что и моя встреча с Алей в Рыбицах летом 1951 года была не совсем случайной.
Аля также рассказала, что ездить на дачу в Сиверскую начали примерно с 1938 года, когда ей было три года. Туда же привозили и сына тети Мани Елизаровой Володю. Их семья уехала из СССР в Германию в 1938 году. Все жили тогда в домике другой тети Мани, которая жила в городе в большой коммуналке на улице Маяковского дом 24 квартира 3. Аля помнит, что когда началась война мама Шура приехала за детьми в Рыбицы, быстро собрали вещи и пешком шли пять километров до станции. Шли по дороге мимо деревянного городка для летного состава и аэродрома, где гремели работающие двигатели самолетов. На станции с трудом втиснулись в забитый людьми вагон пригородного поезда, который тащил паровоз. Нас с Галей хотели эвакуировать, но поездка по какой-то причине сорвалась. Блокадные годы кратко изложены в очерке «Солистка». Лето 1944 или 1945 года провела в пионерском лагере на реке Оредеж в районе станции Сиверская. Путёвку в этот лагерь организовала Александра Самсоновна, мама племянника В.Л.Легкова, Евгения Евгеньевича Легкова (певца капеллы), работавшая директором одной из школ Ленинграда.
В трудные послевоенные годы бабушка Мария Георгиевна вертелась как белка в колесе, чтобы накормить семью и одеть внучек – Алю и Галю. Сама шила и перешивала нам платья из своего гардероба и брюк деда Евгения Александровича.
В старшие школьные годы, когда я пела в самодеятельности и бегала на танцы в училище Дзержинского, мое платье было сшито из брюк деда, воротничок из нижнего белья бабушки. Бабушка водила нас с Галей в церковь, поясняя смысл каждой иконы. Вместо платков на голове носили панамки. Дед с нами в церковь не ходил, хотя в доме иконы долгое время существовали, а в углу стоял небольшой иконостас. Всё это конфисковали после революции 1917 года. Изъятия продолжались и перед войной. Однажды вошли люди в военной форме с шашками, которыми они проверяли имущество под кроватями. А мы с сестрой от страха как раз и прятались под большой бабушкиной кроватью. Икон в нашей квартире не нашли, так как часть из них бабушка унесла к своей сестре Зине, которая жила в этом же доме со стороны Екатерининского канала. Бабушка не была фанатично религиозной, но соблюдала общепринятые традиции. Ежегодно на Троицу (в июне) девочкам шили белые платьица, и в церковь ходили обязательно нарядными. В выходные дни дед с бабой ходили с нами гулять, в том числе на Петроградскую сторону, где ранее жили, и поэтому хорошо знали этот старый район города. Рассказывали об интересных домах и судьбах известных актеров, которые жили в этих домах. Иногда ездили практически за город на трамвае вдоль Невы (до кольца этого маршрута в Рыбацком), по пути наблюдая за движением судов.
Училась в 202 школе на улице Желябова. В школе был хороший хор и свой оркестр из учеников. Поэтому не удивительно, что из 17 человек выпускного класса стали профессиональными певцами и музыкантами. Руководила хором педагог по пению, фамилию которой, к сожалению, забыла. В школе большая часть классных помещений были проходными. И только старшеклассники учились в концевых изолированных помещениях. Опаздывающие ученики часто мешали другим, находившимся в проходных помещениях. Были на этой почве хулиганистые выходки и конфликты. Однажды в 8 классе мы закрыли входную дверь на палку от швабры и пытались не пропустить опаздывающих учеников. Зачинщиков осудили и вызвали их родителей к директору школы. Пришла моя бабушка, но директор потребовал родителей. Бабушка позвонила отцу, который пришел на Перовскую и устроил скандал, сказав, что вы (Шура и Мария Георгиевна) плохо воспитали девочек. У отца была другая семья, и навещал он нас не часто.
Почему ты, находясь в семье профессиональных музыкантов, долго и таким зигзагом шла к профессиональному пению, обладая таким сильным и красивым голосом?
