Книга. зигзаги жизни. повести

ЗИГЗАГИ ЖИЗНИ. КНИГА прозы.
УДК. 821. 161. 1
ББК. 84(2Рос–Рус)6
М. 32
М. 32 Маслов Е. Зигзаги жизни. Повести и рассказы. М. 2014.

ISBN 978-5-7949-0468-0
               
                Московская городская организация
                Союза писателей России.
                НП «Литературная Республика»


                Маслов Е. ,2014
                Московская городская организация
                Союза писателей России.
                НП «Литературная Республика»


ЭГОИСТ
Когда-то приходилось мне слышать: «Тех, кого обошла стороной любовь, надо пожалеть». Так ли это? Наверное, так, если любовь взаимна и девственна в браке до самой смерти. А если нет? Первый случай – редкость. Второй случай – почти система, разделяясь и разветвляясь, как ветви по стволу дерева. Здесь и брак по принципу: «время уходит, а единственный не приходит», и брак по расчёту, и брак по прописке, и брак по жилью и многое, многое другое. Наш рассказ несколько об ином, о неразделённой любви от истоков её зарождения до трагической развязки.
Василию только, только исполнилось шестнадцать лет, та самая пора, когда зарождается неодолимая тяга любви к индивиду противоположного пола. У девочек это случается несколько раньше, но чувства и те, и другие испытывают одинаковые. И прежде, и теперь знакомство молодых людей друг с другом чаще всего происходит на дискотеке, прежде на танцах. Суть, казалось бы, одна, но есть и существенное психологическое отличие. Если на дискотеке каждый начинает танцевать, как бы сам по себе, постепенно приближаясь к понравившемуся ему или ей партнёру, то прежде на танцах необходимо было официально пригласить девушку на танец. Взаимность в танцах раньше предопределяла знакомство, если нет, то вежливый отказ на танец. Отказ был величайшим ударом по неокрепшей психике молодого человека. Если этот молодой человек делал глупость и сразу приглашал танцевать другую девушку, то непременно получал новый отказ, и вечер практически был для него испорчен окончательно с чувством неполноценности.
Наш герой был невысокого роста, голубоглазый, чернобровый, с непослушными русыми волосами на голове и незначительной россыпью веснушек на лице. Своих веснушек он очень стеснялся и считал себя в высшей степени некрасивым. Кто бы на него не смотрел, ему всегда казалось, что рассматривают его веснушки. Ещё в детстве он больше всего боялся, что его будут дразнить рыжим. Если бы это случилось, то он непременно кинулся бы в драку. И что странно, рыжим его не дразнили. Во – первых, веснушек было не так много, и расцветал он только весной, во – вторых, летом они бледнели, а зимой вообще были едва заметными. Все это замечали, а вот наш герой нет. Психологическая травма, перенесённая в детстве, оставила свой след на многие годы. Как-то раз, проезжающий мимо шофёр послевоенного «студобеккера», спросил маленького Васю:
– Пацан, какая деревня?
– Рыжево, – ответил мальчик.
Шофёр весело рассмеялся и спросил:
– У вас что, все такие рыжие?
Шутка шофёра нанесла такую психологическую травму, что она занозой вошла в сознание мальчика на долгие годы. Как и все шестнадцати, семнадцатилетние мальчики, Вася тоже ходил на танцы, но всегда стеснялся пригласить на танец симпатичную девочку, боясь отказа. Если и насмеливался кого-то пригласить, то непременно на его взгляд самую «страшную». Порой, он таких провожал, обнимал и даже целовал, чтобы не ударить в грязь лицом перед сверстниками, но через день, два, неделю забывал, и всё повторялось сначала. В восемнадцать лет Васю призвали в армию, а он так и не познал сладостей первой любви и не имел своей девчонки. Служба в армии по тем временам была довольно продолжительной, а в отпуск отпускали далеко не всех. В армии служили не только влюблённые, но и женатые. У Василия был друг из Звенигорода. Он был один из счастливчиков, кто познал прелести первой любви. Боже, как тяжело он переживал разлуку с любимой. Первый год службы особенно тяжёл для солдата. Свободное или, как говорят в армии, личное время практически сводилось к нулю, а он ухитрялся каждый день любимой писать по два письма, а от любимой письма приходили всё реже и реже. На втором году службы и вовсе прекратились. Любимая вышла замуж. Михаил сильно переживал. Василий, как мог, успокаивал друга:
– Брось ты, Мишка, переживать и убиваться. Не зря же в песне поётся: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло». Понял?
И действительно парень погоревал, погоревал, а на третьем году службы и вовсе успокоился. А была ли любовь? А есть ли она вообще? Является ли она единственной или многократно повторяющейся? Автор этих строк был бы удовлетворён, если читателю удастся найти ответы на эти вопросы на примере жизни нашего героя.
Василий отслужил три года армейской службы без отпуска легко и свободно. Его не мучили сомнения: будет ждать любимая или нет, а потому после армии он по комсомольской путёвке уехал в Сибирь. Уехал не один, а прихватил с собой и Михаила. Молодые парни без денег в кармане, раздетые, если не считать солдатского обмундирования, без жилья смело начинали с нуля свою жизнь, надеясь, работать, учиться, любить. Таких, как Василий с Михаилом, были тысячи, десятки тысяч, сотни. Василий с Михаилом устроились в общежитие, получили скромные подъёмные, за которые необходимо было отработать два года, и начали свою жизнь без советчиков, командиров, поводырей. Молодость требовала выхода. Василий с Михаилом на часть подъёмных купили себе самую скромную гражданскую одежду, и каждый вечер ходили в клуб. В то время в моду входили танцы в виде чарльстон, шейк. К таким танцам у Василия проявился особый талант, и девчата с удовольствием с ним танцевали. Был и ещё один немаловажный фактор. Василию и Михаилу шёл двадцать второй год, и семнадцати, восемнадцатилетние девчата питали к ним особые надежды. Однажды Василий в шутку Михаилу сказал:
– Отверженный, теперь-то ты понял относительно твоей бывшей подружки.
– Не понял. Ты о чём?
– Всё о том же.
– Ты имеешь в виду причину моей бывшей отставки?
– Конечно.
– Понял.
Михаил вновь серьёзно дружил с одной девчонкой и снова по любви. А вот у Василия серьёзности намерений практически не было. Танцевал, провожал, целовал, забывал, не влюбляясь. Теперь уже не веснушки были виной, их просто не было, исчезли, а, вероятно, время целомудренной романтической юности ушло, и вовремя использовано не было.
Однажды Михаил говорит ему:
– Василий, а ты не боишься, что девчата соберутся вместе и проучат тебя.
– А за что? Я никому ничего не обещал, да и они мне особых вольностей не позволяли. По–твоему получается, если танцевал, проводил, то всё, влюбился.
– Тебе всё шуточки, а я серьёзно.
– Мне что, влюбиться и жениться, очертя голову?
– Гляди, тебе видней, – с какой-то обидой произнёс Михаил и больше не проронил ни слова.
Забегая вперёд, следует сказать, что Михаил женился на своей единственной по любви, а через некоторое время развёлся и уехал. А была ли любовь?
Время шло. На стройку приехала новая партия молоденьких девчат. Особенно Василию понравились две из них. Василий думал, думал и сделал свой выбор на светленькой блондинке с большими голубыми глазами и таким чистым лицом, что казалось, его только, только помыли молоком и тщательно вытерли. Девушка оказалась из деревни и очень скромной. От неё веяло такой завораживающей непосредственностью, что Василий всё больше и больше привязывался к ней. Второй месяц он провожал её до общежития, а до поцелуев дело так и не дошло, не говоря уже о том, чтобы зайти к ней в комнату. Не знал он, конечно, что о нём говорили девчата в общежитии. А отзывались о нём весьма нелестно. А вот доверчивая Нина ему верила. В комнате их общежития ей ни один раз говорили девчата, что Василию доверять нельзя, он пустозвон и ветреник. А вот Нина так не думала. Он казался ей хорошим и серьёзным парнем, и девчонки просто наговаривают про него, не весть, что.
– Ну, хорошо, – однажды сказала Тоня, – ты считаешь, что он хороший, тебя любит, и мы наговариваем на него то, чего нет на самом деле. А ты попробуй, раза два не ходи на танцы, а ему скажешь потом, что на неделю отпросилась съездить домой. Посмотришь, он наверняка пойдёт провожать другую девчонку. Вера, ты согласна подыграть? – спросила она довольно смазливую подружку.
– А что, Нин, давай, правда, проверим его, а за одно и проучим.
И проверили. Василий пришёл на танцы, Нины не было. Второй раз, та же картина. Ещё в первый вечер Василий обратил внимание на девчонку, которая своими взглядами явно проявляла интерес к его особе. На третий раз он пригласил её танцевать раз, другой, третий и вознамерился проводить. Отказа не последовало. По пути домой Вера позволила Василию некоторые вольности, и он даже её поцеловал. Но каково же было его удивление, когда они подошли к знакомому зданию. Это было общежитие Нины. Вера подошла к двери подъезда, засмеялась и, не сказав ни слова, скрылась в подъезде. Озадаченный Василий только услышал стук каблучков по бетонной лестнице.
– Вот так номер, – прошептал Василий, – похоже, вляпался.
У него всё ещё теплилась надежда, что целование и обнимание другой девчонки до Нины не дойдёт. Но не тут-то было. На очередных танцах Нина сделала Василию «от ворот поворот», сказав:
– Кого провожал без меня, туда и иди.
Василий «крутнул носом» и действительно вознамерился продолжить свои шашни с Верой, но получил такой «щелчок по носу», что кровь отхлынула от лица.
– На Казанову ты не тянешь, так что перебьёшься, красавец.
Всё это было сказано таким насмешливым голосом и так громко, что Василий уже не насмеливался не только кого бы то ни было приглашать на танец, но даже заходить в клуб. В комнате общежития ребята, зная его посрамлённое донжуанство, подшучивали над ним:
– Что-то ты, Вась, притих и не рассказываешь нам о своих подвигах на женском фронте.
Василий злился и всегда на насмешки отвечал односложно:
– Заткнитесь.
Больше в клуб Василий не заглядывал. К тому времени он отработал на стройке чуть больше года, и ему погасили подъёмные, отпустив до окончания срока комсомольской путёвки, со стройки. Василий всерьёз стал задумываться о получении высшего образования. До вступительных экзаменов было ещё далеко, и он перешёл работать на городскую ТЭЦ, поменяв место жительства. Теперь он жил на знаменитой «малоэтажке», так в городе называли довольно тёмную окраину города, расположенную в километре от конечной остановки трамвая. Там была своя жизнь, свои уличные законы и порядки, которые резко отличались от жизни в центральной части города. Улицы окраины города изобиловали низкими покосившимися домами и такими же заборами. Длинныё серые бараки из временного жилища строителей, давно превратились в постоянное жильё.
Двухэтажное общежитие ТЭЦ, окрашенное в тёмно – жёлтый цвет, казалось дворцом в этом захолустье. Как ни странно, но на этой окраине общежитие ТЭЦ резко отличалась с положительной стороны от общежития строителей в центральной части города своей чистотой, тишиной, уютом и порядком. Общежитие было небольшим, жильцов было мало, и дежурные знали всех не только в лицо, но и по имени отчеству. Комнаты в общежитии были на двоих человек, а не на семь, восемь человек, как в общежитии строителей. Соседом по комнате оказался довольно симпатичный парень, Сергей. Василий с ним очень быстро сдружился. Теперь всё свободное время они проводили вместе. Сергей был на год старше Василия и в общежитии жил второй год. Его все знали и уважали. По выходным дням они непременно отправлялись в городскую столовую, где у Сергея была его девушка, повар. В очередной раз по пути в столовую Василий спросил Сергея:
– Сергей, с твоей подружкой в столовой работает одна девчонка, как бы меня с ней познакомить.
Кого ты имеешь в виду?
– На раздаче работает.
– Так это практикантка.
– А как её звать?
– Кажется, Нелли, а что, понравилась?
– Понравилась, не понравилась, а познакомиться с ней я бы желал.
– Устроим.
Трамвай медленно подходил к очередной остановке, и кондуктор громко объявила:
– Тридцатый квартал,
Друзья вышли из вагона и направились в винный отдел магазина.
– Что будем брать? – спросил Сергей.
– Давай, возьмём спирт, половину выпьем, а вторую оставим.
По тем временам в Сибири свободно продавали в магазинах питьевой спирт по цене пять рублей восемьдесят копеек за бутылку. Друзья зашли в столовую и встали в очередь. Василий тайком стал поглядывать на предмет своего вожделения. Это он думал, что тайком, но не Нелли. Она давно заметила интерес к её особе со стороны этого парня. Женщина всегда замечает даже в толпе того мужчину, который ищет её взглядом. С помощью подружки Сергея знакомство состоялось, и теперь Василий каждый вечер провожал свою девчонку. Слов нет, внешностью Нелли ему нравилась, ей было восемнадцать лет. Теперь самое время сказать, что Василий в свои неполные 23 года был девственником. Вот тебе и любви обильный «Дон – Жуан». Время шло, но о женитьбе Василий и не помышлял, хотя уже единожды имел физическую близость со своей возлюбленной. Единственную и последнюю. Уж больно Василия раздражала манера его пассии «стрелять» глазами по сторонам на встречных парней. Надо прямо сказать, внешне она выглядела очень привлекательной, и её ищущие взгляды привлекали внимание парней. Разрыв наступил совершенно неожиданно. Нелли всё нетерпеливей и нетерпеливей стала вызывать Василия на откровенность по поводу серьёзности его намерений, намекая, что именно он взял у неё то, чем так дорожит честная девушка. Василий не выдержал и ответил:
– Нель, неужели ты думаешь, что я олух и не понял, что я у тебя в этом вопросе далеко не первый. Или ты надеялась, что я не пойму.
В ответ любимая хотела залепить Василию увесистую оплеуху, он отшатнулся и со словами:
– Не делай глупости, – отвернулся, и ушёл навсегда.
Нелли особо не расстраивалась и через некоторое время уже встречалась с другим парнем. Вновь Василий не испытал ни взаимной, ни односторонней любви и не расстраивался. Да и некогда было расстраиваться. Он стал серьёзно готовиться к экзаменам поступления в институт. Убедил поступить в институт и своего друга. Оба успешно сдали экзамены. Василий на дневное отделение, а Сергей на вечернее. Василий переехал жить в студенческое общежитие, но связи с Сергеем не терял и всегда по выходным дням ездил к своему другу. Однажды они вместе пошли на танцы в давно забытый клуб. В клубе ничего не изменилось. Как и прежде, в фойе устраивались танцы. Нарядные, со вкусом подкрашенные девчонки с независимым видом «щебетали» меж собой. Василий окинул взглядом публику и заметил одинокую девушку, скромно стоявшую около колонны. Василий посмотрел на неё повнимательней и сразу понял, новенькая. Она резко отличалась от постоянных посетителей, в основном строителей. Большие тёмные глаза, тонкий профиль смуглого лица, маленький ротик с чуть припухшими губами, густые волнистые волосы, тёмным локоном спадавшими на лоб, явно указывали на её не славянское происхождение и, как позже выяснилось, незаурядный ум. Начался очередной танец. Василий пригласил девушку. Она ответила согласием. Пошёл провожать. Просто пошёл, чтобы не быть одному. Если бы он знал, чем закончится его очередная забава, не провожал бы. По пути Василий спросил:
– Света, что-то я вас раньше не замечал ни в этом клубе, ни в нашем городе. Вы приезжая?
– А вы и не могли меня заметить. Я жила в другой черте города, на правом берегу реки. В клуб зашла впервые.
– Вы что, переехали сюда жить?
– И да, и нет. Я учусь в пединституте, там жила на квартире, а сейчас переехала сюда к дальней родственнице.
– А на каком курсе вы учитесь и кем хотите стать?
– Учусь на втором курсе, специализация – география.
– А я никогда не любил географию и сколько помню, всегда баловался на уроках, – сказал Василий и засмеялся, припоминая что-то своё.
Света с недоумением посмотрела на Василия и спросила:
– Почему вы смеётесь?
– Вспомнил, как в шестом классе меня по географии оставили «на осень», скорее за баловство, чем за знания.
Теперь уже улыбнулась Света и спросила:
– Василий, раз у нас с вами сегодня вечер вопросов и ответов, то я думаю, а не пора ли мне задавать вопросы. Не возражаете?
– Пожалуйста.
– Вы случайно не женаты? – с улыбкой спросила Света.
– Случайно, нет и постоянно тоже.
– А здесь вы постоянно живёте?
– Нет. Сюда приехал после армии. Моя малая Родина – Подмосковье. Здесь работал на стройке, а сейчас студент дневного отделения СМИ. Живу в студенческом общежитии, здесь в гостях у друга. Всё. Другие вопросы будут?
– Не знаю, а на сегодня хватит, мы пришли, здесь я живу.
Василий договорился о встрече, и они распрощались. Василий поехал в общежитие ТЭЦ. Сергей был уже дома, лежал на койке и курил.
– Ну, как, проводил?
– Проводил. Она студентка второго курса пединститута, уже заканчивала педучилище. Судя по всему, на год моложе меня. С такими мне ещё не приходилось дружить.
– Не с годами жить, а с человеком, – больше самому себе тихо сказал Сергей и задумчиво уставился в одну точку.
– Ты чего задумался, неприятности?
– Нет. А вообще мне надоело здесь маяться по общежитиям. Надо ехать на Родину. Жениться мне пока не хочется, а вопрос с подругой как-то надо решать. Не возьмешь же её с собой вместо багажа. Вот и решаю эту проблему.
– Нашёл о чём думать. Плюнул и уехал. Вот тебе и все проблемы.
– Всё-то у тебя просто. Смотри, налетишь когда-то со своим эгоизмом.
– Серёж, а не сварганить ли нам чайку?
– Какой к чёрту чай, ты посмотри на часы, уже поздно, пора спать. Мне
завтра рано вставать, да и тебе на лекции к девяти часам.
Теперь Василий постоянно ездил к Свете. Танцевал, провожал, прощался и снова встречался, не испытывая особых чувств. Новый 1965 год они встречали вчетвером в комнате Сергея. К тому времени он жил один. Выпивали, гуляли, ходили на общегородскую ёлку, под утро Василий пошёл провожать Свету и, как часто бывает в таких случаях, зашёл продолжить встречу Нового года к ней. Когда дело дошло до жарких поцелуев, Света призналась, что была замужем, но добавила:
– Вася, расписаться мы не успели, он трагически погиб.
Василий ничего не ответил на этот счёт, только крепче сжал в объятьях, задрожавшую от волнения и переполнивших чувств, девушку. Случилось то, что и должно было случиться. И что странно, вместо нежных чувств к девушке после физической близости, Василий испытал странное чувство холодности. На её желание обнять, приласкаться, поцеловать после физической близости всегда отстранялся и неизменно отвечал:
– Подожди, подожди, – сползая с кровати, по своим нужным и ненужным делам.
Причём, чувство холодности со временем нарастало и переходило в откровенную неприязнь. В таких случаях Василий уходил с единственной целью больше не возвращаться, но проходило время, и его тянуло к ней, он возвращался, чтобы уйти в очередной раз и снова вернуться. Василий не мог не заметить, что девушка была очень умной, с тонким чувством юмора и умением держать себя в любой компании. Света старалась делать для Василия всё: стирала; гладила; готовила; убирала. Ухаживала за ним, как за ребёнком, а он платил ей чёрной неблагодарностью. Особенно раздражал его её преданный взгляд. Целый год Света встречалась с Василием и любила его, а он её нет. Она так и не сказала ему, что сделала от него аборт. Однажды Света, глядя преданно – влюблёнными глазами на Василия, сказала:
– Вась, поедем на каникулы к моим родителям, посмотришь, как я живу, познакомишься со всеми.
– Свет, мне как-то неудобно, да и как ты меня представишь.
– Вась, мои родители знают, что я дружу с тобой второй год. Представляй, не представляй, а им давно всё известно.
– Хорошо, я согласен, только предупреди их, чтобы не делали никакой свадьбы.
– Ладно, договорились.
Две недели Василий провёл у её родителей и узнал, что она их приёмная дочь. Уж так распорядилась война. За эти две недели Света познакомила своего Васю со всеми своими подружками и была чрезвычайно горда, чего нельзя было сказать о Василии, его уже тяготило пребывание в гостях. Буквально перед отъездом Василий случайно услышал разговор:
– Дочка, чует моё сердце, не любит он тебя.
– Да что ты, мама, за всё время я от него ни одного грубого слова не слышала.
– Любовь, дочка, не словами выражается. Дай-то бог, чтобы я ошиблась, и у вас всё было хорошо. А всё–таки ты с ним поговори на эту тему серьёзно.
– Поговорю, поговорю, мам,
Василий со Светой уехали. Вновь Василий по собственному желанию захаживал на квартиру к Свете. Брал, что ему нужно, и уходил до следующего желания. Постоянные его хождения надоели хозяйке, и она потребовала освободить комнату. У Светы появились сложности с жильём. С большим трудом с помощью Василия им удалось найти приемлемую расходам квартиру. И всё повторилось сначала. Он приходил, уходил, брал и ничего не давал взамен. Она его любила, многое ему прощала, а он платил ей по–прежнему чёрной неблагодарностью. К слову сказать, всё это время Василий дружил только со Светой, с однокурсницами близких знакомств не заводил, что давало Свете определённые надежды, но она ошибалась. Однажды Света гладила ему брюки, Василий, не поднимая головы, глядя на брюки, произнёс:
– Света, ты меня прости, я от тебя решил уйти. Пойми, всё равно у нас с тобой семейной жизни не получится. Лучше расстаться сейчас, чем позже.
Утюг на мгновение замер в руках девушки, и две крупные слезинки упали на него. Василий поднял глаза, а из больших, расширенно смотревших на него тёмных глаз, катились ещё две слезинки. Света быстро совладала с собой и на удивление спокойно сказала:
– А я знала, что ты сейчас это скажешь.
Василий был доволен, что всё так легко и просто разрешилось, но он ошибался. Спокойный тон и слова Светы вовсе не означали, что она смирилась с судьбой. Она «свела счёты с жизнью», и только чудом удалось её спасти. Василий вернулся, чтобы через некоторое время уйти навсегда. Дальнейшая судьба Светы подробно автору этих строк, не известна.
А как же Василий?
С Василием автора этих строк связывает давняя, искренняя дружба и его, как и многих читателей, не могла удовлетворить мысль, что Василий после разрыва отношений со Светой ничего не знал о её судьбе, да и его дальнейшую жизнь хотелось бы дописать до конца. Мы долго беседовали с ним на эту тему, и, наконец, он согласился продолжить повествование.
Света действительно с ним личных встреч не искала, но через общих знакомых ещё пыталась как-то связать оборванную нить, даже сделала попытку поговорить на эту тему с родителями Василия, но Василий был непреклонен.
Света успешно защитила дипломную работу и куда-то уехала. И только через много, много лет у них с Василием была случайная, мимолётная встреча, но об этом ниже.
Мучили ли Василия угрызения совести в момент разрыва отношений? Скорее всего, нет, но, после ухода от Светы, продолжительное время новых знакомств не заводил Всё–таки угрызения совести его мучили. Теперь он жил в другой черте города в новом студенческом общежитии. В комнате они жили практически вдвоём, хотя была и третья койка, но чаще она пустовала, студент жил у родственников. Постоянного соседа по койке звали Владимир. Совместное проживание двух молодых людей чаще приводит или к дружбе, или к доверительным товарищеским отношениям, так оно и случилось. Владимир был очень трудолюбивым одарённым парнем. До поступления в институт он успел закончить три курса высшего театрального училища, но неожиданно для всех решил поменять профессию и последующий образ жизни. Василия всегда восхищали во Владимире такие качества, как врождённое чувство юмора и умение легко и быстро находить ответы на самые, казалось бы, сложные вопросы. Однажды Владимир спросил:
– Вась, ты что, поругался со Светкой? Никуда не ходишь, целыми вечерами лежишь на койке, как бирюк.
– Мы со Светкой не ругались, а расстались навсегда.
– Чья инициатива?
– Моя.
– Зря, очень умная девушка и внешне выглядит прилично. Я даже тебе завидовал. Подумай хорошенько, как бы жалеть не пришлось.
– Володь, сам ничего понять не могу. Уйду, через некоторое время тянет, приду, её преданность начинает злить и раздражать, какой-то заколдованный круг.
– Значит не судьба, или ты её просто не любил.
– Вот и я так думаю, зачем портить дальнейшую жизнь ей и себе.
– Ты завтра на вечер идёшь? – переменил тему разговора Владимир.
– Обязательно. С удовольствием посмотрю твои артистические способности.
– Ладно, бывай. Пойду к Марине, обещал к семи. Встретимся на концерте.
Концерт художественной самодеятельности удался на славу. Вообще в студенческой массе любого института очень много одарённых людей в разных сферах деятельности, весьма далёких от избранной профессии. Так было и на сей раз. После концерта начались танцы. Василий остался. Через некоторое время, переодевшись и освободившись от грима, подошёл Володя.
– Как концерт, понравился? – с улыбкой спросил он.
– Очень. А у тебя не плохие данные, думаю, что и на артистическом поприще ты бы много мог достичь.
– Возможно. Ты на танцы остаёшься?
– «Поторчу» немного.
– Прости, прости, ухожу, а то вон моя любовь приближается, – сказал Владимир и поспешил на встречу.
Василий медленно пошёл по залу и неожиданно встретился взглядом с давно нравившейся ему девушкой из параллельной группы. Все знали, что девушка была дочь какого-то большого начальника и, как часто бывает в таких случаях, парни стеснялись подходить к ней с серьёзными намерениями, полагая, что она дружит с молодым человеком её круга. На этот раз встречный взгляд девушки был иным, и они улыбнулись друг другу. Давно известно, что встречные улыбки людей друг другу являются явным предвестником взаимной симпатии. Василий насмелился пригласить девушку на танец. Она ответила согласием. В этот вечер Василий танцевал только с Ниной, а именно так звали девушку. Вечер танцев подходил к концу, и Василий спросил девушку:
– Нина, мне бы хотелось поближе познакомиться с тобой и сегодня проводить тебя до дома. Ты позволишь?
– Конечно, – на удивление просто ответила она, – а не боишься, нам ехать за город. Мы сейчас живём на даче.
Василий улыбнулся и был доволен, что всё так легко складывается. Как оказалось, дача была расположена в частном секторе города. Это был довольно приличный по тем временам особняк. Молодые люди подошли к дому и стали обмениваться мнениями о достоинствах и недостатках прошедшего концерта. Некоторое время спустя, подъехала легковая машина «Волга». Из неё вышел довольно моложавый мужчина и со словами:
– Нина, не пора ли домой, уже поздно. Открыл гараж, поставил машину и скрался за парадной дверью.
– Кто это? – спросил Василий.
– Это мой строгий папа.
Молодые люди постояли ещё немного и стали прощаться.
– Нина, давай завтра в семь часов встретимся у театра, а там что-нибудь придумаем, – предложил Василий.
Девушка ответила согласием, но встреча не состоялась. События разворачивались смешно. В назначенное время Василий был уже на посту. Семь часов, никого. Половина восьмого, никого. Восемь, та же картина. Василий основательно замёрз и уже давно пританцовывал с ноги на ногу.
– Ты чего здесь танцуешь? – спросил знакомый студент с кафедры МОМЗ.
– С одной подругой договорился о встрече на семь часов, а она, похоже, меня «прокатила».
– С кем, если не секрет?
– С Ниной Горшениной.
– О, о, о, знаю, знаю. Там, по-моему, папа с мамой решают, с кем ей дружить и встречаться. Так что не расстраивайся, ты не первый в этом вопросе.
– А ты, куда путь держишь?
– В общежитие машиностроителей, там у меня подружка живёт. Идём вместе, у них там сегодня танцы, и раздевалка работает.
– Не знаю, замёрз, как суслик.
– Это мы быстро поправим. Я прихватил с собой бутылочку портвейна, «раздавим» её и согреешься. Идёт?
– Согласен.
Когда пришли в общежитие, танцы уже были в полном разгаре. Разделись и неспешно направились в зал. При входе столкнулись с тремя девчонками, которые разгорячённые выходили из зала. Василий бегло окинул их взглядом, и что-то приятно кольнуло в грудь, разливаясь живительным теплом. Девчата быстро по коридору удалялись в сторону лестницы на верхние этажи. Василий неотрывно смотрел им в след, приковав своё внимание к обладательнице белой кофточки и зеленоватой юбки, плотно облегавшей её прелести. Василий перевёл взгляд на стройные ножки и понял, что это она, к чему незримо стремилась всё это время его плоть.
– Ты чего встал, как вкопанный, заходи, – обернувшись, сказал Костя и потянул его за руку в зал.
Вошли, Костя окинул взглядом публику и произнёс:
– Моей здесь нет, пойду в комнату зайду, ты пока присмотрись, мы быстро придём.
Константин ушёл, а Василий с радостной надеждой стал поджидать ту, которая произвела на него сильное впечатление. Долго ждать не пришлось. Девчата вернулись. Василий не стал испытывать судьбу и сходу пригласил девушку на танец. Девушка ответила согласием, и Василий стал осторожно рассматривать её. Скромная причёска русых волос, скорее придавала её лицу ту неуловимую красоту, которой так богаты русские женщины и девушки, а естественно игривый румянец её щёк и припухшие губы бантиком так и манили для поцелуя. Больше всего Василия поразил её взгляд больших голубых глаз, в которых светилась такая чистота и детская непосредственность, что Василий в первый момент даже растерялся и никак не мог начать разговор. Девушку звали Надя, и ей только, только исполнилось восемнадцать лет, но чистота и детская доверчивость во взгляде были не столько от не пуганой молодости, а сколько от места рождения и взаимоотношения людей на её родине. Девушка родом была из далёкой, далёкой сибирской деревни и только что приехала в город, устроившись работать на завод. Василий смог проводить девушку после окончания танцев только до лестничной площадки, предложив встретиться вновь, на что девушка, смешавшись, не ответила ни да, ни нет.
В общежитии Владимир встретил Василия словами:
– Всё нормально, встретил?
– Обманула. Ждал, ждал, не пришла.
– А где же ты был?
– Костю Скворцова встретил, выпили с ним немного, и он затащил меня в какое-то общежитие на танцы. Познакомился там с девчонкой, предложил в воскресенье встретиться, ответила как-то неопределённо и даже не знаю.
– А почему на субботу не договаривался?
– Ты что, забыл. В субботу у нас коллоквиум по химии. До самого вечера «провошкаемся» с всякими там навесками, пропариванием, титрованием и прочей мурой, а в конце получим «пшик», и мочало, начинай сначала.
– Да, да, я и забыл. А ты не забыл, что у меня завтра день рождения, надо и Женьку предупредить, чтобы не спешил к своим, всё бутылёк «раздавим». На другой день «раздавили», посидели, поговорили и пошли провожать Женьку к остановке трамвая. Надо же такому случиться. Возле кинотеатра «Сибирь» три бугая–милиционера запихивали в фургон не пьяного, а подвыпившего мужчину, такое тогда случалось довольно часто. Картина, прямо скажем, не из приятных. Нет бы друзьям пройти молча мимо, ан, нет. Душа, не состоявшегося артиста, не выдержала, и он решил с иронией посоветовать милиционерам, как лучше погрузить строптивого:
– А вы коленом, коленом его под зад, он сам и влетит.
Чернявый милиционер оглянулся, прищурился и со словами:
– Во, ещё один!
И не успели Василий с Женей глазом моргнуть, как Володя и без колена под зад залетел в фургон. Дверь захлопнулась, и на три четверти трезвый артист-юморист оказался в вытрезвителе со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Время шло. Василий дружил с Надей, она ему очень нравилась. На лекциях старался в сторону Нины не смотреть, но мысль, почему она не пришла на свидание, не давала ему покоя. Однажды, улучив момент, Василий подошёл к Нине и спросил:
– Нина, почему ты меня обманула и не пришла на свидание?
– Как не пришла? Мы с подругой до восьми часов прогуливалась возле кинотеатра «Коммунар», а вот ты где был, не ясно.
– Нина, я же тебе сказал, что у театра.
– Вот именно.
– Боже мой! А я тебя больше часа прождал у Драмтеатра, прости, моя вина.
Нина с надеждой в глазах смотрела на Василия, надеясь на последующее свидание, но Василий покраснел, смешался, пытаясь что-то говорить, и невольно вновь обидел девушку. Нина улыбнулась и, не оглядываясь, пошла по коридору. Больше они никогда на эту тему не говорили. Что поделаешь, видимо, каждому человеку предначертана своя судьба и любовь. Позже Василий сделал Надежде предложение, и они поженились. Много на их пути встречалось сложностей и невзгод, но в любви и согласии они легко преодолевались, но это уже другой рассказ, другая повесть. 
А как же Света? Встречал ли её Василий? Нет, но случайно узнал. Она защитила кандидатскую диссертацию, вышла замуж, родила двух сыновей.

Цена доверчивости

В сибирском Академгородке пора летних отпусков. Как и многих сибиряков, учёных мужей тоже потянуло на юг, к морю. Не был исключением и Иван Ильич, заслуженный профессор и лауреат многих премий.
– Ваня, ты бы проверил, всё ли твоё я сложила к отъезду? – раздался из прихожей их большой профессорской квартиры голос жены.
– Подожди, подожди, Роза, прежде мне надо навести порядок в своих записях, а потом займусь и твоим вопросом.
Иван Ильич сидит за письменным столом своего домашнего кабинета, раздумывая:
– А не навести ли здесь генеральную уборку?
Этот большой, покрытый зелёным сукном стол достался ему по наследству, и был очень дорог. Иван Ильич ещё раз окинул взглядом лежащие там и сям исписанные листы бумаги со всевозможными пометками, книги с закладками и невольно улыбнулся. Для несведущего человека рабочий стол многих начинающих, а порой и маститых, учёных похож на полнейший беспорядок. Но это только для несведущего человека. Для хозяина стола всё как раз лежит на своих местах. В ворохе бумажных дел он мгновенно находит то, что ему требуется в данный момент. Вот почему учёные «мужи» запрещают своим близким не только наводить порядок на их собственном рабочем столе, но и перекладывать какую-либо бумагу с одного места на другое. Иван Ильич вспомнил свой первый рабочий стол и вновь улыбнулся. Он тогда только, только женился, и молодая жена, чтобы угодить любимому мужу, аккуратно стопками сложила на столе бумаги, протёрла пыль и ожидала похвалы от мужа. Молодой аспирант вернулся из института и обомлел:
– Роза, что же ты наделала! – в отчаянии воскликнул он.
– В чём дело, Ваня? Почему ты расстроился? Я хотела, как лучше, думала, ты похвалишь меня.
Он посмотрел на растерянное лицо жены и дружелюбно сказал:
– Роза, прости, моя вина, я ведь тебя не предупредил, что без моего разрешения на моём столе ничего трогать нельзя.
Иван Ильич очнулся от воспоминаний, ещё раз посмотрел на свой любимый стол, махнул рукой, и всё оставил, как есть.
– Роза, я со своими делами управился, показывай, что ты там положила из моих вещей.
Он рассеянно осмотрел содержимое своей сумки.
– Милая, всё нормально.
– Ваня, опять ты к этому относишься легкомысленно, посмотри внимательно, а то получится, как в прошлый раз, и снова будешь меня упрекать.
– Нет, нет, Розочка, я очень тщательно всё осмотрел. Не беспокойся, пожалуйста, сейчас всё на месте.
– Вань, что-то Сергей задерживается. Обещал к семи часам быть, а уже половина восьмого, у меня ужин стынет.
Щёлкнул замок входной двери и в прихожую вошёл невысокий молодой человек лет тридцати. Гладко зачёсанные назад каштановые волосы, высокий чистый лоб, задумчивые тёмные глаза, обрамлённые ресницами «стрелочкой», делали его лицо умным и привлекательным. Сергей был, как и его отец, невысокого роста, несколько угловат, и, к сожалению, всё в его фигуре указывало на отсутствие каких-либо достижений в спорте, однако этот недостаток с лихвой компенсировался способностями в науке. В свои тридцать лет молодой кандидат наук с успехом работал над докторской диссертацией. Сергей был очень стеснительным молодым человеком и до сих пор не встречался ни с одной девушкой, что очень беспокоило родителей. Иван Ильич, услышав шум в прихожей, вышел из зала.
– Сергей, ты почему опоздал к ужину? Нехорошо, у матери ужин стынет.
– Ваня, не ругайся. Серёжа, проходи, раздевайся, – засуетилась мать.
– Папа, мама, простите, засиделся в библиотеке. Не мог оторваться, такой интересный материал попался.
И Сергей тут уже попытался объяснить отцу суть дела, но мать, зная, чем это закончится, быстро прервала их беседу.
– Всё, всё, хватит о науке, садитесь за стол, и поговорим о деле. Завтра уезжаем, а они снова о своих формулах и выводах.
Серёжа, мать права. На целый месяц ты остаёшься один и нам надо кое-что обсудить.
Но, как часто бывает в таких случаях, за столом серьёзного разговора не получилось. Только перед самым отъездом отец смог дать последние ценные указания.
– Серёжа, смотри, не оставь снова по рассеянности открытой входную дверь, не забывай дома специальное приспособление для ключа, не приводи в дом малознакомых людей и не показывай никому нашу коллекцию.
– Пап, сколько можно говорить об одном и том же, я же не маленький.
– Хорошо, хорошо, – целуя сына, сказал Иван Ильич.
– Серёжа, холодильник мы тебе продуктами наполнили, денег оставили, обедать ходи в ресторан, а простые блюда готовь себе сам. Серёжа, мы надеемся, что всё будет хорошо, – садясь в вагон и целуя сына, добавила мать.
Последние взмахи рук, поезд тронулся, и всё учащающийся стук колёс на целый месяц изменили привычный ритм жизни Сергея. Он ещё раз посмотрел в след уходящего поезда и медленно направился по пешеходной дорожке в сторону главной улицы. Родной городок Сергея далеко не Токио и не Москва, потому он решил до дома пройти пешком. Было летнее погожее утро. Багряный диск солнца с неохотой медленно менял свою окраску. В воздухе ещё ощущался неповторимый утренний запах зелени, ещё искрящийся со стеблей и листочков серебристой росой. Сергей дышал полной грудью наполненным ароматом природного естества, впервые ощутив резкий контраст этой свежести, с библиотечно-кабинетной затхлостью.
– Как этого я раньше не замечал, – прошептал молодой человек.
А не замечал Сергей ещё многого. Вокруг бурлила жизнь во всём многообразии. Он сначала рассеянно, а потом всё внимательней и внимательней стал поглядывать по сторонам. Навстречу шли люди с весёлыми, сосредоточенными, задумчивыми, грустными, озабоченными лицами. Мужчины, женщины, дети. Все куда-то спешили. Когда ему удавалось встретиться глазами с понравившейся ему женщиной, он, краснея, мгновенно отворачивался, но что-то незнакомое приятно разливалось в груди.
Вернувшись домой, Сергей почувствовал в себе прилив каких-то новых сил. Лекций на сегодняшний день не предвиделось и, отдохнув, он решил основательно проработать предыдущий материал исследований. Как правило, экспериментальные данные Сергей обрабатывал и осмысливал в центральной библиотеке. Последний материал был крайне интересен, и имелись предпосылки схождения экспериментальных данных с теоретическими разработками, что открывало прямую дорогу к докторской диссертации.
В одиннадцать часов Сергей был уже в центральной библиотеке. Углубившись в работу, он почувствовал, что кто-то внимательно рассматривает его. Он оглянулся и, покраснев, отвернулся. Через некоторое время он снова оглянулся. Видение не исчезло. Эффектная блондинка явно проявляла интерес к его особе. Мысли молодого учёного поплыли в ином направлении. Бесплодно проработав ещё минут двадцать, Сергей решил прекратить работу. Выйдя из библиотеки, Сергей подумал, что этой девушки он раньше здесь не встречал. По дороге домой его обогнала высокая стройная женщина, в которой Сергей узнал своё видение в натуре. Он не мог оторвать глаз от её стройных ног, округлости бёдер и тонкой талии. Женщина быстрым шагом удалялась, а Сергей не мог оторвать глаз от её ладно скроенной фигуры.
Он пришёл домой и не мог найти себе места, в глазах по-прежнему стоял образ незнакомки. Ночь он провёл в сладостных грёзах. Утром, наскоро позавтракав, отправился в институт. По пути его обогнала белая «девятка» и, проехав метров двадцать, остановилась. Сергей не поверил своим глазам, но из машины вышла она и быстрым шагом направилась в сторону поликлиники. Машина развернулась и, обдав Сергея ещё тёплыми парами бензина и газа, скрылась за поворотом. Он стоял и смотрел в сторону поликлиники. Женщина обернулась, улыбнулась и скрылась за дверью.
– Наваждение какое-то, – прошептал он и быстрым шагом направился к стенам института.
Однако «наваждение» имело вполне материальную сущность, и вновь объявилась в стенах центральной библиотеки. На сей раз, Сергей смотрел на эффектную блондинку, уже не краснея, заметив в её взгляде не только заметный интерес, но и желание познакомиться. С трудом поборов в себе робость, он встал со своего места, подошёл к рабочему столу незнакомки и тихо спросил:
– Простите, я постоянно занимаюсь в этой библиотеке, но вас раньше здесь не видел. Вы приезжая?
– И да, и нет.
Интригующий ответ.
– А ничего интригующего нет. Всё очень просто. Я из Москвы – хирург, приехала к подруге, хотела нагрянуть неожиданно, не предупреждая, а она, оказывается, умотала на юг. Пришлось в пригороде остановиться у её подруги. Вот и вся история.
– Давайте с вами для начала хотя бы познакомимся. Меня зовут Сергей Иванович или просто Сергей.
– А меня Светлана Владимировна или просто Света.
– Как долго вы намерены здесь оставаться?
– Вообще-то я в отпуске. А теперь и не знаю, ведь подруга уехала. Правда, общение с местными медицинскими работниками очень много даёт мне в смысле практики тем более, что некоторых из них я знала раньше, но не работать же я сюда приехала. А библиотека у вас действительно очень богатая, и я для себя уже очень много почерпнула в смысле теоретических знаний.
– Светлана Владимировна, сейчас время обеда, я предлагаю прекратить занятия и пообедать. Не возражаете?
– Принимается, я действительно проголодалась.
– Вот и отлично. Здесь недалеко есть неплохой ресторанчик и довольно прилично готовят.
В ресторане уже больше спрашивала Света, а отвечать приходилось Сергею.
– Сергей, на все ваши вопросы я ответила, а о вас я практически не знаю ничего.
– Спрашивайте. Только сначала ответьте мне на последний вопрос. Вы замужем?
– Была, но мы развелись. А вы?
– Я ни с кем не сходился и не разводился, холост.
– Сергей, а чем вы занимаетесь, и кто по профессии?
– Есть такая профессия, двигать вперёд науку, ват этим я и занимаюсь. Такой ответ вас удовлетворит?
– Вполне. А почему вы всегда ходите пешком и не пользуетесь никаким транспортом?
– Этому есть две причины. Во-первых, хождение пешком для учёного человека – благо, как в смысле здоровья, так и поддержки формы тела, а, во- вторых, когда идёшь пешком, хорошо думается.
– А я ленивая, не могу обходиться без транспорта. Да и нельзя иначе в Москве.
– Света, у вас есть права водителя?
– Конечно.
– Чудесно. У меня есть машина, но пользуюсь я ей крайне редко и, как правило, почти всегда неудачно. У меня есть предложение: завтра в 14 часов я свободен и предлагаю отдохнуть вместе. Здесь недалеко за городом есть прекрасное озеро. Можно позагорать, искупаться. Как вы на это смотрите?
– Положительно.
– Вот и чудесно. Только, чур, за рулём будете вы, а то мы можем не доехать.
Обед подошёл к концу. Молодые люди договорились о встрече и разошлись. Сергей пошёл в библиотеку, а Светлана в больницу. Домой Сергей вернулся поздно и был счастлив не только потому, что познакомился с красивой женщиной, но и потому, что результаты экспериментов действительно хорошо согласовывались с теоретическими данными.
Готовить ужин было уже поздно, и Сергей, наскоро закусив, улёгся спать. Проснулся он, как всегда, ровно в шесть часов. Сделал лёгкую зарядку, помылся, позавтракал и по старой доброй привычке сел на диван, закрыл глаза, и, проанализировав события прошедших суток, составил мысленный план на сегодняшний день.
К его приходу в институтской лаборатории уже трудились лаборанты и аспирант. Войдя в лабораторию, Сергей Иванович поздоровался и поинтересовался, всё ли готово.
– Минут через сорок можно будет начинать, – ответил аспирант.
– Хорошо. Я подойду. Без меня не начинайте. Только, пожалуйста, в 13 часов меня гоните от приборов. В 14 часов я обязательно должен быть в другом месте.
– Это будет не просто, но мы постараемся, – рассмеялись сотрудники.
Ровно в 14 часов Сергей неуверенно подрулил к условленному месту. Светлана с улыбкой оценила его водительские способности. Особенно вызывала улыбку его умение делать «лихой разворот», когда его руки, обхватив баранку, мелко, мелко забегали по ней – первый признак того, что водитель - «чайник».
Сергей поздоровался со Светланой.
– Всё. Я свою миссию водителя выполнил, теперь ваша очередь.
