Вехи и вёрсты. Главы из романа. Гл. 228-230

Журнал Алексеевск-Свободный
Шиманский Василий Иванович

Главы из автобиографического романа "Вехи и вёрсты"
(Скопировано с сайта "Свободная Интернет Газета": http://www.svob-gazeta.ru/)


Глава 228. Новое нападение под "Бетонным мостом". Новый Год в клубе ВРЗ


Вскоре со мной произошел второй случай. После танцев в клубе ВРЗ возвращался домой. Подойдя к Бетонному мосту,  заметил, как навстречу мне из укрытия вышли два парня. Они были ростом выше меня, один из них одет в полушубок, второй - в телогрейку. Парни явно рассчитывали  на внезапность и своё численное превосходство. Они, улыбаясь, перегородили мне дорогу, и один из них, нарочито грубым голосом прорычал: «Стой! Куда разогнался?».

Наш дом находится в ста метрах от этого моста, но за спиной этих молодчиков. Я знал, что под этим мостом часто грабят людей, поэтому заранее приготовил финку.
Не вступая в разговоры, и не замедляя шага, я вплотную подошел к этим типам, выхватил финку, которая была до блеска отполированная мной, и громким голосом гаркнул: «Дорогу!»

Один из парней, видя в полуметре от себя блестящее лезвие финки, машинально сделал пару шагов в сторону. Я быстро  проскочил между ними, развернулся, держа наготове своё холодное оружие, и в тон их голоса сказал: «Чего надо? Слушаю вас!»

От такого поворота дела налётчики растерялись, пару секунд молчали, видимо соображая, как им поступить дальше, а я всё  это время следил за их руками. Когда один из парней полез в карман за ножом, я знал, что силы неравные, поэтому повернулся к ним спиной и рванул к дому. Вступи с ними в бой,  всё могло кончиться не в мою пользу.

Закрыв калитку на засов, дёрнул за потайную верёвочку, открыл защелку, заскочил в сени, а потом в дом. Была суббота, в этот раз у нас ночевала сестра Наташа с дочерью Лидой и мужем Геннадием Бобровым.

Скомандовал Геннадию: «Быстро одевайся! На меня напали!» Генка натянул штаны, накинул полушубок, прихватил мой тот японский кинжал, который я загонял себе в ногу, мы выскочили на улицу, чтобы рассчитаться с напавшими на меня бандитами, но их след простыл. К  Бетонному мосту мы не пошли, а вернулись в дом.

Мама встретила меня руганью и слезами: «Вам жить надоело? Куда полетели, под ножи? Василий, когда ты шляться по ночам перестанешь? Я все окна просмотрела, а тебя всё нет и нет! Ты знаешь, что я спокойно заснуть  не могу, когда тебя нет дома».

Мама, есть мама! Пока нас не касается, все мы самоуверенные и думаем, что с нами ничего не случиться. Скажи кому-нибудь, что его завтра зарежут, он не поверит. Такова жизнь!

***
Новый год - большой праздник. Большинство пожилых людей предпочитают встречать его дома, молодёжь - на танцах, или новогодних балах. И вот вечером тридцать первого декабря с пятьдесят второго на пятьдесят третий год в клубе ВРЗ проходил новогодний бал.

В самый разгар веселья в зал забежал молодой человек и сказал знакомым ребятам, что у него дома к сестре привязались два солдата и пытаются её куда-то увести, но она идти с ними не желает, но они не отстают и насильно тянут её за собой. Долго не раздумывая, пьяная ватага ребят, в поисках приключений, рванулась вслед за этим парнем.

Когда несколько парней прибежали на то место, которое указал парень, солдаты ещё были во дворе. Не вникая в суть дела, парни тут прикончили обоих солдат топором, который валялся во дворе около дровяника.

Сделав грязное  дело, они стали убегать, но дорогу им преградила пожилая женщина, видевшая всё, что произошло на улице. Она стала кричать: «Что вы наделали?» Один из парней подбежал к ней и со словами «Заткнись, старая ведьма!»  вонзил ей нож прямо в горло, перерезав женщине сонную артерию. Она умерла на месте. Фамилия этой женщины была Оляева.