На этот мой вопрос Аля ответила примерно так. В самодеятельности я пела все подряд – для сопрано, меццо-сопрано и даже для мужского голоса. Руководители этих коллективов были не заинтересованы отпускать на учебу голосистую молодежь. Мои родственники, в том числе профессиональная певица , мать Володи Атлантова, не захотела вмешиваться. По просьбе бабушки, меня прослушал знакомый деда профессор консерватории, который сказал: - надо определиться с голосом (т.е сопрано или меццо-сопрано). Аля полагает, что виновницей был возраст с мутацией голоса. В музыкальное училище пыталась поступить на год раньше, правда, пришла в училище только в декабре. Педагог после прослушивания сказала: - Идите - оформляйтесь. Но когда подала заявление в отдел кадров, ей ответили, что прием закончен, не опаздывайте в следующем году. Вместо того, чтобы снова вернуться к педагогу, Аля ушла домой.
Во время учебы в училище продолжались споры с основным учителем пения Екатериной Андреевой из-за голосового репертуара. Только после вмешательства другого педагога – профессора консерватории Софьи Владимировны Акимовой я стала петь только сопрановый репертуар. Кстати, врач при поступлении в училище, осматривая мое горло, сразу же сказала: – какие узенькие связочки. А это основной признак высокого сопранового голоса певицы.
Продолжаю хронику 2015 года. Далее невролог расписал программу вакцинации на предстоящую неделю: 1-2-3-4- июня по 3 мл. уколы диклофенака (2 раза в день) 5 и 6 июня – один раз в день. Сам врач приходил делать уколы через день ближе к вечеру. К названным выше препаратам добавил ещё флостерон. В остальные часы и дни уколы делали Наташа и Маша после работы. Каждый визит врача стоил 2.5 тыс. руб. + стоимость лекарств. Некоторые лекарства мы покупали сами в аптеке. После уколов боль в спине на какое-то время затихала, но не надолго. С.А. добавил еще уколы на 7 июня.
8 июня боли снова невыносимыми и Аля позвонила платному неврологу. И он назначил: продолжить делать уколы диклофенаком на четыре дня.
9 июня я ездил в 40 поликлинику и взял у лечащего врача-эндокринолога медицинскую карту с записями обращения пациента к врачам поликлиники. Але предстояло выдержать очередные платные анализы, которые делаются по заключенным договорам. Один из пунктов договора гласит: заказчик обязуется информировать врача о перенесенных заболеваниях, в том числе о гепатите АВС, туберкулезе и др., а также о перенесенных операциях, переливаниях крови и инъекциях за последние два года и т.п. Всё это помнить не возможно. А в медицинской карте это можно найти. Я не припоминаю, чтобы в свое время от меня перед операцией требовали принести медицинскую книжку, но устно врачи обычно спрашивали о перенесенных инфекционных болезнях.
11 июня, (четверг), подошел срок плановой сдачи очередного анализа крови в институт. К этой дате Аля не могла дойти не только до института, но и до туалета. Вызвали на дом платную бригаду для взятия крови. Бригадой оказался молодой парень, который приехал в 8.30 и взял кровь из пальца и из вены. Эта процедура стоила 950 р. Я сразу же отнес две пробирки с кровью в лабораторию института гематологии на 2 Советской улице. К этому дню основное положение Али было лежачее. Накануне я пытался убедить её воспользоваться подручными средствами, чтобы дойти до туалета. Предлагал ей сесть на пуфик с колесиками, купить памперсы и др., но все предложения она отвергла. Нести её я был не в состоянии. Её вес был более 70 кг. Ноги её уже были парализованы, могла только слегка шевелить пальцами. У меня было куплено пластмассовое ведро-туалет с крышкой. Понимая, что положение безвыходное, она пыталась на него сползти с кровати самостоятельно. Но руки у неё были слабые, точнее, были больные плечевые суставы. К тому же она была очень щепетильна во всех интимных делах, в том числе и туалетных. В конечном итоге, я помог ей сесть на это ведро. Но меня она попросила выйти из комнаты и закрыть дверь. Когда я вошел в комнату через несколько минут, Аля сидела на полу. Я не помню успела ли она опорожнить желудок, но поднимать её с пола мне пришлось. Причем в тот момент она мне даже не сказала, что упала. Фактически, в результате падения с горшка она окончательно сломала нижний позвонок, который и так висел, видимо, на волоске. После этого инцидента её нижние конечности были полностью парализованы. Она теперь не могла даже пошевелить пальцами ног. Поломка позвонка точно определена на снимке МРТ, который делался на следующий день. Только там она сказала врачу, что накануне она упала. Я не присутствовал на МРТ- процедуре, поэтому не слышал её разговора с врачом.