Света села за руль, и они покатили за город. Минут через сорок они подъехали к прекрасному озеру. Чистота воды этого сибирского озера просто поражала, казалось, что воду кто-то голубил и отфильтровал. По водной глади от лучей солнца поверхность озера искрилась, переливаясь в цвете от серебра до хромистой бронзы. По берегам озера, отступая метров на 30-40, расстилался зелёный ковёр кустарников и деревьев, присущих только Сибири.
– Ух, красота какая! – воскликнула восхищённая Светлана, – в такой воде с удовольствием искупаюсь.
И она, не задумываясь, стала раздеваться. Сергей, со свойственной ему стеснительностью, не знал, с чего начать, толи сначала снять рубашку с майкой, толи начать с брюк. Света, видя его стеснительность, с разбегу бултыхнулась в воду и поплыла. Сергей быстро разделся и вошёл в воду. Плавал он плохо, как говорят, по-собачьи. Света, наблюдая за его потугами пловца, только улыбалась. Искупавшись, молодые люди легли на покрывало. От близости обнажённой женщины с привлекательными формами тела Сергей и вовсе разволновался, не знал, как и с чего начать разговор. Света, безусловно, знала и чувствовала это, а потому разговор начала первой.
– Сергей, а можно узнать, где и с кем ты живёшь?
– Конечно. Мы живём втроём мама, папа и я. Три раза в неделю к нам приходит домработница помогать маме по хозяйству.
– А у тебя отец тоже учёный?
– Да. Он знаменитый профессор.
– А у меня родители живут в Подмосковье в собственном доме. Есть у меня ещё и сестра, но она живёт в Петербурге с мужем и двумя детьми.
– А тебе часто приходится оперировать?
– Серёжа, я не люблю говорить о своей профессии, а тем более обсуждать сам процесс. Давай о работе больше не говорить.
– Согласен.
Молодые люди ещё искупались, позагорали и поехали назад. В городе, правда, не совсем смело Сергей предложил:
– Света, я сейчас совсем один, может быть, зайдёшь ко мне, у меня есть хорошие записи, послушаем музыку, выпьем по чашечке кофе – чисто без какого-либо намёка предложил Сергей.
– Серёжа, как-нибудь непременно зайду, но не сейчас, – ответила с улыбкой Света, удивившись его смелости, но, глянув на него, поняла всё.
– Хорошо, но давай с тобой договоримся, что в следующий раз ты не откажешься.
Света посмотрела в глаза Сергею, и они распрощались, договорившись через три дня встретиться. Светлана прошла один квартал и свернула за угол. Светлая девятка стояла на месте. Она открыла дверцу и плюхнулась на переднее сиденье рядом с водителем.
– Как, всё нормально? – спросила она.
– Чёрта лысого, ничего не получилось. Один замок наш специалист открыл мгновенно, а другой никак не открывается, хотя по всем признакам слабее первого. Наш специалист ничего не может понять. Нужен на время либо его ключ, пока ты с ним будешь где-то кувыркаться, либо слепок с ключа.
– А от какого замка?
– Сказано тебе, от второй внутренней двери, а там сама разберёшься. Слушай, он тебя не приглашал к себе?
– Приглашал.
– Вот и действуй.
– Не учи.
– Когда следующая встреча?
– Через три дня.
– Торопись, нам надо спешить, есть дела поважнее. Нас ждут в Питере, а с этим телком, я думаю, проблем не будет. Растает от одного твоего голого вида, так что особо трудиться тебе не придётся.
– Это уж не твои заботы. Поехали, хочу выпить вина, от его кока-колы весь рот связало.
Светлана откинулась на спинку сиденья и задумалась. А подумать было над чем. Казалось, совсем недавно молодая, красивая студентка медицинского института сдала последний экзамен за третий курс и счастливая собиралась провести каникулы в деревне у любимых дедушки и бабушки. От нахлынувших воспоминаний она увидела себя лежащей на койке студенческого общежития и услышала голос сокурсницы.
– Светка, о чем задумалась? – спросила та.
– Маринка, хочу каникулы провести у деда с бабкой в деревне. Там много ягод, грибов, речка рядом. Хочешь - купайся, загорай, хочешь - лови рыбу. Красота неповторимая. Меня бабушка очень любит. По утрам сплю, сколько душе угодно. Поедем со мной.
– Спасибо, но я поеду в свою родную Мордовию, тоже соскучилась по сестрёнкам и маме с папой. Что-то мы с тобой размечтались. Давай лучше подумаем, что сегодня наденем на дискотеку. Как, никак, а три курса позади. И надо бы немного отметить успешную сдачу экзаменов. Что возьмём?
– Хорошего винца, конечно.
Девчата пригубили и пошли на дискотеку. Танцевали, веселились, и вдруг появился он. Он медленно подошёл к Светлане. Их глаза встретились, и девушка пропала.  Дрожа всем телом, она медленно двигалась в такт музыки. Дальнейшее она помнила смутно. Он провожал, обнимал, целовал, назначал свидание и вновь обнимал, целовал, говорил, говорил, и Светлана закружилась в круговерти любви. Вадим, а именно так звали её знакомого, был высокого роста с фигурой профессионального гимнаста. Мягко спадавшие на лоб, вьющийся волосы, синие глаза, правильные черты лица придавали ему ту неповторимую привлекательность, которая так привораживает женщин. Всё это дополнялись такой могучей внутренней энергией, что собеседник невольно начинал чувствовать какую-то зависимость перед ним. Вадим не терпел возражений. Если такое случалось, его синие глаза резко темнели, а на скулах выступали желваки.
Девчонки считали, что связь Вадима со Светой обещает в будущем перерасти в семейные узы. Так оно и могло быть, если бы не одно «но». И это, «но», стоит того, чтобы рассказать о нём отдельно.
Мать Вадима – красивая семнадцатилетняя девушка, умерла сразу после родов. Молодая бабушка – преподаватель английского и немецкого языков, воспитывала внука одна, ютясь в одной из комнат «хрущёвки» города Москвы. Было крайне трудно воспитывать практически с нуля внука и работать. Отдыхать или болеть бабушка просто не имела права. Все свои болезни женщина, как говорят в народе, переносила на ногах. Внук подрастал и, как часто бывает в таких случаях, называл её мамой. Нервная работа, перенапряжение, собственные семейные неурядицы сделали своё дело. Запущенная форма рака почти ураганно оборвала жизнь ещё молодой женщины. Жизненный путь мальчика до совершеннолетия автору этих строк неизвестен, но после окончания училища паренёк работал на стройке. Работа на стройке его тяготила, ему хотелось учиться. Паренёк был очень способный, особенно легко ему давался английский язык. Практически он уже мог легко изъясняться на бытовые темы. Парень рискнул и поступил в ВУЗ. Способности способностями, но, чтобы учиться на дневном отделении, нужны деньги. Хотя обучение в их ВУЗе и было бесплатным, но ведь надо ещё и есть, пить, жить. К тому времени в Москве только, только стали появляться банкоматы, и Вадим, наверное, один из первых догадался, что если запустить в банкомат «копеечную» карточку и начать стучать по клавишам, как бог на душу положит, то, глядишь, что-то и получится. И получалось неплохо, пока правоохранительные органы не прервали его преступный бизнес. Помимо этого, как оказалось, за ним и ещё кое-что числилось. Результат? Год тюрьмы и прощай ВУЗ. Освободившись и глотнув свободы, Вадим не помышлял идти на стройку работать и жить по общежитиям. Наступило такое время, когда работа, бесцельное время провождение, воровство смешалось в одну кучу – никому ни до кого нет дела. Правда, в тюряге умные люди подсказали, что он может претендовать на ту жилплощадь, где родился и какое-то время жил. Попробовал. Безуспешно. Перед ним встал вопрос:" Что делать»? Жилья нет, денег нет, родных нет. Страна вновь оказалась на экспериментальном распутье, когда счастливого будущего ещё не достигли, а счастливое завтра только начиналось. Бесцельное время провождение Вадимом не могло быть незамеченным. Однажды на Белорусском вокзале к нему подошёл элегантно одетый мужчина, лет сорока, сорока пяти с сигаретой в руках.
– Простите, сказал он глухим голосом, – у вас нет спичек?
– Я не курю.
Как это ни странно, но Вадим действительно не курил. Незнакомец вытащил из кармана зажигалку и спокойно прикурил. Вадим вопросительно посмотрел на него. Незнакомец, не обращая внимания на вопросительный взгляд Вадима, заговорил таким тоном, как будто их разговор и не прерывался.
– Наши случайные встречи с тобой навели меня на мысль, что ты ищешь работу, и хотел бы заработать деньжат. Я не ошибся?
– Кто же от денег отказывается, но ели ты хочешь мне предложить кирпичи таскать у тебя на даче, то уволь.
– Зачем же кирпичи. С твоей физиономией можно и по-другому деньги зарабатывать. Есть хочешь?
– Хотите предложить булочку?
– А ты шустрый, похоже, не зря я тебя приметил. Здесь недалеко есть тихое кафе. Пару остановок проедем и немного пройдём пешком.
Обедали молча, без спиртного. Незнакомец намеренно выдерживал паузу, чтобы первым заговорил Вадим. Наконец Вадим не выдержал:
– Извините, дядя, я думаю, мы ведь не только борщ пришли сюда жрать.
– Правильно думаешь. Скажи, у тебя есть родственники, и где ты живёшь?
– А домовую книгу тебе не надо?
Незнакомец так посмотрел на Вадима, что тот сразу прикусил язык.
– Нет у меня никого. Больше о прошлом не спрашивайте. Обитаюсь в данный момент у ребят в общежитии строителей, когда-то работал на стройке, кое-кто из знакомых там остался, но обитаю на птичьих правах.
– Ясно. Теперь о деле. Для начала ты не должен в людных местах часто появляться в одной и той же одежде, слишком приметно и может вызвать интерес к твоей особе краснопёрых окуней. После первой зарплаты переоденься и впредь чаще переодевайся.
– Зарплату вы мне сейчас дадите, или я что-то должен делать?
На первую фразу незнакомец не обратил внимания, а на вторую ответил:
– Почти ничего, но об этом «ничего» не должен знать никто. Уразумел?
– Уразумел.
– Москву хорошо знаешь?
– Прилично.
– А теперь пойдёшь на вокзал, возьмёшь в автоматической камере хранения дипломат и отнесёшь его по адресу. Для первого раза я буду тебя страховать. В следующие разы будешь ходить один, да не вздумай что-либо открывать, а то будешь плохо спать для первого раза, а для второго – хорошо будешь спать
– А если никого не окажется по адресу?
– Окажется, окажется, не беспокойся. После выполнения задания меня не ищи. Встретимся завтра здесь в это же время. Первым ко мне никогда не подходи. Меня зови Олег Иванович, твоё имя я знаю. Всё. Пойдём работать.
Вадим выполнил задание и к назначенному времени пришёл в кафе. Через пять минут появился Олег Иванович и, проходя мимо, шепнул:
– Садись за столик слева у окна.
Сам прошёл к стойке, купил сигарет, посмотрел на входную дверь и сел рядом. Покушали, и Олег Иванович передал Вадиму его первую зарплату. Вадим обомлел. Такие деньги он и за месяц не зарабатывал на стройке.
– А тебе, дружок, придётся все-таки устраиваться на твою любимую стройку. Не хочешь кирпичи класть, иди их сторожить. Скажешь, повредил позвоночник. Устраивайся туда, где раньше работал. Поверят. Общежитие тебе необходимо. Во-первых, жильё, во-вторых, прописка, ведь ты бывший москвич, в случае осечки, помогу.
– Вы правы, устроюсь.
– Следующая встреча на Ярославском вокзале.
К назначенному времени Вадим был на месте. Часы показывали ровно 14 часов. Он внимательно осмотрел публику. Олег Иванович не появлялся. Неожиданно к нему подошёл мужчина с бородкой клинышком и пышными усами. Мужчина назвал его по имени. Вадим посмотрел на него и сказал:
– Простите, вы ошиблись.
Мужчина рассмеялся, и только теперь Вадим сообразил, кто стоит перед ним. Олег Иванович, а это был он, назвал номер ячейки, код и дал адрес, куда доставить товар. Что за товар, Вадим догадывался, но задание выполнил снова, хотя и трусил. При получении денег за проделанную работу незнакомец спросил:
– На работу устроился.
– Да. Взяли ночным сторожем и дали общежитие.
Вадим назвал адрес.
– Молодец, я действительно в тебе не ошибся. Следующая встреча на Казанском вокзале. Время и место – прежние.
Время шло. Легко заработанные деньги требовали выхода. У Вадима появились девочки в основном известного поведения, хотя на его внешности задерживался не один взгляд более порядочных особ, но он не замечал этого. Молодой здоровый организм требовал другого выхода.
Вадим думал, что свободен делать то, что он пожелает, говорить то, что хочет. Однажды, развлекаясь с очередной красавицей, Вадим сболтнул лишнего и неожиданно был крепко побит, но так ловко, что на его физиономии не осталось ни одного синяка. При следующей встрече Олег Иванович прошипел:
– Если ещё раз рот раскроешь насчёт работы помимо стройки, можешь и до общежития не доползти, а на венок я не поскуплюсь. Ясно? А теперь, раз свой «курятник» раскрыл, характер твоей работы меняется. Будешь выезжать навстречу прибывающим поездам, брать незаметно у курьеров товар, привозить и сдавать в камеру хранения. Из автомата мне сообщать номер ячейки и код. Некоторые детали объясню позже.
Полгода Вадим выполнял эту работу, пока из его поля зрения не исчез его «работодатель». Целый месяц Вадим ждал встречи, но Олег Иванович так и не появился. Однако лёгкие деньги сделали своё дело. Вадим окончательно встал на путь криминала. Теперь уже не его, а он сам искал встречи с нужными ему людьми. Нет, нет, Вадима не забыли. Просто в этом деле, как доставка «белой смерти» в Россию, требовала смены тактики. Шла замена и пересортировка курьеров. Частое появление одних и тех же лиц в одном месте рано или поздно привлечёт внимание соответствующих органов. Больше того, Олег Иванович побаивался, что на вокзалах могут ввести проходной контроль.  Опасаясь этого, Олег Иванович и его хозяева решили пересортировать и частично заменить курьеров. Вот почему Вадим временно был освобождён от дел. До поры, до времени Олег Иванович решил не трогать его. Пусть для начала потратит деньги на своих девочек, дозреет, тогда можно и его включить в работу, но не в прежнюю, а более для него серьёзную с тем, чтобы он ещё пару-тройку годков попарился на нарах, набрался уму, разуму. Вот тогда и можно с ним организовать кое-какое дело. Сказано, сделано. По наводке Олега Ивановича вновь испечённые приятели уговорили его грабануть обменный пункт валюты. К этому времени в России таких пунктов развелось предостаточно. Вадим долго не соглашался, как, никак, а это прямая уголовщина. Одно дел курьер: попросили – отнёс, попросили – принёс, вроде, как и криминального-то ничего нет. А здесь, угрожать, принуждать, грабить.
– Ну, что решил, красавчик? – спросил его Колька по кличке Хмурый.
– А вы точно знаете, что охранник не вооружён и кроме дубинки у него ничего нет?
– Точно, «кот» всё проверил. План нападения отработан до мелочей. Просто в деле нам нужен третий.
– А когда идем?
– «Кот» сказал, что время отработаем все вместе
Вадим, хотя и трусил идти на дело, но уже привык себе ни в чём не отказывать. Деньги нужны были позарез, а в кармане лишь дырка от бублика, и он согласился. Отработали всё до мелочей, казалось, срыва не должно быть. Пришли, а их там уже ждали, Случайность? Вряд ли. В результате Вадим пошёл на вторую ходку на четыре года, которые и отсидел от звонка до звонка. Освободившись, временно отдыхал, деньжат немного было: кое-что заработал в зоне, кое-чем помогла братва, но вскоре снова перед ним встал вопрос. Что делать? Уму, разуму он, конечно, в тюряге набрался, но с точностью, да наоборот. Подневольно трудиться в зоне – пожалуйста, а на воле – нет уж, увольте. Ещё в зоне сокамерники обратили внимание на его тонкие, длинные, «живые» пальцы, и один из них заметил:
– Красавчик, – эта кличка прочно за ним закрепилась, – на кой чёрт ты полез в этот обменный пункт, ты посмотри на свои руки. У тебя пальцы либо профессионального музыканта, либо профессионального «щипача». Раз ты в музыке ни бум-бум, то попробуй себя потренировать по второму варианту.
С тех пор Вадим ради развлечения стал тренироваться на сокамерниках и в одиночку, и с напарником. За два с половиной года тренировок достиг таких успехов, что удивлял даже видавших виды сокамерников. И сейчас Вадим, гуляя, отдыхая и тратя деньги на «девочек», не забывал своих способностей. Через месяц у него не осталось ни денег, ни девочек, и Вадим впервые вышел на охоту, как «щипач». Прогулка по троллейбусам и базару дали первые результаты. Особые улыбки у него вызывали кошельки, которые женщины кладут в открытые пакеты и сумки, а сами, разинув рот, либо рассматривают товар на прилавках, либо торгуются. Взять такие кошельки всё равно, что поднять с земли. Такой промысел профессионала устроить не может. Многие думают, что чем проще украсть, тем более устраивает вора. Ничего подобного. Профессиональный музыкант, художник, учёный всю жизнь стремятся к совершенству. Вору тоже свойственно это чувство. Потому Вадим испытывал неодолимое желание красть из карманов, закрытых сумок и пр. А чтобы осуществлять такие кражи требовался помощник, желательно культурная симпатичная девушка, а не из числа, известных ему шлюх. Задавшись такой целью, Вадим с приятелем и заглянули на дискотеку, где и произошла его встреча со Светой. Закружившись в вихре любви, Света потеряла счёт дням и ночам. На каникулы уехала с большим опозданием, хотя её дома ждали с нетерпением.  Жили они в большом рабочем посёлке. В 12 километрах от их посёлка, в деревне были живы и здоровы её бабушка и дедушка. В детстве озорную белокурую девчушку баловали и родители, и дед с бабкой. Особенно она была привязана к отцу и очень его любила. Казалось, ни что не предвещало беды, но, как часто бывает в жизни, если пришла беда – отворяй ворота. Однажды отец, придя с работы, пожаловался на боли в животе.
– Василий, ты чего сморщился? – спросила жена.
– Что-то живот прихватило.
– Выпей таблетку левометицина, пройдёт.
– Пробовал, не помогает.
– Тогда иди в больницу.
–Полежу, пройдёт.
Но не прошло, ночью стало хуже. Вызвали скорую помощь и утром положили на операционный стол. В общем-то, рядовая операция, но дело закончилось летальным исходом. Света – ученица пятого класса, не могла поверить, что любимого папы больше нет. Во всём она, конечно, винила врачей. Как, так, в машину скорой помощи её папа садился сам, а через три дня его не стало. И вот теперь она студенткой четвёртого курса переступила родной порог с радостным возгласом:
– Мама, можешь меня поздравить, я окончила третий курс без единой тройки.
– Ой, доченька! Как я рада, что наконец-то дождалась тебя. Зина Махова уже десять дней дома, а тебя всё нет и нет.
– Они обнялись, расцеловались и, не сдержав вырвавшейся наружу радости, расплакались. Через два дня Света навестила бабушку с дедушкой. Те на радостях не знали, куда усадить, чем накормить любимую внучку. Отдохнув в деревне, Света вернулась домой, но пробыла дома не долго, потянуло к любимому. Она мучилась, мучилась, но никак не могла сказать об этом матери. Мать, конечно, заметила настроение дочери и спросила:
     – Дочка, я вижу, тебя одолевают какие-то мысли, но ты не решаешься сказать. В чём дело?
– Мама, я должна ехать.
– Что ты, что ты, дочка, я тебя целых полгода не видела. Или я что-то не то делаю? Ты скажи.
– Мама, не спрашивай, я тебе потом всё объясню.
Мать внимательно посмотрела в глаза дочери и сказала:
– Дочка, я всё понимаю. Скажи, у вас это серьёзно?
– Да. Мы любим друг друга.
– Вы вместе учитесь?
– Нет, мама, Вадим работает.
– Где?
– Я пока не знаю, но, кажется, на хорошей работе. Он хорошо зарабатывает.
– Дочка, я тебя люблю и предупреждаю. Пожалуйста, не делай опрометчивых шагов, тебе необходимо закончить институт. Обязательно познакомь нас с ним, и тогда все вместе примем решение.
– Мама, мы с Вадимом обязательно после зимней сессии приедем, – сказала, обнимая мать, повеселевшая Света.
Через два дня она вернулась в город. На вокзале её встретил Вадим.
– Светка, какая ты молодец, что приехала, я так соскучился, – выпалил он на одном дыхании.
– Вадик, дорогой, я тоже не могу без тебя.
– Свет, к твоему приезду я снял комнату и относительно недорого.
– Зачем ты тратишься, ведь у меня есть комната в общежитии и на время каникул нас не выселяют.
– Нет, так нам будет удобней встречаться.
И Свету вновь захлестнул виток любви. Она ничего не видела, не понимала и не хотела понимать. Однако, как-то раз, лёжа в постели, она всё-таки спросила:
– Вадим, я даже не знаю, где ты работаешь. Деньги тратишь, не задумываясь, в ресторане заказываешь музыку, мне покупаешь подарки.
Вадим, как всегда, отшучивался:
– Светка, заканчивай свой «ликбез» и приходи ко мне работать, тогда денег у нас с тобой будет в два раза больше, и мы сможем купить домик у моря. Хочешь домик у моря?
– Тебе всё шуточки, а я говорю серьёзно.
– Я тоже не шучу, при твоём желании это вполне реальная вещь.
– Ты говоришь загадками.
– Вот я и надеюсь вместе с тобой разгадать эту загадку, – сказал, смеясь и обнимая её, Вадим.
На этот раз Светка затронула самую сокровенную мечту Вадима. Он прекрасно понимал, что стоит Светке получить диплом, и она никогда не согласится быть ему помощницей в его деле и вообще с презреньем уйдёт от него Он лихорадочно думал, думал и думал. И вдруг его осенило. Он даже вслух громко сказал:
– Значит, судьба.
– Ты что там бурчишь?
– Так, кое-что вспомнил.
Света, опершись на локоть, приподнялась с постели и внимательно посмотрела на него. Он рассмеялся.
– Не удивляйся, я часто говорю вслух, сам не пойму, откуда эта привычка.
Если бы он вслух сказал то, что думал, Светку мог бы хватить удар. А думал он о том, что Светку нужно подставить на годик либо зоны, либо условного осуждения. Тогда неизбежно институт ей придётся оставить, и можно будет повести её за собой, куда угодно. С этими мыслями Вадим уснул. Светка ещё долго смотрела на спящее лицо любимого.
Вскоре в институте начались занятия, и девушка перешла жить снова в общежитие, которое находилось на расстоянии четырёх остановок троллейбуса. Тем временем Вадим приступил к осуществлению своего коварного плана. План был исключительно прост. Он договорился с подельником, что тот у кого-нибудь вытащит кошелёк с деньгами и подсунет его Светке в пакет с тетрадями для лекций. Два дня субъект сопровождал её до института. На третий день план был осуществлён. Перед самой остановкой троллейбуса субъект шепнул женщине, что у неё вытащили кошелёк, и указал на Светку. Пока женщина проверяла содержимое сумки, подельник вышел, троллейбус тронулся, и женщина завопила, указывая на Светлану.
– Украли, украли! Это она, это она. Она возилась возле меня.
Кто-то сказал:
– Зачем кричать, надо просто обыскать её.
А женщина, тем временем, ещё сильнее завопила:
– Покажи свою сумку, покажи, покажи!
– Пожалуйста, вы что кричите. Проверьте, - сказала, заикаясь от возмущения, Светка.
Проверили. Светку чуть не хватил удар: кошелёк с деньгами и проездным ветерана труда был в её сумке. Тот, кто разбирается в уголовных законах, знает, если «щипача» схватят с кошельком в руках или обнаружат в кармане, срок обеспечен. Светку приговорили к минимальному сроку – один год зоны. После приговора суда ничего не понимающую девушку под конвоем повели в печально известный «воронок». Словно издалека Светка слышала всхлипывание мамы и бабушки. Двери «воронка» захлопнулись, и всё стихло. Взревел мотор, и машина покатила в неизвестную новую жизнь молодой девушки. Через некоторое время машина остановилась. Светка услышала приглушённые голоса, шум открывающихся ворот, и машина въехала во двор тюрьмы «Красная Пресня». Здесь она пробыла две недели, пока не приехал представитель из колонии и не отобрал своих подопечных, среди которых оказалась и Светка. Привезли их в Псковскую область и распределили по отрядам. Система проживания казарменная открытого типа с койками в два яруса. Спали и жили в кубриках бригадами. Света попала в первую бригаду, где в основном были ЗЕКИ, не имеющие ходовой специальности. Первое время Света с трудом привыкала к распорядку дня и режиму. Подъём в 6 часов утра, завтрак, обед, ужин, на работу и с работы строем. Проход через КПП с обязательным «шмоном». Особенно раздражала ежедневная вечерняя поверка перед отбоем в десять часов вечера, где необходимо было отвечать: «Я заключённый такой-то, срок такой-то, статья такая-то». И так изо дня в день. В производственной зоне Света вначале вязала сетки под картофель, затем собирала деревянные прищепки, сменная норма которых переходила все разумные пределы. К концу смены пальцы становились деревянными. Только в конце срока она бала переведена в санитарную часть. В зоне даже за этот короткий срок Свете пришлось повидать многое: и разборки, и болезни, и карточную игру, и откровенное лесбиянство, и унижение одних перед другими, и многое, многое другое.
Вадим лицемерно сокрушался по поводу осуждения Светы больше всех. К счастью для него, его фамилия в деле не фигурировала. Светка настолько сильно его любила, что даже в мыслях не помышляла таскать его по судам и следствиям. Вадим часто ездил к ней на свидание, слал дорогие посылки и ждал её освобождение. Света безмерно была ему благодарна. Вышла из тюрьмы и, как верный пёсик, последовала за ним. Особую злость она испытывала на пассажиров общественного транспорта и была верной помощницей Вадима по опустошению их карманов. Ведь её в прошлый раз в троллейбусе ни за что, ни про что поколотили, а одна женщина чуть не выдрала у неё волосы. Занимались она с Вадимом этим преступным промыслом довольно продолжительное время, и всегда без осечек. А делалось это просто. Вадим становился сзади «жертвы». Светка проходит, а скорее протискивается впереди жертвы, прижимая её к Вадиму и наступая последней на ногу каблуком. Жертва своё внимание обращает на Светку с набором бранных слов. Этого становится для профессионала достаточно, чтобы «очистить» карманы ничего не подозревающей жертвы. Однако эти дела, хоть и считаются престижными в воровском мире, наскучили Вадиму, захотелось чего-то крупного. Одно время они занимались подменой дорогих золотых вещей в ювелирных магазинах. Чаще удавалось увести вещицу, а вернуть подделку. Использовался тот же приём отвлечения. А делалось так. Вадим заходил в магазин, брал в руки вещицу, начинал её разглядывать, вертеть так и сяк, задавать вопросы и снова разглядывать, явно без намерения купить. Продавец начинал нервничать. В это время в магазин заходила Светлана и становилась слева от Вадима. Она разглядывала украшения, и что-то спрашивала, указывая пальцем на какую-либо вещь. Раздражённый продавец отвлекается. Этого было достаточно, чтобы осуществить подмену золотого изделия фальшивкой, которую заранее изготовил специалист. Как правило, с подменой уходит Светка. Вадим ещё некоторое время рассматривает вещь и говорит:
– Нет, это для меня слишком дорого, возьмите, пожалуйста.
Раздражённый продавец со злостью берёт вещь и, почти не глядя, кладёт на место. В таких случаях Вадим поучал Светку:
– Главное здесь держать себя естественно, прямо смотреть в глаза и мысленно заставлять думать продавца то, что тебе нужно в данный момент. Тогда успех будет обеспечен. Однако и этот преступный бизнес пришлось закрыть – слишком тонкое, хлопотное и рискованное дело. К тому времени стало набирать обороты воровство на доверии.
Как-то раз Вадим сказал подруге:
– Свет, вчера я встретил старого знакомого. Он предлагает нам с тобой войти в дело.
– Дело, делом, но и я тебе тоже хочу кое-что сказать. Невзирая ни на что, я твёрдо решила закончить институт. Кое – какие справки я уже навела и поняла, что с этим проблем не будет, главное плати «бабки». Прокормишь студентку? – сказала, смеясь, Светка.
– Вопросов нет. Это нам не повредит.
– Вот и хорошо. А теперь расскажи толком, что к чему.
– Я и сам толком ничего не понял. Назначил встречу в том же кафе, где я с ним встречался раньше.
– Мне с тобой пойти?
– Нет, сказал, чтобы приходил один.
Часов в одиннадцать молодые люди разошлись. Света пошла, решать свои институтские дела, Вадим отправился на очередную встречу с «благодетелем». Олег Иванович сидел за столиком, спокойно потягивал лёгкое сухое вино. На сей раз, весь маскарад состоял из аккуратных чёрных усиков. Вадим подошёл к столику, поздоровался.
– Садись, вина хочешь?
– Нет. Сначала о деле, – сказал Вадим с выражением на лице обиженного человека.
Олег Иванович рассмеялся.
– Ладно, не дуйся, никто тебя из вида не выпускал, и я знаю, что «фирма» твоя не бедствует. Лучше скажи, тебе не надоело ползать по переполненным автобусам, троллейбусам и шляться по базарам?
– А ваша контора что-то может предложить более существенное?
– Работа прежняя, но только на более высоком уровне.
– А именно?
– А именно? Будешь ездить вместо экспедитора гонять фуры к месту назначения и обратно, естественно, помимо основного товара будет и наш товар. Работа колёсная, придётся на какое-то время любимую оставлять одну, но зато хорошо оплачиваемая и менее рискованная, чем твоё ремесло.
– Это что же, я и охранник, и экспедитор, и подменный водитель?
Олег Иванович вновь рассмеялся.
– Нет, нет, баранку крутить тебе не придётся, охранять тоже. Твои фуры будут идти с серьёзным сопровождением. Твоя задача быть со всеми на связи.
– Тогда другое дело, я согласен.
– А ты стрелять-то хоть умеешь? – неожиданно спросил Олег Иванович.
– У Вадима потемнели глаза, и он твёрдо сказал:
– Нет, уволь, на мокрое я не пойду и никаких денег мне не надо.
– Сиди, сиди! – прикрикнул Олег Иванович. – Никаких мокрых дел нет и быть не может. Это я просто так спросил, сейчас каждый порядочный человек должен иметь оружие. На всякий пожарный случай оформим и дадим тебе газовый пистолет. Согласен на газовый?
– Согласен.
Предложением Вадим остался доволен. Во-первых, Светка спокойно может закончить учёбу, во-вторых, как ему казалось, работа менее рискованна и прилично оплачиваемая. «Работник» и «работодатель» склонились над столом и ещё долго обсуждали детали предстоящей кампании. В общую со Светкой квартиру Вадим вернулся к ужину. Девушка встретила его неприятной на её взгляд новостью:
– Вадим, заходила хозяйка и сказала, чтобы мы через две недели съехали из квартиры, у неё кто-то приезжает из близких ей людей.
– Нашла проблему, всего делов-то, позвонить в частное бюро, вмиг предложат на выбор. А у меня тоже новость.
– Какая? Что-то насчёт работы?
– Да. Предложено гонять фуры в должности экспедитора. Работа не пыльная и денежная. Правда, мне придётся частенько мотаться по командировкам.
– А что будешь доставлять?
– То самое, что и приходилось носить.
– Вадим, а это не опасно?
– Не опасней того, чем я занимаюсь сейчас. А как у тебя дела?
– Всё нормально, восстанавливаюсь на четвёртый курс.
– Видишь, как хорошо всё получилось. Пришли вновь к тому, с чего начали. Ты учишься, а я «бабки» заколачиваю. Выучишься, бросим всё к чёртовой матери и откроем частную контору по лечению болезни века – радикулит, а ещё лучше кабинет пластической хирургии. Согласна?
– Было бы неплохо.
Прошла неделя. Вадим засобирался в первую поездку
– Ты надолго и куда? – спросила Света.
– Надолго или нет, не знаю, а уезжаю в подбрюшье России. Пока. Буду звонить.
– Поосторожней там, – напутствовала его Света, закрывая за ним дверь.
А осторожничать было нечего. Основной груз был хлопок в крепко сбитых тюках 600*600*1000, в одном из которых было то, что нужно хозяину Олега Ивановича. По тем временам этой «белой смерти» для России можно было везти хоть половину фуры. Это только в кино, да по наводке жучки и бобики обезвреживают эту гадость. Вадим это понял после первой же поездки, но понял он и ещё одно. Если и стоит бояться кого, то только враждующих кланов. Несколько раз Вадим благополучно доставлял груз, зарабатывая неплохие деньги. Однако известно, что там, где крутятся большие деньги, присутствует и кровь. Однажды, после очередной поездки Света не дождалась ни Вадима, ни звонков от него, ни денег. Попыталась навести справки, но безрезультатно. Да и куда она могла пойти. Света ждала, ждала своего любимого, так и не дождалась. Не дождались знакомства с ним ни её мама, ни бабушка с дедушкой. Шёл декабрь 2003 года. Света жила, то в общежитии, то в снятой Вадимом однокомнатной квартире. Раньше она никогда не имела ограничений в деньгах, а теперь наличных в её распоряжении оставалось немного. Где и как Вадим хранил свои накопления, она не знала. Да и были ли они у него? Как бы там ни было, но Светлане через некоторое время пришлось сдать квартиру. Она перешла жить постоянно в общежитие с твёрдым намерением закончить обучение. Маме она сообщила, что Вадим трагически погиб, попав в аварию. В комнате общежития они жили втроём. Ольге помогали деньгами родители, а Марине никто не помогал, но у неё всегда водились деньги. Света как-то незаметно для себя сблизилась с Мариной, та охотно отвечала взаимностью и делилась с ней сокровенным. Однажды она спросила:
– Светка, что тебя заставило идти на эту чёртову мужскую специальность?
– Мне эта работа нравится.
– Тогда другое дело, а я несу свой крест. Все мои предки были хирургами, а мы с сестрой родились девочками, вот мне по настоянию родителей и приходится продолжать традицию.
– Не знаю, как ты, Светка, но я буду брать деньги за свою работу. Мне наплевать, как это будет называться: взятка, подарок или ещё как-то.
Светка пожала плечами, не сказав ни да, ни нет. Минуту спустя, она спросила:
– Марина, что-то деньги от мамы задерживаются. Ты не одолжишь мне?
– Конечно, конечно, что же ты молчишь. А вообще-то, негоже, брать деньги у матери.
– Надо же закончить обучение,
– Ты что, с луны свалилась? Наш брат в столице нарасхват. Многие наши девчонки зарабатывают себе и на жизнь, и на учёбу. Ах, да! Ты ведь с кем-то жила, и он тебя обеспечивал, потому и не в курсе. Хочешь, устрою.
– Что?
– Что, что, ты думаешь, мне деньги с неба падают. Говорю тебе, что наш брат – медики нарасхват. Клиенты строго постоянные и столько, сколько тебе нужно. Конфиденциальность гарантирована, все мужики семейные и при деньгах.
– Нет, я так не могу.
– Ну, тогда живи на мамину зарплату. Надумаешь, скажешь, – сказала, смеясь, Маринка.
Время шло, жизнь дорожала день ото дня, и Света уже едва сводила концы с концами. Стипендии хватало разве что воробью на месячный водопой. Однажды по пути в общежитие Света почувствовала, что кто-то смотрит на неё. Она оглянулась. К ней приближался элегантно одетый мужчина и неожиданно назвал её по имени. Света поняла, что это за мужчина, но, сделав удивлённое лицо, ответила:
– Да. Я - Света, но откуда вы знаете моё имя?
– Я - Олег Иванович, мы были близко знакомы с Вадимом.
– Вы мне хотите что-то сообщить относительно Вадима?
– И да, и нет. Для меня пропажа груза, Вадима и двух охранников тоже загадка, но то, что они не пересекли границу России – это точно. Придётся вам и мне отнести этот случай к разряду несчастных. Света, с тех пор, как случилось несчастье, я вас не выпускал из поля зрения, но не подходил, зная, что вы со мной не захотите разговаривать. К счастью, время стирает все грани, и жизнь продолжается. Вы с этим согласны?
– Допустим.
– У меня для вас есть хорошее предложение. Предложение абсолютно безопасное и хорошо оплачиваемое, но сегодня мы об этом говорить не будем. Я подойду.
Олег Иванович пожал Свете руку чуть выше локтя и был таков. Света, ещё не сумев переварить сказанное Олегом Ивановичем, прошептала:
– И как только они узнают, что нужный им человек в данный момент находится в затруднительном материальном положении?
Сказать по правде, Света находилась просто в критическом положении, и на ум всё чаще приходило предложение Марины. Теперь она вольно или не вольно, стала ожидать встречу с Олегом Ивановичем. Он появился совершенно неожиданно и уже здоровался как старый знакомый. Света сдержанно поздоровалась и вопросительно посмотрела на него. Олег Иванович сразу понял, что здесь разговор может не состояться и предложил:
     – Света, сейчас время обеда, я предлагаю где-то посидеть и покушать. Там и поговорим о деле. Не возражаете?
     Света пожала плечами.
     – Вот и отлично, – сказал Олег Иванович, увлекая её за собой.
     Они зашли в небольшое кафе, которых к тому времени в Москве развелось, как грибов после дождя.
     – За обедом Олег Иванович развил свою мысль. А начал он так:
     – Света, я прекрасно знаю, что если женщина жила хотя бы год без ограничения в финансовых расходах, то ей чрезвычайно трудно привыкнуть к резкому ограничению её в этом. Есть много способов зарабатывать деньги, и я прекрасно знаю, как и чем зарабатывают многие студентки. С твоей фигурой и красотой можно зарабатывать и другим способом, без торговли телом
     – Интригующее начало. Особенно, когда вы заговорили о моей фигуре и красоте.
     – Света, ты сначала дослушай до конца, а уж потом решай, иронизировать или соглашаться.
     – Хорошо, продолжайте.
     С твоей фигурой и внешностью ты можешь увлечь кого угодно. А кого, мы тебе укажем. Тебе достаточно будет провести с ним определённое время. И вовсе не обязательно в сексуальном плане. Повстречаешься, повстречаешься и можешь разойтись.
     –А вы тем временем, что будете делать?
     – А вот это тебя уже не касается. Тебе лучше не знать. Это в твою пользу в случае провала. Тебя будет знать только один человек. Остальные не только не будут знать тебя, но и никогда не увидят. Есть у нас однокомнатная квартира с мебелью, котом и цветами.  Этой квартирой можешь пользоваться на своё усмотрение, но постоянно там жить нельзя. Ключи я тебе дам. Иными словами, твоя задача на некоторое время изолировать клиента, а об остальных делах ты ничего и знать не знаешь. Как видишь, для тебя никакого криминала нет. Клиент сам в тебя втюрится и пригласил куда-то, но в квартиру его не води. Света, с ответом я тебя не тороплю. Надумаешь, позвонишь из автомата вот по этому телефону. В дальнейшем обговорим детали. Оплата соответствующая, хватит и на жизнь, и на учёбу, и на маму, и на бабушку с дедушкой.
Обед подошёл к концу, и они распрощались. Перед Светой встал вопрос: на что решиться? Принять предложение Олега Ивановича или совет Маринки? Вот и сейчас, сидя перед зеркалом, она мысленно склонялась к предложению Олега Ивановича. Приняв решение, она решительно спустилась на первый этаж и подняла трубку телефона - автомата. Незнакомый голос мужчины ответил, что встреча в том же кафе в четверг, в 17 часов. Светлана пришла вовремя и села за столик. К столику подошел молодой человек, явно неславянской внешности и с кавказским акцентом он спросил:
– Извините. У вас свободно, можно я присяду?
– Нет, нет, я жду своего приятеля.
Молодой человек, не обращая внимания на её возражение, бесцеремонно сел, напротив.
– Что вы себе позволяете, – вставая, возмутилась Света, но неожиданно кто-то положил ей руку на плечо.
Она оглянулась и встретилась глазами с улыбающимся Олегом Ивановичем. Он, продолжая улыбаться, дружелюбно сказал.
– Садись, садись и знакомься. Это Алик. Впредь он будет и твоим личным шофёром, и охранником, и начальником. Где бы ты ни была при деле, Алик всегда будет с тобой. Общаться вы с ним будете только в машине. В ваших интересах не появляться вместе в общественных местах. Всё. Работайте. Я ухожу.
– Один момент. Работать я согласна, но только на период учёбы.
– Нет вопросов. Можешь прекратить в любое время, завершив начатое дело, которое вы ведёте в данный момент. Не думаю, чтобы ты согласилась жить и работать в захолустье на нищенскую зарплату врача, когда поймёшь, что можно легко зарабатывать и другим путём. Другие вопросы будут?
– Нет.
Полтора года Светлана работала без осечек. Знакомилась, завлекала, отвлекала, а кто-то другой делал дела поважнее. Способы и методы работы в общем-то схожи, а финал всегда один: в проигрыше оказывался влюблённый кавалер. Последним таким кавалером оказался наивный, как ребёнок, Сергей, но это особый случай. И сейчас, сидя в машине рядом с Аликом, она вновь и вновь обдумывала план дальнейшего своего жизненного пути. Защита дипломной работы прошла успешно. Диплом в кармане. И перед ней со всей остротой встал вопрос. Что делать?
А Сергей тем временем на три дня с головой ушёл в работу, пропадая в лаборатории и забывая обо всём на свете. Только поздно вечером, накануне встречи вспоминал он об оговоренной встрече со Светой. Сегодня он ложился спать с особым настроением. Завтра они идут в драмтеатр. Три дня разлуки для молодых людей, чувствующих влечение друг к другу, довольно большой срок, и Светлана, зная это, встала перед Сергеем так, что он никак не мог уклониться от поцелуя, хотя бы в щёчку, и добилась своего. Если для Светланы это был рядовой случай, то у Сергея этот поцелуй вызвал море чувств. После спектакля Светлана не отказалась заглянуть к Сергею на «чашку кофе». В эту ночь Сергей утонул впервые в жизни в объятьях женщины.
Слепки с ключей были сняты без особых проблем, и Светлана приступила к главному:
– Серёжа, ты забываешь, что я в отпуске и мне хочется ещё разок съездить на природу.
– Если не возражаешь, можем ещё разок съездить на озеро, хотя есть и другие места.
– Нет, нет, поедем на озеро, мне там очень понравилось.
– Значит, договорились, послезавтра едем – сказал удовлетворённый Сергей.
Завтрашний день был занят у него до предела, и он был благодарен Светлане, что она поездку отложила на один день, его экспериментальными данными заинтересовалось руководство.
На назначенный день и час улыбающийся Сергей шёл навстречу к Светлане и с ходу гордо. Произнёс.
– Светлана, меня можно поздравить, руководство оценило мою работу, хотя были и скептики.
На озере Сергей баловался, как ребёнок. Светлана подыгрывала ему. Однако пора было возвращаться, и Светлана вынуждена была напомнить ему об этом. Возвратившись из поездки, Светлана вновь оказалась в машине подельника.
– Ты чего, сволочь, нам подсунула, влюбилась что ли? – зло спросил Алик.
– Как, чего? Слепки я сняла чисто.
– Чисто. А какого же чёрта, мы не могли открыть вторую дверь?
– Не знаю, но я всё сделала, как ты инструктировал.
– Сними второй раз.
– Хорошо. Сейчас позвоню и скажу ему, что передумала и на ночь останусь у него.
Света вновь сделала всё, как надо, но внутренний замок по-прежнему не открывался.
– Тебе за что платят такие «бабки», зараза, ты чего нам подсовываешь? – уже со злостью и скрытой угрозой прошипел подельник.
– Я сделала всё правильно, как ты инструктировал.
– Инструктировал. Нам уже из Питера звонят. На всё про всё нам дают пять дней. Ты поняла?
– Поняла. Только не могу понять, почему дверь не открывается.
– Вот и разбирайся.
Прошло ещё несколько дней. Наконец Света заметила, что при открытии внутренней двери Сергей обязательно опускает ключ сначала в какой-то кошелёк маленького размера.  Она поняла, что весь секрет в этом кошельке, но не снимешь же слепок с этого кошелька! Выбора не было, и она решила спросить об этом у Сергея, хотя понимала, под какой удар ставит себя в случае провала. Во время очередных любовных игр Света неожиданно спросила:
– Сергей, а почему, когда ты открываешь внутреннюю дверь, ключ сначала опускаешь в кармашек какого-то кошелька?
Сергей рассмеялся.
– Всё очень просто. Этот замок, развлечения ради, изобрели мы с отцом и в лаборатории изготовили. Весь секрет основан на намагничивании и размагничивании ключа относительно замка. Если интересно, могу рассказать детали принципа.
– Нет, нет, не надо, это скучно.
Светлана поняла, чтобы беспрепятственно войти в квартиру без взлома, необходимо на время выкрасть ключи вместе с приспособлением и снова вернуть всё на место. При следующей встрече с подельником она рассказала ему о причине предыдущих неудач.
– Понятно. Что будем делать?
– Послезавтра мы с ним снова едем купаться. Всё это хозяйство вместе с ключами вытащить у него не представит проблем. Ты будь поблизости, и я тебе их незаметно передам. Как только дело сделаете, вернёшься, ключи с приспособлением положим на место. Одно беспокоит, я не знаю, где хранится коллекция.