В клубе ВРЗ шел показательный суд над этими парнями. Я присутствовал на суде. Мальчишки, совершившие это страшное преступление, держались нагло и самоуверенно, демонстрируя своё «геройство». Петра Курочкина и многих других из этой компании хорошо знал по работе на заводе. Они отделались сроками лишения свободы от пяти до десяти лет.



Глава 229. Моя двоюродная сестра и цыганки. Смерть товарища Сталина


Мои двоюродные сестра Вера и брат Иван были дома в то время,  когда к ним в дом зашла цыганка.

Вера на кухне варила обед, а Иван в спальне рисовал картину. Ивана цыганка не видела, поэтому стала приставать к Вере: «Посмотри на себя в зеркало и обрати внимание на то, какая ты бледная! Красавица, позолоти мне ручку, я тебе погадаю и всю твою хворь исцелю». Вера пыталась прогнать цыганку, а та до того обнаглела, что стала шариться по всем углам.

Ивану это надоело, он вышел из спальни, да как гаркнет: «Вон! Пока башку  тебе не размозжил!» Цыганка бросилась к дверям, бросив Вере на ходу: «Дай, хотя бы, серы на зубок! А болеть ты будешь, девочка сильно! Попомни меня!»
После ухода цыганки Вера расплакалась потому, что та цыганка своими словами сильно задела и без того её больную душу.

***
Валёк Котенко стал реже заходить ко мне, потому что купил себе ружьё, и теперь всю зиму готовился к весенней охоте. В феврале, когда солнце стало пригревать, он зарядил ружьё и с ним отправился на речку Желун, пострелять из него по мишени.
Чтобы ружьё не заржавело, Валёк пожирнее смазал его. Пока ружьё находилось в тепле, его спусковой механизм работал свободно и легко. Валёк, довольный этим, не стал  убирать смазку, надеясь на то, что всё будет хорошо.

Пока он шел до речки Желун, смазка застыла, ружьё дало осечку, и выстрела не произошло. Патрон в патроннике пристыл и не желал выходить. Долго не думая, Валёк взял пару прутьев тальника, затолкал их в ствол и стал при их помощи выбивать патрон, но тот не поддавался.

Тогда он ударил стволом по бревну, чтобы выбить патрон, произошел выстрел, и ствол ружья разорвало.
Валька спасло какое-то  чудо...
После этого ребята над ним подшучивали: «Валёк, когда  пойдём уток стрелять?»

***
В начале марта по радио сообщили весть о болезни товарища Сталина, а вскоре и о его смерти. Что творилось в домах, на улицах и предприятиях описать невозможно. Все плакали, в народе началась паника.

Мама ревела навзрыд, причитая: «Что теперь с нами будет? Всё держалось только на нашем отце народов!»
Моя сестра Наташа плакала громче всех, да и у меня по щекам тоже текли слёзы. Вечером решил написать хорошее душевное стихотворение о Сталине, но, сколько ни пытался найти подходящие слова, идущие из глубины сознания, кроме «дорогой и любимый», ничего в голову не приходило.

На некоторое время отложил эту тему, но так и не смог шагнуть дальше этих двух слов. Ведь привык писать о том, что вижу и чувствую, а тут передо мной - тупик.
За неосторожное слово в то время давали по десять лет лишения свободы. В уголовном кодексе СССР была специальная статья номер сто пятьдесят восьмая, пункты десять и четырнадцать. Кто сидел по этой статье, того называли  «болтуном».


Глава 230. Смерть Володи Ермолаева. Весна 1953 года


После смерти товарища Сталина, сильно потрясла меня смерть Володи Ермолаева - того самого Володьки, с которым работал в колёсном цехе. Была суббота, мы работали во вторую смену, но днём нам не привезли со склада заготовки осей и дисков от колёсных пар. Мы спросили мастера Володю Иванова: «Что нам делать?» Володя пожал плечами и сказал: «Раз нет работы, валяйте по домам!»  Я отправился домой, а Володя Ермолаев прямиком пошел  в клуб ВРЗ на танцы.