12 июня, пятница. Привезли Алю в многопрофильный медицинский центр «Март» (Малый проспект. В.О., дом 54. Накануне заказали спецтранспорт (машина скорой помощи) с инвалидной коляской, в которой сидела Аля. Из дома её вынесли санитары этой машины. Приехали в центр за полчаса до назначенного срока 12.25. Алю переложили на местную каталку и в тесной приемной комнате ждали своей очереди около одного часа. Процедура МРТ началась в 13.00 и заняла около 20 минут. На этом же спецтранспорте вернулись домой около 14 часов. (Транспорт стоил 7,5 т.р. и МРТ 6229 р. Я и ранее для истории указывал стоимость процедур, которые обозначены в официальных документах домашнего архива, не комментируя – дорого это или нет). Саша остался в центре ждать результаты анализа. Алю дома переместили в большую комнату № 1, где было больше свободного пространства для доступа к кровати.
Как и ожидалось, результаты МРТ были неутешительными. В заключении медицинского центра записано: Область исследования: грудной и пояснично-крестцовый отделы позвоночника. МР – картина структурных изменений тел позвонков грудного и поясничного отделов более характерна для специфического поражения.(Слово специфическое в медицинской терминологии обозначает опухоль, скорее всего, раковая). Патологический (т.е. приобретенный) перелом тела Th 8 позвонка с формированием паравертебрального (рядом с позвонками) компонента по вентральной (передней) поверхности на уровне Th 6-10 (позвонков 6-10) и с дорсальной (задняя) поверхности на уровне Th 7-9. Вторичный стеноз (сужение приобретенное) позвоночного канала. Левосторонний плеврит (воспаление плевры, вода). МР – признаки дегенеративно – дистрофических (поврежденных) изменений грудного и пояснично – крестцового отделов позвоночника. Нарушение статики (нормального положения) позвоночника. Задние грыжи дисков на уровне L 2-3; L 3-4; L 4-5 (слева). Рекомендуется консультация онколога, выполнение ОСГ.
В этот же день Саша купил и привез домой каталку с туалетом, которая называется кресло-коляска с санитарным оснащением серии 5000 (6500 р.). Правда, попытка сесть самостоятельно на это кресло не увенчалась успехом. Перешли на использование памперсов.
Мой вывод: Анализ МРТ говорит о несостоятельности существующей системы здравоохранения, некомпетентности и безразличия врачей районных и даже элитных поликлиник. Аля была постоянной пациенткой элитной поликлиники, и какой прок?
13 июня продолжали делать уколы диклофенаком. 14 (воскресение) – перерыв.
15 июня, понедельник. Втроем (Саша, Маша и я) в 15 часов по звонку от нашего родственника Юры Горбунова были без записи приняты онкологом 38 поликлиники, который дал направление на остеосцинтографию (ОСГ) грудного отдела позвоночника.
18 июня. Опять заказывали спецтранспорт и в 10.00 выехали в Елизаветинскую больницу на другой окраине города (ул.Вавиловых, д.14), в 13.20 были приглашены в кабинет № 6.
Остеосцинтография скелета – метод радионуклидной диагностики, основанный на введение в организм пациента тропного (не отвергаемого) костной ткани радиофармацептического препарата (РФП) и последующей регистрации его распространения и накопления в скелете.
Заключение: множественные очаговые изменения костей (метастазы) скелета с конкретными цифрами распространения РПФ в разных частях скелета от 128% до 172% (в крестце). Ужас!!! Стоимость анализа 3 т.р.
