Человек, строго относящийся к себе, почти наверняка начнёт строго относиться к другим.
«Как же так? Я терплю, жертвую, — почему же другие такие ленивые, почему другие не жертвуют?»
Можно предположить, что проблема состоит в следующем. Строго относящиеся к себе люди довольно легко переходят к тому, чтобы учить других и создавать правила для других, может быть — вмешиваться в чужую жизнь, управлять чужой жизнью. А те люди, которые не предъявляют к себе высоких требований, относятся к праву другого человека самостоятельно определять свою жизнь — как к чему-то само собою разумеющемуся. «Конечно, каждый волен сам решать, как ему жить».
Почему?
Можно предположить, что строгий человек как бы расщепляет себя на две половины — так, что одна половина личности — становится цензором, ограничивающим другую половину. Одна часть тяготеет к Сверх-Я, другая – к Оно. И если границу между этими двумя сторонами можно перешагнуть (давая приказы, делая оценки), то можно перешагнуть и через границу, отделяющую человека от окружающих людей (тоже давая им приказы и делая оценки). Человек не видит преступления в том, чтобы перейти границу между двумя половинами себя, а значит, не видит преступления в том, чтобы перейти границу, отделяющую его от других людей. Человек искренне не замечает, что он вторгается в чужую область, что он нарушает чужие права. Чем более конфликтна личность внутри себя, тем труднее ей заметить границу, очерчивающую суверенитет другого человека.
Впрочем, так бывает не всегда. Не всегда строгие люди начинают командовать другими. Иногда они удовлетворяются чувством собственного превосходства, или — презрением к окружающим, или — находят мальчика для битья, которым «можно» командовать, а всех других оставляют в покое.
Кроме того, такое «командование другими» успокаивает: оно убеждает человека, что конфликты — это нормально, конфликты — в порядке вещей, а значит, и его внутреннее конфликтное состояние — нормально, и всё у него в порядке. Не будь оценок, даваемых окружающим, внутренний конфликт стал бы более заметен, и это могло бы вызвать мысль: «со мной что-то не так, я неблагополучен». Признавать это не хочется. Поэтому человек начинает войну с другими, чтобы в дыму этой битвы скрыть свои проблемы.
Притом, когда человек командует другими, то это удобно перевести в самооправдание: «другие люди — не умеют, некомпетентны, порочны, ведут себя неправильно! Вот они какие плохие! Я — лучше! А с ними замучишься — их приходится учить, они сами не сообразят, как нужно сделать! Они бы без меня не справились! Что бы они без меня делали?!» Когда человек так думает, это придаёт его жизни некоторый смысл («моя жизнь нужна — потому что я учу других, как и что надо делать; и вообще я лучше других»).
Конечно, это вовсе не означает, что внутренний конфликт «цензора» и «стихийного сердца» (т. е. Сверх-Я и Оно) — ненормален. Он, может быть, нормален. Но вопрос — в степени интенсивности этого конфликта.
Все мы — разумные люди, и у всех у нас есть совесть (Сверх-Я), а значит — и оценки, которые мы даём самим себе, а значит — сознание своего несоответствия моральному идеалу. Это неизбежно, это нормально.
Но когда чувство неудовлетворённости собой становится чрезмерно интенсивным, это может иметь какие-то дурные последствия.
(Написано приблизительно в конце 2015 г.)
.