– Это не твоя забота, найдём, наводка на этот счёт имеется.
Влюблённый Сергей в этот день допоздна резвился, купался, плескался и целовал Свету. Целовал он её и в последний раз при расставании. Света обещала звонить, любить и непременно встретиться для знакомства с родителями. Влюблённый Сергей даже не подозревал о краже до приезда родителей. Бесценная коллекция старинных монет отечественной и иностранной чеканки пропали бесследно, а вместе с ними, кое-что из женских украшений вместе с деньгами. Обескураженный Сергей долгое время не мог понять, что от него хотят следователи, молол всякую чепуху. Видя состояние сына, любящая мать уговаривала мужа:
– Ваня, шут с этими деньгами, коллекцией, давай прекратим дело, главное наш Серёжа жив, здоров, а то, не дай Бог, могли и убить.
Влюблённый Сергей даже в мыслях не мог подумать, что Светлана каким-то образом причастна к этому делу. Ключи и специальное приспособление он неоднократно оставлял без присмотра и в лаборатории, и на кафедре, и ещё бог знает где, так что ими мог воспользоваться кто угодно.
А Светлана ещё в салоне самолёта приняла твёрдое решение прекратить двойную жизнь. В Москве из автомата она позвонила по известному ей телефону. Раздался гудок, и она услышала знакомый голос Олега Ивановича:
– Да, я слушаю.
– Олег Иванович, я уезжаю домой и наши общие дела прекращаю.
– Жаль, но если надумаешь вернуться, позвонишь. Вряд ли ты теперь сможешь жить по-другому.  Сегодня тебе Алик выдаст причитающую тебе зарплату и премиальные. Всё. До свидания. Я не говорю, прощай.
Короткие гудки. Светлана положила на рычаг трубку. Закончив свои дела в Москве, Светлана поехала домой. Мама ещё с порога встретила дочь вопросом:
– Дочка, почему ты опять так долго не приезжала?
– Мама, прости, задержали неотложные дела.
Они обнялись, расцеловались и прошли в зал.
– Света о твоём приезде я сообщила твоей бабушке и дедушке. Через два дня они приедут. За торжественным столом дедушка затронул самую больную душевную струну Светы:
– Внучка, вот ты выучилась, стала доктором, а где ты собираешься работать? Дали ли тебе направление?
– Дедушка, сейчас обязательных направлений не дают, а предложения, которые мне предлагают, меня не устраивают. Мне хотелось бы работать по специальности где-нибудь в большом городе, а пока таких предложений нет.
Мать, конечно же, интересовали вопросы несколько иного плана, и она осторожно спросила:
Дочка, а как у тебя обстоят дела на сердечном фронте? Годы идут, мы стареем, и хотелось бы взглянуть пораньше на внучат.
Знаешь, после смерти Димы, я долго не могла оправиться. Потом заканчивала обучение, и как-то было не до любви. Правда, недавно встретила одного человека, но не знаю, получится, что или нет.
– Дочка, давай с тобой милая договоримся. Никуда ты от нас не уезжай. Пока ты дипломировала, я ходила к начальству в нашу клинику. Мне сказали, что Пётр Ильич собирается уходить на заслуженный отдых.
– А кто такой Пётр Ильич, – перебила она мать.
– Он хороший хирург, ему семьдесят пять лет. Начальство ищет ему замену. Тебя могут принять на работу с трёхмесячным испытательным сроком, если покажешь себя, то по рекомендации Петра Ильича примут постоянно. Вот с этого, дочка, советую тебе и начать.
– Мама, какая ты у меня молодец. Я действительно боюсь, самостоятельно начинать практиковать с полной ответственностью. Рядом с опытным врачом я наберусь смелости работать скальпелем и узнаю кое-чего нового для себя.
– Вот и хорошо, завтра же и пойдём.
В присутствии Петра Ильича переговоры прошли успешно, и Светлана уже третий месяц работает в паре с Петром Ильичём. Ей повезло. Они уже с ним провели три серьёзные операции. Здесь она впервые поняла, как мало в практическом плане дают студентам институты. Пётр Ильич оказался хорошим учителем, да и ученицей он был доволен.
Проходил день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем, а Светлана никак не могла забыть наивного Сергея. Как-то, вечером, лёжа в постели, Свету мучили не только угрызения совести, но и нечто другое. При расставании с ним её сердце сжалось, и она поняла, что любит этого наивного, мало приспособленного к современной жизни человека. Её с неодолимой силой потянуло позвонить ему. Целую неделю она крепилась и наконец решила позвонить даже ценой признаний. Она набрала номер, долго никто не отвечал, и вдруг она услышала такой знакомый и родной голос:
– Алло, я слушаю.
– Серёжа, это я…
Обрадованный Сергей не дал ей выговорить дальше ни одного слова и, заикаясь, затараторил:
Света, я так ждал, так ждал от тебя звонка. Ты откуда и когда приедешь.
И сразу без паузы продолжал:
– А у нас новость. Я опять без присмотра разбрасывал ключи и кошелёк, кто-то ими воспользовался. Кое-что взяли, но ни электронику, ни редкие книги, ни основные накопления. Правда, папа сокрушался о своей коллекции монет, но сейчас успокоился и всё нормально. Как у тебя дела? Рассказывай всё, всё.
Светлана не могла вымолвить ни слова, слёзы градом лились из глаз.
– Света, ты чего молчишь, скажи только, я сам к тебе приеду.
Наконец Света собралась с силами и сказала:
– Не надо, Серёжа, скоро я сама к вам поеду в командировку и позвоню тебе.
– Нет, нет, ты лучше пришли телеграмму, и я тебя встречу. Машина у меня должна быть на ходу. После твоего отъезда, я её поставил в гараж и больше не ездил.
– Серёжа, дорогой договорились. Я тебе предварительно позвоню. Целую, до свидания.
  – Обнимаю и целую тебя, дорогая. До встречи.
Светлана медленно положила трубку на рычаг и не могла двинуться с места, до её сознания дошло, что ни в какую командировку она поехать не может ни сегодня, не завтра. Она медленно повернулась и увидела за своей спиной мать.
– С кем это ты там разговаривала и почему у тебя слёзы на щеках?
– Мама, это – он. Мы с ним расстались, даже не попрощавшись, а сегодня я решила ему позвонить.
– Откуда он звонил, и кто он?
– Мама, пока меня ни о чём не спрашивай, после расскажу.
– Хорошо, хорошо, не рассказывай до времени, но послушай, что я тебе скажу.
Света отсутствующим взглядом посмотрела на мать и по инерции кивнула головой.
За время работы с опытным хирургом Светлана схватывала всё на лету. Пётр Ильич удовлетворённо шевелил усами. Всё шло хорошо, но случилась беда. Привезли на скорой помощи абсолютно безнадёжного больного. Пётр Ильич мог бы отказаться от операции, но он рискнул, хотя шансы за положительный исход операции приближались к нулю. Больного срочно стали готовить к операции. Пётр Ильич уверенно взял в руки скальпель и сделал разрез. Светлана зорко следила за уверенными движениями пальцев опытного хирурга и не мене уверенно помогала ему. Операция прошла успешно. Больного увезли в палату, казалось бы, всё удалась, но случилось непредвиденное. На четвёртый день больному стало хуже. Поочерёдно и Светлана, и Пётр Ильич не отходили от больного, но он угасал на глазах. Через неделю после операции он умер. Боже, как переживал уважаемый доктор. Светлана, как могла, успокаивала его, но старый хирург во всём винил только себя. На самом деле вины его, как ниже поймёт читатель, не было.
Время шло, а Светлана никак не могла забыть наивного Сергея, её мучил вопрос, зачем она сказала ему неправду, что приедет в командировку. Она даже без командировки приехать не могла. Кто её отпустит с работы, если её только, только утвердили в штат постоянно, а до отпуска ещё надо доработать. С этими мыслями Светлана легла в постель, сон не шёл, и только утром она забылась в тяжёлом сне и, как это часто бывает, решение этого сложного вопроса пришло совершенно с неожиданной стороны. Утром, за чашкой чая мать, как само собою разумеющее, сказала:
– Света, вот теперь тебя окончательно утвердили на должность в нашей клинике. Не страшно остаться одной без поддержки?
– Страшновато, конечно, но когда-то начинать надо.
– Я с Петром Ильичём говорила, он действительно собирается через неделю уходить. Последний и единственный случай в его практике, смерть больного после операции, выбил его из колеи, говорит, что серьёзно стало пошаливать сердечко. Конечно, дочка, кое-чему ты у Петра Ильича научилась, но дополнительные курсы тебе бы не повредили.
Слова матери, как электрическим током отозвались в мозгах Светланы. Как это она раньше не догадалась, что можно попроситься у начальства на курсы повышения квалификации, пока Пётр Ильич не ушёл совсем. Она навела справки и узнала, что в Новосибирске есть институт повышения квалификации врачей её профиля. Светлана, видя, что Пётр Ильич немного успокоился от моральной травмы, решила поговорить с ним. Она зашла к нему в кабинет. Пётр Ильич сидел за столом и разбирал какие-то бумаги.
– Пётр Ильич, можно к вам? – спросила она.
– Заходи, заходи, дочка, вот навожу здесь порядок, подготавливаю тебе своё место.
– Пётр Ильич, – несмело заговорила Светлана, – вот вы уходите, а мне всё-таки страшновато оставаться без вашей поддержки.
– Ну, что ты, что ты, я же не собираюсь умирать, если что-то случится непредвиденное, я всегда помогу и советом, и делом.
– Спасибо вам, вы и так много для меня сделали, но мне хотелось бы куда-нибудь в центр съездить на курсы повышения квалификации.
– Дочка, раньше мы часто ездили на такие курсы, сейчас с этим делом сложнее. Мне они уже не нужны, я тебе бы не повредили.
– Пётр Ильич, я была бы вам благодарна. Поговорите с начальством на эту тему.
Поговорить, конечно, можно, я даже соглашусь на это время заменить тебя, но тебя не отпустят, нужно какое-то время поработать здесь.
– Пётр Ильич, поговорите, я даже согласна за свой счёт.
– Это меняет дело. А куда бы ты хотела поехать.
– В Новосибирск, кое-какие справки я навела, там такое отделение имеется.
– Эк, куда хватила. Не знаю, не знаю, но от нашей клиники всегда ездили по разнарядке и только в те институты, куда укажет начальство. Да и примут ли тебя в желаемый институт – это вопрос.
– Пётр Ильич, пока никому ничего не говорите, пожалуйста. У меня в Академгородке есть знакомый учёный, я с ним переговорю и вас информирую.
Умудрённый опытом хирург улыбнулся и сказал всего два слова:               
– Действуй, дочка.
Весь оставшийся рабочий день Светлана обдумывала предстоящий разговор с Сергеем. Дома она долго стояла перед телефоном, не решаясь набрать номер, но её волнения были напрасны. Сергей с большой радостью выполнил её просьбу. Буквально на третий день он позвонил и сообщил, что вопрос решён. Через три месяца действительно такая группа организуется из нескольких городов Кузбасса и её в порядке исключения могут включить в эту группу. Официальное подтверждение могут выслать заранее на имя руководства их клиники. От такого известия Светлана была, что называется, на седьмом небе. Она никак не могла дождаться утра, чтобы сообщить эту новость Петру Ильичу. Всё для неё складывалось, как нельзя лучше. Она действительно приедет в Новосибирск не как мнимый, а самый настоящий хирург, кем её и считает Сергей. Утром на работе, не успев надеть халат, она побежала к Петру Ильичу. Он её внимательно выслушал и сказал:
Лучше, конечно, дочка, идти к начальству с твоим письмом. Пусть твой знакомый оформит его пораньше, тогда, я думаю, начальство возражать не будет.
– Спасибо вам, Пётр Ильич.
– Пока благодарить меня рано.
Через некоторое время Светлана получила письмо, и Пётр Ильич с этим письмом пошёл к начальству, но всё оказалось намного сложнее, чем они думали. Начальство не возражало против подобной командировки, но только по ранее проторенной дорожке и не туда, куда захочет рядовой хирург, работающий без года неделю, а туда, куда его пошлют. Светлана приуныла и уже хотела звонить Сергею, что командировка срывается, но ей повезло. Главного куда-то переводили, а назначенный на его место заместитель возражать не стал при условии, что Пётр Ильич за неё поработает. Светлана обрадовалась столь удачному повороту событий и стала собираться в путь, дорогу. Сергея она известила телеграммой, и он, как и обещал, встретил её в аэропорту. Увидав Светлану, он растерялся от радости и поцеловал её наполовину в щёку, наполовину в губы.
– Всё такой же, – мысленно подумала Светлана, и они пошли к машине.
– Ты знаешь, я мог бы взять такси, конечно, но мне очень хотелось, чтобы ты повела машину, как прежде. Поведёшь?
Светлана во второй раз улыбнулась и села за руль. По дороге Сергей несмело сказал:
– Света, родителей я предупредил, что ты приедешь к нам.
– Нет, нет, Серёжа, ни в коем случае, поедем в гостиницу или туда, где поместили всю группу. С твоими родителями я даже незнакома.
– Это неважно, я уверен, ты им понравишься.
Светлана поселилась с основной группой. Молодой доктор наук всё свободное время проводил со своей любимой, и каждый раз приглашал её познакомиться с родителями. Долго Светлана не могла насмелиться вновь войти в знакомую квартиру в другом амплуа, ей казалось, что родители могут прочитать в её глазах всё то, что приходилось и приходится скрывать. Ей и самой хотелось верить, что ничего подобного в её жизни не было, но она ошибалась. Прошлое всегда с нами и будет напоминать нам об этом всю жизнь. Всего за неделю до окончания курсов она согласилась встретиться с родителями Сергея. Поднимаясь по лестнице, сердце Светланы учащённо билось от волнения, но она напрасно беспокоилась. Родители, предупреждённые Сергеем, что он приведёт для знакомства с ними Светлану, встретили их в прихожей. Они вошли, и Сергей просто сказал:
– Папа, мама, Это Светлана, я вам говорил, познакомьтесь, пожалуйста.
При рукопожатии Светлана обратила внимание, что отец Сергея встретил её доброжелательно. Мать же, как и все матери в подобной ситуации, насторожённо. Сели за стол, немного пригубили, и разговор вошёл в нужное русло. Мать интересовало всё, начиная от родителей Светланы, работы, планов на будущее, и её отношения к их сыну. После двухчасовой беседы, молодые люди пошли прогуляться, а родители ещё долго обсуждали всё за и против отношений их сына со Светланой. В конце концов пришли к выводу, что партия для их сына стоящая. На другой день мать начала с сыном осторожный разговор по поводу его дальнейших планов относительно Светланы, но в силу своей стеснительности Сергей ушёл то прямого ответа на вопрос матери. Вечером она и говорит мужу:
– Ваня, ты бы поговорил с Серёжей, что он всё же думает относительно его женитьбы на Светлане.
– Поговорю.
Разговор получился, прямо скажем, смешным, особенно его концовка в финале со Светланой.
– Сынок, – начал отец, – мы с матерью за столом наводили, наводили вас на мысль заговорить относительно планов вашей женитьбы, но вы оба, как в рот воды набрали. Что хоть ты-то сам думаешь по этому поводу?
– Папа, я её люблю, но сказать ей по поводу женитьбы не решаюсь, даже не знаю, как начать.
– А ты начни прямо с конца. Примерно так: «Света, мы с тобой уже не дети, выходи за меня замуж. Ты знаешь, я давно тебя люблю и никто, кроме тебя, мне не нужен».
– Так прямо и сказать?
– Так и сказать, чего стесняться, ты вспомни, сколько тебе лет.
– А ты вспомни себя, как ты говорил маме. Она, ведь, шутки ради, не раз рассказывала, как ты изъяснялся ей в любви.
– Гм, но тогда было совсем другое время.
– Ладно, папа, сегодня же всё ей скажу.
И сказал, но не сначала и даже не с конца, а где-то с средины, покраснел и замолчал. Так и пришлось Светлане брать инициативу на себя. Она прижалась к нему и тихо прошептала со слезинкой на ресницах:
– Серёжа, милый, я согласна.
Молодые люди принялись обсуждать то, что и обсуждают в подобном случае. В конце концов решили, что Светлана поработает в клинике до осени и приедет к нему. Они распишутся, сыграют свадьбу и поедут к родителям Светланы, но только в гости, жить они будут у родителей Сергея.
Домой Сергей на этот раз вернулся поздно и вёл себя столь шумно, что родители проснулись. По поведению и глазам сына они поняли, что в его жизни случилось то, чего они так долго ждали. Отец вопросительно посмотрел на сына.
– Да, папа, она согласна.
– Слава Богу, что у вас так хорошо всё получилось. А жить-то, вы, где собираетесь? – насторожённо спросила мать.
– Мама, не беспокойся, жить мы будем здесь.
– Вот и хорошо. Мы вам выделим большую комнату. Так, Ваня?
– Сами выберут. Какая понравится, там и будут жить, а мы будем ждать внуков.
Светлана, закончив учёбу, радостная возвращалась домой. Толи так предусмотрено судьбой, но в одном самолёте с ней летел известный нам Олег Иванович, уже изрядно поседевший, но всё с тем же пронзительно-испытывающим взглядом и приятным на слух голосом. Их места оказались рядом, через проход, что не мешало им вести разговор, к счастью, для Светланы, не касающийся их прежних отношений. Они оба удивились встрече, и Олег Иванович спросил:
– Свет, ты замужем?
– Пока нет.
– Что, так.
– Никто не берёт.
– Это с твоей-то внешностью, не верится.
– Никак не могу забыть Вадима, – солгала она.
– В жизни так не бывает. Один уходит в тень за поворот, другой остаётся, чтобы жить. Я считаю, что жизнь дана человеку, чтобы жить, а нести узы верности умершему, не к чему.
– Не согласна. Каждый выбирает себе то, что считает нужным и верным, тем и отличается люди друг от друга.
– Безусловно, есть доля правды в твоих словах, но не в обсуждаемом нами предмете.
Олег Иванович внимательно посмотрел в глаза Светлане, улыбнулся и спросил:
– Работаешь где-нибудь?
– Работаю у себя в клинике хирургом.
Теперь настала очередь улыбнуться Светлане, и она, в свою очередь, не без иронии тоже спросила:
– А вы работаете всё по прежней специальности?
Олег Иванович от души рассмеялся и сказал:
– Как меня найти тебе известно. Вот тогда и поговорим о моей работе, но одно скажу. Твоя работа рядом со мной будет намного проще и в сто раз дороже твоей зарплаты «керенками» Ельцина.
– Нет уж, спасибо, с этим покончено навсегда.
– Как знать, – с улыбкой сказал Олег Иванович, когда самолёт плавно коснулся колёсами взлётно-посадочной полосы.
Светлана посмотрела в иллюминатор. Светило яркое солнце и играючи отражалось на серебристых крыльях самолёта. Они по трапу спустились вниз и пешком направились к зданию аэропорта. Олег Иванович задумчиво посмотрел на голубое небо и добавил к сказанному:
– Сейчас заранее ничего нельзя загадывать. Жизнь общества меняется на глазах. Ты посмотри, что вытворяют власть предержащие. Нашу работу по сравнению с их работой в кавычках можно назвать санитарной. Подумай, – на прощание сказал Олег Иванович и прибавил шагу.
Светлана, довольная тем, что Олег Иванович избавил её от своего присутствия, поспешила на площадь к общественному транспорту. Сидя в кресле автобуса, Светлана уняла волнение от встречи с Олегом Ивановичем, и хорошее настроение вновь вернулось к ней. Она уже видела добрый, ласковый взгляд мамы и искорки радости в глазах, когда она скажет ей о том, что выходит замуж за любимого человека. С этим чувством Света подошла к своему дому. Дверь открыла мама. Поцелуи, радость встречи– всё смешалось в волнении чувств.
– Помойся, дочка, с дороги в ванной, а я пока накрою на стол.
     По случаю встречи Анна Михайловна достала из шкафчика бутылочку винца и поставила её в центр стола. Посмотрела на сервированный стол и крикнула:
– Света, ты долго там будешь возиться, у меня всё готово.
– Всё, одеваюсь.
Света вышла из ванной посвежевшая, помолодевшая и с загадочной улыбкой на губах.
– Чему это ты улыбаешься? – спросила Анна Михайловна, усаживая дочь за стол и наполняя рюмки вином.
Светлана подняла свою рюмку, посмотрела матери в глаза и тихо сказала:
– Мама, я выхожу замуж.
–Что, что, что ты сказала? Повтори!
– Мама, я выхожу замуж.
– Дочка, расскажи мне всё, я ничего не могу понять. Кто он? С кем живёт? Где работает? Кто у него родители? Есть ли у него жильё?
– Мама, он постарше меня, уже известный, как и его отец, учёный. Живёт он с папой, мамой, единственный у них сын. Живут они в Академгородке под Новосибирском. У них большая квартира, имеется дача, машина. Они прекрасно играют на пианино и скрипке. Серёжа к нам приедет через два месяца, я тебя с ним познакомлю, уверена, он тебе понравится.
– Дочка, а он не был женат?
Светлана от души рассмеялась и сказала:
– Мама, если бы не я, то он вообще вряд ли был женат.
– Главное, дочка, чтобы он тебе нравился, а всё остальное, приложится. А где вы будете жить? – озабоченно спросила она.
– Мама, зачем ты об этом спрашиваешь. Ты прекрасно понимаешь, что жить я буду у него.
– И опять я останусь одна, – с грустью произнесла Анна Михайловна необходимые в этом случае слова.
– Мама. «Куда нитка, туда и иголка», – произнесла дочь, прижавшись щекой к её щеке.
– Знаю, знаю, дочка, но всё равно грустно. Растила, растила я тебя и не заметила, как ты стала совсем взрослой. Сначала на пять лет уехала в институт, а сейчас улетишь за тысячи километров от меня.
– Мама, мы будем часто приезжать к тебе.
– Все так говорят, а как вылетают из гнезда, матерям остаётся только ждать. Ладно, хватит о грустном, давай кА мы с тобой за встречу и хорошие известия выпьем ещё по рюмочке винца.
Утром Светлана пошла в клинику, но Петра Ильича в его кабинете не обнаружила. Оказывается, три дня назад его с сердечным приступом положили в реанимацию. Светлана побежала к нему. Она поняла, что это последствия их неудачной операции. Петр Ильич лежал слева от входа. Заметив Светлану, он улыбнулся и хотел приподняться на локте.
– Лежите, лежите, вам нельзя вставать, – поспешила сказать Светлана.
– Мне уже лучше, дочка, садись, рассказывай всё, чему тебя учили теоретически и практически, мне всё интересно. Теперь тебе предстоит трудиться здесь одной, я тебе уже не помощник.
– Что вы, что вы, Пётр Ильич, я всегда буду у вас консультироваться.
Пётр Ильич загадочно улыбнулся и с грустью добавил:
– Нет, дочка, нам теперь, старикам за вами не угнаться. Расскажи-кА мне лучше обо всех новинках в нашем деле.
Светлана подробно ему рассказала обо всём, чему учили на курсах повышения квалификации, умолчав об одном деле.
– Дочка, спасибо, но ты не ответила на мой главный вопрос, который я тебя просил выяснить.
– Извини, совсем запамятовала. Всё делали мы правильно, Пётр Ильич, там сказали, что шансы наши были равны нулю. Они даже удивились, что после операции больной так долго жил. Нам винить себя не в чём нельзя.
Светлана умолчала об одном приёме при проведении подобной операции, но этот приём пока ещё известен только узкому кругу лиц и не вышел из стадии эксперимента. Умолчала Светлана и о том, что работать здесь она сможет только до осени, понимая, что этими известиями она огорчит своего учителя. Пожелав Петру Ильичу скорейшего выздоровления, Светлана пошла доложить о своём прибытии начальству. Начальство их районной больницы встретило и выслушало её с большим вниманием. Главный врач больницы сказал:
– Мы уже хотели вас отзывать. Петр Ильич последнее время работал совершенно больным человеком, но настоял, чтобы вас не отзывать. Результат сами видите.
Последние слова главного врача больницы были для Светланы, как гром среди ясного неба. Она приняла твёрдое решение работать здесь не менее года в независимости от того, будет свадьба отложена или нет. Вечером она об этом сказала матери, указав и причину. Посоветовавшись, они решили Сергею об этом до его приезда не говорить. Он учёный и должен понять решение Светы.
Петр Ильич выздоровел и уволился, но был в курсе всех проблем родной ему клиники и, как ребёнок, радовался успехам своей ученицы. А дела у Светланы действительно шли хорошо. Приезд Сергея в силу неотложных дел был перенесён на месяц. Сегодня этот месяц заканчивался, и Светлана с нетерпением ждала звонка. Наконец Сергей позвонил и радостно сообщил:
– Света, любимая, здравствуй. Завтра я вылетаю самолётом, встречай.
Они согласовали номер рейса, время прилёта, расцеловались в телефонную трубку и на время распрощались. Самолёт прилетел вовремя, и они благополучно добрались до её большого благоустроенного посёлка. Проходя по посёлку, Светлана с гордостью показала Сергею на ряд своеобразных зданий и объяснила:
– Вот здесь, Серёжа, я и работаю. Это наша поликлиника, это терапевтический корпус, это родильное отделение, а это мой родной хирургический корпус. А теперь, Серёжа, посмотри налево. Видишь вон тот, окрашенный в голубой цвет дом в частном секторе.
– Вижу.
– Это и есть наш дом, где я живу. Я уверена, тебе у нас понравится. Здесь у всех в частных домах все удобства, нам завидуют те, кто живёт в коробках и не имеют дачи.
– Свет, пока ты о доме не заговорила, я смело шагал за тобой, но, чем ближе мы подходим к твоему дому, тем я всё больше и больше страшусь встречи с твоей мамой. Ты хоть с ней говорила обо мне?
– Говорила, говорила, не беспокойся. Ты ей обязательно понравишься.
Сергей вздохнул и тихо сказал:
– Хорошо, что у вас газовое отопление, а то ведь я не умею ни пилить, ни рубить дрова. Этого я больше всего боялся.
Светлана от души рассмеялась и, взяв обеими руками рукав Сергея, прижалась к нему, добавив сквозь смех:
– Вот такой ты мне и нравишься больше всего. Всё, Сергей, пришли, звони! – приказным голосом прибавила Светлана.
Сергей протянул руку и несмело нажал на звонок. Послышались шаги, дверь, слегка скрипнув, растворилась. Перед Сергеем стояла моложавая, привлекательная женщина.
– Мама, это Серёжа.
Анна Михайловна внимательно посмотрела в глаза Сергею и просто сказала, протянув руку:
– Анна Михайловна.
  От внимательного взгляда Анны Михайловны Сергей смешался и как-то неуклюже пожал руку, забыв даже назвать себя. Анна Михайловна улыбнулась и просто сказала:
– Проходите, проходите в дом, чего это мы здесь стоим, не стесняйтесь. Света, проводи Серёжу помыть руки с дороги, и садитесь за стол. К вашему приезду я всё приготовила.
– О-о-о, да у вас здесь всё сделано красиво и капитально, – сказал в ванной комнате Сергей.
– Можешь с дороги вымыться полностью, – предложила Светлана.
– Свет, неудобно как-то, да и летел я чуть больше четырёх часов, обойдёмся помывкой рук, вечером, другое дело.
– Ладно, пойдём за стол, раз мама всё приготовила. Попробуешь маминых фирменных пирожков.
За столом Сергей сначала держал себя скованно, но простота и открытость Анны Михайловны в общении с ним устранили его стеснительность: постепенно разговор вошёл в нужное русло. Почувствовав это, Анна Михайловна спросила:
– Серёжа, мне Света сказала, что осенью вы хотите расписаться. Так?
– Совершенно верно. А раз осень уже на пороге, то завтра мы со Светой подаём в ЗАГС заявление. По дороге сюда мы с ней так решили – при этом он посмотрел на Свету.
– Да, мама, так будет лучше. Здесь я соберу у нас немногочисленных друзей и знакомых, а основную свадьбу сыграем у Серёжи.
Как вы решили, дети, пусть так и будет.
После ЗАГСа молодые люди сели за стол на почётное место. Как положено, были тосты, поздравления, подарки, кричали, «горько», плясали, пели и только под утро разошлись по домам. Лучшим тостом для Светланы был тост дедушки. Он сказал:
– Дети, чтобы прожить счастливо долгую совместную жизнь, нужно быть терпимыми друг к другу, а в любви, согласии и понимании друг друга не страшны никакие проблемы, только так достигается семейное счастье и благополучие. За ваше счастье дети!
После первого акта свадьбы Светлане впору собирать вещи в дорогу, но она всё медлила сказать Сергею о своём решении, ещё год работать здесь.
– Света, – спросил Сергей, – как у тебя дела на работе, ты написала заявление на расчёт?
– Серёжа, милый, и она рассказала ему всё.
Сергей приуныл, но не мог же он возразить, а, тем более, потребовать от Светланы изменить свое решение. На семейном совете решили поступить так: Все вместе едут к Сергею, играют основную свадьбу, после Светлана возвращается на работу, отрабатывает год и окончательно возвращается к Сергею. Сергей позвонил домой, долго разговаривал с папой и с мамой о предстоящей свадьбе и всех заботах, связанных с этим делом. Закончив разговор, Сергей сказал:
– Всё, Света, все свои дела я решил. Свадьбу сыграем в ресторане. Всё, что нужно предусмотреть в этом случае, мои друзья и сотрудники сделают. Ты свои дела на работе решила, что уезжаешь на собственную свадьбу.
– Да, я вовремя с начальством оговорила этот вопрос. Нам в штат приняли ещё одного хирурга. Он не новичок, справится.
– Света, надеюсь, тебя отпускают не на три дня, положенных в этом случае.
– Нет, конечно, я взяла дни в счёт отпуска, с улыбкой ответила она.
– Чего ты улыбаешься? А то скажут, жена убежала от мужа на третий день.
– Не скажут, – целуя мужа уже без улыбки, ответила Светлана.
Наступил день отъезда. Вещи уложены, билеты куплены, ключи от дома отданы соседям для присмотра, машина друзей Светланы стоит под окном.
– Давайте на минутку сядем, помолчим и тронемся в путь, предложила Анна Михайловна.
До места долетели без происшествий и задержек. На аэродроме их встретили. Анна Михайловна немного волновалась от предстоящей встречи с родителями Сергея, а зря. Общие дела и проблемы по организации свадьбы быстро их сблизили. Свадьба прошла на высоком уровне, как в культурном, так и в общечеловеческом смысле. Молодым надарили много дорогих подарков и ещё больше сказали напутственных слов. Жаль только, что медовый месяц пришлось сократить, и Света с мамой к положенному сроку вернулись домой. За время отсутствия Светы новый хирург вполне справился с работой, но, когда дело коснулось операции, потребовалась помощь Петра Ильича. Светлана из этого сделала вывод, что ей предстоит та же работа с новым хирургом, которую повёл с ней Пётр Ильич. О быстром возврате к Сергею не могло быть и речи. Он звонил ей почти каждый день и говорил, что без неё у него всё валится из рук, и он очень скучает. Понятное дело, Светлана испытывала те же чувства.
Прошло два месяца. Как-то, вечером Светлана сидела за своим рабочим столом дома и читала специальную литературу по проведению операций на сердце. Неожиданно раздался звонок в дверь. Светлана вздрогнула "Кто бы это мог быть». Она выглянула в окно. У дверей стоял Пётр Ильич. Света открыла дверь.
– Здравствуй, дочка, можно пройти.
– Что вы, что вы, Пётр Ильич, мы всегда вам рады, проходите, пожалуйста.
– Мама! – крикнула Светлана, ставь скорее чайник, к нам Пётр Ильич пришёл в гости.
– Не беспокойтесь вы, не беспокойтесь, я на минуточку к Светлане с предложением.
За чашкой чая Пётр Ильич поинтересовался работой Светланы, успехами нового хирурга и сказал:
– Света, негоже, так жить. Жена здесь, муж там. Бери- кА ты расчёт и поезжай к мужу. Новый хирург не новичок, местную специфику работы ты ему передала, если что потребуется, я помогу. Начальство ничего против этого иметь не будет, я с ними разговаривал. Анна Михайловна, я правильно изложил мысль? – пряча за усами улыбку, спросил он.
– Спасибо вам Пётр Ильич, я же вижу, как Светлана переживает разлуку с мужем.
– Вот и договорились, теперь бы можно и по рюмочке, жаль, что сердечко стало пошаливать.
Светлана, целуя своего учителя, с благодарностью сказала:
– Пётр Ильич от вас я видела так много хорошего, что и не знаю, как вас благодарить. Спасибо вам и дай Бог здоровья.
     Пётр Ильич ушёл, и Светлана на радостях схватила трубку телефона, но, вспомнив о разнице во времени, опустила её вновь на рычаг. Утром позвонила и сообщила Сергею весь их вечерний разговор.
– Света, я так рад, так рад, приезжай скорей, мы тебя ждём, а маме скажи, что мы будем часто к ней приезжать в гости. Передай ей от меня и моих родителей большой привет. Она нам всем очень понравилась. Перед отъездом обязательно скажи ей, что она в нашем доме всегда будет самым желанным гостем. До встречи, дорогая, целую тебя.
Ни для кого не секрет, что появление нового человека в семье, пусть даже в качестве жены или мужа, на первых порах создаёт некоторый дискомфорт для обеих сторон. Особенно это тонко чувствуют женщины в паре: сноха – свекровь. В самом деле, если раньше мама для сына была на кухне полновластной хозяйкой, то теперь только наполовину. В данном случае они зорко следят друг за другом в этом процессе. Свекровь будет обязательно вмешиваться. Сколько же нужно такта, выдержки с обеих сторон, чтобы притирка прошла без сучка, без задоринки, а ведь имеются и ещё точки соприкосновения в общем жилище. Светлане повезло. В этой интеллигентной семье этот процесс прошёл гладко и малозаметно для неё. Достаточно было одного месяца, как Светлана стала своей в их большой профессорской квартире. Им с Сергеем была выделена большая, светлая комната. С первых же дней совместной жизни Сергей сказал:
– Милая, если ты хочешь что-то из мебели поменять или переставить местами, скажи, я с удовольствием это сделаю.
Уже за одно, за это Светлана была благодарна мужу. В самом деле, какая женщина не мечтает благоустроить своё гнёздышко по – своему. Светлана пока не работала и занялась этим хлопотным делом. Это Сергей настоял, чтобы она месяц отдыхала, а потом он сам займётся её трудоустройством. Как-то вечером, лёжа в постели, Светлана напомнила мужу об этом:
– Серёжа, я уже отдыхаю второй месяц. Не пора ли мне трудиться? Ты, кажется, обещал заняться моим трудоустройством. Светлана повернулась к мужу. Он лежал с закрытыми глазами, притворяясь, что спит, Она разгадала его незамысловатую уловку и шлёпнула, любя, его ладошкой по лбу.
– Не притворяйся, а отвечай на вопрос.
Сергей, засмеявшись, навалился на неё, и сквозь смех сказал:
– Решил, решил я твой вопрос, но мне так хотелось, чтобы ты ещё немного отдохнула.
Нет, нет, Сергей, хватит, а то можно и профессионализм потерять. В нашем деле долго без практики нельзя.
– Ладно, завтра пойдём.
Главный врач посмотрел её документы, для порядка задал ряд вопросов и подписал заявление, зная, чья она протеже.
Шло время. Светлана забеременела, и они с Сергеем взяли за правило – ежедневно в десять часов вечера совершать перед сном прогулки. Светлана работала посменно. Если она была на дежурстве, Сергей гулял один. Вот и сегодня Светлана ушла на дежурство. Сергей полежал на диване, просматривая специальную литературу, встал, включил телевизор, послушал последние известия и прошёл на кухню подогреть чайник. Выпил стакан чаю, посмотрел на часы и сказал матери:
– Пойду, пройдусь немного.
– Серёжа, ты бы один далеко не ходил. Видишь, чего по телевидению показывают. Страсти – то какие, а то бы и совсем не ходил без Светы.
– Ну что ты, мама, в самом деле. Это у них там, какие-то люберецкие, Орехово – зуевские группировки, авторитеты. У нас, слава Богу, тихо, – сказал он, закрывая за собой входную дверь.
Сергей вышел из подъезда во двор. Был лёгкий по сибирским меркам морозец, градусов тринадцать, четырнадцать. Было тихо, тихо. Лёгкие пушинки снега лениво ложились на белое покрывало. Сквозь пелену снежинок, в разрыве облаков просматривался белый диск луны с красивейшим цветным ореолом по периферии диска. Сергей залюбовался этой красотой и смотрел на небо, пока ореол луны не был накрыт очередным облаком. Трудно сказать почему, но человек всегда смотрит на небо, если идёт дождь, и светит солнце. Наш герой тоже не удержался, чтобы не залюбоваться красотой, когда падают снежинки, и светит луна. Явление исчезло, и Сергей вышел на улицу. Он шёл наугад, задумавшись, пока кто-то грубо не дёрнул его за рукав, процедив сквозь зубы:
– Не слышишь, что ли, падла, дай закурить.
Что уж там ответил Сергей, да и ответил ли, мы уж теперь не узнаем. Сильный удар по голове, видимо, молотком свалил его на землю. Удар был так силён, что не спасла даже шапка. Подонки проломили ему череп. Сергею повезло, на счастье, мимо проходили двое мужчин. Они-то и увидели в десяти метрах от дорожки, под кустом человека.
– Пьяный что ли лежит, – сказал Василий.
– Давай поднимем, а то замёрзнет.
– Давай, – согласился приятель.
Подошли, и всё стало ясно. Дорогой шапки на нём не было, карманы вывернуты, пальцы рук начали белеть. Быстро вызвали скорую помощь, милицию. Сергея повезли именно туда, где дежурным хирургом была Светлана.
– Несите, несите скорее, – только и успела сказать Светлана, когда увидела лицо и рану мужа.
Она мгновенно побледнела, как полотно, и упала в обморок. Быстро на этой машине привезли самого опытного хирурга, Алексея Степановича. Три часа длилась операция. Сергей выжил, но ещё долго не мог вспомнить всего того, что знал в науке. Только через полгода наступило просветление, и Сергей, год спустя, вошёл в обычный ритм жизни
Эпилог. Узнав о несчастном случае, мать Сергея увезли в больницу с инфарктом, отец выдержал удар, но чувствовалось, что это далось ему нелегко. Светлана благополучно перенесла беременность и родила мальчика. Назвали его Сергеем.

ИГРОКИ В БИЗНЕСЕ

– Вера, какая ты счастливая. Надо же отхватить такого парня: высокий; стройный; умный, – сказала с завистью в глазах её лучшая подруга Фира.
– Скажешь тоже, парень, как парень.
  Как и большинство молодёжи еврейской национальности, Борис был действительно хорош собой. Выразительные глаза, цвета спелой вишни, высокий чистый лоб, вьющиеся на голове чёрные с отливом волоса, сочные губы, дублёная кожа лица с неизменно чёрной щетинкой, и массивным, чисто мужским носом. В институте многие девушки засматривались на красивого парня, но он окончил институт холостяком, на то были свои причины.
Распределили Бориса на один из заводов сельскохозяйственных машин. Это было одно из последних плановых распределений студентов. Перестройка набирала силу, и стул, на котором сидел величайший софист современности, под ним уже раскачивал многими тогда уважаемый, а ныне многими забытый президент. Но это лирика, а пока Борис прибыл в большую деревню московской области, где располагался этот современный завод. Деревня Борису Ефимовичу понравилась, рядом лес, река, сеть озёр. Наряду с деревенскими домами с их садами и огородами, большие пяти и девяти этажные дома, сеть магазинов, больница районного значения, детские сады, школы, современное общежитие для молодых специалистов и квартиры для молодожёнов. От пессимизма молодого специалиста, что направляют в захолустье на не престижный завод, не осталось и следа.
– Ничего себе, деревня, – вслух произнёс наш герой, когда автобус доставил его в центр, где располагался вполне современный рынок.
В институте Борис был активным комсомольцем и его приняли там, что являлось редкостью, в коммунистическую партию. Он справедливо полагал, что вне партии карьеры не сделаешь. Так что в отдел кадров завода Борис вошёл не только с направлением, но и с партбилетом.
– Так, так, – просматривая документы, заинтересованно произнёс кадровик, – такие специалисты нам нужны. Сейчас идите на второй этаж к главному инженеру и договоритесь о должности. Затем вернётесь ко мне, сразу решим вопрос и с жильём.
Борис поднялся по широкой чистой лестнице на второй этаж, и его сразу проводили в кабинет главного.
Главный, поинтересовавшись успехами в учёбе и оценив возможности претендента, спросил:
– Куда бы вам хотелось пойти работать, в отдел или в цех?
– Всё зависит от должности.
Главный улыбнулся и набрал номер телефона.
– Василий Иванович, твоя просьба остаётся в силе?
На том конце провода что-то ответили, и Бориса проводили в технологический отдел, где он был оформлен технологом третьей категории по сборочно-сварочным работам. На другой день он зашёл в партком, необходимо было встать на учёт. Там его встретили очень доброжелательно. Парторга интересовало многое: и возраст; и семейное положение; и успехи в учёбе; и общественная работа; и планы на будущее. Но, пожалуй, больше всего удовлетворило парторга то, что Борис был заместителем секретаря комсомольской организации факультета.
– О, о, о! – восхищённо воскликнул парторг, – да вы у нас готовый политинформатор. Всё, решено, вы будете в своём отделе проводить политинформации.
Борису не больно-то хотелось сразу нагружать себя общественной работой, но, поразмыслив, положительно отнесся к предложению, как, ни как, а шажок к карьерному росту. В дом политического просвещения на первую лекцию, которая проводилась в соседнем городе, он шёл с удовольствием. Во-первых, всё это проводилось в рабочее время, а, во-вторых, позволяло общаться и сближаться с людьми не только с разных подразделений их завода, но и других предприятий.
Время шло. С порученной работой Борис справлялся, ему уже присвоили вторую категорию, с общественной нагрузкой проблем не было. Казалось бы, живи и радуйся. Но он, пожалуй, один из первых в отделе заметил, что социалистический ветер стихает, паруса сморщились, и движение корабля к коммунистическому завтра прекратилось. К такому раннему умозаключению помогли ему прийти, как это ни странно, специально натасканные лекторы дома политпросвещения. Особенно ему запомнилась одна из первых лекций, тонко направленной на критику существующего образа жизни людей и способа производства. Уловив мысль и цель лектора, Борис интуитивно почувствовал, что заработала мощная целенаправленная пропагандистская машина. Дальше, больше. Уже в верхах открытым текстом негативно высказывались о социалистической системе, как таковой, и подвергали критике даже СССР. Проанализировав всё за и против, он сообразил, что с коммунистической партией карьеры не сделаешь, надо драпать. Отец его шаг одобрил, а ему на ушко шепнул, что всенародно избранный президент больше всех поносит эту самую партию и даже подумывает придать её анафеме. Ещё до выхода из партии Борису присвоили первую категорию и назначили руководителем группы, но это не радовало. Производство машин сельскохозяйственного назначения, как и производство сельскохозяйственной продукции, резко пошли на убыль. Завод хирел, долги росли, сбыт продукции практически отсутствовал, но зато «предприимчивым» людям была открыта дорога к средствам производства и энергоносителям завода практически бесплатно. Борис оформил отпуск и уехал к родителям, больше, конечно, за советом, чем за удовлетворением тоски по малой Родине. После ужина Борис с отцом уединились в его кабинете. Отец внимательно посмотрел на сына и сказал:
– Прежде чем я задам тебе вопросы и выскажу свои соображения, хотелось бы услышать твои мысли.
– Чего тут соображать, надо открывать своё дело. Завод, как единое целое, новый директор начал дробить. Производство резко сокращается, а у ныне здравствующего генерального директора аж двенадцать директоров. Надо бы генеральному предложить выпуск какой-нибудь выгодной продукции с гарантированной её реализацией и доказать, что необходимо создать для этих целей участок, а также кое-что намекнуть о его личной выгоде. Ясное дело, участок должен возглавить я. Лучше бы, конечно, приблизиться к генеральному на правах его заместителя по экономике или по имуществу, но там пока глухо.
Папаша с удовлетворением посмотрел на сына и спросил:
– А генеральный директор наш человек?
– Нет, по физиономии из тех, на ком ездят, но хватка наша.
– Это уже хорошо. А вновь испечённые директора ему «отстёгивают»?
– По заводу болтовня идёт.
– Тогда всё в порядке, будем действовать.
– Мой приезд требуется?
– Пока не надо. Помоги с продукцией.
– Этот вопрос я беру на себя, – сказал папаша.
Как дела решались, опустим. А вот практический выход из этого мероприятия был налицо. У Бориса в кармане завелись лишние деньги. Дело процветало, хотя на заводе и был внешний управляющий, но бизнесу Бориса это не мешало. Задача внешнего управляющего заключалась в том, чтобы обанкротить завод и не обидеть далеко не бескорыстных подставных кредиторов. Борис и здесь вовремя сориентировался, прослышав, что директор собирается с тонущего корабля-завода «смазывать пятки». Борис решил свернуть бизнес и вложить деньги в торговлю, где преуспел на поприще торговли спиртным и кое-какой мелочью.
Что это я всё о делах и делах. Неужели у Бориса не было амурной жизни? Была, конечно. Ещё со школьной скамьи он дружил с Розочкой с их улицы. Всё было нормально, и папаша её был при власти, но уж больно она потолстела после окончания восьмого класса. Целых два года Борису пришлось на тормозах гасить скорость их любви.