В этот же день (18.06) мы с Настей были на приеме в поликлинике Института гематологии у лечащего Алю врача (зав. отделением, к.м.н.). Она посмотрела результаты последнего анализа крови, который брали 11.06 на дому, и сказала, что все анализы в норме и менять лекарства не будем. Мы рассказали о плачевном состоянии здоровья её пациентки и наших последних действиях и поездках по больницам для проведения анализов. Упомянули и о возможного определения в больницу и последующего оперативного лечения Али с прекращением приема препарата филахромина. Врач была удивлена таким состоянием её подопечной, которую она видела в феврале бодрой и с улыбкой на лице. Никакой своей вины в сегодняшнем состоянии Али она не усмотрела, ограничившись написанием краткой справки, которую можно прочесть ниже.
Справка. Агронская А.А., 1935 г.р. Наблюдается гематологом с мая 2014 года по настоящее время. Диагноз: Хронический миелолейкоз, хроническая фаза. Получает ежедневно, постоянно терапию ингибитором тирозинкиназы: филахромин в дозе 600 мг/сутки. Абсолютных противопоказаний к оперативному вмешательству не имеет. Возможна краткосрочная отмена препарата на время оперативного лечения. Подпись врача.
19 июня, пятница. Из-за ухудшения самочувствия и непрекращающихся болей вторично вызвали участкового врача из поликлиники № 38 Центрального района. Врач пришла в 14 часов. Вместо пентальгина, который теперь по рецепту, выписала трамадол в таблетках и препарат для инъекции, т.е. те же препараты которыми пользовался приглашенный (платный) невролог. Поставили перед ней вопрос о необходимости госпитализации. Ответ был неопределённый: надо подумать. Поздно вечером вызывали неотложку, врач которой использовал для инъекции 2 ампулы трамадола и анальгин.
Когда меняли памперсы впервые заметили на спине у крестца небольшое красное пятно – начало пролежня. Наложили ранозаживляющую повязку с перуанским бальзамом 10Х20 см. Затем купил в аптеке облепиховое масло и марлевые повязки. Как выяснится позже, всё это не помогло.
20 июня, суббота. Продолжали колоть трамадолом и анальгином.
21 июня, воскресение. Приходил невролог С.А. Использовал 4 ампулы инъекций в спину для блокады дексометизон 8 мг., лидокаин 20 мг., кеторолок 40 мг. А также от тошноты церукал. Прощаясь, С.А. сказал, что уезжает сроком на месяц. Вся нагрузка по уходу за Алей и уколам легла на Машу и Наташу. Я два дня не подходил к больной из-за обострения воспалившегося горла.
Все последние дни Саша вел переговоры с нужными людьми для госпитализации Али. В прошедшую пятницу он разговаривал с главным хирургом госпиталя для ветеранов войн – примут Алю вне очереди. Госпитализация назначена на понедельник.
22.06.15., понедельник. Выехали в 9 часов утра на машине скорой помощи, Аля лежала на носилках, выносили санитары. В 9.30 после регистрации в госпитале переложили Алю на местную каталку, скорая уехала, получив 2.5 т.р. Очередь на регистрацию не убывает, продолжая пополнятся новыми больными. Длинная очередь в коридоре у накопителя для дальнейшего прохода в смотровую с врачами. В 10.55 каталку с Алей увезли в сторону приемного покоя. Аля нервничает, готова заплакать, просит отвезти её домой. У каталки меня сменяет Настя, я ухожу сторожить вещи, которые остались в вестибюле. В 11.30 вывезли Алю из кабинета рентгена и направились во второе хирургическое отделение, где снова застряли в коридоре – зависли компьютеры. В 12.15 в холле коридора взяли анализ крови и только в 13 часов переложили Алю на кровать в 7 палату 2-го хирургического отделения.
