Атлантика.., где-то посередине между Европой и Америкой. Лето, ночь, нет ветра, а потому нет и волны, даже зыби – и той нет. В такие спокойные, но редко случающиеся вахты, чувствуешь себя совершенно счастливым.
Вокруг – бескрайний океан, по которому бежит вместе с судном переливающаяся дорожка лунного света, небо в мириадах звёзд, а воздух какой! Ты просто окутан особым, ни с чем не сравнимым невидимым, но ощущаемым присутствием чего-то таинственного, невероятно могучего, и одновременно доброго и неизъяснимо близкого; окутан – и сливаешься с бездной океана, с недостижимостью звёзд, вбираешь чистый, густой, с привкусом дальних странствий воздух: растворяешься в небытии…
Где ещё человек может пережить подобное?
Однако, пора «возвращаться» на вахту. Как раз подошло время «делать погоду».
- Делайте погоду*, - говорит капитан, переступая порог навигационного мостика.
То, что происходит дальше, легко поведать штурману и матросу, ибо они хорошо себе представляют весь антураж ночной ходовой рубки; однако, хочется и до неискушенного читателя, взявшего на себя труд дочитать до конца этот рассказ, донести суть произошедших событий. И потому позволю себе дать некоторое описание окружающей обстановки. Итак, читаем вместе, и внимательно.
Свет ночью на мостике во время движения судна не включают. Только тусклые огни сигнальных ламп слегка подсвечивают приборы. И потому, когда выйдешь, например, из освещённой штурманской рубки в рубку рулевую, некоторое время глаза привыкают к темноте, и только потом начинают различать очертания предметов.
Поначалу на заполнение специальной формы у меня уходил почти целый час, но через пару недель я справлялся уже в течение нескольких минут. В тот день минуты эти запомнились надолго. Нет – не драматизмом событий, а, скорее наоборот, - их комическим последованием.
Итак, капитан сменил меня на мостике, я указал ему на появившееся на горизонте судно, пеленг на которое не менялся**, и отправился замерять скорость ветра, снимать показания термометра, барометра и проч., кодировать их, и заносить в соответствующие графы радиограммы.
В это самое время, как выяснилось впоследствии, на палубу вышел покурить матрос, отдыхавший после вахты. Это был матрос-рулевой, который имел представление о том, что нужно делать, если справа приближается другой пароход. А пароход действительно приближался, и матрос это увидел, постоял ещё немного, понял, что никто на сближение с судном, ставшее уже критическим, не реагирует, кинулся на мостик спасать ситуацию.
Капитан же в этот момент встал к штурвалу, чтобы отвернуть вправо и таким образом пропустить судно, имеющее, согласно Правилам***, преимущество.
Несколько секунд спустя, матрос буквально влетел в штурманскую рубку, проскочил мимо меня, издавая нечленораздельные возгласы, и ворвался на мостик. Я ещё не успел что-либо и подумать, как из рулевой рубки послышалась череда звуков, поначалу совершенно сбивших меня с толку. И каково было моё удивление, когда тут же матрос, как ошпаренный, выпрыгнул из рулевой, и бросился вниз по трапу!
В этот момент судно качнулось, как это бывает, когда руль кладётся «на борт». Тут уже я, удивлённый, вбегаю в рулевую рубку, тоже ничего не видя, бросаюсь к штурвалу и … сталкиваюсь с капитаном, который как раз и осуществлял маневр. Благо - комплекции, моя и капитана, были схожи, и от этого столкновения никто не пострадал, чего нельзя сказать о «контакте» капитана с матросом, произошедшем несколькими секундами ранее.
Матрос был весьма внушительной наружности, и, когда он, не различая ничего перед собой, в том числе и человека, стоявшего за штурвалом, кинулся на руль, чтобы отвернуть от приближавшегося парохода, - он буквально сбил капитана с ног, и тот отлетел в угол левого крыла мостика. Матрос сообразил, в чём дело, и кинулся бежать обратно. Руль же оказался при этом «право на борту». И вот уже капитан, поднявшись, с крыла мостика, а я из штурманской рубки – оба бежим к штурвалу, с разных сторон, и, практически, бьёмся лбами возле него.
Разошлись, как могли…
Наконец, капитан, изрядно помятый, пошёл в свою каюту. Мостик опустел, прекратились приступы неконтролируемого хохота, вызванного воспроизведением в голове случившегося.
Вернулись покой, умиротворение, тихая грусть, звёзды и океан.
Вахта продолжается…
• Каждые шесть часов суда, находящиеся в океане, передают на береговые станции по радио результаты наблюдений за погодными условиями. И даже в теперешнее время, несмотря на обилие погодных спутников, эта практика сохранилась. Капитан сменяет штурмана на вахте на 20-40 минут, и тот снимает показания приборов и передаёт их радиограммой на берег.
** Когда пеленг (азимут) не меняется, то суда, если не предпримут никаких действий, неизбежно столкнутся.
*** Международные Правила предупреждения столкновений судов в море (МППСС-72).