В институте на рослого красивого парня заглядывалось много симпатичных девчат, но Борис был не из тех, кто влюблялся по принципу: «Был бы милый по душе, проживёшь и в шалаше». Он положил глаз на внучку ректора института и настойчиво стал добиваться её благосклонности. Девчонка кокетничала с ним, но на все его предложения не отвечала взаимностью. Однажды ему друг и говорит:
– Борис, столько девчонок вокруг симпатичных, а ты привязался к Инне. Ты же знаешь, что она дружит с парнем со старшего курса. Ты что, влюбился что ли? Смотри, а то ведь могут и морду набить. Не надейся, я тебе в твоих амурных делах не защитник
– А я у тебя и не прошу защиты. С её парнем я и сам справлюсь.
– Ну, ну, смотри, – с улыбкой сказал Виктор.
Он не сказал, что его просили предупредить Бориса, чтобы он оставил Инну в покое, если не хочет получить по шее.
Так оно и произошло. На очередных организованных танцах, тогда ещё слово дискотека только, только стала входить в моду, Борис, раз станцевал с Инной, второй и направился в третий раз, но неожиданно сзади кто-то беззастенчиво дёрнул его за локоть. Он оглянулся и сверху вниз нагло посмотрел на парня. Игорь, еле сдерживая себя, тихо сказал:
– Выйдем, поговорить надо.
– С тобой, что ли?
– А мне больше никто и не требуется
– Пойдём, – презрительно улыбнувшись, самоуверенно сказал Борис.
Вышли и Игорь сквозь зубы процедил:
– Если не оставишь Инну в покое, набью морду.
Борис был, чуть ли не на полголовы, выше ростом, и угроза соперника рассмешила его. Так с улыбкой на устах он произнёс:
– Да пошёл ты, - протягивая руку, сделал попытку толкнуть его в грудь.
Неожиданно резкий, едва заметный удар под локоть отбросил его руку в сторону.
– Ах, ты! – разозлившись и пытаясь схватить противника за грудки, прохрипел Борис.
Повторный удар, не менее неожиданный, под солнечное сплетение заставил Бориса ловить ртом воздух, и он услышал в довершение ко всему оскорбительные для него слова:
– А это тебе для памяти, чтобы ты деньков на десять забыл о танцах.
Борис хотел упредить, размахнулся, но кулак, описав дугу в воздухе, ушёл в никуда, но зато другой кулак, не описывая никакой дуги, примостился туда, куда надо. Сноп разноцветных искр перед глазами и провал в памяти, это всё, что запомнил Борис, когда очухался. Рядом никого не было. Взрыв ярости побуждал влететь в зал, отыскать противника и отомстить, но разум остудил это безрассудство. Так и пришлось Борису в чёрных очках ходить на лекции.
– Борь, а не дороговато ли тебе обошлась любовь? – с дружеской насмешкой спросил друг.
– Перестань подковыривать. Откуда я мог знать, что он кандидат в мастера спорта. А с Инной я всё равно поговорю, скажет, нет, тогда отстану, а то она и отказывать напрямую не отказывает, а заигрывать, заигрывает.
Говорил с ней Борис или нет, осталось за кадром, на завод он прибыл холостяком, но и монахом не был ни в институте, ни на заводе. А сейчас, когда он развернул своё дело в торговле, молодых работниц у него стало «пруд пруди», и вовсе избаловался, имея отдельную благоустроенную квартиру. Сегодня по случаю приезда родителей                                он лично наводил порядок в ней. Обещались приехать папа с мамой, но мать неожиданно заболела, и только что принесли телеграмму, отец налегке приезжает один, встречать его нет необходимости. Борис посмотрел на часы и с улыбкой прошептал:
– Сам он доедет. Это в нашу-то деревню. Через час надо выезжать.
В аэропорт «Домодедово» Борис приехал вовремя, но самолёт задерживался. Причину задержки самолёта, как всегда, объявлять не торопились. Встречающие прохаживались по залу, поглядывая с нетерпением на часы. Наконец объявили прибытие самолёта. Борис ещё издали заметил отца и поспешил на встречу. Они обнялись, расцеловались, и сын с тревогой в голосе спросил:
– Папа, как долетели, в чём задержка, что с мамой?
– С мамой сейчас всё нормально, не беспокойся. Немного прихватило сердце, и врачи запретили ей лететь, а с задержкой самолёта никто ничего не понял.  Зарегистрировались, подошли к выходу на поле, но стюардесса, извинившись, попросила подождать минуточку, которая продлилась два с половиной часа. Прошёл слух, что заменили самолёт.
– Сейчас, папа, лучше ездить поездом. Оно хоть и дольше, но зато надёжней.
– Аварии, конечно, и раньше были, но погоня за прибылью частных компаний явно проблем в этом вопросе добавили, – и, улыбнувшись, добавил, посмотрев на сына:
– Так же, как и торговля спиртным.
– Пап, я ведь не только спиртным торгую.
– Посмотрим, посмотрим, для того и приехал, а то до нас кое-какие сведения дошли.
– Какие ещё сведения? – с тревогой в голосе спросил Борис.
– Об этом мы поговорим дома, а сейчас лучше скажи. Почему ты не приехал в этом году домой?
– Пап, много дел, замотался.
– А может быть загулялся?
Сын, закусив губу, уставился на дорогу. Минуту спустя, тихо произнёс:
– Немного и это есть.
– Вот об этом и поговорим в первую очередь.
Через три часа машина, выехав из леса, подкатила к стеле с названием населённого пункты.
– Вот здесь, пап, я и живу.
Иона Иосифович посмотрел направо. Его взору представилось, сколько охватывал взгляд, прекрасное озеро с абсолютно чистой водой. Справа лес, слева пологий берег с зелёненькой травкой, чуть поодаль – поросль кудрявых кустарников, а в тридцати метрах от берега – шеренга молодых красивых берёзок.
– Да у вас здесь курорт, – с восхищением воскликнул он.
Борис улыбнулся. Иона Иосифович перевёл взгляд вдаль. Ровные ряды девяти и пяти этажных домов образовали красивейший ансамбль современного строительства.
– Да разве это деревня! Это, как минимум, городок или рабочий посёлок.
– Папа, деревенские дома дальше. Там свои улицы. А название, как ты сказал, городка деревней выгоднее учителям, врачам, да и жителям. Теперь посмотри налево. Это завод, на котором я работал.
– И что с ним?
– Обанкротили, скупили, и разместили в цехах экологически вредные производства, сейчас из машины выйдешь, дыхнёшь, сразу усомнишься в нашем курорте.
– Как можно? Ведь многоэтажные дома в сотне метров?
– Можно, можно, папа. С одной стороны, району нужны были срочно деньги, и, похоже, ещё кое-кому.
Тем временем машина подъехала к подъезду девяти этажного дома.
– Вот здесь, папа, я и живу.
Они поднялись на третий этаж, и Борис открыл дверь. Осматривая квартиру, отец остался доволен и квартирой, и обстановкой.
– Сынок, а не великовата ли для одного человека такая большая квартира, ведь тебе уже двадцать семь лет.
– Папа, я понимаю, на что ты намекаешь, но…
– Ладно, ладно об этом поговорим чуть позже, а сейчас приглашай к столу, я смотрю, у тебя уже всё готово.
После семейного застолья они перешли в зал.
– Сынок, всё, что ты мне рассказал о своих делах, это хорошо, но вчерашний дань.
Сын недоумённо уставился на него.
– Да, да, вчерашний день. Торговлю, конечно, пока бросать нельзя, но надо переходить на новый уровень. Что-то строить своё, кафе, например, или брать в аренду хороший магазин, затем его выкупить и переоборудовать на современный лад. Это первое. Второе, надо перебираться жить в районный город. Третье, постараться плотнее приблизиться к власти, хотя бы в качестве депутата районного совета. Запомни, сынок, современная жизнь – это азартная игра и главное в ней ставки, а не надежда на счастливый шарик, упавший в нужную лунку.
После последних трёх слов Борис вздрогнул и с тревогой подумал:
– Неужели до отца дошла его страсть игры в рулетку, покер, увлечение молоденькими продавщицами и последний скандал по этому поводу.
Собственно, и скандал-то произошёл, как-то ненормальным образом, не по законам здравого смысла. Однажды к нему подошла одна из продавщиц и спросила:
– Борис Ефимович, одна моя знакомая спрашивала, не требуются ли вам продавщицы.
– А она где-нибудь продавцом работала?
– Я спрашивала, говорит, что работала в продовольственном отделе.
– Вообще-то не требуется, но у нас часто болеет, то Лида, то её ребёнок. Если твоя знакомая согласится работать на подмене, то пусть подойдёт.
Через три дня пришла размалёванная девица, но не лишённая естественной привлекательности. Бориса сразу поразила не её внешность, а манера вести себя. Все, кто устраивался к нему на работу, вели себя стеснительно и скромно. А эта–прямая противоположность. Она разговаривала ним так, как давно знакомая мадам или как работник, проработавший в его фирме минимум пять лет. Борис уже хотел ей отказать, но решил проверить на профессиональность. Как же он был удивлён, что эта девица, невзирая на молодость, легко справляется со всеми вопросами. Уже отказывать как-то было и неудобно, тогда он решил задать последние два вопроса.
– Представьте себе, вы работаете в одном магазине, но в разных отделах. Вас переводят на месяц в другой отдел заменить продавщицу, уходящую в отпуск. Ваши действия.
– А тут и раздумывать нечего. Они как-то работали совместно, разделяя и ответственность, а мне это зачем нужно. На своём участке сниму остатки и поставлю в известность директора.
– Ваши действия, если приехали фискальные органы для проверки.
– Во-первых, вся необходимая документация должна быть в порядке и под рукой. Документацию буду показывать только ту, которую конкретно требуют, и выдавать буду неспешно. Протокол проверю тщательно, отстаивая каждый пункт выгодный фирме. Протокол с серьёзными спорными замечаниями подписывать не буду, пока не поставлю в известность руководство.
– Годится. Пишите заявление.
– Оно у меня уже написано.
– Борис Ефимович посмотрел на Лелю, улыбнулся и подписал.
Она это восприняла, как должное и вышла, покачивая бёдрами. Так и работала бы эта девица, если не одно, но. А оно заключалось в том, что и месяца не прошло, как она потребовала перевести её на постоянное место. После такого заявления у Бориса брови поползли вверх. Она не просила, а требовала, заявив:
– Меня пора перевести в постоянные продавцы.
– Почему вы решили, что я это сделаю?
– Потому что у вас хороших продавцов «кот наплакал», а остальные – одна размазня.
Борису во второй раз пришлось улыбнуться, и он сказал:
– Подождите немножко, ко мне заходила Лида и предупредила, что через две недели будет увольняться, тогда я вас и переведу.
Леля улыбнулась в ответ, обнажив ряд ровных, белоснежных зубов, и произнесла:
– Вот тогда это дело можно и отметить за ваш счёт, конечно, – с убийственной уверенностью и без тени смущения добавила она.
Уходя, она явно провоцировала Бориса на активные действия, недвусмысленно подчёркивая свои прелести походкой.
– Вот так номер, – произнёс Борис вслух. Даже повода ей не давал, а она, чёрт знает, что вытворяет.
Через две недели он перевёл Лелю на рабочее место Лиды. Реакция Лели последовала незамедлительно. Буквально на третий день она уже была в его кабинете и сходу, забыв даже, здравствуйте, начала:
– Борис Ефимович, я пришла вас поблагодарить за то, что вы сдержали своё слово, я тоже постараюсь не остаться в долгу. На следующей неделе я свободна
Теперь уже Борис не улыбался, а наигранно – возмущённо заявил:
– А кто это вам сказал, что я соглашусь встретиться с вами в интимной обстановке.
– Я же вижу, как вы на меня смотрите. Вы лучше подумайте, где и как мы встретимся. Болтовни и огласки я не терплю.
Сказала она это таким тоном, который можно перевести так: «Не желаешь, скажи сразу, и делу конец». И, не дав Борису что-либо ответить, пошла на выход своей волнующей мужской взгляд походкой.
– Чёрт, выгнать что ли её, я же её совсем не знаю, – сказал Борис и решил её проверить.   
С целью проверки он стал чаще навещать её на рабочем месте. Вместо насмешки, а от этой девицы можно ожидать чего угодно, он неизменно улавливал в её взгляде желание встречи. Вечером Борис стал рассуждать:
– А чем, собственно, я рискую. У меня что? Дети по лавкам бегают или есть жена? Рискну, – решил он.
И рискнул на свою шею. В среду он шепнул ей, чтобы она после работы зашла к нему. В кабинете Борис не стал рассусоливать вокруг, да около, а без обиняков сказал:
– Леля, завтра у тебя выходной. Приглашаю тебя к себе на квартиру, отметить кое-что за мой счёт, как ты сама выразилась. Скажи только. Ты замужем?
– Об этом мы поговорим позже, но одно обговорим сразу. Сколько бы, как бы мы не встречались, но прав друг на друга иметь не будем. Это моё условие.
– Принимается. Ты знаешь, где у меня квартира?
– Наслышалась. Встречать меня не надо и провожать тоже. В какое время подойти?
– Подходи пораньше, часам к одиннадцати.
Леля ушла, а Борис никак не мог отойти от её эксцентричности. С такой женщиной ему пришлось столкнуться впервые, и где-то в глубине души он даже побаивался этой связи, но жребий брошен. Ровно в одиннадцать часов звонок в дверь не застал его врасплох. Стол накрыт, ванна почищена, новые женские тапочки и мягкий халат ждут посетительницу. Как всё это бывает, читатель допишет сам. Скажем только, что в постели Леля была хороша. Связь Бориса с Лелей продолжалась недолго, и оборвалась самым неожиданным образом. Леля действительно была замужем. Детей у них не было, кажется, по вине мужа, а там, сам чёрт их не разберёт, к тому же муж работал дальнобойщиком и надолго уезжал в командировки. Борис так и не понял, как муж оказался около его квартиры, хотя догадаться не трудно, не одна же Леля его посетила. Где-то около десяти часов вечера, он открыл входную дверь, чтобы выпустить любимую, но могучая лапа шофёра схватила его за грудки, втолкнула в квартиру и без шума приложилась много раз к его физиономии. Уже, лёжа на полу, он, как в тумане, услышал слова на лестничной клетке: «Завтра, чтобы рассчиталась оттуда».
Скрипнула входная дверь в подъезде, и всё стихло, но скандал остался для пересуда его сотрудниц. Действительно за последнее время Борис излишне «отпустил тормоза» в связях с женщинами, выпивкой и игрой в азартные игры. Однако в данный момент не это обстоятельство беспокоило Бориса, а то, о чём сейчас говорил отец. Он уже и сам начал понимать, что застой в бизнесе рано или поздно приведёт к экономическому краху
– Ты чего молчишь? Или не понял, о чём я говорю?
– Понял, понял, и кое-что для этих целей я уже предпринимаю, но уж больно много на этом пути чиновничьих закорючек.
– А ты на взятки денег не жалей, окупятся.
– Окупятся-то, окупятся, но боюсь с этим делом налететь на неприятности.
–Брось молоть чепуху. Чем больше будут болтать о борьбе с коррупцией и взятках, тем больше и больше это дело будет процветать, а вот когда замолчат, как при Андропове, тогда берегись.
– Спасибо за совет.
Благодарить пока рано, деньков десять я у тебя поживу, проанализирую твою работу, тогда и сделаю выводы. Если потребуются дополнительные средства, предоставлю, но сейчас речь не о том. Запомни. Бизнес, выпивка и женщины вещи несовместимы. Тебе пора определяться и подыскивать себе достойную пару. Ты всё понял?
– Понял. Пап, я смотрю, ты всё знаешь о моей жизни. Откуда такие сведения?
– Если ты имеешь в виду скандал из-за женщины, то и это знаю. Но раз ты всё понял, давай укладываться спать, а утром обговорим детали.
Лёжа в постели и обдумывая слова отца, Борис принял решение прервать все свои побочные связи, а заняться всерьёз делами, как бизнеса, так и устройством личной жизни. Не прошло и года, как он с помощью средств отца и личных накоплений развернулся широко: открыл новый магазин; бывшую столовую превратил в современное кафе; на развалинах бывшей фермы организовал подсобное хозяйство. Борис становился заметным человеком в районе и его избрали депутатом районного Совета. Он женился, породнившись с одним из заместителей Главы района. В деревне отстроил особняк.  Дела шли в гору. Близкие ему люди не могли нарадоваться на предприимчивую хватку своего не в меру удачливого родственника. Никто из них и не догадывался, какой порок исподволь затягивал его в свои сети. Ещё студентом Борис приобщился к карточной игре. По целым ночам расписывали пульку и прочее, но безденежье и учёба гасили эту страсть. Работая на заводе инженером, Борис также не увлекался этим пороком. Во-первых, было не до этого, да и не с кем было играть. А вот когда дельцы от спорта взяли азартные игры под своё крылышко, и однорукие бандиты появились даже в булочных, то не только у Бориса проснулась страсть к азартной игре, но и у некоторых пенсионеров. Сначала у Бориса это было безобидное время провождение. Он и не предполагал, что любая увлечённость превращается в привычку, а привычка в зависимость. Для жены Вероники первый звонок этого порка прозвенел совершенно неожиданно. Она уже привыкла, что муж часто возвращался поздно домой, но чтобы не ночевал, такого не случалось. Сегодня она не находила себе места. Час ночи, а мужа нет. Мобильный телефон его молчит.  Она обзвонила всех знакомых и сейчас нервно ходила по комнатам, придумывая себе всевозможные небылицы. Под утро нервное состояние сменилось серьёзным беспокойством, ведь у любого удачливого предпринимателя есть и друзья, и недруги. Она вспомнила, что дня три назад муж с кем-то по телефону разговаривал на повышенных тонах, а в конце разговора произнёс фразу:
– Ты что, мне угрожаешь? Я сам тебя могу подставить.
Затем, выслушав ответ собеседника, добавил:
– Вот так-то лучше, – и повесил трубку.
На вопрос жены, кто звонил и что ему надо, ответил односложно:
– Так, пустяки, тебя не касается.
Только в шесть часов утра Вероника забылась в тяжёлом сне. В восемь часов утра раздался телефонный звонок. Вероника схватила телефон и услышала голос мужа:
– Вероника, я в Москве, вечером не мог позвонить. Сейчас выезжаю.
– С тобой ничего не случилось? Мы тут всю ночь не спали, переживали, уже хотели звонить в милицию, – со слезами добавила жена.
– Со мной всё в порядке, просто задержали дела, приеду, расскажу. Целую, не переживай.
– Приезжай скорей.
Если раньше Борис посещал игральные заведения районного масштаба, то сегодня впервые посетил московское казино, где основательно проигрался. Однако это не огорчало. В его возбуждённом мозгу от азарта и бессонной ночи наяву проявились «звёздные» физиономии мадам, которых он видел только с экрана телевидения. Правда, вели они там себя не совсем подобающим образам, но это скорее завораживало, чем шокировало. «Звёздам» надо иногда взрываться, иначе они блестеть перестанут и их забудут. От этих мыслей Борису сделалось приятно, приятно, и он решил непременно посетить ещё разок — это казино. Одно беспокоило. Что он скажет жене в своё оправдание. Борис стал обдумывать это вопрос, но в голову, как назло, лезла одна чертовщина. Так ничего и, не придумав, Борис подкатил к своему жилищу. Расцеловав жену и потянувшись, он произнёс:
– Наконец-то я дома, сейчас хоть отосплюсь.
– Отоспаться ты ещё успеешь, а сейчас скажи:
– Где это ты всё ночь шлялся? – уже без слёз в глазах и с требовательными нотками в голосе спросила жена.
Борис понёс какую-то околесицу и, чем больше пытался выкрутиться, тем больше запутывался, вызывая не обоснованную подозрительность жены. В конце концов, они впервые поругались, и жена, как зачастую бывает у молодых жён, ушла к маме, но быстро вернулась, после лекции по этому поводу мамашей. Чтобы не обострять отношений с женой, Борис на некоторое время унял свою страсть, но желание вернуть московский проигрыш не давало покоя. Наконец он не выдержал и поехал вновь, в надежде к вечеру вернуться. Ему не везло. Проигрывая, он терял счёт времени и вернулся домой действительно к вечеру, но не сегодняшнего, а следующего дня. А дело было так. Там, где есть мужская игра в прямом и переносном смысле слова, обязательно будут присутствовать и женщин, а уж в таких-то заведениях, тем более. Не остался без внимания в этом плане и Борис.
– Не везёт? – спросила одна из них.
Борис обернулся на приятный женский голос. За его спиной стояла роскошная блондинка. Один макияж чего стоит. Слово, за слово и блондинка предложила:
– Давайте я разок поставлю за вас, я счастливая.
– Попробуйте, – подержал её начинание Борис.
Она поставила, разумеется, на денежки Бориса и выиграла. Шут её знает, действительно повезло или специально сделано, но они выиграли. Ставили ещё и ещё, но всегда были в пролёте.
– А не отдохнуть ли нам, – предложила блондинка с придуманным ею именем Изольда.
– Можно, – согласился Борис, и они оказались у стойки.
По рюмочке, по другой, и Борис раскатал губы. Он и глазом не успел моргнуть, как оказался в номере гостиницы. Для таких мадам всегда место найдётся в гостинице хоть в два часа ночи за счёт лопухов с деньгами. Борис так покувыркался остаток ночи, что утром у него от телодвижений все денежки из карманов выпали, а с ними выпала из гостиницы, и роскошная пастушка по придуманному её имени Изольда. Чтобы денежный лопух, по имени Борис особо не возмущался, а тем более, шумел, ему была оставлена часть денег с припиской: «Красота дорого стоит и за неё надо платить». Борис прочитал записку, явно заготовленную заранее, и сквозь зубы произнёс:
– Учат, учат нас, болванов, а всё неймётся. Ведь прекрасно знают бестии, что шума никто поднимать не будет. А на кого шуметь? В гостиницу поселился он, а кто с ним был – дело тёмное. Правильно отец говорил:
– Таких простаков из провинции, как ты Борис, в подобных заведениях просчитывают элементарно со всеми вытекающими последствиями. Ясное дело, жена догадывалась, где это засиделся её муженёк, и встретила его словами:
– Боря, если это дело и дальше будет продолжаться, то тебе придётся выбирать. Либо карты, либо меня.
– Вероник, не обижайся. Больше этого не повториться. И играл я вовсе не в карты, а в рулетку.
И Борис принялся рассказывать, как там, целенаправленно на проигрыш бросают шарик, и он сваливается туда, куда нужно хозяину, а не в его лунку. Рассказывая, он всё больше и больше увлекался, приводя массу небылиц, граничащих с желаемой правдой, не желая знать истины, что заведомо запрограммирован алгоритм проигрыша. Жена, еле сдерживая себя, с ужасом заметила, что его бегающий взгляд был направлен вовсе не на неё, а куда-то вовнутрь себя, похоже на бешено крутящийся, вращающийся шарик рулетки. Вера ещё не знала, что это начало болезни азартных игроков, которая со временем будет прогрессировать, подобно наркомании. На сей раз, Борис проигрался по-крупному. Хотя он и не посвящал никого в это, но крупного разговора ему с отцом и тестем избежать не удалось. Тесть справедливо ему внушал:
– Борис, если хочешь развлечься и поиграть, пожалуйста, по мелочи, но только в рамках районного масштаба. В Москве в элитных заведениях такого рода присутствуют не только развязно–бравурные игроки, но и игроки другого рода. Состоятельных людей из провинции они вычисляют с первого взгляда. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.
– Понимаю, понимаю и благодарю за совет.
– Вот и хорошо, раз ты всё понял.
Внушения же отца носили совсем иной аспект:
– Борис, – раздражённо сказал он по телефону, – до меня дошли слухи, что ты из предпринимателя превращаешься в азартного игрока, уже по ночам снова не ночуешь дома. Ты что, с ума сошёл?
– Пап, это тебе сгустили краски. Один раз всего и не ночевал-то.
– Не один раз, а два. Это уже система. Ты понимаешь, к чему это может привести? Ведь у тебя семья, и жена беременна.
– Пап, понимаю, больше это не повторится.
– Хорошо хоть это понимаешь. А теперь ещё раз о твоём увлечении азартными играми. Это уже никуда не годится. А тебе известно, что в Израиле азартные игры вообще запрещены государством.
– Пап, но мы-то живём не в Израиле. У нас «любой» может установить игровые автоматы хоть в частном туалете.
– Жаль, что ты так ничего и не понял, но это не телефонный разговор, придётся тебе кое-что объяснять дополнительно при встрече. Да, действительно мы живём не в Израиле, ты прав. Раз эти болваны в своём государстве разрешают проводить азартные игры, где угодно и кому угодно, вот и действуй в качестве хозяина. Месяца через три я к тебе загляну.
Однако заглянуть к сыну Иона Иосифовичу так и не пришлось. Повторный инфаркт, и Борис остался без отцовского пригляда. Похороны, поминки, рождение ребёнка, взваливание на собственные плечи дел отца заставили Бориса свернуть свой бизнес и вернуться домой, в Питер. Целый год он потратил на утряску всех дел, целыми днями был в делах и заботах. Бизнес отца требовал к себе много внимания. Отец имел частную стоматологическую клинику и несколько торговых точек. Всё это было необходимо должным образом переоформить и направить в нужное русло, используя обширные связи отца. Наконец со всей суетой было покончено, и Борис, потирая ладони, радостно сообщил жене и матери.
– Ну, мои дорогие, кажется, я всё, что мог, сделал, даже в папиной даче кое-что переделал на свой вкус, теперь можно и отдохнуть, - сказал он и плюхнулся в кресло.
– Сынок, может вам с Вероникой недельки на две куда-нибудь съездить, отдохнуть, а с внуком я посижу, он уже большенький, справлюсь.
– Правда, Борь, давай хотя бы Турцию съездим, а то ты действительно за последнее время работал, как заводной.
– Можно и в Турцию, но прежде надо решить, кому доверить дела.
– У тебя же есть помощник. Мне кажется, ты Изе полностью доверяешь.
– Пожалуй, ты права. Завтра же с ним и обсудим этот вопрос.
Через месяц Борис с женой созерцали прелести турецких пляжей, синего моря и своеобразной растительности. Вера любила побродить по восточным шумным базарам, всё, разглядывая, прицениваясь, но по-женски мало что, покупая. Борис с трудом выдерживал эту экзекуцию и неизменно повторял:
– Долго ты ещё будешь, разглядывать и прицениваться ко всякой дребедени. Если что нужно, покупай и пойдём.
– Потерпишь. Я же терплю, когда ты расписываешь свою пульку на пляже.
Этот аргумент был убийственным для Бориса, и он безропотно, как хвостик, таскался за женой.
Если не брать во внимание эти семейные мелочи, то отдохнул Борис с женой на славу. Прекрасный отель, прекрасная кухня, прекрасная обслуга, прекрасный пляж только поднимали настроение. Борис загорел, посвежел, набрался сил, но, как говорится, пора и честь знать. Через двадцать дней они с женой вернулись домой. Вера, конечно, соскучилась по сыну и весь день не отпускала его от себя. Борис отправился к Изе, проверить состояние дел. Вечером всей семьёй сели за стол. Софья Романовна благодарила сноху за подарки:
– Вера, какая ты молодец. Всё, купленное тобой, мне нравится и к месту.
– Мама, я специально для этого неоднократно посещала их шумные базары и выбирала, а Борис мне только мешал.
  – Не правда, – засмеявшись, сказал он, – если бы не я, то мы бы весь отпуск провели на базарах.
– Боря, а как у тебя дела в бизнесе? Изя несколько раз заходил ко мне, говорил, что всё хорошо.
– В детали я вникнуть не успел, но в целом всё обстоит нормально, – ответил Борис и улыбнулся, понимая, уж в чём, в чём, а в деталях помощник себя не обидит.
После ужина Борис решил позвонить Изе.
– Да, да, слушаю, – ответил на звонок помощник.
– Изя, я забыл спросить. Какие на завтра из дел наиболее срочные?
На том конце провода минутное замешательство, затем:
– Ох! Я и забыл тебе сказать. Сегодня на приём должна прийти одна девица-зубной врач, с ней надо переговорить насчёт трудоустройства.
– Не понял. Разве нам кто-нибудь из врачей срочно требуется?
– Да. Эльвира уходит в декретный отпуск, а место в смотровом кабинете освобождается.
– Хорошо я этим вопросом займусь сам.
Борис положил трубку и, улыбнувшись, прошептал
– Этот любви обильный «козлик» наверняка какую-нибудь смазливую бабёнку хочет пристроить, надо посмотреть. Кого это он присмотрел.
По пути в зубопротезную клинику Борис обдумывал вопрос целесообразности вообще смотрового кабинета. Но, подумав, решил пока ничего в этом деле не менять. Раз отец считал, что пришло время вводить эту единицу, пусть пока и остаётся. Отец его любил порядок во всём. Свой рабочий день всегда начинал с кабинета в клинике и приходил всегда без тринадцати минут восемь. Он неукоснительно требовал от своих сотрудников того же, но на две минуты раньше. Закачивать работу также разрешалось за пятнадцать минут до срока. Борис старался не нарушать этот порядок. Он любил своего отца и был безмерно благодарен ему за дела и советы при становлении на скользкий путь предпринимательства. Вот и сейчас, подходя к клинике, Борис был переполнен чувством благодарности к памяти отца, что он оставил ему такое наследство. Да что наследство, главное – связи. С чувством собственного достоинства и гордости Борис открыл входную дверь и оказался в небольшой приёмной: направо смотровой кабинет врача; прямо вход в лабораторию зубных техников; налево вход в раздевалку, уютный большой холл с мягкими креслами, цветами, телевизором, литературой, удобными столиками. Прямо из холла можно пройти в зал работы врачей, лабораторию техников, комнату отдыха работников и непосредственно в кабинет Бориса Ефимовича. Если учесть, что ремонт всех помещений проведён по европейским стандартам, то легко можно представить это заведение. Войдя в холл, ровно в семь сорок семь минут, Борис обнаружил всех сотрудников на своих рабочих местах. Он приветливо со всеми поздоровался и прошёл в свой небольшой кабинет. Стол с незначительным количеством деловых бумаг, кресло хозяина, стул для посетителя, шифоньер для одежды, небольшой диван, обитый дорогой тканью с красивой расцветкой, витиеватая этажерка забытой старины с книгами и небольшой сейф. Вот, пожалуй, и вся обстановка кабинета хозяина, если не считать красивой вазочки для цветов, которую наверняка поставил Изя. Борис с улыбкой посмотрел на цветы, разделся и сел за стол, углубившись в деловые бумаги. Минут через двадцать в дверь кабинета постучали, без стука в кабинет отец не разрешал заходить никому, Борис не стал менять эту традицию на демократическую бесцеремонность.
– Да, да, войдите, – сказал он.
– Борис Ефимович, к вам посетительница, – сказала Лидочка, ведавшая статистикой и ролью секретаря.
– Проси, проси, я предупреждён о посещении. Да, вот ещё что, возьми, пожалуйста, эту вазочку с цветами и определи их где-нибудь там у себя.
Лидочка со своим беленьким, кругленьким личиком, напоминающим чем-то куколку, тихо закрыла дверь, и стук её удаляющихся каблучков затих в холле. Через минуту в дверь постучали, открылась дверь, и Борис услышал приятный женский голос:
– Разрешите.
Он поднял глаза и был приятно удивлён. В дверях стояла высокая красивая женщина. Её, как показалось Борису, большие зелёные глаза без тени смущения были направлены прямо на него. Их глаза встретились, и он уловил в них не только чувство собственного достоинства, но и ум этой женщины, что редко встретишь во взгляде красивой женщины.
– Проходите, садитесь, пожалуйста, я вас слушаю.
Женщина села на стул, поджав под себя округлые колени. Борис невольно перевёл взгляд на этот предмет и вынужден был отметить, что у неё не только красивое лицо, но и другое продолжение заслуживает мужского внимания. Женщина, поймав его взгляд, невольно опустила глаза. Ряд красивых, чуть подкрашенных пушистых ресниц опустились вниз. Всё это длилось мгновенье, и женщина, подняв глаза, ровным голосом произнесла:
– По профессии я зубной врач и мне сказали, что у вас появляется свободная вакансия.
– Вы меня извините. Мне помощник сказал, что одна из наших сотрудниц собирается в декретный отпуск. К сожалению, её сейчас нет, она в больнице, и я не успел с ней побеседовать. Если вас устроит, то я хотел бы нашу беседу отложить до завтра, когда я полностью войду в курс дела после отпуска. Хорошо?
– Да, да, только в котором часу мне подойти?
– Подходите после обеда часам к двум. А сейчас представьтесь, пожалуйста, я запишу.
– Карташова Светлана Васильевна – вставая, сказала она и, попрощавшись, тихо вышла, удаляясь по коридору без громоподобного стука каблуков.
Борис поработал ещё некоторое время, закрыл кабинет и прошёл в холл.
– Лида, как только из больницы вернётся Эльвира, пусть позвонит мне. До свидания, сегодня я сюда уже не вернусь, – предупредил он.
Борис весь остаток рабочего дня решил посвятить проверки работы торговых точек жены и своего магазина запасных частей для автомобилей. Как он и предполагал, склад его магазина необходимо было срочно пополнять. Эта работа не входила в обязанности его помощника в период отсутствия самого хозяина. Беглая ревизия с учётом доклада продавцов, позволила Борису представить полную картину состояния дел. Получалось, что товару необходимо было закупить на значительную сумму. Обычно Борис Ефимович заказывал детали и ему их либо доставляли с попутным грузом, либо он с кем-то договаривался. На сей раз, чтобы ускорить дело, он решил привести собственным транспортом, полагая, что водитель и один из продавцов справятся с этой работой.  Прикинув по списку необходимую сумму для этих целей, Борис пригласил одного из продавцов:
– Миша, завтра утром необходимо будет поехать за запасными частями. Вот список, что не обходимо привести, деньги я тебе выдам к концу рабочего дня. Договоритесь с водителем и выезжайте пораньше. Прежние методы получения запасных частей отпадают. Время упущено.
– Борис Ефимович, а куда ехать?
– Водитель знает, это для него не впервой. Твоя задача – получение по списку и расплата. Всё понятно?
– Понятно.
– Хорошо. К концу рабочего дня мы вместе с водителем подъедем, и вы обговорите детали. Всё, иди, работай, мне звонят.
– Да, да, Эльвира, слушаю. Так, ясно. Если я тебя правильно понял, то со следующего понедельника ты на работу уже не выходишь.  Да, да. Желаем тебе родить богатыря, нам мужики нужны. Девочку? Ну, девочку, так девочку, невесты тоже нужны. До свидания.
Борис посмотрел на часы. Стрелки показывали ровно тринадцать часов. Обедал он, как правило, дома во втором часу. Он вышел из кабинета, на ходу обронил для продавцов фразу:
– Если вернусь, то только к концу дня.
Войдя в подъезд своего дома, Борис, задумавшись, не воспользовался лифтом и по инерции пешком поднялся на четвёртый этаж. Открыл дверь квартиры и молча стал разуваться.
– Боря, ты? – громко из кухни спросила жена.
– Я.
– Вымой руки и проходи, всё уже готово.
Борис сел за стол, но печать задумчивости застыла на его лице.
– Боря, что-нибудь случилось? Ты сегодня какой-то не такой.
– Да нет, ничего не случилось, просто думаю. Мы с тобой почти целый месяц отсутствовали, и накопилось много дел. Решил послать своих людей, чтобы ускорить дело с запасными частями. Сейчас в уме прикидываю, на какую сумму выливается это мероприятие.
– А наши торговые точки ты ещё не проверял?
– После обеда займусь этим вопросом.
Проверка работы торговых точек жены ничего существенного не дала за исключением тех же проблем по завозке товара. Пошутив с молодыми продавщицами, Борис глянул на часы. Стрелки показывали без четверти шестнадцать, он заторопился. Необходимо было дополнительно проинструктировать подчинённых и передать деньги. Подъезжая к магазину, Борис увидел Изю, который спокойно покуривал при входе в магазин. Ощутив в кармане тугой портмоне с деньгами, Борис поменял своё решение. Поздоровавшись с Изей за руку, он казал:
– Изя, я решил с ребятами послать тебя. Как вести себя в пути, ты знаешь. Иметь дело с большой суммой денег, тебе не впервой. Хочешь, езжайте втроём, вдвоём, дело твое, но выезжать надо рано утром. Пойдём, хватит курить, получишь деньги и список. Шофёра и продавца проинструктируешь сам.
– Борис Ефимович, я думаю, мы вдвоём с шофёром справимся, грузчики на месте у них есть свои, чего зря продавца отрывать от дел.
– Хорошо, действуй, – сказал Борис, передавая Изе портмоне с деньгами и список, – всё, я поехал в клинику, если что, звоните.
По пути в клинику Борис вспомнил о предстоящем разговоре с новенькой и неожиданно явственно перед глазами всплыл её образ.
– Тьфу, чёрте чего лезет в башку, – прошептал он, останавливая машину.
Войдя в холл, Борис услышал слова одного из клиентов:
– Как же так, доктор, второй раз за три месяца лопается мост, выполненный вами. Чего его ремонтировать, давайте делать новый, платить, разумеется, я не намерен.
– Игорь Павлович, зайдите ко мне на минуточку, сказал мимоходом Борис, проходя к дверям своего кабинета.
Игорь вошёл и вопросительно уставился на своего патрона.
– Что это там за проблемы у вас с клиентом. Лицо фирмы для нас превыше всего, пожалуйста, удовлетворите его просьбу.
– Борис Ефимович, все ему было сделано хорошо. Гвозди он, что ли своими зубами жуёт.
– Ладно, ладно, посоветуйся с техником, и уладьте конфликт без скандала.
Борис Ефимович остался один. Заглянул в свой ежедневник. Задумался. Приняв решение, уверенно набрал номер телефона. На том конце провода долго не отвечали. Борис уже хотел положить трубку, но неожиданно ответил женский голос.
– Алло, алло, я слушаю.
– Простите, я, видимо, ошибся номером, извините.
– Нет, нет, если вы звоните Исааку Абрамовичу, то он сейчас подойдёт.
Секунд через тридцать Борис услышал прерывистое дыхание и голос:
– Да, да, я слушаю.
– Исаак, я по – нашему вопросу, но чувствую, что не вовремя. Давай разговор отложим до завтра.
– Нет, нет, ты извини, я брился.
Сколько раз? – спросил со смехом Борис и, кладя трубку, добавил, - перезвоню завтра.
Рабочий день подошёл к концу, и он вышел из кабинета.
– Борис Ефимович, можно я начну уборку в кабинете? – спросила уборщица
– Пожалуйста, пожалуйста, я уезжаю.
По пути домой Борис зашёл в универмаг и купил дочке игрушку. Она непременно его встречает после работы своим любопытным взглядом.
Сели ужинать, и неожиданно Борис сказал:
– Вера, хирург ты практически никакой, если не считать некоторого привыкания к скальпелю и крови до твоего декретного отпуска, а сейчас ты уже второй год не работаешь.
– Борь, что-то я не пойму, к чему ты клонишь. Мы же договорились, что до трёх лет буду дочь воспитывать сами. У нас что, денег не хватает?
– Не горячись, не горячись, дело не в этом. Я тебя в некоторые детали отцовского бизнеса не посвящал. Дело в том, что буквально накануне его смерти он мне рассказал о своих планах на будущее. Дело касалось расширению его клиники и территориально, и функционально. Мысль его была открыть нечто подобное хирургического кабинета красоты.
– Я что-то о таком ни в прессе, ни в институте не слышала.
Борис от души рассмеялся.
– Вот так же и я ему ответил. А он мне сказал, что даря щербатым позолоченные зубы, мы дарим им красоту, а почему бы не дарить людям омоложение с красивыми носами, ушами, губами, грудями и пр.
– Не понимаю, а я-то здесь при чём?
– При том, что отцу подал эту идею Исаак Абрамович. Он прекрасный хирург по этой части и где-то практикует, не являясь хозяином. Открыть своё дело он не может. Нет стартового капитала, хотя он и не беден, нет надлежащих связей и, пожалуй, самое главное, его привлекло наше помещение с возможностью его расширения.
– Каким образом?
– Практически восточная часть, примыкающая к нашему помещению, пустует. Насчёт аренды этого помещения ещё отец поднимал вопрос. Начальство против аренды этого помещения не возражает, а если «подмазать» кому следует, то можно и выкупить со временем.
– Ясно. Если я тебя правильно поняла, ты хочешь использовать мои способности хирурга, но ведь я в такой хирургии, ни черта не смыслю, за исключением общих теоретических посылок.
– Вот в этом-то как раз и вся соль. Я наводил справки, Исаак прекрасный мастер своего дела, и я хочу, чтобы ты освоила его навыки. Это позволит мне быть от него независимым уже в ближайшем будущем, а мои деньги по закупке оборудования и выкупа дополнительных площадей позволят мне диктовать ему условия партнёрства. Хлюст этот Исаак, тот ещё, мне о нём отец кое-что поведал.
– Ну и что ты ему хочешь предложить?
– Пятнадцать процентов с прибыли вам обоим и ничего больше, зато он не несёт никакой финансовой нагрузки. Договор я с ним буду пролонгировать ежегодно. На первых порах работать вы будите вдвоём. Раскрутимся, тогда можно будет нанять других хирургов, а Исаак останется консультантом на большие проценты, но с полной ответственностью. В любом случае хозяином буду я, он будет иметь только свои проценты.
– Вряд ли он согласится на такие условия.
– Посмотрим. Кое-что я могу уступить. На первых порах он согласится. У него пока нет ни денег, ни связей, чтобы открыть такую фирму. Сейчас мы должны решить. Стоит нам затевать это сложное, хлопотное и ответственное дело. Ведь к нам на приём будут ходить не бывшие колхозницы, а привередливые, избалованные, пресыщенные любовью мадам. Для них привлекательность внешности ставится на одну чашу весов с их собственной жизнью.
– Боря, тебе решать. Вот только дочь придётся воспитывать бабушкам.
– Нет, мы за хорошие деньги наймём воспитателя с приличным знанием английского языка, чтобы дочь с детства привыкала к языку международного общения.
Ужин подошёл к концу и, Борис, потянувшись, сказал:
– Пойду в зал, послушаю по «ящику», какую лапшу на уши будут навешивать сегодня обывателю наши СМИ.
Борис проснулся рано. Надо было обстоятельно ещё раз осмыслить разговор с Исааком. Борис, как всегда, перед серьёзными делами, принял прохладный душ и, не завтракая, сел в кресло. Задумался. Память у него была хорошая, и он, ничего не записывая, мысленно составил план предстоящего разговора. Наивно было бы полагать, что Исаак не подготовился к разговору.
Ещё вчера, после несостоявшегося разговора, он потирал руки и вслух произнёс:
– Ага, клюнул.
– Исаак, кто звонил? – спросила пассия с чисто женским любопытством.
Исаак, нежно пальчиком коснулся носика своей очередной возлюбленной и нараспев произнёс:
– Милочка, ты же слышала голос мужской, тревожиться тебе не о чём, люблю я только тебя одну, – при этом он нежно чмокнул в пухленькую щёчку молоденькую, очередную милашку.
После таких слов и нежного обращения Идочка была на седьмом небе. Она даже забыла, о чём вообще спрашивала своего Исю.  А её Ися, тем временем, уже напевал: «Кто может сравниться с Матильдой моей». Идочка, конечно же, принимала это пение на свой счёт и была чрезвычайно счастлива, даже щёчки порозовели. Она ни сегодня, ни утром после бурной ночи понятия не имела, о чём думает её очередной возлюбленный, какие у него планы. Был ли он женат или нет, есть ли у него дети или нет, это её не интересовало. Последнее Исаак тоже не знал, а вот что он думал, знал. А думал он одно, как бы поскорее выпроводить эту милашку из его двухкомнатной квартиры, которую он приобрёл в результате хитроумных махинаций. Наконец Исаак, не допев, оборвал свою любимую арию и сказал:
– Идочка, дорогая, мне пора на работу, давай потихонечку собираться, кофе выпьем по пути где-нибудь в кафе.
Идочка для порядка надула губки, но делать нечего, пришлось собирать разбросанное в беспорядке своё бельишко. Борис, тем временем, уже завязывал перед зеркалом галстук. Справившись с этим делом, он подошёл к телефону, положил руку на рычаг и задумался. Звонить или нет? Нет, решил он, пусть сам позвонит.
А Борис тем временем подъезжал к своей клинике. Из кабинета он позвонил в магазин и осведомился, выехала ли машина за товаром. Удовлетворившись ответом, он вызвал к себе Игоря Павловича.
– Игорь, вопрос с клиентом вчера решили.
– Да, да, Борис Ефимович, всё в порядке.
– Хорошо, идите, работайте.
Он так же, как и Исаак, положил руку на рычаг телефона, но, подумав, отдёрнул её.
– Рано, – прошептал он, - надо выдержать паузу.
Поработав ещё часок, Борис вышел из кабинета, молча заглянул в лабораторию, в зал врачей и в холле, сказав секретарше:
– Буду после обеда, – вышел.
Решив проблемы в торговых точках, где фискальные органы уже сумели штрафануть, Борис приехал на обед.
– Ну как, Борь, прошла беседа? – спросила жена.
– Знаешь, ещё не разговаривал, решил подождать. У тебя никаких новых мыслей на этот счёт нет?
– Вроде всё обговорили.