Палата светлая, около 20 кв. м., 5 коек, все заняты пожилыми женщинами, одной из которых более 90 лет. Сидел до 19 часов на стуле рядом с кроватью, пытался кормить и поить чаем и компотом местной кухни. Аля со мной практически не разговаривает – видимо, обижена, что не выполнил её просьбу увезти домой. Памперсы меняют дежурные сестры, у меня еще нет практических навыков. Подходили к кровати и врачи: сначала лечащий, затем зам. начальника госпиталя по хирургии Рыбаков. Периодически на несколько минут я выходил в коридор по просьбе лежащих женщин, которым надо заняться туалетными делами. В коридоре много шныряющих больных на колясках, в основном мужчин разных возрастов. В этом хирургическом отделении больные проходят послеоперационную реабилитацию. Аля попала в это отделение с предположением о возможной операции. Об этом шла речь при первичной встречи с Рыбаковым. Видимо, после рентгена в госпитале выяснилось, что сделать такую операцию они не смогут. В 19 часов меня сменила Маша, которая пришла в госпиталь после работы. Ночевать приехала после 22 часов на 10 Советскую ул.
Это многопрофильное медицинское учреждение называется Госпиталь ветеранов войн, находится недалеко от Володарского моста по адресу Народная улица, дом 21а. Вход осуществляется по пропускам. Позже прочитал на стенде в вестибюле, что принимают на лечение и блокадников. Распорядок дня: 8.30 – завтрак, 11.30 – второй завтрак. 13.30 – 14.30 – обед. 15.30 – 17 - тихий час. 18.30 – 20.00 – ужин. В отделениях хирургии еду развозят по палатам.
23 июня, вторник. Пришел в госпиталь в 8.30 к началу завтрака: манная каша, кусок булки и 20 грамм масла, жиденькое кофе. Але забыли на ночь сделать обезболивающий укол. Поймал лечащего врача, который ответил, что всё назначено. Искал около часа дежурную сестру, которой не оказалось на своем посту. Врач сам её нашел, на посту они сверили назначения и только около 10 часов сестра взяла шприц и ввела препарат. Аля поспала около 2 часов. Выходил на полчаса на Народную улицу, где по просьбе Али купил свердловскую булочку. В 13.30 на обед принесли постный рассольник с перловой крупой, тефтель с тушеной морковью и компот. Ест она мало и вяло. Настроение неважное, почти не разговаривает не только со мной, но и с соседями по палате. Когда после уколов боль утихает, пытается продолжать разгадывать кроссворды из журналов с программой ТВ, которые я покупал для дома на протяжение многих лет. Сидел у кровати весь день до прихода Маши после окончания работы. Такое сидение утомляет от окружающей обстановки, наверное, больше, чем у станка.
24 июня, среда. Приехал в госпиталь к 8.30. На завтрак была овсяная каша, белый хлеб, 20 грамм масла и жидкий кофе. (Далее не буду упоминать меню – примерно такое же). Маршрут моей поездки занимал около 1 часа: 10 Советская – метро Маяковская или пл. А.Невского- выхожу из метро Ломоносовская-пешком около 300 м. до трамвайной остановки у набережной Невы-на трамвае через Володарский мост и две остановки по Народному проспекту. В 10 часов Алю перевезли на 4 этаж в 6 хирургическое отделение, где лежат больные, не связанные с операциями. Это был тревожный знак – госпиталь отказался от операции, а значит и спасти Алю. Мне на помощь пришла Даша, которая собрала в целлофановый мешок все вещи из тумбочки и перенесла на новое место. Опять какое-то время в каталке пришлось ждать в коридоре освобождающуюся кровать. Свободных мест нет. В 10.30 Алю забрали на УЗИ, кажется на 1 этаже, её сопровождает Даша. Перед переездом Але сделали два укола, в 8.30 и в 10 часов. Вчера поставили клизму и сменили памперсы, которые купила Маша. После УЗИ вернулись на 4 этаж и только в 12 часов дня поселили Алю в 7-местную палату № 6. Нового лечащего врача зовут Евгений Анатольевич. Еще в коридоре мне сказали, что цель перемещения вылечить пролежень, который за это время значительно увеличился – на спине живая рана размером с десертную тарелку. В 17 часов Алю осматривали терапевт и невропатолог. Я на это время выходил в коридор и никаких разговоров не слышал. Когда они вышли из палаты я не заметил, общаться со мной врачи , видимо, не пожелали. В 19 часов меня сменили Маша и Галя. Учитывая негативный опыт первых дней пребывания в госпитале, Маша договорилась за 500 рублей с дежурной санитаркой, которая будет присматривать за нашей больной в позднее вечернее и ночное время. Практиковали это и во все последующие дни. После возвращения домой я успеваю только помыться, покормить кошек, убрать за ними, самому поесть и час поспать. В 22 часа приходила Елена Ивановна, принесла творог, сыр и масло для Али, которые я убрал в холодильник, а также уговорила принять 10 тысяч рублей. В 22.30 сходил в Дикси за едой котам.
