– Чем это ты сегодня был занят и с кем так долго говорил по телефону? Спросил старый гном у писателя. Я то ждал с тобой выпить пару стаканов чаю!
– Да уж; признался тот, сегодня мне было не до завтраков, пусть и в самой тёплой и чудесной кампании.
– Дай ка угадаю? Ты начал писать новую книгу?
– На этот раз нет.
– А что же тогда? Ловил соседских котов?
– Котов я поймал ещё позавчера; заметил писатель. И всех отправил на кошачий остров.
– Тогда, наверное, ты снова утешал ту девушку, которая так часто плачет?
– Так и было; признался писатель. Ведь должен же быть у каждого кто-то, кто будет говорить нам, что мы нужны, даже если весь мир готов сказать по другому.
– Вам, людям, не позавидуешь; сказал гном. Мы то, горные жители, точно знаем, пока горы возносятся к небу (а так будет всегда), имеем значение и мы все.
– У людей совсем не так; вздохнул писатель. Ты же знаешь, что люди имеют привычку молчать о том, что другой может быть нужным и драгоценным.
За окном просыпались первые звёзды. Писатель подбросил дров в камин и прошептал:
– Ещё едва-едва луна взошла на небеса.
– Это к чему? Осведомился гном.
– Это Вордсворт. Я имею ввиду, что та девушка сейчас в своём доме с родственниками, и никому из них даже в голову не придёт, что ей больно.
– Насколько я знаю, у людей это – обычное дело…
– Так и есть, почтеннейший бородач, но кто сказал, что с этим нужно мириться?
– Что же ты намерен делать? Полюбопытствовал низкорослый друг писателя. Не станешь же ты сейчас звонить ей? Уже поздно, и её родственники невесть что подумают.
– Не стану, конечно.
– Тогда отчего же ты не тревожишься? Ведь тебе, я знаю, вовсе не безразлично, обидят её или нет..
– Потому, что я уже обо всём позаботился; загадочно улыбнулся писатель.
– Вот как?
– Да! Встретив её вчера в парке, я дал ей томик рассказов Брэдбери…
– Ну и что? Не понял гном.
Писатель надолго замолчал, а потом тихо сказал:
– А это значит, что она не всегда будет плакать…
И они, гном и человек, понимающе посмотрели друг на друга, и каждый занялся своим делом – гном стал раскуривать длинную трубку, а писатель смотрел в камин и словно бы видел там и тот день, когда слёзы дорогого ему человека сменятся радостью...
– Так всегда бывает; чуть слышно произнёс он. Раз уж есть в нашем мире вся эта красота: и Брэдбери и Диккенс и Вордсворт и Уитмен, и эта девушка то, непременно с ними всеми всё будет так, как они того и заслуживают. И если б было иначе, разве были бы в нашем мире все эти сказки, стихи и те, кто сам как стих или сказка? А уж сказка всегда хорошо заканчивается, написана она на бумаге, звучит устно или ходит рядом с нами на двух ногах, да ещё и плачет в телефонную трубку, потому, что счастливый конец не приходит в середине сказки...