– Хорошо, к концу дня позвоню ему. Вер, одну из твоих торговых точек посетила налоговая инспекция и оштрафовала, а продавщица – дурёха подписала акт. Говорил ведь, звоните сразу в случае чего, пришлось догонять инспектора. Кое-как уладил дело. Вообще с твоими павильонами хлопот полон рот. Пожарники идут, милиция идет, санитарная инспекция идёт, налоговая идёт, электрики идут, бандюки идут, государству налоги плати, ни защиты, ни прибыли.
– Можно подумать, что в твои заведения этот ненасытный монстр российского средневековья не ходит. Смотри, как бы очередной дефолт не забрёл, – сказала, смеясь, жена, – этот пострашнее всех фискалов.
– Да, без отца плохо, он каким-то образом отслеживал это дело.
Борис глянул на часы. Было без пятнадцати минут два. Он заторопился, вспомнив о разговоре с новым врачом. Ровно в два часа подъехал к клинике. Вошёл в холл. На диване сидела претендентка на вакантное место. Борис поздоровался и сказал:
– Через десять минут прошу вас зайти в кабинет.
Выдержав положенное время, Светлана Владимировна постучала в дверь кабинета.
– Да, да, войдите.
Карташова вошла и села на стул, поджав ноги и оголив колени чуть выше положенного. Борис не смог удержаться и проследил глазами за этой простой, но волнующей процедурой. Сегодня она была в простом облегающем тело платье, которое ещё больше подчёркивало её красивую фигуру.
– Разрешите ваши документы, я осмотрю, – по-деловому сказал он.
Светлана расстегнула сумочку и, привстав, протянула документы. Борис Ефимович посмотрел диплом и удовлетворительно кивнул головой. Открыл трудовую книжку, и брови поползли вверх.
– Так вы же работаете, – удивлённо сказал он.
– Да, но меня сразу отпустят, если наш разговор будет положительным .
–А что же вас не устраивает на прежней работе? Зарплата? Взаимоотношения в коллективе? Конфликт с начальством?
– Нет, нет, причина моего увольнения кроется в другом. Мы с мужем вместе работали в этой поликлинике. Прямо на рабочем месте у него отказало сердце, хотя раньше никогда на сердце не жаловался.  Спасти не удалось. Работая там, мне всё напоминает об этой семейной трагедии. Больше не могу.
– Такое, к сожалению, случается. Давно это было?
– Полгода назад.
– Ну что ж, нам действительно нужен врач в смотровой кабинет, но вы должны понять, что после декретного отпуска Ангелина вернётся на своё место, таков порядок, хотя за это время много воды утечёт. Вас устраивает такой вариант?
– Да.
– Теперь о делах. Сколько у вас на прежней работе была зарплата?
– Светлана назвала сумму.
– Здесь ваша зарплата будет на пятьдесят процентов больше, но вы должны иметь в виду, что вам придётся дополнительно и лечить зубы, если это будет необходимо.
– В прошлый раз вы об этом мне уже говорили, – сказала она опять таким тоном, в котором вновь не чувствовалось и тени зависимости или раболепства.
– Хорошо, если вас всё устраивает, то пойдёмте, посмотрите своё рабочее место.
Они вышли в прихожую. Борис своим ключом открыл дверь, и они оказались в просторном светлом кабинете. Современное по европейским меркам оборудование с набором инструментов для лечения и удаления зубов, удобная из оригинального материала тумбочка врача, прекрасно отремонтированный кабинет привели в восторг Светлану Владимировну.
Борис Ефимович, молча, наблюдал за реакцией потенциального работника, затем тихо сказал:
– Если вас всё устраивает, рассчитывайтесь в своей поликлинике и приступайте к работе.
– Да, да. До свидания, – сказала она и лёгкой походкой вышла из кабинета.
Борис закрыл дверь, посмотрел на часы и вслух произнёс:
– Вот теперь, пожалуй, пора.
В кабинете он набрал номер телефона и услышал знакомый голос Исаака Абрамовича.
– Я вас слушаю.
– Исаак Абрамович, здравствуй. Я по поводу нашего с тобой разговора.
– Наконец-то. Целых полгода тебе потребовалось, чтобы понять выгодность нашей сделки.
– Ну, положим, ещё не сделки, а только обсуждения делового партнёрства.
– Хорошо, хорошо, пусть будет так. Излагай.
– Мне бы сначала хотелось послушать твои условия.
– Брось темнить. Я нахожусь в зависимости от тебя, а не ты от меня, вот ты и ставь условия.
– Ладно, начнём по частям.
– По частям, так по частям.
– Двухсторонний договор мы с тобой будем заключать ежегодно. Причём, первый год вы будете практиковать вместе с моей женой. На второй год, если наймём новых хирургов, вы остаётесь в роли консультанта или в каком-то другом амплуа, жизнь покажет. На всё про всё вы будете иметь пятнадцать процентов от прибыли. Я же беру на себя капитальный и текущий ремонт помещений, закупку оборудования, плату за аренду помещений, плату налогов, плату за «крышу» и прочее, прочее.
– Всё это я обдумаю, и ответ дам через два дня, но один нюанс хочу обсудить сейчас.
– Пожалуйста.
– Иосифович, в качестве кого будет работать твоя жена? Насколько я знаю, она просто хирург, к тому же с нулевой практикой, а я пластический хирург. Улавливаешь разницу?
– Вполне. Она женщина сообразительная и быстро освоит твои навыки, к тому же она прекрасно разбирается в компьютерной томографии, а это уже многое значит. Чтобы компенсировать твои усилия по передаче ей навыков пластической хирургии, ты полгода будешь получать тридцать процентов её зарплаты.
– Хорошо. Я всё обдумаю. Завтра я хотел бы посмотреть помещения.
– Приходи после обеда.
Борис положил трубку, почесал затылок и с улыбкой прошептал:
– Посмотрим, какие условия выдвинет он.
 Борис посмотрел на часы, до конца рабочего дня оставалось полчаса, и он решил заехать в свой магазин. Заглянув в журнал проданного материала, он спросил:
– Миша, ребята не звонили?
– Нет.
– Странно, я дважды набирал номер их мобильника, никто не отвечает.
Борис ещё раз позвонил. Молчание.
– Ладно, я поехал. Если тебе позвонят, перезвони мне, – сказал Борис и вышел.
Дома рассказал жене о разговоре с Исааком и озабоченно сказал:
– Вер, что – то на душе беспокойно, и ребята не звонят.
– Какие ребята?
– Я же тебе говорил, что отправил Изю за запасными частями.
– Не беспокойся, вернётся твой Изя. Чай, не впервой.
На другой день беспокойство Бориса передалось и сотрудникам. Борис сидел за своим рабочим столом расстроенным, а тут ещё не к месту пришёл Исаак.
– Ты чего такой хмурый?  – спросил он.
– Нахмуришься. Отправил ребят за запасными частями, а от них ни ответа, ни привета.
– Да, времена сейчас не те. Если раньше могли откусить пальчик, то сейчас откусывают сразу всю руку. Я чувствую, тебе сейчас не до меня. Можем наши дела на время отложить.
– Да уж, не до серьёзного разговора, но раз пришёл, то помещения можешь посмотреть.
Осмотром помещений Исаак остался доволен и, прощаясь, сказал:
– Всё это нам подходит. Как уладишь свои дела, звони, продолжим разговор.
Борис вновь остался один, набирать номер телефона ребят не имело смысла. Они как сквозь землю провалились, и он подумал: «А не позвонить ли в милицию»? Так и не приняв никаких действий, решил подождать до обеда. И правильно сделал. После обеда они вернулись. Из их сбивчивого рассказа Борис ничего толком не мог понять. Одно ясно: ни денег; ни машины; ни запасных частей у них нет.
– Вы хоть скажите толком, где это было. Заявили вы в милицию по месту происшествия или нет?
– Заявили. В милиции сказали, что примут соответствующие меры по горячим следам, если что обнаружится, сообщат по месту жительства.
– Ладно, поехали в милицию, там всё по порядку расскажите.
В милиции с ними беседовал капитан, которого больше интересовал не сам факт грабежа и избиения ребят, а кто мог знать, что ребята поехали с большой суммой денег за запасными частями. Бориса раздражала форма допроса. С его точки зрения надо бы говорить о краже, примет, фраз, которыми обменивались грабители, номер машины мнимого инспектора ГАИ и прочее, но капитан неожиданно сказал:
– Ребята, вы пока выйдите в соседнюю комнату, потребуется, мы вас пригласим.
Ребята вышли, и капитан спросил:
– Как давно у вас работают продавцы, кто они?
– Ребята работают давно, ещё отец принимал их на работу. Вполне надёжные ребята. Миша даже является родственником по линии жены, а Николай его друг. Вы считаете, что кто-то навёл?
– Не сомневаюсь. Не все же машины останавливают бандюки переодетые в милицейскую форму. Они останавливают только те, где можно поживиться. Припомните. Кто ещё мог знать о поездке.
– Наверное, их близкие родственники.
– Хорошо, пригласите ребят.
Ребята вошли, и капитан сказал:
– Ребята, теперь поговорим по существу ограбления. Как, когда, где, что существенного и характерного удалось заметить в поведении, разговоре грабителей, может быть какие были приметы в их внешности, наколки, например. Рассказывайте вы, – указал он на шофёра.
– По пути нас остановил инспектор ГАИ в форме старшего лейтенанта. По инерции я от него отъехал метров на пятнадцать, вылез из кабины и иду через дорогу к нему. Он проверил документы, спросил, что везём, посмотрел, откозырял и сказал, открывая дверцу своей машины.
– Следуйте дальше.
– Я повернулся и пошёл к своей машине, сзади я услышал звук отъезжающей машины инспектора. При подходе к своей машине я обратил внимание, что мимо меня проехала синяя иномарка и остановилась перед нашей машиной.
– Инспектор её жезлом останавливал или нет?
– Не могу сказать, не заметил.
– Продолжай.
– Я подошёл к машине, потянул ручку, чтобы открыть дверь. Далее провал, толи током меня ударило, толи по голове стукнули, но очнулся я уже в их машине на заднем сидении в наручниках и в их очках, в которых я ничего не видел. По бокам сидели двое. Я прислушался и понял, что наша машина едет за нами. Через некоторое время наша машина остановилась.
Я хотел спросить своих спутников, что всё это значит. Только раскрыл рот, как получил больной тычок под печень и услышал с явным грузинским акцентом:
– Закрой пасть, если хочешь жить.
– Наша машина проехала мимо. Это я понял по гулу мотора, хотя и другие машины проезжали. Минут через двадцать мы тронулись снова и остановились. Затем я услышал опять гул моей машины, но она уже выезжала откуда-то сбоку. Мы свернули туда, немного проехали, развернулись. С меня сняли наручники, вывели, сняли очки и всё тот же голос произнёс:
– Иди прямо и не оглядывайся, встретишь своего друга, а чтобы отбить у тебя желание оглянуться, получи на прощание и радуйся, что остался жив. Я получил удар сзади в область затылка и характерный щелчок затвора. Где уж тут было оглядываться. Примерно через километр встретил Изю.
– Теперь ты рассказывай, – указав пальцем на Изю, приказал капитан.
– Чего рассказывать. Почти так же всё было. Пока шофёр разговаривал с гаишником, я стал ещё раз просматривать список деталей. Неожиданно кто-то резко открыл дверь с моей стороны, дёрнул меня за рукав и, похоже, что-то ткнул в шею или по башке ударил, я поплыл. Очнулся, уже едем, сижу на сиденье между их шофёром и ещё одним типом, на мне тоже были наручники и очки. Дальше вы знаете, только синяк у меня красивее. Мне приказали стоять десять минут и только тогда идти. Примерно через триста метров встретил шофёра. Вышли на шоссе, а бандюков и след простыл. «Проголосовали» на шоссе, рассказали всё, и нас довезли до ближайшего поста ГАИ. Они нас связали с милицией, остальное всё написано в бумаге из милиции.
– Хорошо хоть кроме денег не взяли ничего из документов, – добавил Изя и замолк.
– Значит ни лиц, ни номеров машин ты не знаешь?
– Нет.
– А ты номер машины инспектора ГАИ не заметил?
– Нет. Машина же стояла не другой стороне дороги.
– Хорошо. Подпишите ваши показания и идите.
Оставшись с глазу на глаз с Борисом, Капитан сказал.
– Машина ваша, скорее всего, найдётся. Мы свяжемся с коллегами по месту происшествия, а вот с денежками вам придётся распрощаться. Вряд ли они что-либо сумеют раскрыть по горячим следам. Одна надежда. Думайте, кто из ваших знакомых мог ещё знать о поездке и большой суммы денег. Это единственная и самая верная версия раскрытия преступления. Как только найдётся ваша машина, мы вам позвоним.
Забегая вперёд, автор этих строк может сообщить, что машина нашлась, и сеть подобных преступлений была пресечена. Наводчицами, оказывается, были две уборщицы из организованной банды, а кражи совершались, как в пути следования, так и по месту получения товара, но это уже другая история и другой рассказ. А пока.
Из отделения милиции Борис поехал домой. Моча открыл дверцу бара, наполнил бокал водкой и залпом выпил. Жена недоумённо уставилась на мужа и спросила:
– Боря, что-нибудь случилось?
– Случилось. Ребята вернулись без денег, без машины и запасных частей, но зато с двумя синяками.
Жена, не понимая, захлопала глазами.
– Чего хлопаешь глазами, не поняла, что ли? Бандюки встретили и ограбили! – со злостью выкрикнул он.
– Ладно, успокойся, успокойся, главное все живы, здоровы.
– Да. Ты права, могло быть и хуже. Собирай на стол, справим поминки по нашим денежкам.
Покушав, Борис посмотрел на часы. На работу идти уже не имело смысла. Он лёг на диван отдохнуть, но в голову лезла всякая чертовщина.  Встал, закурил и неожиданно принял, казалось бы, забытое желание.
– Вера, я часика на два схожу в казино, развеюсь немножко.
– Борь, опять за старое берёшься. Я думала, ты уже забыл московскую привычку.
– Вер, я по маленькой сыграю и часика через два вернусь.
Вернулся Борис поздно вечером и заметно в подпитии. Спать лёг на диване. Долго ворочался. В голову лезла всякая чертовщина и чувство досады, что последний раз зря не поставил на зеро, хотел ведь, но эта зараза блондинка в ухо жужжала, что ставь сюда, ставь сюда, поставил и пролетел. Откуда эти бестии только берутся, что в Москве, что в Питере. А ведь симпатичные заразы, и с этим видениями Борис уснул. Проснулся с тяжёлой головой, но на работу приехал вовремя. В кабинете открыл сейф, выпил стопку коньяка и углубился в деловые бумаги. Поработав часа два, отложил бумаги в сторону, удовлетворённо потёр руки и пригласил к себе бухгалтера. Вошла модно одетая дама лет сорока, с заметно округлившимися, но ещё привлекательными формами тела. Розу Адамовну, конечно же, беспокоила подкрадывающаяся полнота, и она уже не пропускала ни одной передачи по телевидению по вопросам похудения и сохранения красивой фигуры. Борис Ефимович ценил своего бухгалтера и не скупился на вознаграждения за труд. Практически она вела все финансовые дела его фирмы и фирмы жены с одной только помощницей.
– Борис Ефимович, вызывали? – спросила она певучим голосом.
– Вызывал, вызывал, садись кое- что обсудим. Ваши бумаги я посмотрел, всё здесь правильно и ясно, но я хочу с вами посоветоваться. У меня возникла мысль несколько расширить деятельность нашей фирмы. Справитесь ли вы вместе с помощницей с дополнительной нагрузкой. Разумеется, за дополнительное вознаграждение. Мне не хотелось бы посвящать новых людей в дела фирмы.
– А что за дополнительная нагрузка, и в чём она заключается?
– Резонный вопрос, который я уже обстоятельно проработал и где надо, согласовал. Я хочу в расширенных стенах нашей фирмы открыть кабинет пластической хирургии.
При этом известии глазки Розочки заблестели, она мысленно увидела себя эдакой красавицей. Даже не осмыслив до конца, какую дополнительную нагрузку берёт на себя, она поспешила утвердительно ответить на вопрос начальника.
– Роза Адамовна, вы не торопитесь с ответом, нагрузка на вашу деятельность добавляется приличная.
– Дополнительно брать на работу никого не стоит, за дополнительную зарплату я справлюсь.
– Вот и хорошо. Решили и этот вопрос. Не буду вас больше задерживать.
Роза Адамовна с бумагами вышла. Борис Ефимович посмотрел ей вслед и прошептал:
– Повезло же мне с бухгалтером. Ни одной зацепки. Всё-то у неё правильно и в срок.
Борис Ефимович хотя и сказал Розе Адамовне, что вопрос открытия кабинета пластической хирургии почти решён, но до завершения этого дела было ещё далеко. Действительно дополнительные помещения в поликлинике главный врач уступил на правах аренды за весьма и весьма приемлемую сумму, ремонт идёт полным ходом, оборудование завозится, но это только полдела. Необходимо завершить переговоры с Исааком. На первых порах без него будет очень трудно справиться с задачей. Он очень хороший специалист и пользуется непререкаемым авторитетом. Только он может подобрать себе стоящих помощников и подготовить некоторых из них к самостоятельной работе. Борис Ефимович потёр виски, задумался и мысленно произнёс:
– Да, без него дело не раскрутить, придётся идти на уступки, сегодня же переговорю с ним окончательно.
Борис по мобильнику набрал номер телефона и позвонил бывшему приятелю отца, услышав ответ, спросил:
– Самуил Борисович, здравствуйте, извините за беспокойство. Вы просили сегодня позвонить насчёт моего дела.
–А, Борис, здравствуй, здравствуй, дорогой, конечно, говорил. Результат, в общем-то, положительный, но тебе лучше подъехать ко мне.
–Когда, Самуил Борисович?
– Прямо сейчас и приезжай, поговорим.
Борис позвонил жене и вышел, бросив на ходу:
– Меня до обеда не будет, если придёт ко мне врач устраиваться на работу, пусть подождёт.
Борис Ефимович подъехал к Администрации, поднялся на второй этаж, зашёл в приёмную.
– Розалия Григорьевна, мне Самуил Борисович назначил приём на это время.
– К сожалению, его вызвал первый, придётся подождать.
– Я подожду в коридоре.
Борис Ефимович, страсть, как не любил сидеть в приёмных чиновников. Надо отдать ему должное. Не любил он и пустопорожних разговоров ни с подчинёнными, ни с посетителями. В приёмных у него не засиживались. Минут через пятнадцать Самуил Борисович пружинистой походкой приближался к своему кабинету. Ещё в коридоре он протянул руку для приветствия и сказал:
– Извини, Сам вызывал, проходи.
Самуил Борисович сел за стол, долгим взглядом посмотрел на Бориса и спросил:
– Бумаги все подготовил?
– Подготовил. Их чёртова дюжина. Это же по вашей части, ведь половину можно аннулировать, сплошной дубляж.
Самуил Борисович засмеялся.
– Это ты брось. Всем надо свой хлеб отрабатывать, и есть его, конечно. Ты лучше скажи. Удалось тебе перетянуть к себе Исаака Абрамовича?
– Обобрал он меня, как липку, – это Борис сказал для словца, чтобы Самуил не драл его безбожно.
– Лицензию мы тебе оформим, – при этом Борисович многозначительно посмотрел в глаза Ефимовичу.
– Какие могут быть разговоры между нами – сказал в растяжку Борис Ефимович, при этом он указательным пальцем сделал пишущее движение.
Самуил Борисович на листочке черканул цифирьку, показал, порвал и бросил в корзину. Борис Ефимович, удовлетворённый по-солдатски приложил руку к виску. Самуил Борисович нажал кнопку и сказал:
– Михаил Григорьевич, зайди ко мне.
В кабинет зашёл мужчина лет сорока пяти и вопросительно посмотрел на шефа.
– Вот, Борис Ефимович подготовил документы на оформление, проверь всё и оформи, я подпишу.
– Хорошо, Самуил Борисович, – и к Борису:
– Эти вопросы я решаю по средам, подойдите, пожалуйста, к концу рабочего дня, я всё подготовлю, а сейчас давайте ваши документы, если что не так, я вам позвоню.
Борис Ефимович попрощался и вышел. Через десять минут он был в офисе. Новый врач ждала его в холле. Он поздоровался и на ходу:
– Через пять минут прошу заходить.
Бегло просмотрел ещё раз документы и сказал:
– Передайте всё секретарю, вас оформят, завтра приступайте к работе. Вас проконсультируют.
Светлана вышла, А Борис Ефимович набрал номер телефона Исаака.
– Исаак, здравствуй, у тебя было предостаточно времени, чтобы принять решение. Если согласен, говори да, если нет, говори условия.
– Согласен. Но не нам пятнадцать процентов с прибыли, а мне десять процентов и никаких гвоздей.
– Без ножа режешь. Согласен.
– Тебя зарежешь. Без зубов палец откусишь. Ты насчёт лицензии согласовал?
– Согласовал, согласовал, не беспокойся. До свидания, завтра я позвоню, обговорим детали и подпишем договор. Ремонт помещений заканчивают, оборудование по твоему списку завозится. Увольняйся и приступай к монтажу, помощники найдутся.
– Хорошо. До завтра.
Борис поднял руки вверх, до хруста в костях потянулся и, чтобы снять напряжение и расслабиться, открыл сейф, налил рюмку коньяка, стоя, выпил. Закрыл на ключ кабинет, вынул из стола покерную колоду карт, положил на стол. За последнее время Борис увлёкся игрой в покер. В Питере, да что в Питере, во всей России эта игра стала не просто модной среди толстосумов, но даже была введена в ранг спортивных состязаний. Борис всё чаще и чаще играл по маленькой в эту увлекательную и в то же время очень азартную игру. Частенько он теперь в качестве тренировки раскидывал в открытую картишки на четверых, назначая каждый раз «свою» пару в разных местах. Ему неизменно везло, то стрит, то флешь, а пару раз даже выпало каре, чего не скажешь в игре на интерес, в лучшем случае тройка.
Прошёл год. Фирма процветала. Авторитет Исаака Абрамовича и его профессиональность делали своё дело. Кому из женщин не хочется быть красивой? Не взирая на высокую цену, от клиентов не было отбоя. Борис снова пролонгировал договор с Борисом, который не терял надежды отпочковаться и открыть своё дело. Одно дело иметь желание и деньги, но совсем другое осуществить его. Два таких кита, как бывшего его хозяина и Бориса Ефимовича, не переплюнешь, не пустят. Однако Исаак не терял надежды на поддержку Бориса в этом вопросе, потому, не жалея усилий, подготавливал к самостоятельной работе Веру и вновь принятого молодого хирурга. За год работы Вера многого достигла, и под наблюдением Исаака провела три удачных самостоятельных операции. Ещё полгода назад она свернула работу торговых точек, и по совету мужа продала Изе в рассрочку. Магазин запасных частей Борис тоже хотел продать, но Вера отговорила.
Да простят меня читатели, что на время пришлось упустить из вида нового сотрудника Бориса Карташову Светлану Владимировну, которой суждено было сыграть большую роль в его судьбе. Не взирая, на занятость, Борис не терял её из собственного поля зрения и не только потому, что она ему очень нравилась, а ещё и потому, что любой подчинённый будет лучше работать и любить свою фирму, если ему уделяется внимание. Вовремя сказанная похвала положительно сказывается на результате не в меньшей степени, чем денежное вознаграждение – это Борис не просто знал, а сердцем чувствовал. Работники ему за это платили преданностью и старанием. Не обошёл вниманием он и Светлану. После месяца её работы в фирме Борис Ефимович пригласил её для беседы. Она вошла.
– Садитесь, пожалуйста, – вежливо сказал он.
Светлана села, поджав под себя по привычке ноги, и оголив колени. Борис невольно, как и в первый раз, перевёл взгляд не её красивые ноги. На сей раз она не смутилась, а вопросительно посмотрела на своего начальника. Борис Ефимович отвёл взгляд и спросил:
– Светлана Владимировна, вы у нас работаете уже второй месяц. Удовлетворены ли вы условиями труда, заработанной платой, взаимоотношениями в коллективе, нравится ли вам у нас работать?
– Я очень довольна, мне всё правится, и заработанная плата вполне устраивает.
– Есть ли у вас к нам какие-либо вопросы, просьбы.
– Нет, нет, что вы. Я всем довольна.
– Хорошо, тогда у меня к вам будет просьба. Пожалуйста, приглядывайтесь к работе других врачей, которые работают в контакте с техниками. Это вам на будущее пригодится. Я распоряжусь, чтобы вас консультировали. Можете идти спокойно работать.
Больше Борис Светлану в кабинет не приглашал, только при очередных обходах обменивался улыбками и незначительными фразами.
Прошло восемь месяцев, Борис снова пригласил Светлану в кабинет. Поздоровался и сказал:
– Светлана Владимировна, вашей работой мы довольны и есть мнение перевести вас в зал в контакте с техниками. Как вы на это смотрите?
– Борис Ефимович, вам виднее.
Борис улыбнулся и продолжил:
– Раз вы так считаете, то будем считать вопрос решённым. На первых порах вы постажируетесь у Евгения Михайловича, он у нас самый опытный врач. Когда освоите все тонкости этого дела, приступите к самостоятельной работе. Заработная плата ваша при этом повышается.
– Спасибо вам, Борис Ефимович, за такое внимание ко мне.
– Это не внимание, а моя обязанность отдавать должное сотрудникам за их старание и работу и благодарить меня не за что.
При этих словах Борис многозначительно посмотрел в глаза Светланы и неожиданно сказал:
– Светлана Владимировна, а вы изменились в лучшую сторону. Если раньше на вашем лице читалась тень траура по трагической кончине мужа, то теперь в ваших глазах светится больше мажора к прелестям жизни.
– Вы правы, время сглаживает многое в нашей жизни.
– Не буду вас больше задерживать, и извините, что оторвал вас от работы.
Светлана ушла, а Борис чему-то, улыбаясь, смотрел в окно на набухшие почки деревьев, вот, вот готовых пробудиться зеленью весны к новой жизни. Борис ещё раз улыбнулся своим мыслям и сел за стол. Вдумчиво подписал деловые бумаги, аккуратно подготовленные Розалией, и встал из-за стола, решив заглянуть на половину Исаака Абрамовича. Он зашёл к нему в кабинет, поздоровался и сел в кресло.
– Ирочка, – сказал Исаак очередной посетительнице, – вы подождите в приемной, освободимся, я вас приглашу.
Ирочка вышла, метнув недовольный взгляд на Бориса, для неё он был нежелательным знакомцем мага красоты, любимого женщинами.
– Как показывают себя новенькие сотрудники, особенно тот, молодой, Григорий Моисеевич, кажется? – спросил Борис.
– Перспективный молодой человек.
После этих слов Борис внутренне улыбнулся. Уж кто-кто, а Борис-то прекрасно знал цену словам компаньона. Понятно, Исаак взял этого зелёного «специалиста» не с улицы и уж, конечно, не бескорыстно, «заставив уговорить себя». Просто так, такие дела не делаются. У Исаака Борис пробыл минут сорок. Проверил официальную регистрационную книгу. И святая, святых дополнительный журнал проведённых, проводимых операций и зарегистрированных на очередь клиентов. Этот журнал предназначался для пользования узкому кругу лиц. Раньше, да и зачастую теперь во многих частных компаниях велась и ведётся двойная бухгалтерия. В фирме Бориса Ефимовича этот журнал вела его доверенный человек, она же секретарь и делопроизводитель Исаака Абрамовича. Просматривал журнал Борис не столько для себя, сколько для компаньона, намекая тем самым, что контроль ведётся. Он нисколько не сомневался, что Исаак за определённое вознаграждение попытается договориться с Зинаидой кое-что не фиксировать. Удалось Исааку уговорить Зинаиду или нет, этого Борис не знал, а потому, листая журнал, он нет, нет, да и переведёт пытливый взгляд на секретаря. Та спокойно выдерживала его взгляды. На всякий случай, уходя из хирургии, Борис мимоходом сказал Зинаиде:
– Завтра в шестнадцать часов зайдите ко мне.
Вернувшись в кабинет, Борис пригласил к себе Евгения Михайловича и сказал:
– Евгений Михайлович, вчера звонила мне Эльвира и сказала, что она намерена вернуться на своё рабочее место. Я вас прошу поработать вместе со Светланой Владимировной, она у вас будет дублёром, ну, скажем, месяц.
– Вы её хотите поставить на рабочее место Петра?
– Да. Он меня предупредил, что работает последний месяц.
– Хорошо, Борис Ефимович, я всё сделаю, – сказал Евгений Михайлович и вышел.
– Борис посмотрел на часы. До обеда оставалось два часа. Он позвонил жене.
– Вера, я поеду в магазин, проверю и решу кое-какие дела. Мне за тобой на обед заезжать?
– Не надо, не заезжай, я доберусь сама.
Борис подъехал к магазину и удивился, увидев знакомый номер на иномарке. За рулём сидел неизвестный Борису мордоворот, который Бориса Ефимовича тоже не знал. Борис подошёл к водителю и спросил:
– По какому случаю у нас гости?
Мордоворот окинул его презрительным взглядом и сквозь зубы процедил:
– Визит вежливости, – проходи и не задавай лишних вопросов.
Борис тихо зашёл в магазин. Двое, нагло облокотившись на витрину, что-то втолковывали Мише. Борис приложил палец к губам. Миша в подобных случаях знал, как себя вести.
– Ребята, я вам ещё раз повторяю, что ваше требование изложу начальнику.
– Изложи, изложи, да поподробней. Мы завтра к пяти часам подрулим, а чтобы тебе понятней было, мы нечаянно уроним на пол эту фару, нам расхотелось её покупать, – при этом один из них шлёпнул фарой об пол.
Двое посетителей недоумённо уставились не незваных гостей. Визитёры ушли, даже не обратив внимания па Бориса, который, отвернувшись, рассматривал за стеклянной витриной детали. Через мгновение взревел мотор, и машина рванула с места. Миша вышел из-за прилавка и спокойно стал собирать с пола битое стекло. Посетители вышли.
– Не беспокойся, – сказал Борис, – мы это дело мигом уладим.
Он прошёл в свой кабинет, куда-то звонил, с кем-то беседовал и вышел.
– Миша, завтра они подъедут, заплатят за фару, а ты им пробей чек и выдай разбитую фару вместе с битым стеклом.
Борис решил с Мишей неотложные дела и уехал на обед. Дома он обсудил с женой подобный, но далеко не единичный случай и в сердцах сказал:
– Чёрте сколько развелось полиции: федеральная; муниципальная; маски шоу – ОМОН, а защиты никакой. Те, кому положено защищать предпринимателей, арендаторов, да и просто людей, называют откровенных бандюков уважительно авторитетами, казнокрадов коррупционерами, отсюда и весь бардак.
На некоторое время Борис умолк, но неожиданно спросил?
– Вер, а тебе не надоело работать?
– Пока нет. Мне работа нравится.
– Тогда вот какое дело. Исаак сегодня сказал, что собирается пойти в отпуск, ведь вы работаете вместе давно. Без него справишься?
– Думаю, справлюсь.
– Тогда согласуй с ним, кто из вас пойдёт первым.
– Борис, я хочу с дочкой съездить к родителям недельки на три, да и домработнице пора в отпуск.
– Не возражаю, съезди, а на будущий год все вместе снова махнём за границу. Я лично в этом году никуда не собираюсь.
Вера договорилась с Исааком, что пойдёт в отпуск первой и начались обычные хлопоты перед отъездом. Наконец всё было готово к отъезду, но неожиданно дочка серьёзно заболела, и отъезд пришлось отложить. Дочка лечилась, три надели, и ни о каком отъезде уже не могло быть и речи. Вера очень переживала, что обнадёжила родителей своим приездом, но не смогла.
– Ну, что ты переживаешь, – успокаивал Борис, – Исаак выйдет из отпуска и езжай на здоровье.
– Я не за себя переживаю. Родители ждали, готовились.
– Что ж теперь поделаешь, не могла же ты с больной дочерью ехать. Теперь неделю с дочкой отдыхайте, пока не вернётся домработница.
Прошло две недели. Борис снова пригласил в кабинет Евгения Михайловича.
– Евгений Михайлович, сейчас заходил Пётр Васильевич и предупредил, что завтра он уже на работу не выходит. Как у вас дела со Светланой Владимировной?
– Очень толковая женщина и вполне справится с работой. В случае чего, я помогу.
       – Вот и хорошо. После обеда я сам с ней побеседую.
Всё оставшееся время до обеда Борис посвятил делам Исаака Абрамовича, который уходил в отпуск сразу на два месяца. Проверка показала, что практически неотложных дел перед уходом в отпуск Исаак не оставлял, и Борис остался доволен, что этим он очень упрощал работу жены. Помимо обсуждения общих вопросов Борис спросил:
– Исаак Абрамович, были ли недовольные работой нашей фирмы в сфере вашей деятельности? Я имею в виду недовольных результатами пластических операций.
– Серьёзных нареканий по существу вопроса практически не было, а по мелочам мы не считали нужным вас беспокоить. Всего лишь текущая работа. Да и жена ваша в курсе всех дел.
– Спасибо. Желаю вам хорошо отдохнуть. Куда собираетесь в отпуск? Хочу съездить за границу, а куда, ещё не решил.
– Не буду вас больше отвлекать. Одна просьба. Максимально введите в курс дела Веру, все – таки я беспокоюсь, справится ли она без вас.
– Не беспокойтесь, всё будет хорошо.
Борис вышел и посмотрел на часы. Впервые он опаздывал к обеду, и дома уже наспех вводил в курс дела жену по поводу его беседы с Исааком, затем, подумав, сказал:
– Вера, ты почти месяц не была в клинике, сходи, проверь, так ли всё обстоит радужно в делах у Исаака, как он обрисовал. Он уходит на два месяца в отпуск, и вся нагрузка, ответственность падёт на твои плечи.
– Хорошо, завтра схожу.
Борис ушёл, а Вера, поняв всю серьёзность разговора с мужем, позвонила домработнице и попросила её пораньше приступить к своим обязанностям. Не оставишь же дочку одну дома. Утром она уже была на работе. А Борис, тем временем, дополнительно проводил беседу в своём кабинете с Исааком, и оба пришли к выводу, что беспокоиться нет оснований из-за его отсутствия на рабочем месте столь продолжительное время. Борис остался доволен ходом текущих дел и, наверное, впервые с удовольствием пообедал, не загружая мозги разрешением многочисленных проблем. Перед уходом на работу Борис сказал:
– Вера, ты позвони домработнице, пусть она пораньше выйдет из отпуска, а сама начинай принимать дела у Исаака.
– Я уже позвонила, завтра она приходит.
– Ладно, я поехал, а ты сегодня и завтра самым тщательным образом проверь, так ли блестяще обстоят дела в хозяйстве Исаака, как он мне сегодня вновь нарисовал.
– Боря, до обеда я только этим и занималась, я же понимаю, что вся ответственность падёт на мою голову
После обеда Борис Ефимович пригласил в кабинет Светлану Владимировну. Она вошла и, как всегда, села на краешек стула, поджав под себя ноги. Борис вновь невольно скользнул взглядом по её коленям. Светлана, конечно же, перехватила его взгляд, но нисколько, не смущаясь, вопросительно посмотрела на своего начальника. Борис Ефимович улыбнулся и сказал:
– Светлана Владимировна, я утром беседовал с Евгением Михайловичем относительно вашей работы. Он сказал, что вы вполне можете приступить к самостоятельной работе на новом месте. Что вы на это скажите?
– За эти две недели Евгений Михайлович многое для меня сделал, и многое передал из своего богатого опыта, но для практики недельку, другую неплохо бы ещё с ним поработать.
– К сожалению, у нас с вами для этого нет ни времени, ни возможности. Петр Васильевич с завтрашнего дня уже не работает, и вам придётся занять его место. Бояться нечего, вы в одной смене с Евгением Михайловичем, если что, он подскажет. На эту тему мы с ним сегодня беседовали.
– Если вы, Борис Ефимович, так считаете, то я готова приступить к работе.
– Вот и хорошо. Завтра же принимайте все дела у Петра Васильевича и приступайте, – при этом Борис встал из-за стола и проводил Светлану до дверей кабинета и, коснувшись её локтя, добавил:
– Если будут ко мне какие вопросы, заходите в любое время, не стесняйтесь.
Светлана Владимировна обернулась и посмотрела на Бориса с улыбкой на губах таким взглядом, который мог быть одновременно и многообещающим, и благодарным. Борис принял его на свой счёт по первому варианту. Да оно и не удивительно. Светлана Владимировна была на редкость привлекательной женщиной, во – вторых, побывала замужем, в – третьих, от неё не веяло закомплексованностью, а в – четвёртых, почему бы не посмотреть на хорошенькую фигурку симпатичной женщины с определённой целью. После ухода Светланы, Борис взад, вперёд прошёлся по кабинету и вновь сел за стол. Работы было предостаточно, необходимо было решать финансовые вопросы. Он кому-то звонил, спорил, с чем- то соглашался, что-то наотрез отвергал, при этом он нервно барабанил пальцами рук по краю стола. А нервничать было от чего. Фирма процветала, и её необходимо было расширять, но со смертью отца связи нарушились, и всё труднее и труднее приходилось решать сложные дела. Так и не договорившись, он нервно опустил трубку на рычаг и прошептал:
– Всё равно, будет, по-моему.
Может оно и так, но без отцовских связей не так-то просто стало Борису решать сложные финансовые вопросы. Вот эти-то болезненные проблемы и решал Борис Ефимович, а тут ещё Исаак уходит в длительный отпуск. Да и в отпуск ли? Правда новых серьёзных операций в его хозяйстве пока не планируется, но и доводка до логического завершения уже проведённых операций тоже дело не шуточное. Борис обхватил голову руками, задумался. Нет, задерживать Исаака он не будет, договаривались же, а вот противовес ему искать надо. За последнее время он ведёт себя не как подчинённый, а, в лучшем случае, на равных. Это уже никуда не годится. А откуда, собственно, у него такие мысли? Задал себе этот вопрос Борис. И невольно улыбнулся. Дело в том, что, провожая Исаака, навстречу им по коридору куда-то торопилась Светлана. Поздоровалась она с обоими, но Борису показалось, что они давно знакомы.
– Боже, уж не ревную ли я, – прошептал он, но тут же отогнал эту мысль.
В дверь постучали.
– Войдите.
В кабинет вошёл седовласый мужчина. Это был Пётр Васильевич, который пришёл один из первых в клинику отца Бориса.
– Здравствуй, здравствуй, Пётр Васильевич, – сказал Борис Ефимович, вставая из кресла, – жаль, что вы от нас уходите.
– Пора и отдохнуть, Борис Ефимович, ведь, я перешагнул свой семидесятилетний юбилей.
– Садись, садись, дорогой, давай с тобой за твою хорошую службу в нашей фирме выпьем по рюмочки отменного армянского коньячку. По этому случаю угощу тебя коньячком двадцатилетней выдержки. Признавайся, пил, такой?
– Не приходилось.
– Вот с тобой и попробуем. Я тоже такой выдержки не пробовал ещё.
Выпили, разговорились. В конце разговора Борис Ефимович спросил:
– Пётр Васильевич, у тебя много знакомых врачей. Нет ли у вас на примете хорошего хирурга по пластическим операциям? Мы бы его взяли к себе за приличную плату.
– У вас же классный хирург Исаак Абрамович, разве его можно кем-то заменить.
– Менять я, конечно, не собираюсь, но он может в любой момент от меня уйти, хотя бы открыть своё дело, и я останусь у разбитого корыта. В нашем деле так не годится.
– Не знаю, что и сказать. Возможно, и будет у меня по этому вопросу одно предложение, но об этом позже.
– Звони, заходи, всегда рад буду встретить, а сегодня мы с главбухом выделили тебе небольшое денежное вознаграждение за твой долгий безупречный труд. Зайди к ней.
– Спасибо, до свидания.
– Будь здоров, заходи, если что.
Прошло две недели. Первые дни жена из клиники возвращалась весёлой и жизнерадостной, а сегодня показалась Борису встревоженной.
– Вер, ты сегодня чем-то недовольна. У тебя проблемы?
– Нет, тебе показалось, просто масса текущих дел.
Поговорили и разошлись. Борис не придал особого значения встревоженному виду жены, а зря. Проблема действительно существовала и очень серьёзная, но Вера надеялась с напарником решить эту проблему самостоятельно. Проблемы, проблемы, проблемы, а у кого их в жизни не бывает, одни решаем, другие возникают. К счастью, у каждого человека в жизни бывают и светлые дни. Вот и сегодня Борис в очередной раз поднял трубку телефона и услышал знакомый голос Петра Васильевича. Поздоровались и на один из вопросов Борис Ефимович ответил:
– Как же, помню, помню. Да, да, проблема осталась. Приходите, приходите, буду ждать.
– Борис Ефимович встал, размял косточки и подумал: «Интересно, кого это он приведёт»
Через некоторое время в кабинет к нему вошёл уже знакомый нам Петр Васильевич и с ним представительный мужчина, лет сорока пяти, по внешнему виду явно родственник.
– Вот, – сказал он, – по вашему вопросу я привёл к вам сына. Он хирург нужного вам профиля. Много практиковал в Германии. Сейчас, как всякого русского, потянуло на Родину, не в отпуск, разумеется. Можете с ним переговорить, я не буду вам мешать, схожу к своим коллегам.
– Хорошо, хорошо, только обязательно зайдите ко мне.
Борис Ефимович встал, они пожали друг другу руки и познакомились. После общих фраз Борис Ефимович предложил:
– Василий Петрович, давайте мы с вами поступим так. Я приглашу сюда работника вашего профиля. Вы с ней побеседуете, осмотрите наши помещения, оборудование, и тогда мы с вами переговорим на конкретные темы. Вас это устроит?
– Вполне. Это даже лучше.
– Вот и хорошо, – при этом он нажал кнопку вызова, – Лидочка, срочно ко мне в кабинет Веру.
– Хорошо, Борис Ефимович.
Минут через десять пришла Вера.
– Вера, мы здесь предварительно с Василием Петровичем переговорили насчёт работы у нас, но ты покажи ему всё наше хозяйство, и поговорите профессионально о работе, затем вернётесь.
Они ушли. Борис пригласил Розалию Абрамовну.
– Розалия Абрамовна, вы знаете, штат у нас практически не менялся. Эльвира ушла в декретный отпуск, Карташову приняли. Эльвира вернулась, Пётр Васильевич уволился. Вопрос вот в чём. Сможем ли мы принять на работу хирурга в хозяйство Исаака с высокой зарплатой или нам придётся уволить молодого человека, которого привёл Исаак.
– Я подумаю и к концу рабочего дня вам скажу.
– Хорошо, буду ждать.
Минут через сорок вернулась Вера с Василием Петровичем. Вера показала Борису соответствующий знак, что уровень кругозора в данном вопросе широк, чувствуется большая и серьёзная практика и вышла.
– Василий Петрович, что вы можете сказать относительно нашего хозяйства. В целом мне всё понравилось, оборудование, инструмент известны, но кое-что из инструмента, материала устарело. Вы извините, что я беру на себя смелость утверждать это, но у вас на девяносто процентов всё из Германии, а мне это знакомо.
– Что вы, что вы, Василий Петрович, наоборот я доволен, что вы об этом говорите. Мы непременно заменим то, что вы считаете нужным. А теперь о деле. Если вы согласны у нас работать, то говорите ваши условия. Нет, нет, не сейчас, конечно, денька два, три вы подумайте.
– Чего думать, главное я скажу. Работать у вас я согласен, но я люблю самостоятельность. Начатое дело довожу сам. Мне потребуется всего один ассистент, а как я с ним буду работать, это моё дело.
– Считайте, что ваши условия приняты безоговорочно.
– Условия оплаты я вам сообщу через три дня. Я отвык от рублей и плохо ориентируюсь.
– Можете ориентироваться в долларах, фирму и это устроит.
– Договорились.
– Скажите, пожалуйста, Петру Васильевичу, пусть зайдёт ко мне, мы договаривались.
Минут через десять зашёл Петр Васильевич. Борис Ефимович встретил его у дверей.
– Что же ты раньше мне о сыне не говорил. Целых шесть лет он практиковал в Германии, а ты молчал.
Пётр Васильевич с улыбкой пожал плечами и добавил:
– Я и сейчас не знаю, чего он стоит.
– Бог с ней с работой, а сделку нашу с твоим сыном отметим мы. Помнишь, тот коньячок, он ещё цел, вот его-то мы с тобой сегодня и уговорим до донышка. Ты сына отправил домой?
– Да. Он ушёл.
Домой Борис Иосифович пришёл навеселе. За ужином разоткровенничался и признался жене, что чрезмерная самостоятельность Исаака его с первых дней не устраивала, а теперь удастся его поставить в нужные рамки, лишь бы Василий Петрович не отказался.
Прошло два дня. Хорошее настроение не покидало Бориса Ефимовича. Вот и сегодня он начал разговор с женой на мажорной ноте
– Ты знаешь, я чувствую, – начал он, но, не договорив, осёкся.
Только сейчас он заметил на лице жены не просто печать озабоченности, а какую-то растерянность.
– Вера, что с тобой? – испуганно спросил он.
– У нас большие неприятности.
– Что такое?
– У одной высокопоставленной дамы припухлость и резкое покраснение швов, а это ведёт не красоте, а к уродству. Делаем всё возможное с напарником, но процесс прогрессирует в негативную сторону. Сегодня уже приходили и угрожали нам всеми карами, если не поправим положение.
– Кто делал операцию?