25 июня, четверг. Чтобы успеть в госпиталь к завтраку, встаю в 6 часов, что для меня не проблема. После завтрака раздают больным таблетки, затем начинается обход врача. Утром значительную часть времени нахожусь в коридоре, т.к. санитарки проводят влажную уборку, кругом мелькают люди. После уколов Алю переложили на каталку и увезли в перевязочную для взятия очередного стволового анализа. (Исследование костного мозга позвоночника – пункция). Предварительно в палате спросили у Али согласие на эту операцию. После её возвращения на верхней части груди были заметны следы крови. В 15 часов меня сменила Наташа, я поехал в аптеку на Полтавской улице, где получил 4 упаковки филахромина в капсулах (120 по 100 мг.) вместо выписанных таблеток, которых не оказалось на складе. Сходил в химчистку: получил и сдал бельё в стирку. В Дикси кроме еды котам купил для Али сок (яблоня и вишня) с трубочкой.
26 июня, пятница. Дежурил в госпитале с 8 до 13.30. Периодически повторяются проблемы с уколами. Якобы дефицит препарата кеторолок. Подходил к лечащему врачу, якобы препарата нет в аптеке госпиталя. Я предложил, что выйду и куплю в ближайшей аптеке. Однако вскоре это лекарство нашли и в госпитале. Одновременно поговорили с лечащим о возможности использовать наркотики. Он понимает, что без дополнительных уколов Аля обходиться уже не может. Уже вчера он поставил меня в известность, что кроме обработки пролежня в этом отделении ничего делать не будут, и здесь она долго лежать не будет - ищите специализированную онкологическую больницу. Перед обедом я присутствовал при процедуре перевязки всех больных. Специальная медсестра вкатывала в палату солидную тележку с препаратами, мазями и лекарствами и начинала по очереди больных перебинтовывать. Алю с моей помощью перевернули на левый бок. (Ей было не больно из-за парализованных ног, которых она не чувствует ). Заменили повязку на новую, обильно покрытую мазью. Тут подошел лечащий врач, в резиновых перчатках вычистил кал из заднего прохода на подстилку и расстегнутые памперсы. Он это выполнил очень быстро, свернул грязную подстилку и сказал: это надо делать вам самим 2 раза в неделю. Дежурных санитарок тут не было, я вынул грязные памперсы и подложил свежие, но застегнуть их не сумел. Повернул Алю на спину. Привел санитарку, но Аля очень устала от этой процедуры и снова ворочать себя не дала. От обеда отказалась. Меня сменила Наташа, и я поехал к онкологу в 38 поликлинику, чтобы показать результаты анализа ОСГ. Вечером приезжали Маша и Галя.
Результаты исследования костного мозге в клинико-диагностической лаборатории Госпиталя ветеранов войн от 26.06.2015 г.
Характеристика миелограммы. Костномозговой пункт низкоклеточный. Клеточный состав полиморфный. Гранулоцитарный росток несколько сужен (51,6). Представлен, в основном, зрелыми формами (8 и 25 %) Присутствует умеренно выраженная лимфоцитарная реакция (29,2 % при норме 4,3 – 13,3). Эритроидный росток в пределах нормы, представлен нормобластическим типом кровотворения (15,8 %) и небольшим количеством мегалобластных элементов (0,8 %). Мегакарпоцистарный росток в пределах нормы (18: 250 п/зр), без особенностей. Митозы кр. крови 2: 500 п/зр. Бел. Крови 0:500 п/зр. Нового кровотворения не обнаружено.
Другие данные в таблице миелограммы. Ниже представлены только показатели, которые не в норме.