В то время на танцах существовал неписаный закон – если девушка отказала парню в танце, она не имела право идти на этот танец с другим партнёром.
Когда в танцевальный зал зашел Володя Ермолаев, играла музыка, и кружились пары. Он увидел знакомую девушку Валентину и направился к ней, не зная о том, что этот танец она отказала Николаю Довгань.

Валентина пошла танцевать с Ермолаевым, чем нарушила неписаный закон, существующий на танцплощадке. Николай Довгань взял в напарники своего дружка, приблизился к танцующей Валентине и произнес три слова: «Валька, покинь танцплощадку!»  Валентина не послушала Николая, не бросила Володю и не вышла из круга. Володя обернулся к Николаю и сказал: «Коля, дотанцуем, поговорим». Николай слушать Ермолаева не стал, а продолжил своё: «Валька, покинь танцплощадку, а то пожалеешь!»

На втором круге Николай, подойдя к танцующей паре сзади, выхватил финку и ею пригвоздил Валькину руку к Володиной спине. Нож пронзил не только руку девушки, а через лопатку глубоко вошел в Володину грудь. В горечах Володя пробежал к тому месту, где сидели музыканты,  и возле них упал на спину. Люди не успели ничего понять, как Николай подскочил и второй раз вонзил в него нож, который достал  сердце. После этого удара Володя мгновенно умер.

Хоронили Ермолаева Володю всем заводом. Мне очень было жалко этого красивого и очень доброго парня, поэтому даже плакал. Вспоминалось много моментов, когда ребята над ним подтрунивали: «Вовка, что ты терпишь издевательства? Сунул бы обидчику разок в харю и дело с концом!»
На такой совет Володя спокойно отвечал: «Для меня подначки ничего не значат, но когда мне придётся по-настоящему постоять за себя, я пару человек уложу! Это точно!»
Погиб Володя, так и не причинив никому зла.

В пятьдесят третьем году весна в Амурской области выдалась ранняя. Двадцать седьмого апреля для заключённых вышла амнистия, а девятого мая мы с Виктором Юрзановым пошли на городскую пристань полюбоваться рекой Зея. Шуга по реке Зея прошла, и из верховья на городскую пристань катера успели нагнать много плотов, которые пришвартовали к тому месту, где в летнее время располагался городской пляж.

Когда мы подошли к берегу, увидели костёр, около которого грелись солдаты-десантники, а один из них сидел на плоту, по очереди опуская в холодную воду ноги, и улыбался.
Мы заметили, что со стороны глубокой воды к плотам  подошел катер с явным намерением отбуксировать эти плоты в другое место. Виктор крикнул солдату: «Парень, сматывайся с плотов, а то сейчас на них пойдёшь до самого Благовещенска». Он смеялся, не   обращая на нас внимания. Я и  Виктор около костра присели на сухое, толстое бревно и стали наблюдать за происходящим.

Катер напрягся и потихоньку потащил плоты на глубину, а просвет воды между плотом и берегом стал увеличиваться. Военные поддержали нас и тоже стали настаивать на том, чтобы солдат, пока неглубоко, прыгал в воду, но их товарищ медлил с прыжком. Когда плоты отошли от берега на приличное расстояние, в конце концов, он осмелился и прыгнул, но сразу скрылся под водой. Через несколько секунд солдат вынырнул, что-то хотел крикнуть, но снова ушел под воду.

Виктор крикнул его друзьям, стоящим в бездействии: «Парень тонет и его надо спасать, а вы рты разинули!» С этими словами он сбросил с себя одежду и  прыгнул в воду, я последовал его примеру. Вода была не холодная, а ледяная. Мы вытащили этого «утопленника», но он уже не дышал.

Повернув голову солдата на бок, мы стали делать ему искусственное дыхание. Сначала у него со рта пошла вода, потом он задышал, а минут через пять наш утопленник оклемался, встал и побежал к костру. После «купания»  у Виктора заболели почки, и он попал в  больницу. Со мной тогда ничего не случилось.

(продолжение следует)