– Сам Исаак Абрамович в паре со своим молодым протеже Григорием Моисеевичем.
– На какой стадии ты приняла активное участие в этой даме.
– Через два дня после ухода Исаака, хотя эти два дня он появлялся у нас дважды.
– Хорошо, не расстраивайся, что-нибудь придумаем, попробую его разыскать.
Борис немедленно стал названивать во все концы, даже его бывшим и нынешним любовницам, но безрезультатно. Он уже отбыл за границу.
– Вер, а что это за дама, о которой так пекутся люди не с улицы.
– Все зовут её Ирочка, завтра я тебе предоставлю о ней полный отчёт.
– Ладно, давай спать. Утро вечера мудренее, что-нибудь придумаем.
Однако утром ничего придумывать не пришлось. Уже в девять утра в его кабинете появились люди и долго не разговаривали. Внушили ему кто такая Ирочка, и какие последствия его могут ждать, если губки Ирочки будут менее красивыми и чувствительными, ну и ещё некоторые места. После ухода гостей, Борис позвонил кое-куда, но на том конце провода посоветовали по этому вопросу больше не звонить. Борис перестал ходить из угла в угол, сел за стол и крепко задумался. От стука в дверь он вздрогнул и не сразу сообразил, что стучат в его дверь.
– Войдите, – сказал он ещё не совсем устоявшимся голосом.
Дверь отворилась. На пороге стоял Василий Петрович. Борис Ефимович сразу преобразился, не от того, что его фирма пополняется специалистами, а от того, что вот он, потенциальный спаситель его фирмы. Они поздоровались и без обиняков заговорили о деле. Условия Василия Петровича вполне устраивали фирму, и Борис Ефимович без торговли согласился с его доводами.
– Василий Петрович, прежде чем мы с вами выпьем по рюмочки коньяка или по бокалу красного вина за успешность наших переговоров, я хотел бы попросить вас об одной услуге.
– Пожалуйста, пожалуйста, слушаю вас.
– Наш ведущий хирург в паре с другим хирургом провели операцию, некоторое время он сам наблюдал, всё было хорошо. Ведущий уехал в отпуск, оставив больную на попечение коллеги, у которого через некоторое время начались проблемы. Вы не могли бы посмотреть.
– Вообще-то это не принято в нашем деле, каждый сам должен своё дело доводить до конца, я сделаю исключение, но только в качестве консультации.
Борис нажал кнопку.
– Лидочка пусть мне Вера срочно позвонит.
Буквально через пару минут раздался звонок.
– Вера, где у нас сейчас больная?
– У нас.
– Мы сейчас с Василием Петровичем к вам придём.
Осмотрев больную, Василий Петрович помрачнел и обратился со словами к Григорию Моисеевичу по поводу хода операции и послеоперационного периода. Григорий Моисеевич, заикаясь, рассказал всё.
– Спасибо, – сказал хирург, и они втроём перешли в кабинет Исаака Абрамовича.
Борис вопросительно и с надеждой посмотрел на Василия Петровича.
– Утешительного мало, внесена серьёзная инфекция, но как могли её занести, не могу понять. Всё было сделано и делалось правильно.
– Василий Петрович, что можно предпринять, чтобы поправить положение.
– Есть два пути. Первый – немедленно начать интенсивную терапию по нашей методике, но без разрешения коллеги, который делал операцию, не имею права, да и стопроцентной гарантии дать не могу. Второй – начать лечение и срочно отправить в Германию, с такими вещами нам приходилось сталкиваться, но опять же требуется согласие вашего хирурга.
– Василий Петрович, ради Бога, помогите. Согласие мы оформим за моей и Григория Моисеевича подписями с принятием на себя всей ответственности.
– Если вы так ставите вопрос, то я постараюсь всё остальное уладить. Поездка в Германию мне, так или иначе, необходима.
Как дела улаживались, чего это стоило Борису Ефимовичу, опустим. Скажем только, что Ирочка из Германии вернулась со всеми подправленными прелестями и красивой, за что Борису Ефимовичу была возвращена некоторая компенсация дополнительных расходов. Почти месяц провёл в Германии Василий Петрович, контролируя процесс, и вернулся за десять дней до появления в клинике Исаака Абрамовича. Сегодня он официально вышел на работу, но Борис Ефимович учёл его работу в Германии и щедро расплатился.
Наконец из длительного отпуска вернулся и сам Исаак Абрамович. Он повёл себя так относительно проблем с Ирочкой, как и положено авторитетному и большому специалисту своего дела. В его поведении и на лице было написано: «Будь я на месте, ни о каких проблемах, не могло быть и речи». Борису Ефимовичу ничего не оставалось делать в подобной ситуации, как, моча, согласиться с амбициями авторитета. Однако Исааку пришлось немного унять свою прыть, когда он понял, что в его отсутствие произошли существенные перемены. Во-первых, был уволен его протеже Григорий Моисеевич, во-вторых, принят новый сотрудник. Вначале он эти перемены всерьёз не принял. Увольнение Григория Моисеевича воспринял как акт «козла отпущения», а появление нового сотрудника, как замену Григорию Моисеевичу. Однако вскоре ему пришлось убедиться в обратном. В лице Василия Петровича он встретил не просто рядового хирурга, а серьёзного конкурента его авторитету. Понятны в этот момент чувства большого мастера: досада, ревность и необъяснимая злость на патрона в несуществующем предательстве, но он не побежал сразу к Борису Ефимовичу для выяснения отношений. Исаак спокойно проанализировал складывающуюся ситуацию, и разговор с Борисом на эту тему на некоторое время отложил. Уезжая на два месяца, он «немножко» знал о проблеме, которая должна возникнуть локально, и принести ему некоторые дивиденды в его амбициях быть полноправным компаньоном в делах Бориса, но он никак не мог предположить, что процесс с Ирочкой примет такой оборот.
У Бориса Ефимовича после этих передряг дела по расширению площадей фирмы сдвинулись с мёртвой точки. Ему удалось на приемлемых условиях приобрести все площади восточной стороны поликлиники. Он потирал руки, когда к нему в кабинет вошёл Исаак Абрамович. Они поздоровались, и Борис спросил:
– Рассказывай, где был, как отдохнул.
– Отдыхать всегда лучше, чем работать. Сначала отдыхал в Египте, затем переехал в Турцию, а сейчас вернулся из Англии и не знаю, в каком амплуа я буду работать.
– Менять я ничего не собираюсь. Как работал, так и работай. Только в отпуск я больше никого не отпущу, пока на сто процентов не будет закончена работа. Вас попрошу проанализировать по поводу инфекции, и в письменном виде положить мне на стол бумагу.
– Я уже разобрался, отчёт представлю, но вы не ответили на мой вопрос.
– Борис, мы с тобой деловые люди. Если Вера тебя как помощник устраивает, так и продолжай с ней работать независимо от всех.
– А как же новенький?
– Я же тебе говорил, что собираюсь расширяться, и этот вопрос практически решённый. Он будет работать отдельно, и ваши интересы не будут соприкасаться, а если наоборот, то буду только рад.
– Тогда – другое дело.
– Вот и хорошо. А сейчас за встречу давай кА выпьем по рюмочки коньячка.
– Не откажусь.
– Расстались они на дружеской ноте, но это только так казалось Борису. Исаак не из тех, кто легко проигрывал, игроком он был и тоньше, и хитрее, и дальновидней, и азартней.
На день Борис Ефимович пригласил в кабинет Василия Петровича, который занимался перепланировкой новых площадей, заказом дополнительного оборудования, инструмента. И вообще благоустройством своего места работы. Борис Ефимович встретил его, вставая из кресла. Начал он с похвалы:
– Вижу, вижу, Василий Петрович, дело у вас движется. Нужна ли моя помощь.
– Пока не требуется, все финансовые вопросы мы решаем оперативно с вашим главным бухгалтером, толковый специалист, ничего не скажешь.
Борис улыбнулся, принимая это на свой счёт, и добавил главное, что имел в виду:
– Василий Петрович, вы, пожалуйста, не стесняйтесь, если будут какие вопросы с перепланировкой, расстановкой оборудования обращайтесь не только ко мне, но и к Исааку Абрамовичу, у него большой опыт в этом деле. Да и для налаживания контакта с ним будет полезно для обоих. Надеюсь, вы поняли, что я имею в виду.
– Я это понимаю и обязательно учту ваш совет.
После разговора со специалистами Борис поехал обедать. Как я уже говорил выше, Борис любил обедать дома, потому жена уезжала на обед несколько раньше. За обеденным столом он любил обсуждать с женой многие вопросы, как семейные, так и служебные. В этот момент легче всего найти общий язык и обоюдное согласие. Вот и сегодня Борис, понимая сложность вопроса, начал издалека.
– Вера, за последнее время мы с тобой много внимания уделяли делам клиники, а наши торговые дела полностью оказались в руках Изи и частично Миши. За это время Изя успел изрядно обрасти «жирком» от бесконтрольности с нашей стороны, но это не самое главное. Вчера и сегодня я беседовал с нашими корифеями, с Исааком Абрамовичем и Василием Петровичем. Ясно, что эти два медведя в одной берлоге не уживутся, потому я их разделил. Думаю, это создаст хорошую, здоровую конкуренцию и пойдёт на пользу фирме.
– Что-то я не пойму, к чему ты клонишь.
– А вот к чему. Им обоим потребуются помощники, конечно же, свои люди. Я их прекрасно понимаю и их желания в душе поддерживаю.
– Борь, давай ближе к делу.
Я думаю тебе пора кончать с карьерой хирурга, да и дочка у нас растёт, ей требуется больше родительского внимания, а я, как ты понимаешь, загружен по уши работой.
– Борь, если не случай с Ириной, я бы с твоими доводами не согласилась, но я не на шутку напугалась, да и предчувствие не покидает меня, что к этому Исаак имеет какое-то отношение, а вся ответственность упала на меня.
– Предчувствие, особенно женское, хорошо, но в своём отчёте, например, он убедительно нашёл виновников. Догадываешься кого?
Вера многозначительно посмотрела вверх.
– Вот именно. О своём уходе по семейным обстоятельствам ты скажешь ему сама, но с благодарностью и признательностью, что он из тебя сделал хирурга совсем иного профиля.
На другой день, как и предполагал Борис, Исаак Абрамович с наигранно – озабоченным видом буквально ворвался к нему в кабинет.
– Борис Ефимович, как же так. Мы с Верой хорошо сработались. Она уже достигла такого мастерства, что сама провела ряд несложных операций. Борис Ефимович, вы меня просто бьёте по рукам.
– Прости, но я лично ничего поделать не могу, разве женщину переубедишь.
Борис дружески взял Исаака за локоть и на прощание произнёс:
– А вообще – то будет не хуже, если вы с Василием Петровичем сами себе подберёте помощников, я в этот вопрос вмешиваться не буду.
После последней фразы, произнесённой Борисом, Исааку было трудно внешне скрыть удовлетворение. Да оно и понятно, кому хочется делить ответственность и авторитет с подсунутой серостью.
Прошёл месяц. Василий Петрович закончил все свои дела. Оборудование установлено, подключено. Помощника он себе подобрал две недели назад, чтобы тот принял непосредственное участие в монтаже оборудования, и организации рабочих мест. Помощника Василий Петрович подобрал себе хорошего. В своё время он тоже стажировался в Германии и там на него обратил внимание Василий Петрович. Как и положено, он представил Ивана Семёновича Борису Ефимовичу. Борис не стал особо вникать в детали деятельности помощника, ограничился только общими вопросами, чтобы составить о нем представление, как о человеке, и сделать выводы. Иван Семёнович кратко и толково ответил на все вопросы. Это Борису понравилось. Согласовали заработную плату до начала основной деятельности и после.
– Василий Петрович, – сказал Борис, – все вопросы решены. Заявление я подписал, иди, оформляй. Жду от вас результатов, но хочу вас предостеречь. У Исаака авторитет непререкаемый, у него запись не на один месяц вперёд, буду удовлетворён, если вы это учтёте.
Как только за ними закрылась дверь, Борис протянул руку к кнопке вызова, помедлил, и отдёрнул назад. Он никак не мог понять, почему Исаак медлит с выбором помощника, зная, что к нему уже приходили с предложениями достойные кандидаты, но всем он отказал. Работает практически один, если не считать статиста и делопроизводителя, Зинаиду, которая, конечно же, будет вести дела двух отделений. Борис глянул на часы. До обеда было ещё достаточно времени, и он решил съездить в магазин, чтобы дать Изе и Мише кое-какие распоряжения по торговой части. Он уже встал с кресла, но стук в дверь заставил его сесть на место.
– Войдите, – сказал он.
В дверях показался улыбающийся Исаак.
– Ты чего улыбаешься, если пришёл за дополнительной оплатой, что работаешь без помощника, то напрасные хлопоты. Василий Петрович давно решил этот вопрос, а ты целый месяц никак не выберешь.
– С тем и пришёл.
– Зови.
– А чего звать, вы её знаете.
– Не понял.
– Я хочу к себе забрать Карташову.
У Бориса Ефимовича глаза полезли на лоб, и он не нашёл ничего другого сказать, как:
– Так вот почему ты целый месяц молчал. Она же не хирург, и есть ли её согласие.
Борис Ефимович, рабата моя, ответственность моя, да и ты дал нам полную свободу выбора, – сказал спокойно Исаак Абрамович.
Последней фразой Исаак полностью обезоружил Бориса.
– От своих слов я не отказываюсь, но и ты не надейся на дополнительную единицу в свой штат, и имей в виду, что Зинаида будет вести дела сразу двух отделений.
– Согласен.
– Какую же сумму оплаты ты для неё запросишь? Надеюсь, не оплату Веры?
– Нет, конечно, я понимаю. Борис назвал сумму.
– Ты с ней говорил об этом?
– Да.
  – Приемлемо, оформляй, но имей в виду, спрос с тебя будет по полной программе.
  – Понимаю.
Исаак ушёл, А Борис вслух произнёс:
– Вот так номер. Получается, я не ошибся, что они знакомы.
Борис приказал Лиде пригласить к нему Карташову. Через пять минут она вошла в кабинет, слегка, краснея.
– Борис Ефимович, вызывали?
– Не вызывал, а пригласил. Садитесь. У меня к вам два вопроса.
– Пожалуйста.
– Скажите, вы давно знакомы с Исааком Абрамовичем?
– Да.
– Это он вам посоветовал устроиться на работу к нам в клинику?
– Нет. Он же перешёл к вам позже, но я знала, что он собирается переходить работать к вам. Мой приход к вам на работу никак не связан с его именем.
– Ну, что ж, желаю вам успехов на новом месте, можете спокойно работать.
– Спасибо вам, Борис Ефимович, вы так много для меня сделали, что я чувствую себя перед вами в неоплатном долгу, – сказала Светлана и подарила Борису такой взгляд, на который способны только женщины.
Борис Ефимович никогда не страдал замедленной реакцией, и в тон ей ответил:
– Лучше, конечно, когда долг оплачен.
Светлана встала и уже в дверях произнесла.
– Постараюсь не разочаровать вас.
Борис почесал затылок и прошептал:
– Придётся её пригласить куда-нибудь.
Он глянул на часы и заторопился. За обеденным столом он рассказал Вере о нововведениях на работе, и просил её, решить вопросы по торговой части, которые он не успел сделать до обеда.
– Хорошо, Борь, уберу со стола и съезжу.
– Вера, ты с Изей и Мишей потвёрже держи себя, чтобы они сразу поняли, что с бесконтрольностью покончено.
– Понятно, теперь я не Исаака, а твой помощник.
– Не мой, а наш помощник, – сказал Борис, целуя жену в щёчку. Я поехал, дел у меня невпроворот. Надо с главбухом проверить наши финансовые дела. Дел натворил много, а в финансовых вопросах у меня в мозгах сплошная каша.
До обеда Борис работал с главбухом, а после обеда решил поговорить с Эльвирой, надо же искать замену Карташовой. Ельвира достаточно подготовленный специалист и с работой справится. Борис Ефимович пригласил её для беседы. Она постучала в дверь кабинета и, не дожидаясь приглашения, вошла.
– Борис Ефимович, приглашали?
– Да, да, проходи, садись. Догадываетесь, зачем пригласил?
– В общих чертах.
– Возражения есть?
– Если на место Карташовой, то возражений нет. Правда, у меня маленький ребёнок, но ухаживать за ним есть кому.
– Вот и отлично, этого-то я больше всего и боялся. Опыт работы у тебя большой, но если будут какие вопросы по работе, обращайся к Евгению Михайловичу, я с ним поговорю. Заработную плату мы вам положим, как было у Карташовой.
– Спасибо вам, Борис Ефимович.
– Идите и принимайте дела у Светланы Владимировны.
Карташова сдала дела и зашла к Борису.
– Борис Ефимович, я зашла к вам, чтобы ещё раз поблагодарить за всё, что вы для меня сделали и делаете.
– Это хорошо, что вы не забыли поблагодарить, – сказал, смеясь, Борис, – но я думал, вы зашли долг отдать. Вы же говорили, что в долгу передо мной.
Последнюю фразу Борис произнёс чисто из соображений мужской значимости, чтобы дать женщине возможность подчеркнуть свою неприступную целомудренность, но он никак не мог ожидать такого поворота событий.
Светлана на мгновение задумалась и на удивление Бориса сказала:
– Да, я и это имела в виду. Я приглашаю вас к себе в гости к двум часам в субботу, если вас это устроит.
Борис опешил и не мог сказать ничего лучшего, кроме:
– Я даже не знаю, где вы живёте.
Светлана подала ему заготовленную записку с адресом и телефоном, добавив:
– Я живу одна, вас там никто не знает, – повернулась и вышла.
Борис хотел что-то сказать, но так и остался стоять с открытым ртом. Придя в себя, он прошептал.
– Наваждение какое-то. Второй раз в моей жизни такое, как бы и здесь не налететь на скандал.
В дверь постучали, Борис вздрогнул. Дверь открыла уборщица и спросила:
– Борис Ефимович, вы ещё долго будете работать.
Борис глянул на часы. Рабочий день закончился.
– Нет, нет, я уезжаю, убирайте, пожалуйста.
В машине он решал извечный вопрос: «Быть или не быть».
– А может, позвонить, отказаться. Одно дело, по молодости и совсем другое, сейчас. Жена, ребёнок, общественное положение и пр. Подумаю, время есть, – размышлял он.
И подумал, решив, что если не пойдёт, то она всегда будет смотреть на него со снисходительной усмешкой. А потом, что греха таить, тянуло его к Светлане. Во-первых, она постарше его, а это не маловажный фактор для мужчин на определённом этапе развития, во-вторых, она была просто привлекательной женщиной. Борис скрипнул зубами.
В субботу утром говорит жене:
– Вера, у меня скопилось много дел, после обеда я часика три поработаю у себя, потом схожу по маленькой поиграю и часам к десяти, одиннадцати вернусь.
– Боже мой, опять карты, когда это только кончится, лучше, наверное, чтобы ты пил. Опять вернёшься за полночь?! – уже со злостью, повышая голос, сказала жена.
– Нет, Вер, в одиннадцать, как штык, буду дома, а завтра мы с тобой сходим в театр, билеты я приобрёл ещё в пятницу, но забыл сказать.
Свою машину Борис оставил на работе под присмотром охранника, а сам поехал на общественном транспорте, прихватив с собой красное вино, коробку конфет и армянский коньяк. Отыскал нужный дом. Пешком по лестнице поднялся на четвёртый этаж, постоял секунду, другую перед дверью и решительно нажал на кнопку звонка. Услышав лёгкие шаги за дверью, поворот ключа в замочной скважине, тихий скрип, открывающейся двери, Борис замер от лёгкой дрожи во всём теле. Перед ним стояла Светлана с распущенными мягкими волосами и едва уловимым запахом женского тела от принятой пять минут назад ванны с ароматными добавками. На ней было лёгкое, облегающее тело платье. Всё, что необходимо, было открыто и манило своей неизвестностью. Борис даже растерялся и не знал, целовать ли её нужно в этом случае или просто обнять, но слова, сказанные Светланой спокойным ровным голосом, вернули его к действительности:
– Раздевайся, пиджак можешь повесить здесь, если желаешь, можешь принять ванну, она приготовлена.
Борис, наконец-то, произнёс забытое, здравствуй, поцеловал её и прошёл в зал.
Домой Борис вернулся в одиннадцать часов вечера и впервые, как казалось ему, с выигрышем, но он ошибался, судьба распорядилась по – иному.
Чтобы подойти к развязке нашего рассказа, нам не обходимо будет вернуться на несколько лет назад. Пластическими операциями практически занимались давно, не обошло это увлечение и Россию. В самом деле, какой женщине не хочется выглядеть молодой и красивой, будь ты немка, испанка, армянка и пр. Перспективность этого мероприятия с финансовой точки зрения Исаак Абрамович ухватил сразу. Как уж он там провернул, шут его знает, но оказался одним из хирургов у знаменитого мастера своего дела Олега Васильевича Мехельсона. Как специалист, Исаак быстро пошёл в гору и через три года мог уже на равных работать со своим учителем. Вот в это-то момент к ним на приём и пришла молодая красивая девушка. Ей, видите ли, ушки свои не нравились. Первых посетителей всегда принимал сам Олег Васильевич.
– Ну-с, с чем вы к нам пожаловали, – произнёс он свою любимую фразу.
– Мне ушки свои не нравятся, хотелось бы немного поменьше и покруглей.
– Посмотрим, посмотрим. Так-с, так-с. Ушки, как ушки, красивые и вполне гармонируют с вашим овалом лица. Ничего делать не надо. Идите и гуляйте себе на здоровье.
Но девица оказалась настойчивой и никак не хотела смириться с мнением мастера и не уходила, мешая работать. Олег Васильевич, несмотря на свой возраст, был любителем пошутить.
– Хорошо, сказал он, раз вы настаиваете, то вами займётся мой заместитель. Сейчас я его приглашу.
Он зашёл в операционную и шепнул Исааку:
– Покрути её немножко за уши, прижги кончик носа йодом или зелёнкой и отправь домой.
Так Исаак и сделал.
– Всё, первый сеанс окончен, идите.
– А когда мне прийти снова?
– Завтра в любое время, а если не появится желание, то и не приходите.
– Какие только чудачки не встречаются, – сказал Олег Васильевич, – молодая, красивая, поди, от парней отбоя нет.
– Олег Васильевич, я заметил, что этой девице не ушки надо подправить, а губки пополней сделать. Это дало бы ошеломляющий эффект её мордашке.
– Если ты это сказал для проверки своей профессиональности, то ты на правильном пути.
Неделю девица не показывалась в клинике, Исаак с Васильевичем уже забыли о ней, но она появилась и чуть не устроила скандал. В конце, концов, пришли к обоюдному согласию, ушки не трогать, а губки подправить. Заняться этой работой пришлось Исааку. Он ею и занялся, уже и губки были подправлены, а он всё занимался и занимался, пока не оказался в одной постели с ней. Окружение и его близкие думали, дело идёт к свадьбе, а он всё занимался, пока она не сделала аборт. Занимался Исаак не только с ней, но и с другими, сфера деятельности обязывала. О свадьбе уже никто и речи не заводил. Исаак успел жениться, развестись. Светлана, а это была именно она, тоже вышла замуж, но связь с Исааком время от времени имела. Любила она его какой-то непонятной любовью. Следовала за ним и его советами, как загипнотизированная или преданная собачка. Связь их продолжалась вплоть до появления Светланы в фирме Бориса. Это он посоветовал ей перейти работать к Борису Абрамовичу, а затем и вовсе предложил работать вместе, заручившись её поддержкой, как единомышленника, но этому предшествовала основательная беседа с ней ещё до ухода его в отпуск.
– Света, – начал он, – у меня к тебе есть конкретное предложение.
– И в чём оно заключается? Я же знаю, ты ничего просто так не делаешь, если это не принесёт тебе выгоды.
– Ты правильно мыслишь, с одной лишь разницей, что выгода не мне, а нам.
– Это уже интересно. Излагай.
– Свет, прекрати этот тон. Если ты злишься, что я завёл себе молоденькую пустышку, то зря. Мы и раньше-то были свободны в выборе, чего же сейчас огород городить. Давай с тобой говорить, как деловые партнёры.
– Хорошо, хорошо, давай, тебя всё равно петербургского бычка не исправить.
После такого сравнения Исаак откровенно расхохотался. Светлана улыбнулась.
– Свет, если ты поймёшь меня, и дело наше закончится удачно, честное слово, женюсь на тебе.
– А сейчас прикажешь мне жить монашкой, пока ты там будешь заниматься со своей цыпочкой?
– Ни в коем случае, я тебя никогда не ревновал и не буду.
– Спасибо за заочное предложение руки и сердца, но я сто раз подумаю, чтобы связать себя узами с таким кобельком, как ты. Хватит зубы скалить, излагай своё конкретное предложение.
– Начну с конца. Конечная моя цель стать полноправным партнёром Бориса Ефимовича, и ты мне в этом поможешь.
– Ничего не поняла. Ты можешь без выкрутасов объяснить?
– Могу. Для начала я постараюсь перевести тебя работать к себе в качестве моего помощника. Заработная плата твоя резко возрастёт.
– Я же ни черта ничего не смыслю в твоём деле, за что же высокая зарплата.
– Я тебя быстро многому научу, научил же я Веру.
– Хорошо. А в чём же моя роль, сделать тебя полноправным партнёром Бориса? Если залезть в постель к нему, то это тебе не принесёт дивидендов.
– Нет, конечно, в этом ты свободна, но мне необходимо будет твоё партнёрство за общим столом с Борисом.
– И всего-то?
– Пока да.
– Если дело только за этим, то, считай, договорились.
До появления в фирме Василия Петровича у Исаака ещё была реальная возможность стать полноправным компаньоном Бориса, но с появлением Василия и расширением фирмы эта надежда рухнула окончательно. Он решил действовать иным путём и, как он считал, ему повезло. В субботу, после обеда у него были дела в том районе города, где живёт Светлана. Неожиданно через стекло автомобиля его взгляд ухватил что-то знакомое в фигуре человека, шагающего с дипломатом в руках. Он притормозил, приглядевшись, узнал Бориса. Первое желание было окликнуть, но любопытство взяло верх, он решил посмотреть, куда это шагает его шеф. Каково же было его удивление, когда он увидел, что его шеф шагает к знакомому ему дому и зашёл в известный подъезд.
– Отлично, – прошептал Исаак, – это нам пригодится.
В понедельник он одарил Светлану загадочным взглядом и заговорщицки подмигнул.
– Исаак Абрамович, что это вы мне подмигиваете, – на работе она называла его по имени отчеству и на Вы.
– Сегодня у тебя, Света, будет особенный день. Предстоит операция, и ты будешь мне ассистировать, следи внимательно, потому и подмигиваю.
Светлана улыбнулась каким-то своим мыслям. Операция прошла успешно и Исаак спросил:
– Есть вопросы, неясности? Не стесняйся, спрашивай.
– Сначала переварю всё это в себе, потом и буду спрашивать.
– Как знаешь, а Вера меня всегда мучила вопросами, – сказал Исаак и ушёл к себе отдохнуть.
Он лёг на диван и задумался о том, стоит или не стоит говорить Светлане, что ему известно о её связи с Борисом. Поразмыслив, решил, что не стоит пока, рано. Через час он позвал Светлану и сказал:
– Света, иногда после работы, иногда в выходной день мы играем в карты по маленькой ставке, в покер. Знаешь эту игру?
  – Слышала, но играть не умею.
– Вот, я и хочу тебя научить этой премудрости, раз ты согласилась быть нашим партнёром за общим столом.
– Учи, раз это модно, забавно и престижно.
Целый месяц Светлана тренировалась у Бориса по двум направлениям и добилась заметных успехов, как по основной работе, так и игры в карты. Теперь она разбиралась в таких медицинских понятиях, как: подтяжка, утяжка, наложение невидимых швов, прямой и косой разрез. Освоила и специфику игры в покер.   Ей стал известен смысл слов пара, тройка, два плюс два, два плюс три, стрит, масть, каре, флешь, ривер. И что удивительно, за любительской игрой ей неизменно везло. Играли в основном Исаак, Борис, Светлана, два техника, один врач, редко присоединялся к ним Евгений Михайлович.
Обучив Светлану игры в карты, он решил сообщить ей, что ему известно, о её связи с Борисом. Этим он надеялся поставить Светлану в большую зависимость от себя, но получил обратный эффект. Она спокойно выслушала, посмотрела на него и ответила:
– Мы, кажется, уже говорили на эту тему, и стоит ли повторять.
Борис опешил и промямлил:
– Пожалуй ты права.
Опомнившись, он решил подойти с другого конца.
– Света, хочешь быть моим партнёром по картам, чтобы чаще выигрывать?
– Дурацкий вопрос. Я уже твой партнёр, а выигрываем мы не так часто. Хорошо, что зарплата хорошая, на неё как-то больше надежды. Ты же знаешь, за тысячу вёрст у родителей у меня растёт дочь, я ведь и им помогаю.
Борис встрепенулся, полагая, что на этом можно со Светланой найти общий язык.
– Светлана, Борис азартный игрок, денег у него «куры не клюют», вот и надо его обыгрывать чаще.
Борис в мыслях имел понятие – «развести», когда два или три партнёра играют против одного, обмениваясь зашифрованными знаками о наличии хорошей карты у кого-то из них.
– Надо, но не получается, он тоже мыслит не хуже нас. Если ты имеешь в виду, как-то обманывать, то я тебе не партнёр.
– Что ты, что ты, я и сам против этого. Я имел в виду психологию. Надо чувствовать, когда партнёр имеет хорошую карту, а когда блефует. Ты играешь рассеяно и не чувствуешь этого.
– Исаак, мне вообще надоело ваше застолье и игра в карты. Не моё это.
– Исаак понял, что в Светлане ошибся.
Он благодарил судьбу, что не посвятил её в свои далеко идущие, планы. Он так и не понял. Не в ней он ошибся, а в женской психологии. Уж так женщина устроена. Выйдя замуж за другого мужчину равноценно первому, она о первом в лучшем случае вспомнит без сожаления, но никогда не пойдёт за ним на авантюру. То же самое можно сказать и о любовниках. Запишем это нашей героине в позитив, но в этом деле есть для неё и негатив, но она ещё об этом и не догадывается.
Прошло больше двух месяцев, как Светлана перешла работать к Исааку и больше трёх месяцев, как Василий Петрович принял первого клиента. Дела Бориса Ефимовича шли в гору. У Василия Петровича появилась устойчивая клиентура. Работал он толково и ни в чём не уступал Исааку. Исаак занервничал. Во-первых, Светлана далеко не Вера и не Григорий, а, во-вторых, она нарушила его планы, единомышленника из неё сделать не удалось. Последние две недели он с неё стал много спрашивать, но мало давать. Так он поступил ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы первым по этому вопросу его не вызвал Борис. Вечером он зашёл к нему в кабинет. Поздоровались.
– Рассказывай, какие проблемы тебя сегодня привели ко мне, – спокойно сказал Борис.
– Я к тебе с поникшей головой.
– Что, так?
– Поставь, пожалуйста, ко мне Веру опять, совсем зашился. Светлана хороший человек, но специалиста нашего профиля из неё никогда не получится, – к слову сказать, относительно Светы Борис не лукавил, но и знал прекрасно, что Веры не видать ему, «как своих ушей».
– Про Веру ты забудь, но и поперёк твоих доводов я не пойду. Бери себе, кого хочешь, а Светлану переведём на место Ельвиры с подменой уходящих врачей в отпуска. Насчёт зарплаты я с ней поговорю, но прежнюю ей уже давать нельзя.
– Борис Ефимович, давайте сразу обсудим мою кандидатуру на место Светы.
– Я же сказал, бери, кого хочешь.
– Я бы взял назад Григория Моисеевича, вложил я в него много, и от него уже была неплохая отдача.
Борис только махнул рукой. Исаак вышел довольным и в недоумении. Он так и не понял – имеет Борис связь со Светланой или нет. Он пожал плечами и пошагал к себе. До конца рабочего времени оставалось минут двадцать, Исаак заторопился. Он так рассчитал отставку Светланы, чтобы она в этот день не смогла зайти к Борису. В коридоре своего отделения Исаак встретил Светлану. Не называя её по имени, он скороговоркой сказал:
– Зайдите ко мне через десять минут.
Эти десять минут для Светланы были пыткой. Неужели она опять допустила ошибку в работе. Даже по имени не назвал и, как чужую, на Вы.
Через десять минут она зашла и остановилась в дверях, вопросительно глядя на когда-то близкого ей, человека, он, нагнувшись, молча что-то писал. Это сам по себе верх человеческого унижения и оскорбления. Наконец он поднял голову и сказал:
– А, это вы. Светлана Владимировна, я ошибся в вас, из вас никогда не получится хирург нашего профиля. Я вас больше не задерживаю. На работу сюда с завтрашнего дня можете не приходить.
Она хотела, что-то сказать, но губы затряслись и, чтобы не расплакаться, выбежала. Какую провела ночь Светлана Владимировна можно только догадываться, но утром она принесла заявление на расчёт и обсуждать своё решение, с кем бы то ни было, отказалась. Через три дня она забрала свои документы, причитающиеся ей деньги, и уехала на Урал к родителям и дочери. Больше она в фирме Бориса не появлялась, но фирма жила и процветала. Одна беда, с появлением лишних денег страсть Бориса к азартным играм обострилась и ставки росли. Вера ничего не могла с этим поделать. Однажды в сердцах сказала:
Борис, лучше бы ты пил, чем карты. Гляди, как бы не было беды.
– Вер, не беспокойся, я играю осторожно
– Ты всегда так говоришь, но я же вижу по твоему лицу, что везёт тебе исключительно редко. Смотри, не проиграй фирму до того, как прикроют вашу лавочку. Уже в средствах массовой информации по молчаливому сопению народа поговаривают об этом.
– Не беспокойся, не проиграю, пока ещё голова на месте.
– На месте голова оказалась не только у Бориса, но и у Исаака. С появлением
в его кабинете Григория Моисеевича Исаак повеселел. Опасаться было нечего, и Исаак раскрыл перед ним все карты, найдя полное единодушие. Ещё бы, Григорий считал виновником своего увольнения, конечно же, Бориса Ефимовича, а Исаака своим спасителем. Они быстро заключили негласный контракт и тактику своих действий. Задача была несложной и банальна, как старый анекдот. Для начала они частенько поигрывали втроём, и Борис очень часто выигрывал. Ему удавалось всё. Даже блеф проходил на удивление тонко. Он уверовал в свои силы и сам нырнул в расставленные сети. К этому времени в крупных городах России стало модным проводить азартные игра в закрытых клубах, местом которых были особняки, коттеджи, дачи и пр. Чтобы начать задуманный разговор, Исаак при очередной проигрышной игре по маленькой, как бы, между прочим, сказал:
– Позавчера меня мой старый знакомый сводил в одно место. Вот игра, так игра, а мы здесь занимаемся самой настоящей ерундой.
– Где? – загорелся Исаак.
– Туда вход не для всех.
– Договорись, посетим разочек.
– Это надо через знакомого решать.
– Реши, – при этом Борис протянул Исааку свой мобильный телефон.
– Я со своего позвоню, – он набрал номер.
Гудки, гудки, никто не отзывался, Исаак уже хотел отключить телефон, но неожиданно услышал приятный женский голос.
– Слушаю.
– Я бы хотел поговорить со Станиславом.
– Какой тебе к чёрту Станислав, вы ошиблись.
– Нет дома, просили позвонить позже, – сказал Исаак и вопросительно посмотрел на Бориса.
– Ладно, расходимся, завтра позвоним.
Как только вышли, Исаак произнёс:
– Гриша, завтра предупреди своих охламонов, что клиент клюнул, пусть готовятся.
– Исаак Абрамович, а как же вы вчера Станиславу звонили, вы же телефон его не знаете.
– Неужели ты не понял, почему я не стал звонить с телефона Бориса. Предупреди Станислава, что буду звонить ему по поводу прохода в клуб. Давай его телефон, при этом Исаак вынул из кармана объёмистый пакет, лист бумаги и протянул всё это Григорию.
– Что это?
– В пакете деньги, которые твои охламоны должны проиграть Борису в первый день. На листе изложены условия сделки от твоего лица с охламонами, не хватает только подписей. Не забудь сказать, что когда он проиграет деньги, чтобы они покочевряжились немного и один из них согласится играть в долг под мою гарантию. Ты выйдешь из игры по моей команде.
– Всё, действуй.
После обеда Борис позвонил Исааку.
– Сейчас я подойду к тебе, позвоним, как его, вашему Станиславу.
Борис подошёл, позвонили, договорились, согласовали время и вечером были на месте, заплатив солидную сумму за вход. Свободный столик, и клиенты нашлись быстро. Для порядка познакомились. Виктор, Семён, Саша представились они. Представительный молодой человек положил молча на стол по количеству игроков колоды карт и отошёл. Игра началась. Играли в техасский покер. Игра была интересной и напряжённой, шла с переменным успехом. Во время игры выпивали, конечно, что являлось хорошим стимулом для азарта. Борис всё повышал и повышал ставки, пока всех не обчистил. Разошлись мирно, как хорошие знакомые, договорившись встретиться в следующую субботу. Домой Борис вернулся поздно и впервые был счастлив, как ребёнок. Спал он почти до обеда. Встал, помылся и сел за стол. Вера посмотрела на него и не удержалась сказать:
– Никак, сегодня выиграл, весь светишься.
– Наконец-то, Вера, я понял все тонкости игры и уже могу читать по лицам, у кого какие карты на руках. Теперь-то я не проиграю.
– Это мы уже слышали.
– Посмотри.
Смотреть надо было не Вере, а Борису, когда колоду карт подменили и чувствовать, когда разводили и вводили в азарт. Утром он вернулся темнее тучи и обязан был половину хирургического отделения со всем оборудованием и инструментом перевести на своего благодетеля. Все бумаги были оформлены на месте юридически правильно. Об этом Исаак побеспокоился лично.
Вернулся домой он в шесть часов утра со страшным желанием отыграться. Неожиданно он вспомнил выражение лица Исаака при оформлении документов и понял, что отыграться, никогда не удастся. Было шесть часов утра. Он посмотрел на жену, которая, раскинув руки и приоткрыв белую грудь, безмятежно спала. Он протянул руку, чтобы разбудить жену, но в испуге отдёрнул её. Тихо отошёл, взялся за ручку двери в комнату дочери, но открывать не стал, отошёл. Открыл бар, наполнил рюмку водкой, выпил и прошёл в кабинет. Через десять минут раздался выстрел. На столе лежала записка. Вверху написано. «Азартные игры – сродни наркотикам, не излечиваются». Ниже. «Вера, дочка, простите».

Прошёл год. Вера вышла замуж за Василия Петровича. Светлана случайно встретила Исаака на улице, вернувшись от родителей, и на его предложение выйти за него замуж, влепила прилюдно пощёчину.

РАЙСКАЯ ЖИЗНЬ

На волне «перестройки» на берег нашей действительности была выплеснута вся накипь «прелестей» запада, к чему так оказалась восприимчива наша изголодавшаяся по «клубничке» молодёжь.
Боже мой! Как заманчиво для Ольги звучали чарующие слова: «Мисс Европа», «Мисс Мира». Она, конечно, не помышляла о таких высоких «званиях», но чувствовала, что по внешним данным вполне бы могла претендовать на призовое место в конкурсе красоты «Мисс Россия». Ольге было всего 18 лет от роду. Та самая девичья пора, когда…
Душа полна мечтаний,
Не тянет груз воспоминаний,
А неизвестность вдаль манит
И тянет, тянет, как магнит.
Будущее рисовалось Ольге в самых радужных красках. И неважно, что за плечами из жизненного опыта одна лишь школа, но считала себя вполне самостоятельной и достаточно опытной девушкой, и она прошептала.
– Господи, вразуми ты моих родителей! Вот и девчонки говорят, что с моими внешними данными непременно надо участвовать в конкурсе красоты. А университет от меня никуда не уйдёт, можно поступить и на будущий год, – в который уже раз думала наша героиня
Эти мысли преследовали Ольгу днём и ночью, подталкивая её к роковой черте. Она подошла к зеркалу, разделась, и начала придирчиво рассматривать своё обнаженное тело. Девушка была высокого роста. Её стройные длинные ноги удивительно пластично сочетались с упруго овальными бёдрами, чуть покатыми плечами и тонкой гибкой талией. «Лебединая» шея с аккуратной головкой и копной золотистых волос заканчивали этот совершенный ансамбль. Но самым, пожалуй, захватывающим в её внешности было лицо. Большие голубые глаза были прикрыты длинными пушистыми ресницами, а ярко красные от природы губки всегда были готовы для улыбки, обнажая ряд ровных белоснежных зубов. Правильный овал лица красиво был очерчен тонкими тёмными бровями, казавшимися продолжением вершины прямого правильной формы носа. Заканчивая описание внешности Ольги, можно с уверенностью сказать, что природа, создавая это совершенство, использовала все свои возможности. Одевшись, Ольга твердо и окончательно приняла решение участвовать в конкурсе. До окончания приёма заявок оставалось 20 дней. Она запечатала бандероль с фотографиями, заявкой–заявлением, подписала адрес и отправилась на почту. Она сделала свой первый самостоятельный шаг. Шаг в большую и неизведанную жизнь.
Как и следовало ожидать, Ольга получила приглашение на первичный просмотр кандидаток. Мать со слезами на глазах проводила её на рейс 211. Ольга с трапа самолёта помахала родителям рукой и вошла в салон. Короткий разбег, и самолёт в воздухе. Сидя в салоне самолёта, Ольга испытывала чувство радости, грусти и тревоги. Радостно потому, что пригласили на просмотр, а тревожно и грустно, что пришлось расстаться с мамой, подругами и пугала неизвестность жизни в мало знакомой столице. Правда на пригласительном бланке значился адрес гостиницы с забронированным номером, это успокаивало, к тому же у мамы в Москве жила её дальняя родственница. Со слезами на глазах мама просила в первый же день посетить Марию Петровну, ежедневно звонить и писать. С такими мыслями девушка и не заметила, как пролетели 5,5 часов полёта, и колёса самолёта уже шуршали по взлётно-посадочной полосе. Выйдя из здания аэропорта, Ольга уверенным шагом перешла площадь и заняла своё место в автобусе. Через некоторое время она уже с любопытством рассматривала из окна автобуса красоты столицы. Найти гостиницу не составило особого труда, и через некоторое время она уже осваивалась в одноместном номере гостиницы «Космос». Она приняла душ, надела халат, включила телевизор и уютно устроилась в кресле. Не успела она вникнуть в суть передачи, как раздался телефонный звонок. Она сняла трубку и удивлённо сказала:
– Слушаю.
– Это Сереброва Ольга?
– Да.
– Как добрались, устроились? – услышала она приятный мужской голос.
–Спасибо, хорошо. Простите, а кто звонит?
– Ой! Извините, не представился. Я, Алик Дроздетский, один из сотрудников конкурса.
– Слово Дроздетский незнакомец произнёс с явным акцентом на букву «Р» и добавил:
– Вы сейчас устраивайтесь, отдыхайте, а завтра в 10 часов я зайду к вам, и Ольга услышала короткие гудки на том конце провода.
– Неплохое начало, – прошептала она, – регистрация только завтра в 14 часов, а о моём прибытии уже известно.
Такое внимание со стороны организаторов конкурса приятно отозвалось в душе молодой девушки. Настроение улучшилось, и она стала напевать свою любимую песенку. Так в приподнятом настроении Ольга провела остаток вечера и улеглась спать. Проснулась она, как всегда, ровно в 7 часов, сделала лёгкую зарядку и в 8 часов была уже в баре. Подкрепившись лёгким завтраком и выпив чашечку кофе, Ольга вернулась в номер. Ровно в 10 часов пришёл Алик. Это был молодой человек лет 25-30 довольно приятной наружности, вот первое, что невольно отметила про себя Оля, прежде чем Алик произнёс:
– Доброе утро, Оля.
– Здравствуйте, – сдержанно ответила она.
– Как отдохнули? Как настроение?
– Спасибо, хорошо.
Альберт с первой же минуты знакомства повёл себя в номере как старый знакомый. Он бесцеремонно прошёл к окну и плюхнулся в кресло. Первое, что обескуражило молодую девушку, это наглость и нахальство, с которым он рассматривал Ольгу. Взгляд его маслянисто–тёмных глаз, казалось, просто раздевал её, отчего она ещё больше смутилась.
– Оля, вы из Новокузнецка? – задал вопрос Альберт после довольно продолжительной паузы.
– Нет, я из Прокопьевска. Это недалеко от Новокузнецка.
– Только что окончили школу и нигде не работали. Так?
– Я готовилась к вступительным экзаменам в университет, но ваш конкурс несколько изменил мои планы.
– Это очень хорошо.
А вот что хорошо, Альберт не счёл нужным объяснять и добавил:
– А вы знаете, у вас есть шанс завоевать первое место на конкурсе, если, конечно, будете благоразумны и послушны.