Метамиелоциты 5,4 (8-15). Палочкоядерные 8,0 (12,8 – 23,7). Эретробласты 2,2 (0,2 -1,1). Нормобласты полихр. 6,2 (8,9 – 16,9). Подпись врача неразборчива.
27 июня, суббота. С утра в 8.15 я в госпитале. В 10 часов Але нехорошо. Прошу дежурную сестру поторопиться с дополнительным уколом. 10.15 укол в бедро. От завтрака отказалась, только попила из трубочки Compact Protein. В 11.30 сменили повязку на пролежне, открытая рана не зарастает, наоборот, продолжает увеличиваться. Пока Аля лежала на боку санитарка успела поменять памперсы. В 11.30 Аля заснула, второй завтрак не ела. Немного выпила через трубочку остывший кофе. В 12.30 дежурный врач смерил кровяное давление – 90/50, пульс 88, Аля продолжает дремать, периодически еле слышно стонет. Поставили катетер, ранее моча выходила произвольно. В обед съела только пару ложек супа и крохотный кусочек котлеты. В 15.40 меня сменили Маша и Саня.
28 июня, воскресение. Пришел в 8.20. Больная чуть бодрее, чем вчера. На завтрак съела несколько чайных ложек овсяной каши, чуть омлета и немного кофе. Начало подташнивать. После укола в живот и бедро спала до 14 часов. Меня сменила Наталья, позднее должны приехать Настя и Даша. Посетителей в воскресение пускают с 12 до 18.
29 июня, понедельник. В 8.10 Аля немного живее, но говорит, что ей нехорошо. В 9.30 по моей просьбе сделали ещё дополнительный укол кеторолоком. В полдник съела ложку вареного мяса., в обед – несколько ложек супа. В 15 часов меня сменила Галя. Завтра утром придет так же она. Завтра к 9 утра пойду в Институт ортопедии и травматологии имени Вредена. Осталась последняя надежда спасти Алю: в этом институте делают сложные операции, в том числе на позвоночнике.
30 июня, вторник. Вместе с Настей в 9 утра пешком (лифты переполнены или не работают) на 8 этаж института. В назначенное время нас встретил доцент Сабельников (ему накануне позвонил Юра Горбунов) и провел на этом же этаже к кабинету д.м.н. профессора Пташникова. Провожавший сразу же ушел к своим больным. Ждали немного, минут 15. Там проходила т.н. утренняя оперативная летучка. Когда из кабинета вышла группа в белых халатах, к нам подошел моложавый доктор и пригласил в кабинет. Прочел бегло анализы и более внимательно снимки МРТ. Спросил: сколько времени Аля болеет и сколько дней в больнице? Заключение было высказано сразу же: Она не выдержит этой сложной операции по состоянию здоровья. К тому же, добавил доктор: срок реабилитации после операции по замене позвоночника на металлический протез = трем срокам лежания перед операцией, т.е. не менее полугода. За это время метастазы вокруг позвонков, которые мы вычистим, вырастут ещё больше, чем сейчас, и потребуют новой операции. Стало понятно, что шансов спасти Алю больше нет. Успели спросить: Что делать сейчас? Ответ: Колоть наркотиками и др. обезболивающими средствами, можно использовать пластырь дюрагезик. Домой меня подвезла на машине Настя. У постели Али целый день сидела Галя, вечером после работы пришли Маша с Сережей. Около 21 часа они подъехали на 10 Советскую и увезли меня в квартиру на Ильюшина. Там я вымылся под душем (у меня дома была отключена горячая вода) и выпил чаю. Саня рассказал о последней встрече с Рыбаковым, который сказал, что операции не будет, её подлечат и отправят в хоспис. Дома мы с уходом за таким больным не справимся.
1 июля, среда. Облачно, но без дождя, даже иногда проглядывает солнце. Утром + 16, днем по прогнозу + 20. С 8.15 сижу у кровати больной с грустными мыслями о близкой развязке. Ничего утешительного сказать жене не могу, да она ничего и не спрашивает, все время молчит или спит после утренних уколов. Уже и кроссвордами не интересуется, лежит безразличная ко всему. Понимает она свое безнадежное положение или нет, не знаю, со мной почти не разговаривает. Лишь в начале текущей недели неожиданно посмотрела на меня и четко произнесла: Я тебе отомщу! Я, конечно, промолчал, зная её состояние и причину таких слов. Тут стало ясно, что она до конца не понимает, что дни её сочтены.
