В моменты горестей говорить куда проще. Когда ты счастлив – готов молчать месяцами. Да и о чем говорить, когда внутри какой-то забытый механизм начинает работать слаженно и уверенно, даря всему внутреннему естеству ощущение гармонии и покоя, защищая от всех внешних бурь и ненастий прочным занавесом розовых очков, которые так яростно вгрызаются в глазницы, что кажется, будто любое мыслимое и немыслимое находится в паре шагов, в паре слов, стоит протянуть руку и вот ты уже касаешься самой заветной и будоражащей, а все ухабы и барьеры теряют свою запредельную значимость.
В моменты счастья, распространяющиеся по всем кровеносным сосудам со скоростью света, длящиеся хоть секунду, хоть года, мир до невозможности огромен и прекрасен. Балансируешь где-то на грани собственного понимания, но так отчетливо видишь все вокруг, что лишние слова кажутся бесполезной чепухой, бессмысленной тратой такого бесценного. Восхитительный мир за окном кажется такой необъяснимой громадиной, наполняющей душу гармонией и желанием улыбаться каждой мелочи, а чертов смысл жизни так очевиден и неосязаем, как прописная истина, озвученная где-то в далеком детстве, просто дыши и радуйся мгновению, свалившемуся на твою долю. Смерть оказывается просто смертью, гранью, которой мы все достигнем, достигнем тогда, когда будет суждено. Думая о смерти нет страха неизвестности и ощущения, ускользающего сквозь заледеневшие пальцы времени, есть ощущение тоски по тем, кого когда-то рядом не станет, и окутывающей с головы до ног любви и нежности из-за того, что дорогие и ценные еще рядом и греют тебя словами и поступками.
В моменты горестей говорить проще, вся эта громадина начинает вертеться с невообразимой скоростью, сжимать легкие, охлаждать конечности, пичкать сознание страхами и так и хочется услышать хоть от кого-то разумное объяснение, совет, направляющий и дающий опору. Вокруг так много людей, но стоит голове закружиться от этого горького толчка, напоминающего, что все окружающее пропитано сложностями и горестными реалиями, в виде злости, глупости, и прочего огорчающего, как внешний мир захлопывается на множество дверей, и вот ты уже и остался наедине со всем этим невыносимым, вот ты уже и задыхаешься.
Люди так сложны, внутри каждого такой сложный механизм, что они сами не могут его разгадать, не то что ты, такой растерянный и жаждущий понимания и близости. У каждого свои правильно, свои табу, свои идеалы, и как сложно порой с ними примириться.
В моменты горестей куда проще услышать и понять, когда так хоть в ком-то нуждаешься.
Такая взрослая, засыпанная с головой проблемами и переживаниями, как январской бурей, а одета явно не по погоде. Ложишься на колени матери, старающейся уберечь ласковым касанием и трепетным шепотом, а внутри все кувырком, лишь бы не увидеть ее слез из-за этой ранящей реальности, ведь если и она заплачет, то куда уж тебе тягаться с этой грозовой тучей, дарящей и прекрасное, и болезненное. Да и что может быть тяжелее материнских слез? Детские слезы чаще из-за неопытности и непонимания, а тут уж просто руки опускаются. И люди далекие, и жизнь одна, и время летит сломя голову, и утро не в радость. Мир за окном окрашивается в серое и бессмысленное.
Где же то самое счастье, такое неоправданное и волнующее? А внутри. И сейчас это единственная убаюкивающая истина, позволяющая радоваться и улыбаться из последних сил. Все в твоих руках, и будь ты в глазах окружающих утопающим психопатом, творящим безумия, зато каким счастливым и познающим бескрайнее.
А я не умею иначе, мне разве что из крайности в крайность. И внутреннее лишь на моей совести, и лишь в моей власти решать, безумцем слыть или же бесцветным измученным реалистом.