И он снова в упор стал рассматривать Ольгу, от чего она смутилась ещё больше и покраснела. Далее посыпались дежурные комплементы, и Алик, наскоро объяснив ей, как добраться до офиса приёмной комиссии, выпорхнул из номера. После ухода нового знакомого у неё осталось неприятное чувство тревоги, как будто, она соприкоснулась с чем- то недозволенным, но это продолжалось недолго. Через минуту, другую молодая девушка вновь стала весёлой и жизнерадостной. Незаметно пролетели три часа, и девушка стала собираться на предварительный просмотр. Она надела своё любимое платье, тщательно поправила причёску, слегка подкрасила свои губки и вышла из номера. В фойе, перед дверями демонстрационного зала стайками стояли такие же молодые, красивые и симпатичные девушки. Перед членами приёмной комиссии Оля оробела. За длинным, со вкусом, украшенным цветами, столом сидели усатые и безусые дяди, блондинистые и брюнетистые тёти со штукатуркой косметики на лице. Мимолётным взглядом она отметила про себя характерную схожесть мужчин, явно неславянской национальности. Как и следовало ожидать, Оля прошла по конкурсу, как общий, так и детальный просмотр. Правда, после детального просмотра у неё осталось чувство какой-то брезгливости и необъяснимой вины перед собой. Все эти измерения женских прелестей были довольно неприятны для неё. В рот, правда, не заглядывали. А вот улыбаться заставляли на все 32 зуба. После объявления первичного результата конкурса, контингент претенденток заметно поредел. Для Ольги начались дни упорных занятий от достижения «высот театрального искусства» до прозаических вихляний полуголыми ягодицами. Ещё надо было попасть в финальную группу претенденток, но она уже выгодно отличалась от других претенденток не только внешностью, но и живостью ума. Алик из кожи лез вон, чтобы оказать помощь Оле в прохождении в финальную часть соревнований. У него везде были друзья и знакомые. Оказывая знаки внимания и помощь, он неизменно намекал о том, чтобы она была умницей, и всё будет хорошо. Однажды Алик сказал, что Ольге неплохо было бы показаться в свете.
– Как это в свете, – не поняла она.
– Ну, в высшем обществе.
– А разве оно существует? – наивно спросила сибирячка.
– Брови Алика медленно поползли вверх, а глазки из маслянисто-тёмных стали чёрными и удивлёнными.
– Ты что, серьёзно говоришь или разыгрываешь?
Ольга, конечно, читала и сентиментальные, и серьёзные романы, в которых описывался высший свет, но она считала, что всё это в прошлом.
– Я говорю серьёзно, – ответила она.
– Тогда вот что, – сказал с улыбкой Алик, – завтра в 19 часов будь, пожалуйста, в номере. Я зайду, и мы на эту тему поговорим отдельно.
На следующий день Альберт был точен. Ровно в 19 часов его воркующий голос уже «убаюкивал» Ольгу. Он хозяйски устроился в кресле, закурил и, пуская правильные колечки дыма, изрёк:
– Оля, ура! Мы приглашены!
– Куда? Зачем?
– Мы приглашены с тобой на презентацию одного банка.
При этом он извлёк из нагрудного кармана два красиво оформленных пригласительных билета, которые он протянул ей. Она взяла билет и с волнением прочитала:
«Очаровательная Ольга! Мы будем рады видеть Вас на презентации нашего учреждения. Надеемся, что Вы не откажите нам принять участие в нашем скромном торжестве. Ваш столик №3.»
– Что скажешь, Ольга? Рада?
– А что такое презентация?
Брови Алика опять поползли вверх.
– Как, ты и этого не знаешь?
Ольга пожала плечами, и Алику пришлось долго объяснять, что такое презентация крупного банка. Из всего сказанного Оля поняла, что будет банкет, знаменитости и сильные мира сего. Алик ещё некоторое время поболтал о пустяках и упорхнул решать свои многочисленные неотложные дела, договорившись с ней о времени их выезда. Весь оставшийся день Оля провела в хлопотах, приводя свою внешность в надлежащий вид. Попутно она обдумывала слова, сказанные Аликом вскользь, о возможности появления за их столиком всемогущего Иосифа, с которым надо быть повежливей. Ровно в 18-30 Алик подкатил к подъезду, и через 15 минут они уже были в раздевалке огромного светлого холла с изумительной прозрачностью огромных зеркал. Они разделись, привели себя в порядок и прошли в банкетный зал. Началась торжественная часть презентации. Ольга просто не слышала выступающих, она была шокирована изысканными нарядами присутствующих, со вкусом украшенных драгоценностями. Поразила её и сервировка столов. Торжественная часть закончилась довольно быстро, и начались выступления знаменитых артистов, которые прямо от столиков выходили на импровизированную сцену и исполняли свой номер. От выпитого вина в зале становилось шумно. Гости основательно разогрелись. За некоторыми столиками Оля заметила кое-кого из соперниц по конкурсу. На импровизированной сцене появились довольно красивые девушки, которые под одобрительные возгласы гостей исполнили своё довольно откровенное шоу, после чего смешались с гостями. Оля танцевала с Аликом и другими партнёрами. От выпитого вина и бесчисленных комплементов она чувствовала себя «на седьмом небе». В самый разгар вечера к их столику, где они с Аликом почему-то были одни, подошёл элегантно одетый мужчина лет 55. Он был невысокого роста с заметным округлым брюшком, выразительными тёмно-коричневыми глазами, чёрными с проседью волосами с едва заметной лысиной на темени и крупным носом. Это был всесильный Иосиф. Алик подобострастно вскочил и представил девушку. Иосиф взял тремя пухленькими пальчиками руку Оли и галантно поцеловал. Она и не заметила, что с появлением Иосифа, Алик куда-то испарился. Весь оставшийся вечер она провела с Иосифом, который оказался отличным собеседником и лёгким в движениях партнёром по танцам. Банкет подходил к концу, и Иосиф вызвался проводить Олю. К подъезду подкатил шикарный лимузин, мужчина спортивного вида услужливо перед ними открыл дверцу машины. Около гостиницы лимузин остановился. В машине Иосиф снова поцеловал руку Оли и вежливо попрощался, пожелав спокойной ночи. Возле входа в гостиницу её встретил Алик. Оля была под впечатлением вечера и даже не удивилась появлению его здесь. Она никак не могла прийти в себя, было лестно, что многие мужчины оказывали ей такие знаки внимания, о которых и мечтать не могла девушка из провинции. Алик проводил её в холл гостиницы, извинился и ушёл.
На другой день он шумно вошёл в номер и начал с места в карьер:
– Оля, ты меня извини, что я вас вчера покинул. Дела, дела, дела. Всё для тебя стараюсь. Ну, как, понравилось?
– Очень. Я никогда не видела так близко артистов и таких людей. И музыка замечательная.
– Ты ещё много не видела. Ну, ничего, у тебя всё ещё впереди, если, конечно, пробьёмся в финальную часть конкурса, а там, если будешь умницей, и первое место не за горами.
– Алик, а кем Иосиф работает?
– У него, Оля, много обязанностей и должностей. Для нас с тобой самое важное то, что от него многое зависит на конкурсе, а ты с ним уже познакомилась. Так что полдела мы с тобой уже сделали, остальное зависит только от тебя.
– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросила она.
– Сейчас важно, чтобы Иосиф заинтересовался тобою, а детали мы обсудим потом.
Алик как будто бы впервые осмотрел номер и сказал:
– Оля, а не пора ли тебе сменить номер? Расходы фирма берёт на себя. Здесь тесновато, нет отдельного туалетного столика с приличным зеркалом, да и гостей принять невозможно. Завтра мы этот вопрос уладим.
– Что ты, что ты, мне здесь не тесно и вполне устраивает.
Алик ничего не ответил, попрощался и ушёл. На следующий день дежурный администратор сообщил Оле, что на её имя снят люкс. Зайдя в номер, скромная сибирячка растерялась. Просторная прихожая, спальня с шикарной кроватью, светлая гостиная, шикарные кресла, туалетный столик с прекрасным зеркалом, стенка с современной посудой привели девушку в восторг. Зазвонил телефон. Она сняла трубку и сразу же узнала знакомый голос Альберта.
– Привет. Как устроилась?
– Спасибо, но я не понимаю, зачем всё это? Мне и в том номере было хорошо.
– Это тебе, Оля, презентует наш общий знакомый. Ты всё-таки не забывай, что он наш теневой председатель жюри конкурса, так что имей это в виду, будь умницей. Оля, сейчас я тороплюсь, а ты отдыхай, возможно, завтра мы наведываемся к тебе в гости, – сказал Альберт и повесил трубку.
– Она разделась, легла в постель и впервые задумалась. А почему, собственно, ей уделяют такое внимание? Ей стало страшно. Она поняла и роль Альберта, и намерения всемогущего Иосифа. Оля затрепетала как канарейка, посаженная в клетку. Сон как рукой сняло. Она села на постели, плотно сжала зубы и приняла твёрдое решение не поддаваться, чего бы это ни стояло. На следующий день, после репетиции Алик, слащаво улыбаясь, предупредил Ольгу, что её изъявил желание посетить сам Иосиф, посмотреть, как она устроилась. В 19 часов гости с пакетами в руках ввалились в номер.
– Оля, здравствуй, принимай гостей, – возбуждённо сказал Алик и, засуетившись, стал раскладывать на маленьком столике фрукты, шампанское, конфеты, торт и ещё какие-то замысловатые бутылочки.
Иосиф церемониально поцеловал руку Оли и сказал:
– Не помешали ли мы вашему уединению столь бесцеремонным вторжением?
– Что вы, что вы! Проходите, пожалуйста. Я сейчас закажу кофе, – и она протянула руку к телефону.
Иосиф мягко отстранил её руку и добавил:
– Не беспокойтесь, пожалуйста, всё что нужно, Алик слелает. Лучше расскажите, как обстоят у вас дела с подготовкой к финальной части конкурса. Есть ли какие просьбы, желания?
– Ой, что Вы! Всё очень хорошо, мне лично помогает Алик, и мы надеемся пройти в финальную часть.
– Ну что ж, это очень хорошо, что у тебя есть уверенность в своих силах.
Тем временем Алик не терял времени даром, что-то напевая себе под нос, деловито расставлял на столе рюмки, фужеры, положил в вазу фрукты и деловито произнёс:
– Господа, прошу к столу!
Иосиф вновь взял Олю за руки и произнёс:
– Приглашай, хозяюшка!
– Да, да, садитесь, пожалуйста.
Выпили за новоселье, за предстоящий успех Оли. Альберт болтал, не умолкая. Включили музыку. Оля танцевала поочерёдно то с одним, то с другим кавалером. Было весело, все сомнения и заботы ушли на второй план. Она успокоилась, много смеялась и веселилась. Во время очередного танца Алик шепнул на ухо ей, что теперь у неё всё будет хорошо. Оля была, что называется, на седьмом небе. Она и не заметила, как Алик куда-то исчез, и она осталась наедине с Иосифом. Он налил в фужеры шампанское и предложил тост за будущую финалистку. Оля смутилась, но от тоста не отказалась и, как всегда, немного выпила. Иосиф допил свой фужер, внимательно посмотрел на неё, нежно взял за руки и увлёк на очередной танец. Во время танца он неожиданно с силой привлёк её к себе, перегнул и с жаром поцеловал в губы. Щёки Ольги вспыхнули огнём. Она руками упёрлась в грудь Иосифа, пытаясь вырваться, но, мгновение спустя, Иосиф навзничь повалил её на широкую тахту. Ольга не кричала, и слышно было только сопение барахтающихся и извивающихся тел. Она, не помня себя, с силой зубами вцепилась в руку Иосифа. Он вскрикнул, разжал руки, и этого было достаточно, чтобы Ольга выскользнула из его цепких рук. Иосиф, потирая укушенную руку, молча, с удивлением уставился на неё, поправил одежду и также молча удалился. Ольга села в кресло и расплакалась. Ночью она спала плохо, нахлынувшие мысли не давали покоя. На другой день Алик убеждал её в глупости поступка:
– Дурёха, как ты можешь отвергать своё счастье? Достаточно было одного твоего слова и будущее открыто перед тобой, подумай.
– Я уже подумала и хватит об этом.
– Ну, хорошо, мы ещё вернёмся к этому разговору.
И действительно, Алик неоднократно пытался продлить разговор на эту тему, но безрезультатно. Оля твёрдо приняла решение не менять своих убеждений. Не помог и доверительный разговор с её новой подругой. После происшедшего Ольга довольно скоро почувствовала холодок к себе не только со стороны Альберта, но и репетиторов. Сексуально чувственные движения полуголыми телесами и вздохи, зажигательные танцы под аккомпанемент невидимого дирижёра не принесли ей успеха, она с треском провалилась и впервые поняла, что жизнь диктует свои правила игры.
На душе было прескверно, в мозгах навязчиво звучал голос Альберта, призывавшего её «быть умницей». Видимо, будущие финалистки были умницами, а вместе с этим и будущее «райской жизни» за ними. Оля по инерции стала укладывать свои вещи, необходимо было освободить место в номере. С «люксом» ей пришлось распрощаться буквально через день после инцидента с Иосифом. В семь часов вечера раздался телефонный звонок. Ольга сняла трубку:
– Да, слушаю.
– Здравствуйте, я Козак Борис Борисович. У меня к вам деловое предложение. Вы ещё билет на обратный путь не брали?
– Нет. Я звонила, и мне сказали, что билеты на Новокузнецк продаются свободно и можно приобрести прямо в аэропорту в день отлёта.
– Вот и прекрасно. Я вам предлагаю заключить с нашей фирмой выгодный для нас обоих контракт.
– Что за контракт? Вы не могли бы подробней объяснить суть?
– Конечно, конечно, к тому же вы не одна. Двое ваших знакомых уже согласились. В общих чертах, вашей обязанностью будут некоторые услуги артистического порядка на различных торжествах, не исключён выезд за границу. Детали обговорим при подписании контракта.
– А какой срок контракта, и кто из девушек дал согласие?
– Два года. Подписали контракт Алла, Света, Марина и Лена, можешь с ними посоветоваться.
– Хорошо. Я подумаю.
– Позвонить можешь мне завтра до девяти часов утра или сегодня вечером. Да, забыл сказать, домой вы можете съездить за счёт фирмы, билет будет оплачен.
Ольга, не раздеваясь, легла на постель, мысли наскакивали одна на другую, и она никак не могла сосредоточиться. Так и не приняв решения, она решила позвонить девчонкам. Алла и Света жили здесь же в гостинице, Лена и Марина были москвички. На месте оказалась только Алла.
– Алла, привет. Мне сейчас звонил какой-то Козак и предложил заключить с их фирмой контракт. Он сказал, что вы согласились.
– Да, мы уже подписали соответствующие документы.
– Алла, а в чём заключается наша работа, какая форма оплаты, где и как будем жить?
– В общих чертах так. Жильё, питание, реквизит, транспортные услуги фирма берёт на себя. Оклад скромный, но с возрастанием по ходу нашей деятельности, плюс призы, подарки и прочее. Правда, с вопросом нашей деятельности мне и самой не всё ясно, но ты не тушуйся, подписывай, разберёмся по ходу дела. Два года пролетят, и не заметишь, а то сейчас с какими глазами домой-то возвращаться. Засмеют. А здесь такое предложение, такое предложение, все девчонки тебе в твоей Сибири завидовать будут.
– Ладно, я подумаю.
Так, ничего и, не решив, Ольга разделась, приняла душ и, по принципу: «утро вечера мудренее», юркнула в постель. Утром, ровно в 9.00 позвонил Борис Борисович, и она договорилась о встрече для уточнения деталей контракта. Через час, покончив с формальностями, она подписала соответствующие документы на кабальных условиях. По неопытности девушки попадали в полную зависимость к дельцам от искусства.  Условия контракта были кабальными. Они никогда заранее не знали, когда и куда поедут, в чём конкретно будет выражаться их работа. По контракту их можно было, как багаж, упаковать и отправить в любую точку земного шара. Однако девушки пока этого ничего не знали и рисовали картины для себя, одна краше другой. Подписывая документы, девушки и не предполагали, что, так называемая, солидная фирма состоит из двух прожжённых дельцов, подвизавшихся на задворках от искусства.
За счёт фирмы девушки жили в номерах гостиниц весьма и весьма далёких от роскоши. К своему первому выходу девушки готовились серьёзно и основательно под руководством опытного режиссёра, который выдрессировал их так, чтобы все движения были строго синхронизированными и в такт музыки. А вот где они будут выступать, что это будет за мероприятие, Козак не считал нужным объяснять новоиспечённым «артисткам».
Оля на всю жизнь запомнила их первый выход на импровизированную сцену. Во-первых, весь реквизит девушек состоял из плавок шнурочек-листочек и столь же экономного лифчика, а, во-вторых, их выступление совпало, а в дальнейшем всегда совпадало с тем временем, когда устроители мероприятия и гости уже были основательно подогретые. С первых же танцевальных па Ольга заметила, что хозяев и гостей мало интересует синхронность движений, пластика, ритм танца, а больше формы тела и чуть спрятанные прелести женского бытия. Поначалу это тоже было лестно молодым девушкам, и они с удовольствием демонстрировали то, что хотела видеть эта публика. Однако, как позднее выяснилось, эта публика хотела не только любоваться прелестью молодого тела, но и обладать им. Помимо танцевальных ШОУ, выступлений в качестве группы поддержки певцов, в обязанности девушек также входило обязательное присутствие в зале до конца мероприятия. Исполнив свои номера, девушки переодевались и выходили в зал, где их практически сразу же разбирали по столикам. Правда, им тоже где-то, в уголочке отводился свой столик с не очень богатой сервировкой, но, как правило, он редко использовался.
За столом, куда была приглашена Ольга, сидели трое мужчин, и блондинка лет тридцати. Мужчины сразу же наперебой стали угощать Ольгу и осыпать комплементами, за что блондинка «одарила» её презрительным взглядом, скривив капризные губы. Начались танцы. Ольга танцевала с высоким красивым брюнетом лет сорока пяти, который отрекомендовался Михаилом. Минуту спустя, Михаил спросил:
– Оля, вы москвичка?
– Нет, я из Прокопьевска.
– А где это?
– Юг западной Сибири.
– У вас все там такие красивые? – не без удивления и восхищения спросил Михаил.
Польщённая Оля улыбнулась и промолчала.
– Оля, я всё-таки считаю, что жюри допустила ошибку, не пропустив вас в финальную часть конкурса. А вы как считаете?
– Что я могу сказать. Одного желания быть в числе финалисток оказалось недостаточно. К тому же я, видимо, переволновалась. Давайте эту тему больше не будем затрагивать. Мне неприятно.
Она весь вечер танцевала и беседовала с Михаилом, который показался ей интересным мужчиной. После выпитой рюмки вина, Оля как-то уже не замечала разницы в возрасте и не заметно для себя перешла с Михаилом на «ты». К концу вечера Михаил взял её гостиничный телефон и обещал позвонить. После первого рабочего дня, вернее ночи, девчата порознь возвращались в гостиницу. Алла вернулась поздним утром с основательно помятой внешностью, молча прошла в душевую, помылась и, ни слова не говоря, улеглась в постель. Ольга не стала ни о чём её расспрашивать, спустилась в бар, выпила кофе с бутербродом и тихо, чтобы не разбудить Аллу, вернулась в номер. Написала письмо домой, в котором она просила маму не волноваться и не приезжать, у неё всё хорошо, работа нравится. К концу недели они поедут в Питер, а потом обещают поездку за границу, после чего на недельку отпустят домой.
Поездку в "Питер" почему-то отложили на неопределённый срок, и девчата ещё три раза выступали в Москве. Ольге очень хотелось перед поездкой домой посмотреть Питер. Наконец поездка состоялась. Ещё в пути она заметила, что у некоторых девчат появились новые украшения из золота, о происхождении которых она, конечно, догадывалась.
Публика в Петербурге на званом мероприятии мало чем отличалась от московской. Всё те же самодовольные, нахальные личности мужчин и капризная надменность женщин. На сей раз, она оказалась в обществе губастого слонообразного мужчины, который и по делу, и без дела ржал, как лошадь. Причём, вёл себя так, как будто она была его собственностью. Оля в грубой форме одёрнула зарвавшегося господина. На другой день ей без обиняков дали понять, что условиями контракта грубость не предусмотрена, а поведение девушек было расписано таким образом, что запросто можно было трактовать как удовлетворение прихотей клиента.
Возвращаясь назад в Москву, Оля вновь обратила внимание на обновленные украшения у некоторых из девушек. Ей овладело сложное чувство злости на себя, зависти, гадливости и неудовлетворённости. Она начала понимать, какая грязь к ней может прилипнуть. Весь обратный путь Оля ни с кем не разговаривала, а думала, думала и думала. По приезде в Москву им сказали, что через двадцать дней они поедут за границу. Куда, не сообщили. На подготовку нового номера отводилось десять дней, а остальные десять дней отводились на отпуск. Ольга приняла твёрдое решение, ехать домой. Сердце бурно забилось, вспомнились близкие с детства места, мама, папа, школьные подруги и любимый Серёжа. От нахлынувших чувств у неё на глазах навернулись слёзы.
Наконец десять дней позади, номер разучен, отрепетирован, билет куплен, вещи уложены. Ольга по традиции поседела на вещах перед дальней дорогой и отправилась в аэропорт. Обычная суета в аэропорту, и вот она в пути. В салоне самолёта она всё время думала о предстоящей встрече с близкими ей людьми. Наконец самолёт плавно коснулся колёсами бетонной полосы и подрулил к аэровокзалу. Ольга вышла на площадь. Вздохнула полной грудью такой родной с запахом угольной пыли и колошникового газа воздух, остановилась и от счастья закрыла глаза. Через сорок минут она уже с чемоданчиком в руках шла по знакомому проспекту металлургов, а ещё через полтора часа прибыла в родной Прокопьевск. Телеграмму она умышленно не давала, чтобы нагрянуть неожиданно. Наконец встреча, слёзы радости, волнения, расспросы и застолье. Вечером Ольга позвонила Серёже. От неожиданности и волнения влюблённый Сергей не мог вымолвить ни слова, заикался, что-то говорил невпопад и обещал немедленно приехать. Он уже учился на четвёртом курсе института. Через некоторое время Сергей стоял на пороге квартиры перед Ольгой. От волнения и смущения он не знал, что делать: обнять ли; поцеловать ли; или просто протянуть руку. Он стоял и смотрел на неё широко открытыми глазами. Оля казалась ему ещё красивее, чем прежде. Наконец он вымолвил:
– Оля, здравствуй, – и неуклюже чмокнул её в щёчку.
– Здравствуй, Серёжа, проходи, рассказывай, как у тебя дела в институте, что нового? – и она увлекла его в свою комнату.
О чём говорили двое влюблённых молодых людей, читатель допишет себе сам, мы же скажем, что все десять дней Оля не переставала удивляться чистоте и простоте взаимоотношений окружавших её людей, от чего уже начала отвыкнуть в далёкой столице.
– Как же это не похоже на взаимоотношения ожиревших ханжей, из когтей которых я только что вырвалась, – подумала Ольга.
Вечером, лежа в постели с открытыми глазами, она не могла понять. Что же всё-таки с ней происходит? С одной стороны – безмерно любящий её Серёжа, родители, подруги, с другой – праздность столичной жизни с её пугающей неопределённостью, от которой уже просто так не отмахнёшься. Она понимала, что в «стаю» придётся возвращаться и, хочешь, не хочешь, жить по её законам. Оля ещё раз представила счастливо растерянное лицо Сергея и приняла твёрдое решение. От этой мысли она успокоилась и заснула.
До отъезда оставалось пять дней. Практически половина отпуска пролетело. Сегодня Серёжа обещал приехать сразу после лекций. Они собирались послушать новые записи. У родителей на сегодня было запланировано посещение местного драмтеатра. Время шесть часов, Серёжа задерживается. Мама, как всегда в таких случаях, крутится возле зеркала. Папа стоит на балконе и курит, он уже давно собрался и терпеливо поджидает маму. В половине седьмого родители уходят, и Ольга остаётся одна.
Раздался звонок. Она открыла дверь. На пороге стоял Сергей с букетом алых гвоздик. Сегодня он показался ей особенно красивым. Высокий рост с атлетически сложенной фигурой, красивые тёмные глаза с ресницами стрелочкой, высокий чистый лоб без единой морщинки, правильно очерченные губы с прямым греческим носом и твёрдым подбородком приковали её внимание. Он что-то говорил в своё оправдание за опоздание, но она просто не слышала его слов и доверчиво подставила губы для поцелуя. Молодые люди прошли в комнату.
– Серёжа, а у нас от встречи ещё осталась бутылка шампанского. Откроем её? – взяла инициативу на себя Ольга.
Сказав эти слова, Она внутренним чутьём женщины чувствовала, что сегодня она не устоит и отдаст любимому человеку то, чем так дорожит честная молодая девушка. Сегодня в своей решимости она была непреклонна, ибо чувствовала, что рано или поздно трясина «райской жизни» поглотит её. Уж лучше отдать девичью честь непорочному любимому человеку, чем самодовольным нуворишам. Сергей влюблёнными глазами посмотрел на Ольгу и ответил:
– Против шампанского я ничего не имею.
Молодые люди удобно устроились на диване, пододвинув маленький столик со сладостями и шампанским, включили музыку и наполнили бокалы. Они почти не разговаривали, а молча смотрели друг на друга, в этих взглядах были и вопросы, и ответы, которые они понимали без слов. Идентичность мыслей и желаний всё более и более сближало их, они начали гладить друг друга по волосам, плечам, грудям, руководствуясь только чувствами. Сергей начал целовать, целовать и целовать Олю в губы, шею, плечи, груди. Она от переполнивших её чувств не ощущала реальности, обвила шею Сергея руками и медленно увлекла на себя. Случилось то, что и должно было случиться у двух любящих сердец. Ольга почувствовала в себе второе я, и чувство неги разлилось по её телу. Затем стало легко и свободно, она почти не ощущала своего тела. Ей казалось, что она парит в воздухе. Оставшиеся дни Оля с Сергеем провели как во сне. Они даже на минуту не могли представить себе расставание друг с другом, но роковая минута приближалась. Вновь слёзы матери, молчаливое сопение отца, клятвы Сергея в вечной любви, последний взгляд в иллюминатор на родную сибирскую землю, и она в пути. Все пять с половиной часов полёта Оля провела в воспоминаниях о пережитом за эти десять дней отпуска, и только голос стюардессы вернул её к реальности:
– Наш самолёт совершил посадку в аэропорту Домодедово, температура за бортом...
Ольга встрепенулась и поспешила к выходу. Вернувшись в гостиницу, она никому не стала звонить, освежившись под душем, села в кресло и тупо уставилась в одну точку. Думать ни о чём не хотелось, наступила полнейшая апатия. В десять часов вечера пришла Алла и затараторила:
– Ой! Ольга, привет. А я уже второй день здесь. Ну, как там? Рассказывай новости. Не вышла замуж?
– Да что рассказывать, одно расстройство. Ты лучше скажи, куда едем? Когда? Кто нас сопровождает?
– Едем мы в Турцию через три дня, билеты уже куплены. Сопровождает нас Борис. Репетиция завтра в 16 часов, не опаздывай. Ещё вопросы есть?
– Нет, всё ясно.
После разговора с Аллой, Оля стала входить в привычную колею суетной столичной жизни. Минут через десять зазвонил телефон. Она подняла трубку и услышала знакомый голос Бориса:
– Оля, здравствуй! А я тебе сегодня уже третий раз звоню. Уже стал беспокоиться. Завтра в шестнадцать часов репетиция, а в четверг мы вылетаем в Турцию.
– Я знаю, мне уже об этом поведала Алла.
– Вот и хорошо, отдыхай. До встречи, – и Оля услышала короткие гудки на том конце провода.
На другой день девчата собрались все вместе. Репетиция очередного номера прошла вяло. После отпуска на всех лежала какая-то печать скованности. Переодевшись, Оля вышла в коридор и лицом к лицу столкнулась с Борисом. Он, как всегда, был элегантно одет, гладко выбрит и вообще от него веяло свежестью и отменным здоровьем. Борис пристально посмотрел на неё и сказал:
– Оля, во время репетиции я наблюдал за тобой и отметил, что с тобой произошли какие-то изменения. Ты стала другой. Скажи, что произошло?
Наметанный глаз Бориса безошибочно отметил то, что для других было за семью печатями.
– Ничего со мной не произошло, просто я с дороги немного устала.
– Ну, хорошо, не будем об этом. Ты что сегодня вечером собираешься делать?
– Даже не знаю.
– Нет желания сходить в ресторан?
Оля пожала плечами. Борис взял её за локоть, ещё раз пристально посмотрел в глаза и тихо сказал:
– Вечером в семь часов я зайду за тобой, – и, не попрощавшись, пошёл в другой конец коридора.
В ресторане Борис продолжил прерванный разговор:
– Оля, рассказывай, как отдохнула в Сибири, какие новости. Уж не влюбилась ли? Ты какая-то не такая стала.
Ольга смутилась и покраснела.
– Да нет, ничего со мной не произошло, просто грустно было уезжать из дома и до сих пор не могу войти в колею.
Борис наполнил бокалы и предложил выпить за встречу и предстоящую поездку. Ольга не отказалась. Борис предложил сигарету. Она, отдавая дань «моде», впервые в жизни затянулась, закашлялась и бросила сигарету в пепельницу. Борис рассмеялся.
– Ты что, действительно не куришь?
– Привыкаю, – с улыбкой парировала она.
От лёгкой музыки, выпитого и близости красивого мужчины Оля испытывала чувство ленивой неги. Мозг работал заторможенно, все её действия подчинялись только чувству. Борис в данный момент представлялся ей той скалой, за которой она могла бы на время укрыться. От внимательного взгляда Бориса не ускользнуло настроение девушки, и он предложил продолжить вечер в более интимной обстановке. Она молча согласилась, и встреча была продолжена на отдельной квартире. Снова шампанское, тихая музыка, мягкий свет и нежности Бориса ввели её в такое состояние, что она потеряла чувство реальности. Во время очередного танца Борис плотнее прижал к себе Ольгу, поцеловал в шею. Она закрыла глаза, Борис поцеловал её в губы, она ответила и «поплыла». Всё дальнейшее для Оли было туманным. Борис взял её на руки, уложил на широкую тахту, целуя, профессионально раздел, и Оля оказалась в его власти. Утром Борис, поцеловав полураздетую девушку, пошёл готовить кофе. Она, лёжа в постели с открытыми глазами, думала о случившемся. Ей было стыдно и обидно за свою минутную слабость. Она чувствовала себя виноватой перед Сергеем и мысленно проклинала свою минутную слабость. За чашкой кофе Борис заметил её состояние и, чмокнув её в щёчку, с улыбкой сказал:
– Оля, разреши мне преподнести тебе от всего сердца эту скромную вещицу, – при этом он открыл коробочку и извлёк оттуда красивый кулон с золотой цепочкой.
Она смутилась. Ведь это был первый, принятый ею при подобных обстоятельствах, подарок. Позже подобные подарки были, и она их уже принимала как должное, но об этом ниже, а сейчас смущённая Ольга в форме протеста произнесла:
– Ой! Борис, зачем это? Я не могу его принять.
– Ну, что ты, Оля, я ведь от чистого сердца, любя.
– Наивная она и не подозревала, что всегда тактичный, спокойный и холеный Борис был холодным расчётливым себялюбцем. Подарок был куплен не столько для девушки, сколько как плата за тайные его планы – использовать девушку в своих целях. Борис в душе не мог простить себе, что упустил реальную возможность завладеть ею раньше, злился, что «клубничка» досталась другому. Вот такие подлые мысли роились в душе Бориса, но Оля пока об этом не подозревала и доверчиво смотрела в его тёмно-вишнёвые глаза.
– Оль, – сказал Борис, – у меня сегодня много хлопот с предстоящей поездкой, я к тебе загляну вечером, а ты можешь переселиться в одноместный номер, я договорился. Будешь уходить, плотнее закрой входную дверь, замок работает автоматически.
Он наспех поцеловал Ольгу в щёчку и ушёл. От его поспешного ухода у неё осталось какое-то чувство тревоги. Возможно, причиной тому была телеграмма от Сергея. Она оделась, вышла из квартиры, взяла такси и отправилась на почту. Минут через двадцать объявили:
– Новокузнецк! Четвёртая кабина.
Ольга сняла трубку и услышала знакомый, слегка взволнованный голос Сергея:
Оля, милая, здравствуй. Почему не отправила мне телеграмму? Как добралась? Я так волновался.
– Серёжа, дорогой, здравствуй. Ты извини, с этими хлопотами совсем замоталась, даже некогда было телеграмму отправить. Как у тебя дела? Какие новости?
Да какие у нас могут быть новости, одни серые будни. А после твоего отъезда у меня всё из рук валится. Сижу на лекциях, а вижу и слышу только тебя. Иногда от тоски просто выть хочется.
– Я тоже часто думаю о тебе.
– А когда вы выезжаете и куда?
– Выезжаем мы завтра в 8 утра в Турцию, на две недели.
Далее последовали, как и всегда в таких случаях, односложные вопросы и такие же односложные ответы. Наконец Ольга взволнованно сказала:
– Серёжа, милый, до свидания, нас разъединяют.
– До свидания, ты обязательно мне сообщи телеграммой, когда вернёшься.
Ольга вышла на улицу и медленно пошла без цели и направления. Разговор с Сергеем почему–то не затронул потаённых струн женского сердца. Скорее она ощущала сейчас чувство щемящей тоски и одиночества. Побродив по улицам Москвы, она зашла в кафе-мороженое и сразу же ощутила на себе взгляды молодых людей. Вкусное мороженое и внимание к её внешности молодых людей подняли настроение. Она покушала, встала, привычным женским движением поправила причёску, ещё раз окинула взглядом молодых людей за столиками кафе и вышла на улицу. Глаза молодой девушки вновь светились жизнерадостью, и разговор с Сергеем стал улетучиваться сам собой. В кинотеатре «Россия» она посмотрела новый французский кинофильм и в девятом часу вечера была уже в гостинице. В девять часов пришёл Борис, от него, как всегда, пахло дорогим одеколоном, но вид у него был усталый.
– Совсем замотался сегодня с оформлением нашего отъезда, – сказал он, садясь в кресло, – завтра к 9 часам автобус подойдет прямо к гостинице, обзвони девчат, не опаздывайте.
На сей раз, он долго не задерживался и через два часа ушёл, ещё раз напомнив об отъезде. Оля приняла душ и легла спать. Поездка до аэропорта и вылет самолёта прошли без приключений. Аэропорт в Анкаре встретил Ольгу шумной восточной пестротой и незнакомым гомоном его обитателей. В Аэропорту девчата, как дикие козочки, держались стайкой. Борис отлучился, куда-то звонил, что-то согласовывал и минут через сорок объявил:
– Девушки, автобус нас ждёт на площади, с гостиницей всё улажено, пошли.
– Ольга расширенными глазами смотрела из окна автобуса на всё то новое, что отсутствовало не только в её родном Прокопьевске, но и в Москве. Ей всё было интересно в незнакомом восточном городе: и архитектура зданий; и одежда горожан; и базары с живым водоворотом его обитателей; и витрины магазинов с их кричащей рекламой. Словом, всё то новое, что так резко отличает восток от запада. В отеле их разместили в номерах абсолютно бесшумных и шокирующих своей чистотой. К слову сказать, за последнее время девушки уже не интересовались по какому поводу их выступление, кто будет их зрителями, интересовало только место выступления. Вот и сегодня девушки познакомились с залом и импровизированной сценой. А познакомиться здесь было с чем. Кричащая роскошь бросалась в глаза даже при скромном освещении. Ещё она заметила, что публика будет немногочисленной, и не ошиблась. Действительно собрались люди, решающие крупные финансовые дела на грани вседозволенности. Перед выступлением Борис шепнул Ольге, что возможно на вечере будет всесильный Иосиф. Он попросил Ольгу быть с ним «повежливей», если он обратит на неё внимание. Она молча посмотрела Борису в глаза и ничего не сказала. Борис отошёл, а она подумала:
– Откуда, чёрт возьми, он всё знает?
– В одиннадцать часов, когда вечер был в разгаре, за столиком в углу появился Иосиф с тем толстогубым господином, что ранее домогался её. Ольга их заметила, они тоже. Полчаса спустя, Иосиф галантно пригласил Олю за их столик. Толстогубый господин, на сей раз, не шутил, а был всецело занят подсунутой ему кем-то черноглазой турчанкой. Иосиф был на редкость галантен и предупредителен. Он беспрерывно говорил, говорил и угощал её. Оля поискала глазами Бориса, но его нигде не было. И вообще, она заметила, стоило Иосифу появиться в зале, Борис резко изменил своё отношение к ней. Он даже стал избегать встреч с ней глазами. Женское самолюбие зацепило за живое, и она, чтобы досадить Борису, стала назло флиртовать с Иосифом. Когда и это не возымело действия, она разозлилась не на шутку и решила ему отомстить. Она уже больше не подглядывала за Борисом, а всецело была занята своими мыслями. Иосиф был доволен и уже не скрывал своих намерений. Часа в два ночи Ольга, разгорячённая заморскими напитками, была увлечена им в отдельные апартаменты. Она и глазом моргнуть не успела, как совершенно голая оказалась в объятиях Иосифа. Сопротивляться было бесполезно. Женский монолог в таких случаях и, вяло сопротивляющиеся руки, скорее разжигали желания, чем представляли какую-то опасность его намерениям. Ольга в третий раз покорилась судьбе. Одиннадцать дней, что они были в Турции, она провела в постели с Иосифом. Он был щедрее Бориса. На ней появились новые украшения, в том числе брошь с изумрудом. Естественно, девчонки заметили это.
– Оля, а ты делаешь успехи, – заметила Света.
– Я смотрю, и вы не теряетесь, – парировала Ольга.
Светка засмеялась.
– А вообще, Оля, с турками интересней, советую попробовать.
– Спасибо за совет, при случае воспользуюсь, – ответила, улыбнувшись, она.
В Москву девчата возвратились с покупками, в особенности нажимая на кожу, которая к тому времени была у нас в моде. Первая поездка за границу была для девчат «успешной». Устроители и руководители были довольны. Отношения Бориса с Олей были дружескими и деловыми. Оба делали вид, что ничего особенного не произошло. В Москве он, как всегда, скороговоркой произнёс:
– Оля, до свидания, возможно, я вечерком забегу.
Она неопределённо кивнула головой, что могло означать, как согласие, так и, до свидания. Зайдя в номер, она почувствовала сильнейшую усталость от нервного напряжения, в котором жила эти две недели. Ей не хотелось никого видеть или с кем-то общаться. Она приняла ванну, спустилась в бар, выпила чашечку кофе и снова вернулась в номер. Никто ей не звонил и не беспокоил. Борис зашёл к ней только утром и обмолвился, что для них, вероятнее всего, будет снят отдельный особняк. Борис посмотрел на часы и со словами:
– Черт возьми, я же опаздываю! – выбежал из номера.
Ольга решила сходить к девчатам. На месте оказалась только Алла, она ещё нежилась в постели
– Ольга, что так рано? Я ещё сплю.
– Вставай. Девять часов уже. Позавтракаем, посетим Богоявленский собор, а там видно будет
– Ты что, грехи собралась замаливать? Рановато. У нас их ещё маловато. Вот накопим, тогда заодно и отмолим, – сказала, улыбнувшись, Алла.
– Зря смеёшься, я давно мечтала туда сходить. Историческое место, говорят, там венчался А. С. Пушкин, пройдём по знаменитым ступеням.
– Можно, конечно, только вряд ли знаменитые ступени сохранились.
Уставшие и голодные девчата в гостиницу вернулись только вечером. Ольга никак не могла избавиться от волнующего своим таинством чувства посещения святых мест собора.  Человека, посетившего единожды этот собор, непременно потянет ещё раз сходить туда, совершенно не зависит, верующий ты или нет. Из задумчивости Ольгу вывел резкий телефонный звонок. Звонил Борис. Он сказал, чтобы завтра к десяти часам никуда не отлучались, больше ничего не счёл нужным объяснять, повесил трубку. Он пришёл только утром, мимоходом чмокнул её в щёчку и проговорил:
– Ну, как, готова? Вот и хорошо. Сейчас к девчатам забегу и поедем. Я договорился, порепетируете. Денька через три нам надо быть в одном месте.
Ничего больше не сказав, Борис вышел. После репетиции Ольга спросила Свету:
– Свет, ты не знаешь, куда это нас готовят?
– Понятия не имею. Да и какая нам разница, где два года кантоваться.
Девчата вернулись в гостиницу. Ольга включила телевизор, но сосредоточиться над смыслом передачи так и не смогла, выключила его и, не раздеваясь, легла на диван, задумалась. Она и не подозревала, что прелести «райской жизни» могут опуститься до простого скучного пребывания в стенах гостиницы и вихляний на импровизированной сцене.  Молодая, красивая девушка постоянно видела и ощущала на себе ждущие взгляды мужчин и завистливые женщин. Её внутренняя сущность требовала выхода. Она нервничала, не понимая, что же всё-таки с ней происходит.
Раздался телефонный звонок. Ольга сняла трубку и услышала знакомый голос Бориса:
– Ольга, здравствуй. Минут через двадцать мы к тебе заглянем.
– А кто, мы, если не секрет?
– Да какие от тебя могут быть секреты. Я, Абрам и с ним какой-то компаньон, иностранец.
На сей раз Ольга даже внутренне не возмутилась, не удивилась, а восприняла всё как должное. Гости нагрянули ровно в девять. Поздоровались, поочерёдно поцеловали ручку, и Абрам приветливо сказал:
– Принимай гостей хозяюшка и знакомься, это наш новый знакомый Хомито, наш компаньон и благодетель. И от него многое зависит, будет ли ваша командировка в страну восходящего солнца или нет.
Борис тем временем весьма сноровисто сервировал стол. Как выяснилось позже, японец сносно говорил по-русски. Застолье ничем не отличалось от предыдущих застолий с той лишь разницей, что на сей раз присутствовали Света с Аллой. Около 12 часов ночи Хомито, Света, Алла, Борис ушли, а Абрам остался у Ольги. Минут через двадцать Абраму позвонили по мобильному телефону, тогда они были далеко не у каждого, и он сказал:
– Оля, вопрос с вашей поездкой в Японию практически решён.
Абрам ушёл утром, оставив Ольге кое-что из «зелёных» на мелкие расходы, намекнув, что Хомито для них очень полезная личность. Она, конечно, понимала, что полезен Хомито не им, а лично ему.
Японию девчата посетили, посетили они и чужие постели. Хотимо оказался щедрее Абрама, а красивая жизнь всё глубже и глубже засасывала Ольгу в трясину. Понимала ли она это? Конечно, понимала, но гнала эти мысли, старательно обманывая себя. Прямо её никто к проституции не принуждал, а то, что создавали условия, которые способствовали этому, она не брала во внимание, полагая, что всё ещё вольна распоряжаться своей судьбой.
Второй год «райской жизни» Ольги приближался к концу. Сергей по-прежнему слал телеграммы, письма своей возлюбленной, порываясь приехать, но она, как могла, сдерживала его порывы. Вот и сегодня, по возвращении в Москву её ждали письма от мамы и Сергея. Почта приходила на адрес Марии Сергеевны. Мамино письмо Ольга прочитала дважды, даже прослезилась, а письма от Сергея уже не пробуждали прежних чувств и не затрагивали потаённых струн женской души. Если маме Оля написала ответ в тот же вечер, то Сергею писала в три приёма, буквально вымучивая слова. Да оно и понятно. Во – первых, прошло много времени после их последней встречи, во – вторых, она уже привыкла к совершенно другой столичной жизни, резко отличающейся от жизни в их тихом сибирском городке. Ольгу не один раз посещали мысли, оборвать связь с Сергеем, но что-то удерживало её от этого шага. Она прекрасно понимала, что Сергей искренне любит её и всегда можно опереться на его плечо. Двойственность чувств по отношению к Сергею угнетала её, но она уже ничего не могла поделать с собой.
В Москве Борис сказал, что после очередного мероприятия, они могут по своему усмотрению использовать двухнедельный отпуск. Ольга с волнением ожидала того дня, когда вновь удастся полной грудью вздохнуть такой родной, пропитанный газом и угольной пылью воздух шахтёрских терриконов.
И вот, этот день наступил. Она ещё с трапа самолёта заметила маму и Сергея. Мама стояла рядом с высоким Сергеем такая маленькая в своём сереньком пальтишке, что у Оли от нахлынувших чувств жалости к горлу подкатил комок, и слёзы сами собой полились из глаз. Мама и Серёжа тоже заметили Ольгу. Высокая, стройная, шикарно одетая женщина резко выделялась среди пассажиров. Год назад уезжала несмелая скромная девушка, а вернулась, уверенная в себе, красивая женщина. Но для мамы, конечно же, она оставалась маленькой девочкой, несмышлёнышем. Мама не замечала в дочке изменений ни во внешности, ни в одежде, ни в походке. Она обняла, поцеловала её в губы, и обе расплакались. Сергей стоял рядом с букетом цветов и не знал, что делать, целовать ли Олю или подать руку. Наконец он решился, и не смело поцеловал её в губы, забыв преподнести цветы. Стеснительность, чистота чувств Сергея тронули девушку, и прежнее чувство как будто проснулось в ней.
С получением багажа и транспортом в Новокузнецке особых проблем никогда не было. Не прошло и двух часов, как кондуктор автобуса объявила:
– Граждане, Прокопьевск, конечная остановка.
Непонятное чувство охватило Ольгу, когда она поднялась по ступеням родного дома. Чувство радости, трепета, волнения, встречи с чем-то знакомым, знакомым, что так дорого и, видимо, не забываемое в душе человека, проснулось в ней.
Кто хоть раз после долгой разлуки
Возвращался в родные края,
Всё родное, что с детства запомнил,
Валом вихря охватит тебя.