Госпиталь продолжает жить по накатанной дорожке. Принесли завтрак, но Аля спит после уколов и сегодня вряд ли прикоснется к традиционной каше, которая остынет и превратится во что-то липкое и безвкусное. При очередной перевязке раны сестра сказала мне, что нужно купить широкий пластырь курафикс для лечения нашей больной. В 14 часов меня сменила Галя, я заехал домой, немного отдохнул и поехал в аптеку на улицу Маяковского. Купил пластырь упомянутого названия самого большого размера 20 см Х 10 метров для фиксации повязок, который стоил 1096 р. 50 к. На выходе из метро Маяковская по договоренности встретился со своей сестрой Леной, которая приехала из Таллина. Прошлись с ней по Невскому до Спаса-на-Крови. Она планировала попасть туда на экскурсию, но там оказался выходной день, который используется для проведения платных концертов. Концерт только-что закончился и публика выходила из помещения этого храма.
2 июля, четверг. Мое дежурство с 8 до 14. Аля ведет себя беспокойно и заметно угасает. Совсем немного поела каши завтрака и еще меньше в полдник. В 12 начала кашлять и её вытошнило. После уколов спит. В 14 часов меня сменила Галя, которая приехала с домашним бульоном, от которого Аля отказалась. Практически ничего не ест, немного пьёт сок или компот через трубочку. Лежит с катетером, моча тёмная, следим за наполнением емкости, чтобы вовремя вылить. Вечером приехали Маша и Саня. Вызывали уролога. Переместили кровать с Алей к окну, где больше света и воздуха.
3 июля, пятница. Мое дежурство с 8 часов. Аля негромко стонет, произнося что-то похожее на имя: Маша. В 9.00 старшая сестра с согласия лечащего врача использует для инъекции наркотик кетонал. После уколов впадает в прострацию и меня, кажется, уже не узнаёт. Лежит практически голая. Пытаюсь прикрыть её легкой простынкой, она сразу же сбрасывает её.
В 11 часов лечащий врач приглашает меня в кабинет заведующего отделением. Там собрался консилиум из трех хирургов. Старший из них Рыбаков начинает разговор с фиксации того факта, что они не могут вылечить у Али пролежень и, следовательно, не могут выполнить якобы взятое обязательство по подготовке больного для отправки в хоспис. Кстати, только пару дней назад санитарки переложили Алю на специальный матрас с автоматической подкачкой воздуха. Задается в пространство вопрос: что дальше делать? Что - то еще говорилось, но я излагаю суть. На повисший в воздухе вопрос я сразу же ответил четко и ясно: мы её заберем домой в любом состоянии, но добавил: если она выживет. Мне показалось, что эти врачи не знают истинное нынешнее состояние больной. Я задал только один вопрос: сколько времени вы можете её еще продержать в госпитале? Рыбаков ответил, что ограничений по времен нет, хотя накануне лечащий сказал противоположное. Мне было важно получить время для решения всех вопросов медицинского и организационного характера. Далее еще было сказано несколько фраз о трудностях ухода за такой больной в домашних условиях. Я оказался невольным свидетелем указаний главного хирурга врачам. Её тошнит – м.б. некачественная пища. Надо сделать анализ пищевода. У неё упал гемоглобин, сделайте переливание крови… В 14 часов навестить Алю пришли Вера и Настя Краснова. Мне показалось, что Аля никого не узнаёт. Меня сменила Галя, позже пришли Маша с Сашей и последним был Коля Горбунов. Маша мне сказала, что Аля отреагировала только на появление Коли и даже якобы слабо произнесла его имя. На следующий день утром должна была прийти Галя.
4 июля. Суббота. В 8 часов утра в квартире раздался тревожный телефонный звонок дежурного хирурга из госпиталя: Александра Александровна умерла (в 5 часов 47 минут утра).
Памятник Александре на Серафимовском кладбище. СПб, 2016 г.