От переполнивших чувств у Ольги вновь навернулись слёзы. Она разделась и прошла в свою комнату. Всё оставалось на месте, как прежде. Она вспомнила их с Сергеем первую стеснительную физическую близость, так не похожую на последующие в «райской жизни». Она вздохнула и невольно прошептала:
– Всё это было в прошлом, и ничего не поделаешь.
И она права. Если для парня год жизни от 18 до 19 лет совсем ничего, то для девушки, которая стала женщиной, это уже срок и большое событие.
Через час пришёл с работы отец. Оля встретила его у порога. Они расцеловались, и дочь заметила на ресницах отца едва заметные искринки.
– Ну, покажись, покажись, – сказал с гордостью отец, заметив, как похорошела его дочь, – ты прямо совсем у нас красавицей стала.
– Папка, скажешь тоже, – зардевшись, ответила Оля.
– А где же Сергей?
– Его мама отправила в магазин за покупками. Сейчас придёт.
Минут через двадцать прибежали её любимые подружки Вероника и Галя. Обнялись, расцеловались и уединились в комнате. Обоим сторонам хотелось быстрее узнать о местных и столичных новостях.
– Как вы тут, девчонки, рассказывайте. Учитесь, работаете, дружите ли с кем из парней, не собираетесь ли замуж? Всё, всё рассказывайте.
– Оля, что может быть интересного в нашем захолустном шахтёрском городке. Я экзамены в институт провалила, сейчас учусь в нашем медицинском училище. Галка меня перещеголяла, она поступила в институт. Да что там всё о нас и о нас. Ты лучше о себе расскажи, – сказала Вероника, с завистью поглядывая на её украшения и одежду.
Оля поведала о своей столичной и заграничной жизни.
– Ой, Олька, как мы тебе завидуем. Не зря мы тебе советовали. Счастливая ты.
В комнату заглянул Сергей.
– Девчата, всё готово, просим к столу.
За рюмкой спиртного все наперебой хвалили и восхищались Олей, только отец молча поглядывал на дочь и сдержанно относился к её «успехам».
Короткие недели отпуска пролетели как одно мгновение, пора было собираться в дорогу. Сергей уже заканчивал четвёртыё курс института и всё настойчивей и настойчивей уговаривал связать их судьбы. Оля на эту тему пошепталась с мамой, которая одобрила её выбор, а про папу и говорить нечего, Сергей давно ему нравился. На семейном совете решили сыграть свадьбу через год. В Москву Оля улетала в приподнятом настроении, будущее рисовалось ей в самом благоприятном свете.
В Москве её ожидали новости, неожиданно не вернулась Света. По слухам, ей кто-то из местных бандюков попортил лицо по причине отказа во взаимности. Для девчат было снято частное жильё. Вместо Светы появилась новая, довольно смазливая девчонка, но не из числа неудачниц-красавиц, а бывшая на подпевках у какого-то певца и выставленная им из группы поддержки. Звали её Марина.
Время неумолимо шло вперёд. Девчата разъезжали, выступали, никто не принуждал, не насиловал, но с «полезными» людьми девчата провести время не отказывались. Были довольны и они, и устроители. У девушек появились лишние деньги, а вместе с ними и дорогая жизнь. Им по-прежнему казалось, что они вольны в своих действиях, но это далеко не так. Мягкие намёки, соответствующие условия и жажда жить красиво делали своё дело. Девушки уже не могли довольствоваться малым. Жизнь в столице и за границей дорогая, а причёски, маникюры, педикюры, одежда, питание требовали расходов, а на их скромный оклад, разве что только можно голубей прокормить, как любила выражаться Света. Они не понимали, что такая жизнь просто так не списывается, это не черновик, который можно переписать заново. Скорее это сродни алкоголизму или наркотикам: сегодня только попробовал, а завтра уже потянет.
Между тем срок контракта заканчивался, нужно было что-то решать. Ольга для себя твёрдо решила, контракта не продлять и уехать домой. Вечером заглянул к нёй Борис. Он чмокнул её в щёчку.
– Оля, ты окончательно решила нас покинуть? А то у меня к тебе есть заманчивое предложение.
– Я не хочу даже обсуждать эту тему. Новый контракт я у Аллы видела, это мне не подходит.
– Ну, хорошо, я дам тебе два телефона. Если надумаешь, в течение года звони, откликнусь на твой зов, предложение моё остаётся в силе. И помни, конфиденциальность нашего предприятия у тебя не должна вызывать сомнения. При желании у твоих ног будут очень и очень влиятельные люди, - сказал Борис и, не попрощавшись, вышел. 
Борис прекрасно разбирался в психологии людей и был уверен, что Ольга обязательно вернётся. Через три дня после этого разговора Ольга вновь ступила на сибирскую землю. Снова её встречали с цветами и поцелуями. Сергей прямо весь светился. Мама вновь не могла сдержать слёз, что дочка вернулась домой, теперь уже совсем. Отец сопел и во всём его облике чувствовалось удовлетворение. Снова застолье, встречи с девчатами, и наконец, Оля осталась наедине с Сергеем.
– Оля, – начал Сергей, – я тебя люблю, до защиты проекта осталось три месяца, давай подадим заявление в загс. С работой у меня никаких проблем не будет, меня берут горным мастером и обещали уладить дела с жильём, если обзаведусь семьёй. Как ты на это смотришь?
– Серёжа, давай с тобой так решим. Ты спокойно защищай диплом, устраивайся на работу, а потом вернёмся к этому разговору, а заодно и подумаем о моём образовании. У тебя высшее образование, а я неуч.
– Оля, ты же способная, можно учиться и заочно.
– Вот мы с тобой это и обсудим, – сказала она, поцеловав Сергея в губы.
С доводами Оли Сергей вынужден был согласиться. Прошёл месяц. Мать вплотную подсела к дочери и мягко спросила:
– Дочка, скажи, что вы с Сергеем решили? И что ты собираешься делать, учиться или работать?
– Мам, мне хочется учиться на дневном отделении, как Галка
– Мы с отцом обсуждали эту тему и были бы рады, но ты должна учесть, что Сергей на пять лет старше тебя и ему пора жениться.
Мам, одно другому не мешает.
Вечером, за ужином отец ещё раз вернулся к вопросу о будущем дочери.
– Дочка, мы с матерью посоветовались и очень рады, что ты приняла решение продолжить учёбу, ну, а с Серёжей, мы думаем, вы решите проблему сами. Мы согласимся на любое ваше обоюдное решение.
Ольга решила сдавать экзамены в педагогический институт. До экзаменов оставалось два месяца, срок вполне достаточный для подготовленного человека, но годы праздной жизни наложили свой отпечаток на её отношение к делу. Подготовка к экзаменам требовала усидчивого упорства, чего явно ей не хватало. На экзаменах она провалилась. Домой вернулась вся в слезах. Сергей, как мог, успокаивал её, повторял, что можно учиться и на вечернем отделении, но это только ещё больше расстраивало её. Сергей к тому времени успешно защитил дипломный проект, и ему была предложена перспективная работа. Он уже строил планы будущей семейной жизни. Ольгу он очень любил, и многое был готов для неё сделать. Провал на экзаменах сильно сказался на душевном состоянии Ольги. Она чувствовала себя никчемной и опустошённой. Ей не хотелось никого видеть, ни с кем не хотелось разговаривать. Настойчивость Сергея её стала раздражать. Мысль работать, как все, каждый день, от сих до сих, её просто ужасала. Ольгу всё чаще и чаще посещала мысль о московском телефоне. Она неоднократно пыталась позвонить, но всякий раз внутренний голос благоразумья останавливал её, говоря:
– Что ты делаешь? Ведь это же омут.
Другой голос нашёптывал:
– На кой чёрт тебе работа, забота, дети, проблемы. Ты молодая, красивая, всё это подождёт, поживи для себя.
Она боролась между этими двумя чувствами, не пытаясь даже посоветоваться с мамой, а зря. Официальное предложение Сергея о замужестве мысленно она отвергла. Ольга сделала выбор. Позвонила и услышала знакомый голос:
– Алло, я слушаю.
– Борис, это я, Ольга. Если ваше предложение остаётся в силе, я согласна
– Оля, это прекрасно. Ты позвонила вовремя. Ещё бы недельку, другую и было поздно. Ты, когда собираешься приехать. Я постараюсь тебя встретить и устроить с жильём.
– Двадцать шестого прилетаю в Домодедово, рейс 211.
– Хорошо, договорились, до встречи.
Вечером Оля осторожно стала подготавливать родителей к предстоящему отъезду:
– Мама, папа, экзамен в институт я провалила, выходить замуж мне пока не хочется, а в Москве мне предложили хорошую работу ещё на два года. С Сергеем мы на эту тему уже говорили. За эти два года он основательно, как инженер, встанет на ноги, вот тогда мы и свяжем свои судьбу семейными узами. Друг друга мы любим, да и возраст для женитьбы будет самый подходящий: мне двадцать два, ему двадцать семь. Сергей с моими доводами согласился.
Дочка, а что всё-таки за работу тебе предложили, – спросила с тревогой в голосе мать.
Мама, как бы тебе это проще объяснить. Ты видела по телевизору, что каждый певец имеет на сцене группу поддержки, которые танцуют в такт музыки. Вот примерно такая работа мне предстоит на ближайшие два года.
– Дочка, да разве это специальность.
– Мама, ведь не на вечность же я поеду, а всего на два года, хочется поездить, повеселиться, посмотреть.
– Ох, – вздохнула мать, – смотри, дочка, не потеряй голову.
– Мама, что ты беспокоишься, я же не потеряла голову за эти два года, не потеряю и сейчас.
– Голову, может быть, ты и не потеряешь, но что приобретёшь от вихляний на сцене. – Специальности у тебя никакой нет, учиться будет уже поздно, – насупившись, добавил отец.
– Папа, учиться никогда не поздно. Мы с Сергеем договорились, что после замужества я буду учиться заочно.
– Договорилась она с Сергеем, мать, а то по глазам его не видно, какой ценой ему досталась её договорённость. Парень любит её, вот она и вьёт из него верёвки. Не одобряю я, дочь, твоего решения, не серьёзно это. Выходи-ка ты замуж, да и живи, как все люди.
Ольга расплакалась и в слезах ушла в свою комнату.
– Ну, что ты, что ты, отец, пусть себе едет, ведь ничего же с ней не случилось за эти два года. Девчонка ещё молодая, пусть посмотрит жизнь, замуж всегда успеет. Ты же сам женился в двадцать восемь лет.
– Поступайте, как хотите, – махнул рукой отец и ушёл на кухню.
Вновь недолгие сборы, прощание в аэропорту, последние напутствия, и Ольга уже наблюдает в иллюминатор знакомую с детства природу Сибири. В аэропорту Ольгу встретила Алла.
– Алла, рассказывай, чем занимаетесь, где живёте, какие новости?
– Да, собственно, и рассказывать-то не о чём. Выезжать, никуда не выезжали, кантуемся здесь. Сначала жили в гостинице, а сейчас нам сняли довольно приличное жильё и недалеко от центра, сейчас мы едем туда. Борис сказал, что вечерком заглянет.
– Алла, а копии контрактов у вас есть.
– Да, да, конечно, но читать там практически нечего, одни обязанности с толстым намёком. Да чёрт с ним, с контрактом, ещё два года перекантуемся, не задумывайся ты, живём, не жалуемся, вкалывать не приходится.
Новое жилище Ольге понравилось. С гостиницей не сравнить, где все и всё на виду. Ольга рассортировала свои вещи, приняла душ и легла с дороги отдохнуть. Через час пришла Марина и сходу:
– Ой, Оля, здравствуй! Опять мы все вместе. Втроём мы не пропадём. Ты молодец, что вернулась. Давайте пить чай. Рассказывай свои сибирские новости. Надеюсь, замуж не выскочила?
– Нет, нет, этот вопрос мы с Сергеем отложили на два года.
– И правильно, а я со своим парнем окончательно разругалась. С нашими мордашками мы всегда успеем надеть хомут на голову. Пока молодые надо от жизни брать всё.
В восьмом часу вечера пришёл Борис.
– Оля, здравствуй, – весело поприветствовал он, обнимая и целуя её в щёчку. Надеюсь, ты уже освоилась. Есть ли ко мне какие вопросы?
– Да какие могут быть вопросы, я уже вошла в курс дела. Контракт изучила и ничего не поняла.
– А здесь и понимать ничего не надо. Живи, отдыхай, радуйся, а думать за вас буду я. Через три дня будем выступать на одном мероприятии, вы должны немного поработать с одним артистом. Вот и все ваши проблемы.
Борис между делом шепнул Оле, что у него есть для неё особое предложение. Завтра надо будет ему встретиться с одним очень полезным человеком, потребуется её помощь.
– А в чём она заключается?
– Завтра утром я загляну, мы обговорим детали, а сейчас надо выяснить, не сорвалась ли договорённость о встрече.
Борис ушёл, и Марина вновь вернулась к разговору о трёхмесячной жизни Оли в Сибири.
– Чуть, девчата, я не вышла замуж, настаивали на этом не только Сергей, но и родители, кое-как уговорила Сергея отложить этот вопрос ещё на два года. Сдавала экзамены в педагогический институт, провалилась. От злости и тоски не знала, куда себя деть, вот и оказалась опять здесь.
– Это ты правильно сделала, что сдавала экзамены в педагогический институт, – улыбнувшись, пошутила Алла, – будет, что детишкам рассказать.
– Зря смеёшься, всё равно я буду учиться на заочном отделении.
– Я и не сомневаюсь. Вот с завтрашнего дня и начинай, Борис тебя проконсультирует.
– Хватит вам, давайте лучше чай пить, – примирительно добавила Алла.
Утром пришёл Борис и продолжил ранее начатый разговор:
– Оля с кем нужно я переговорил, на завтра у нас намечается простенькое мероприятие.
– И в чём оно заключается это простенькое мероприятие?
– Завтра два «больших» господина будут вести важные переговоры, это очень крупная финансовая сделка. Твоя задача просто два раза пройти мимо, но так, чтобы на тебя с заинтересованностью обратили внимание эти господа.
– А далее?
– Далее по обстоятельствам, но я думаю, на сей раз обстоятельств не потребуется.
– Всё это, конечно, не бесплатно, а если с обстоятельствами, то соответственно. Согласна?
Вполне понятный возмутительный дальнейший диалог «хозяина» и Ольги опустим, а деловой продолжим:
– Мне необходимо подумать, – всё ещё не успокоившись, произнесла она:
– Думать, Оля, у нас нет времени. Либо да, либо нет, если откажешься, то, сама понимаешь, с радостью согласятся другие и расходов меньше. Я ведь для тебя стараюсь.
– Хорошо, я согласна.
– Договорились. Только, пожалуйста, постарайся с одеждой, чтобы взгляд мужчин как магнитом притягивали твои прелести.
– Постараюсь не разочаровать твоих «козлов», – со злой усмешкой сказала Ольга.
– Я был уверен, что мы поймём, друг друга, – сказал Борис, погладив её округлый задок
Борис ушёл, а Ольга, в который уже раз, задумалась о последствиях своих действий, но на этот раз она не услышала своего внутреннего протеста, как два с лишним года назад. Борис рассчитал всё правильно, проведя психологическую атаку. Она вернулась по собственной воле и потому чувствовала себя зависимой и обязанной Борису. Борис был доволен, что без особых проблем удалось «обломать» самую красивую и строптивую девушку в своих целях.  Остался последний акт операции приручения очередной кандидатки в современные куртизанки. Операция прошла успешно. Сияющий Борис радостно приветствовал Ольгу и сказал:
– Оля, ты не представляешь, как удачно Михаил Борисович провёл переговоры, это твоя заслуга. Михаил Борисович презентует тебе небольшой подарок, – при этом Борис положил на стол небольшую коробочку и конверт.
Это был тот самый Михаил, который обещал позвонить и сдержал своё слово, но в другом амплуа.
В ушах Ольги засверкали дорогие серёжки. По этому поводу Борис произнёс дежурный комплимент и предложил выпить по бокалу шампанского за успех проведённой операции. Ольга, улыбнувшись, пожала плечами, но от бокала шампанского не отказалась. Борис предложил выпить до дна. Для Ольги эти слова прозвучали, как «ко дну». После второго бокала Борис неожиданно спросил:
– Оля, тебе не надоело вертеть задом перед гостями, изображая артистку?
– Честно говоря, надоело, но надо же жить, пить, есть, отдыхать.
– Ладно, что-то придумаем, положись на меня, - сказал Борис, целуя её в висок.
Борис ушёл утром. Ольга открыла конверт от Михаила Борисовича, там был её гонорар. Она горько улыбнулась и вслух произнесла:
– Ну, вот и счёт открыт, а я боялась.
– С этой минуты она подчинила свою волю воле другого человека. Она уже не участвовала в шоу под названием «показать себя и тело», а играла роль теневой дорогой проститутки. У Ольги было отдельное приличноё жильё. В её постели побывали очень, очень состоятельные и облачённые большой властью дяди, и это было за семью печатями для простого обывателя. Разумеется, этого не знали и не могли знать ни Сергей, ни родители. Ольга часто навещала Марию Петровну, иногда оставалась ночевать. Регулярно писала и звонила домой. Однажды Сергей навестил свою Олю в Москве. Он всё также преданно смотрел в её глаза и терпеливо ждал той минуты, когда он назовёт её своей женой. Так незаметно пролетел ещё год. Оля засобиралась «в очередной отпуск». Дома всё повторилось от начала и до конца, с той лишь разницей, что от беззаботного щебетания подруг не осталось и следа. У всех были свои дела, заботы, планы, стремления. И что странно, почему-то никто из девчат не завидовал её нарядам, украшениям и беззаботному времяпрепровождению. Женщины, в отличие от мужчин, интуитивно чувствуют в другой женщине, чем именно она зарабатывает на жизнь. Ольга не могла не почувствовать холодок отношений к себе со стороны её подруг, она разозлилась.
– Подумаешь, «обабились» здесь, в этой шахтёрской дыре и ни черта ничего в жизни не видели, – зло прошептала она, – даже в Москве ни разу не были. Конечно, ни Сергей, ни родители не догадывались о мыслях и настроении Ольги. Любовь и радость застилали глаза. Две недели отпуска пролетели быстро, и она засобиралась в обратный путь. На сей раз, она уезжала без щемящего чувства прощания с родителями, родным городом и Серёжей. Больше того, к концу отпуска она почувствовала в себе какое-то странное чувство неудовлетворённости, внутренняя сущность организма требовала удовлетворения. Многие ошибочно думают, что проститутка руководствуется только заработком, продавая тело, не испытывая удовольствия. Ничего подобного, женская проституция, это как алкоголизм, наркомания. Организм требует удовлетворения. Ольга, конечно, этого пока не знала, но первый свисток уже просвистел.
– В Москве Ольгу никто не встречал, да она никого и не просила об этом. Как всегда, Ольга с дороги приняла душ и легла отдохнуть. Мысли наскакивали одна на другую. Некоторое отчуждение бывших подружек в Сибири встревожило её. Всем своим природным женским инстинктом она чувствовала, что где-то они правы, их суета повседневного быта, заботы о муже, детях, их благополучие явились для неё чем-то новым. Однако её и пугала даже сама мысль, какие усилия надо приложить, чтобы создать этот уют. Всё это для неё стало в проблесках доходить, но она по-прежнему успокаивала себя мыслью, что всё это ещё успеется, надо пожить для себя.
– Однако жизнь для себя за последнее время начала давать сбои. Если раньше ей приходилось встречаться с людьми степенными, облачёнными властью и боявшимися огласки, то за последнее время контингент резко изменился. Люди наглые, жадные, нахрапистые, которые в постели с ней не церемонились, принимая её за оплаченную вещь. Называли они себя «новые русские». Она понимала, что если так дальше дело пойдёт, то и до бандюков можно добраться. Это настораживало и пугало. Она уже давно поняла, что Борис далеко не фигура первой величины в этой широкой сети поставок на заказ молодых красивых тел для удовлетворение прихотей состоятельных людей. Бизнес есть бизнес. Ольга глубоко вздохнула и вслух решительно произнесла:
– Всё, последний год, с этим делом кончаю.
– Вечером позвонил Борис и договорился о встрече. Много было встреч с Борисом в этом году, и она добровольно выполняла возложенные на неё обязанности, вспоминая, и Сергея, и родителей. Она часто звонила и писала, обещая по окончании контракта, вернуться домой совсем.
– Слово своё она сдержала. С Сергеем они расписались и стали жить у его родителей, и Ольга окончила курсы секретаря машинистки. С трудоустройством проблем не было. Не секрет, что любой начальник в большинстве своём желает иметь красивую секретаршу с тайной надеждой взаимности интимных отношений. Сергея повысили в должности, теперь он уже не просто мастер, а начальник участка. Правда, каждую смену также приходилось спускаться в шахту и наравне со всеми вдыхать угольную пыль, но был и большой плюс, ему обещали решить вопрос с жильём. Это радовало, в семье ожидали появления нового члена семьи. Семейные люди знают, что первый год жизни молодых людей протекает не так гладко и безоблачно, как может показаться. Идёт сложный процесс «притирки» друг к другу. На первом году жизни молодые люди в конфликтных ситуациях очень ранимые и не уступчивые, и правильно делают девушки, что в этот момент применяют своё главное оружие, слёзы, это на первом году жизни «выстреливает» без промаха. Слава Богу, у Сергея с Олей первый год жизни миновал, «притирка» друг к другу прошла без особых проблем. Родители Сергея выделили молодым большую комнату и предоставили полную свободу действий, не поучая, а наставляя их на путь истинный. На работе у Сергея дела шли хорошо, участок работал без аварий и срывов, дома уют и покой. С беременностью Ольги радости родителей и Сергея не было предела. Все гадали, кто же будет, мальчик или девочка? И, вдруг, бах! Ольгу срочно увозят в больницу. Выкидыш. Молодые забеспокоились. Повторная беременность. Снова выкидыш. Лечение, сохранение, ничего не помогает. Как известно, совместные дети скрепляют семейные узы, а их отсутствие создают дополнительные проблемы и трения во взаимоотношениях супругов. Не стали исключением в этом плане и наши герои, не без помощи, конечно, доброжелателей. Сергею шепнули, что его супружица не ровно дышит к своему начальнику. Было ли, не было ли, но «трещина» в их взаимоотношениях стала расширяться, расширяться, и они развелись. Через некоторое время неожиданно для всех Оля уволилась с работы. Поговаривали, что жена начальника настояла на её увольнении. Дома, за обеденным столом отец осторожно спросил:
–Дочка, что ты собираешься делать?
– Пап, не нравится мне эта работа. Мне бы хотелось пойти на курсы английского языка, а потом устроиться на работу в какую-нибудь серьёзную фирму, а на этой шахте одна серость.
– На курсы ты могла бы устроиться, не прерывая работы. А потом, где это ты видела в нашем городе серьёзную фирму?
– Пап, не обязательно в нашем городе, можно поехать и в Кемерово, и в Новокузнецк, да мало ли куда.
– Как же, везде тебя ждут, сейчас на хорошую работу устроиться не так-то просто.
– Дочка, вот опять ты куда-то засобиралась, для нас опять забота, – сказала с тревогой в голосе мать.
– Мам, ну какие заботы, что я маленькая?
Как женщина, мать понимала состояние дочери, и они ни один раз с отцом обсуждали этот вопрос, сильно переживая разрыв Ольги с Сергеем. Основной причиной разрыва они считали отсутствие детей и были в этом правы.
– Хорошо, дочка, ты поживи, подумай, хочешь на курсы, иди. Мы с отцом на всё согласны.
К тому времени ей «стукнуло» 26 лет. Семьи не получилось, с образованием тоже, и она чувствовала такую пустоту, такую душевную тоску, что и сама не знала, что ей делать. Отсутствие основной работы только усугубляло депрессию. Её всё чаще и чаще навещала навязчивая мысль позвонить в Москву и попытаться установить контакт. Конечно, ей хотелось, как-то иным образом устроить свою жизнь, чем прежде, но кто её здесь, да и там ждёт с хорошим предложением. Она понимала, что ей уже не 18 лет. Если в Москве для неё, и найдётся работа, то выбор будет не широк.
Прошёл ещё месяц. Оля наконец-то стала посещать курсы английского языка, но дело с языком продвигалось туго. За 8 лет она многое успела забыть. В личном плане она не была обделена вниманием мужчин, но это не радовало, а скорее наоборот. Это внимание не приносило ей ни денег, ни положения. Её всё более и более будоражила мысль о прежней, беззаботной жизни в Москве. За последнее время она стала много курить и, что самое страшное, по вечерам втайне от всех стала понемногу выпивать. Это успокаивало, расслабляло, и уже всё рисовалось не в таких мрачных красках. Однажды она не выдержала и набрала один, затем другой московские телефоны, никто не ответил. Через неделю Оля снова позвонила и услышала незнакомый мужской голос:
– Да, слушаю.
– Простите, не могли бы вы позвать к телефону Козак Бориса?
– Да, я знаю такого, но он сейчас в нашей фирме не работает. А какой у вас вопрос и откуда вы звоните?
– Звоню из одного сибирского города. Понимаете, в своё время я участвовала в конкурсе красоты, потом заключала контракт с его фирмой.
– Ну, фирма, положим, не его. А когда это было?
Оля назвала дату последнего контакта с Борисом. На том конце провода произошла затянувшиеся пауза, затем она услышала всё тот же голос:
    - Если я все правильно понял, вы хотели бы продолжить с нами связь. Но для этого вам необходимо приехать, хотя ничего конкретного мы вам обещать не можем. У вас есть, где остановиться в Москве?
– Да, конечно.
– Хорошо, в Москве позвоните нам и скажите, что о предварительной встрече вы договаривались. Вас поймут. Позвонить надо будет до первого числа.
Незнакомец назвал номер телефона и, не говоря ни слова, повесил трубку. Оля задумалась. До первого числа оставалось 20 дней. За это время необходимо подготовить родителей и обосновать свой отъезд. Вечером она начала словесную разведку.
– Мама, надоело мне сидеть без дела, мне хочется устроиться работать где-то ближе к центру, например, в Кемерово, Новосибирске, а ещё лучше в Москве. Как ты на это смотришь?
– Дочка, мы понимаем тебя, но ведь и нам без тебя будет скучно, одна ты у нас.
Что ты, мам, я же буду звонить, писать, приезжать. Мам, поговори с папой.
– Ладно, поговорю, – сказала мать и тяжело вздохнула.
Поговорила. Отец долго молчал, потом сказал:
– Дочка, ты не маленькая, удерживать тебя силой мы тебя не можем, как решишь, так и будет.
Обрадованная дочь расцеловала родителей.
– Папа, мама, за меня не беспокойтесь. Я к вам часто буду ездить, а если снова выйду замуж, то с мужем обязательно переберёмся сюда, уже навсегда.
Если бы она знала тогда, что ждёт её впереди.
– Куда же ты решила ехать? В Москву? – спросил отец.
– Не знаю, попробую позвонить девчонкам. А там видно будет,
Прошла ещё неделя.
– Мам, я звонила девчонкам в Москву. Они приглашают приехать и похлопотать о моём трудоустройстве. Ты позвони Марии Петровне, я у неё на время остановлюсь. А если в Москве ничего с работой не получится, то я тогда окончательно вернусь домой, устроюсь работать, а там, куда кривая выведет.
– Хорошо, я позвоню.
Через неделю Ольга уехала. В Москве Мария Петровна встретила её как родную дочь. Ольга отдохнула с дороги и набрала нужный номер телефона. Приятный женский голос ответил:
– Да, да, я слушаю.
Оля назвала себя и сказала всё, что нужно. Продолжительная пауза. Затем всё тот же женский голос:
– Вам необходимо будет завтра к 11 часам подойти по адресу.
Девушка назвала адрес и добавила:
– Прошу вас не опаздывать.
Ровно в 11 часов Оля пришла по указанному адресу. Её встретил мужчина лет 40-45 с усами, а-ля, Олейников. Мужчина оценивающе посмотрел на её фигуру и удовлетворённо сказал:
– Я слушаю вас.
Оля попыталась рассказать всё о себе. Незнакомец бесцеремонно перебил её:
– Можете не рассказывать. В общих чертах нам это известно. Лучше скажите. Вы были замужем?
– Да. Сейчас мы в законном разводе. Детей у меня нет. Родные живут в Сибири.
– Хорошо. Прежний характер работы вас устроит?
– Да, но хотелось бы кое-что конкретизировать.
О, за этим дело не станет. Завтра к 14 часам вы сможете сюда подойти?
– Да, конечно.
– Вот и хорошо. Приходите. Поговорим конкретно. А сейчас пройдите с нашей сотрудницей в отдельную комнату, она вам всё объяснит, – сказал мужчина и вышел.
Открылась боковая дверь и женщина пригласила Ольгу пройти с ней. Женщина осмотрела её в деталях, улыбнулась и сказала:
– За собственный успех можешь не беспокоиться, хотя и возраст у тебя, милочка, запредельный
– На другой день был заключён фиктивный контракт сроком на год с возможностью дальнейшего пролонгирования. Ольгу несколько удивил срок контракта, но она и сама догадывалась, что красоток в их распоряжении вполне достаточно и более молодых. Это она быстро ощутила и с практической точки зрения, ибо работать ей теперь приходилось с контингентом весьма далёким от интеллигентности. Её уже использовали как даму по вызову, правда, пока ещё не к простым смертным, но рангом ниже, чем прежде. За короткий срок работы в новом амплуа она побывала в таких ситуациях, которые и не снились куртизанкам прошлого. Жизнь проститутки в известные времена накопления капитала, воровства и коррупции порой превращалась в сплошной кошмар. Не избежала этого и наша героиня. Однажды ей пришлось выступать в роли свидетельницы, связанной с убийством какого-то типа. Причём, шлёпнули его прямо в постели. Остаётся только удивляться, почему человек в маске не убил её, убил же он охранника в соседней комнате. Её долго допрашивали на предмет соучастия в убийстве. А что она могла знать? Да ничего. Она даже не слышала шагов убийцы, а только почувствовала, как вздрогнуло тело клиента, услышала два приглушённых хлопка, и всё стихло. Она подняла голову и с ужасом увидела что-то чёрное в маске с направленной в её сторону рукой с пистолетом. От испуга она закрыла голову одеялом, боясь пошевелиться. Сколько она лежала в таком состоянии, не помнит. Помнит только, что стало тихо, тихо. Она медленно выглянула из-под одеяла. Никого нет. Вставать с постели она боялась, но когда до неё дошло, что клиент мёртв, она с испугом вскочила с постели и голая выбежала в соседнюю комнату. В кресле, опрокинувшись навзничь, лежал мёртвый охранник. Дрожащими руками она кое-как оделась, достала из сумочки мобильный телефон и вызвала милицию. Допрашивали её разные люди, но она ничего вразумительного следователям сказать не могла. Специалисты быстро разобрались, что соучастие её в убийстве отсутствует, а каких-то примет о внешности убийцы от неё не добьёшься, видимо, испуг был настолько сильным, что память напрочь «отшибло». Ей повезло, похоже, убийца умышленно оставил её в живых, чтобы на первых порах направить следствие по ложному пути. Частично ему это удалось. Больше Ольгу на допрос не вызывали, но потрясение было настолько сильным, что ей требовалась эмоциональная встряска. Ей предложили двухнедельный отпуск, и она решила съездить к морю. Отдохнуть Ольга поехала с новой подружкой по ремеслу Катариной. И сейчас, лёжа на диване, ожидала звонка от неё. Наконец зазвонил телефон, она сняла трубку и услышала весёлый голос Катарины:
– К отъезду всё собрала?
– Собрала, а я особо много вещей с собой брать не собираюсь.
А нам и не надо много. Мы всё больше голышом упражняемся, – вновь со смехом добавила Катарина.
В свои девятнадцать лет она уже была опытной проституткой. В отличие от синеглазой Ольги, Катарина была жгучей брюнеткой с большими притягательно-неотразимыми тёмными глазами, красивой фигурой, и правильной формы овалом лица. Когда они шли вместе, шокирующий контраст был настолько сильным, что мужчины невольно раскрывали рты от притягательной силы необъяснимой энергии физического влечения, чему, конечно, способствовали и макияж, и красивая одежда наших героев
– Хватит смеяться, ты лучше скажи, всё ли ты с поездкой оформила.
– Всё, всё, не беспокойся. Завтра в десять я за тобой заеду. Все документы, билеты оформлены. Укладывай своё барахло и не забудь про деньги. Всё, жди.
К месту отдыха девчата добрались без приключений, устроились в приличном двухместном номере, и Катарина, плюхнувшись на диван, весело выдала:
– А говорят, что ночные «бабочки» не ходят в отпуск, вот мы и разрешили извечный спор.
– Всё шутишь, давай лучше отдохнём с дороги и сходим на разведку.
– Ты лучше выгляни в окно. Здесь и без разведки всё ясно. Вон на песочке, какие «кабаны» лежат, и деньжата им давят карманы.
– Ну их к чёрту! Ты как хочешь, а я действительно буду отдыхать.
Просто отдыхать ни у Ольги, ни у Катарины не получилось. Такой «товар» не мог остаться не востребованным, но и не обошлось без приключений. Товарищество местных проституток наставили их на путь истинный, основательно помяв им бока и предупредив, если не уймут свою прыть, то попортят им «фотографии». Угроза весьма и весьма существенная для жриц древней профессии. Последние дни отпуска наши герои вели себя достойно и без приключений вернулись в Москву. Ольга навестила Марию Петровну и позвонила от неё домой. К телефону подошла мама:
– Мама, здравствуй. Я звоню от Марии Петровны. Она мне сказала, что ты звонила и беспокоилась обо мне. Мама, за меня не беспокойся у меня всё хорошо. Я только что вернулась из гастролей по Греции, соврала Ольга. Ты не представляешь, как там красиво. Мама, я вам купила подарки, если месяца через три отпустят в отпуск, привезу. Уверена, вам понравятся.
– Дочка, ждём тебя с нетерпением, мы уже скучаем, ведь ты одна у нас. Жаль папа на работе. Мы рады за тебя, что у тебя всё хорошо. До свидания, чаще нам звони.
– Мама, целую вас с папой, до свидания, не скучайте и за меня не беспокойтесь, если удастся, то месяца через три постараюсь вас навестить, – повторила во второй раз Оля и положила трубку.
–Поездку домой пришлось отложить. Внеочередной отпуск, проведённый на отдыхе, необходимо было отрабатывать по полной программе. Ей вновь не повезло. Это только в кино бандитские разборки показывают либо между кланами, либо между правоохранительными органами и криминалом, а внутри кланов тишь да гладь. На самом деле далеко не так. Однажды ей пришлось поработать за двоих, и можно было собираться домой. Как вдруг, на верхних этажах особняка раздался шум, ругань и несколько приглушённых хлопков. Результат. Двое раненых. Самое странное, один из раненых оказался работником правоохранительных органов. Вновь нервотрёпка, допросы и неприятности. Со стороны хозяев Ольга почувствовала холодок к своей особе. Её вина, не её вина, это никого не интересовало. Главное, выползало наружу то, что должно было быть скрытым от огласки. Ольга нервничала, много курила и самое страшное, стала привыкать к наркотикам, чего сохранить втайне ещё никому не удавалось. Не осталось это незамеченным и для хозяев. Контракт заканчивался, а о дальнейшем сотрудничестве с ней никто не заговаривал, просто просили позвонить позже. Так она оказалась не удел и без крыши над головой в прямом и переносном смысле слова. Правда, деньжата были. Поразмыслив, Оля решила поехать домой, отдохнуть, оглядеться и принять решение о дальнейшей деятельности. Она позвонила Катарине.
– Като, здравствуй, сегодня я улетаю в свою Сибирь. Как у тебя со временем?
– В какое время твой рейс?
– В ноль пятнадцать из Домодедово.
– Оля, к сожалению, проводить не смогу, у меня тоже внеплановый срочный «полёт» на всю ночь. Я сейчас к тебе приеду, немного поболтаем на прощание
– Приезжай, жду.
На прощание девчата расцеловались, по-женски всплакнули, и Катарина сказала:
– Оля, по-дружески тебе говорю. Ты с наркотиками завязывай, это же пропасть, пропадёшь.
– Всё, Като, беру себя в руки. Я и сама чувствую, что «гребу» не туда.
Ещё раз подруги обнялись, обещали друг другу звонить и вообще поддерживать связь. Катарина уехала, а Оля стала собирать вещи. Последний раз позвонила своему подставному хозяину, попрощалась, обещая звонить, и уехала в аэропорт. При регистрации билета она почувствовала на себе чей-то взгляд. Оглянулась. В конце очереди с дипломатом в руках стоял высокий статный мужчина лет тридцати пяти. Их взгляды встретились. Сколько их похотливо-призывных взглядов в её жизни было, на которые она умела ответить профессионально в зависимости от обстановки и обстоятельств. То же самое она хотела продемонстрировать и на сей раз, но неожиданно профессионализм её возможностей споткнулся о такой взгляд, от которого у неё побежали мурашки по коже. Этот взгляд излучал такую силу и уверенность в себе, что опытная проститутка растерянно захлопала ресницами, смешалась и отвернулась. Она и не предполагала, что ещё способна на такое чувство. Ольга невольно стала следить за незнакомцем, испытывая неодолимое желание вновь встретиться с этим взглядом. Минут через двадцать объявили посадку. Места незнакомца и её оказались рядом. Ольгу трясло как в лихорадке. Что это? Судьба, проведение или ничего не значащая встреча? С большим трудом ей удалось совладать с собой. Дальняя дорога вообще быстро сближает людей, а заинтересованных друг другом тем более. Первым заговорил незнакомец:
– Простите, лететь нам долго, так или иначе придётся общаться, давайте познакомимся. Меня зовут Олег.
– Меня Оля.
– Вы знаете, у меня создалось впечатление, что я вас где-то раньше видел. Вы из Новокузнецка?
– Нет, я из Прокопьевска, но в Новокузнецке приходилось часто бывать. Не исключено, мы могли где-то бегло встречаться.
– Я в Москву ездил по служебным делам. А вас, если не секрет, каким ветром занесло в столицу?
– Секрета никакого нет. Я ездила просто погостить к тётке, так что дел у меня в Москве никаких не было.
– Получается, что мы с вами земляки и к тому же соседи. Я коренной житель Новокузнецка, здесь учился, здесь окончил институт, а сейчас работаю инженером на кузнецком металлургическом комбинате. А вы работаете или учитесь?
– В своё время я экзамены в институт провалила, окончила курсы английского языка, секретаря машинистки и работаю в этой должности в управлении шахты. Сейчас в отпуске.
Беседуя о пустяках, ни Олег, ни Ольга никак не могли перейти к главному вопросу, о семейном положении каждого. Наконец Олег спросил:
–Оля, вы замужем?
– Была, но жизнь не сложилась, на то были свои причины, развелись.
– Я тоже был женат. Моя семейная жизнь была удачной, но неожиданно от сердечного приступа скончалась два года назад жена. У меня растёт девятилетний сын. Воспитанием его сейчас больше занимаются мои родители, чем я, часто приходится ездить в командировки. А вы с кем живёте?
– У меня папа и мама, я их единственная дочь, мы живём вместе. Папа у меня тоже инженер, работает на шахте, мама заведует небольшой библиотекой.
Так за разговором время пролетело быстро, и самолёт уже подруливал к зданию аэропорта. Олег взволнованно сказал:
– Оля, мне бы не хотелось прерывать наше знакомство. Я предлагаю обменяться телефонами.
– Не возражаю.
Из аэропорта до автовокзала доехали на такси, и Олег проводил её на автобус, обещав непременно позвонить. Дома Олю встретили с большой радостью, как встречают единственную дочь после разлуки.
– Дочка, какая ты у меня красавица стала, – сказала взволнованно мать и расплакалась.
– Мама, мама, ну что ты, я же вернулась, а то и я расплачусь, – сказала растроганно дочь, проглатывая слёзы.
Отец, как всегда, хмыкнул, сдержанно поцеловал дочь и спросил:
– Дочка, мы надеемся, что ты теперь к нам вернулось навсегда. Так?
– Так, так, папа. Вот немного отдохну, и подумаем о моём трудоустройстве. Я даже согласна работать там же просто машинисткой.
– Вот и хорошо, я поговорю с главным.
Через некоторое время мать с дочкой уединились и зашептали.
– Мама, а как сейчас поживает Сергей?
Мать пристально посмотрела на дочь. Ольга засмеялась.
– Нет, нет, настоящей любви к Сергею у меня никогда не было, просто интересно.
– Он женился, у них родилась дочь. О его семейной жизни подробностей не знаю. А как у тебя дела на любовном фронте?
– Мама, встречалось много мужчин, были и предложения, но всё было не то, что просит душа.
– Смотри, дочка, годы уходят. А гнёздышко своё свивать надо.
– Постараюсь и я, не беспокойся, мама, одна не останусь.
– Дай-то Бог, чтобы и у тебя было всё хорошо и нам радость.
– Девки, вы думаете на стол накрывать, или до вечера шушукаться собираетесь, – смеясь, прикрикнул отец.
– Идём, идём, сейчас всё будет готово.
За семейным столом только и разговоров было о трудоустройстве Оли. Она соглашалась со всеми предложениями родителей и не выказала неприятия. Отец предложил ей продолжить ту работу, которую она освоила ранее, но уже не в качестве секретаря – машинистки, а просто машинисткой в машбюро шахтоуправления, тем более что там организовываются курсы общего делопроизводства и работы с компьютером. Оля не возражала, и на лице мамы от переполнивших её чувств засияла счастливая улыбка. Через три дня вопрос был решён, и теперь Оля наравне со всеми во второй раз включилась в повседневную трудовую деятельность. Новые люди, новые дела и заботы настолько увлекли её, что она всё реже и реже вспоминала о прежней жизни. Одно беспокоило, за две недели не последовало ни одного звонка от Олега. А ведь эта встреча во многом предопределила её душевное равновесие и уверенность в перемене уклада жизни. Она с трудом сдерживала желание позвонить первой, но каждый раз не решалась этого сделать, боясь, что Олегу стало известно об её прежней жизни в Москве. Приходя с работы, Оля неизменно задавала родителям один и тот же вопрос:
– Мама, мне никто не звонил?
– Нет, дочка, – отвечала с беспокойством мать, боясь, что московские знакомые вновь увлекут её в Москву.
Чувство неизвестности угнетало Ольгу. Она вновь и вновь возвращалась к мысли позвонить, но каждый раз не хватало решительности. Однажды она не выдержала и позвонила:
– Алло, я слушаю, вам кого? – услышала она женский голос на том конце провода.
Оля медленно опустила трубку. Чувство опустошённости, никчемности и ненужности захлестнуло её. Настроение дочери не осталось не замеченным для родителей, и мать вечером спросила её:
– Дочка, у тебя что-то случилось на работе или какие-то неприятности?
– Нет, мама, у меня всё хорошо, просто тебе показалось, – сказала дочь и молча ушла в свою комнату.
Ночью по этому поводу родители держали совет:
– Вася, что-то с нашей дочкой твориться неладное, чувствует моё сердце, скучно ей здесь с нами. Уж не надумала ли она опять от нас уехать?
– Я и сам заметил. Сначала я подумал, что у неё какие-то неприятности по работе, навёл справки, там всё нормально, её работой довольны.
– Вась, а ещё я заметила, что после каждого телефонного звонка она вздрагивает и настораживается. Боюсь, она ждёт какой-то неприятный звонок из Москвы.
– Ладно, давай спать, а там видно будет, что к чему.
На другой день все сидели за столом, ужинали. Зазвонил телефон, Ольга, как всегда, вздрогнула. Нина Петровна встала, сняла трубку телефона и услышала приятный мужской голос:
– Простите, вы не могли бы пригласить к телефону Олю?
Да, да, конечно, – сказала Нина Петровна и вопросительно посмотрела на дочь.
– Дочка, тебя.
Оля встала, подошла к телефону.
– Да, слушаю, – сказала она с некоторой дрожью в голосе.
– Оля, это я, Олег, здравствуй. Мы с Вами познакомились в пути из Москвы в Новокузнецк, и я обещал позвонить.
– Здравствуйте, припоминаю, но уж больно ваш звонок затянулся.
– Оля, прости, пожалуйста, видит Бог, моей вины здесь нет. Буквально через два дня после нашей встречи мне снова пришлось лететь в Липецк в командировку, где я неожиданно и очень серьёзно заболел, воспаление лёгких. Почти месяц я там пролежал в больнице, недавно вернулся и теперь долечиваюсь здесь. Прошло много времени, наверное, я бы уже не насмелился позвонить, но сегодня мне мама сказала, что недавно кто-то мне звонил, подышал в трубку и повесил её на рычаг. Кто звонил, для меня уже не имеет значения, но этот звонок всколыхнул во мне те чувства, которые я испытал при встрече с вами. Если вы свободны и ещё не забыли о моём существовании, то мне хотелось бы продолжить наше знакомство.
– А как вы его себе представляете? – машинально спросила Ольга.
– Оля, я уже набираю прежнюю форму и, если не возражаете, я приглашаю вас посетить наш драматический театр.
– Что, прямо сейчас, – засмеялась Ольга.
– Нет, конечно. Я куплю билеты и за вами приеду. Согласна?
– Хорошо, только предварительно позвони, – незаметно для себя перешла она на ты.
Олег заметил это и с радостью ответил
– Ой, Оля, я счастлив. До свидания, жди звонка.
– До свидания.
Короткие гудки. Ольга медленно положила трубку. На лице её заиграла удовлетворённая улыбка, а у Нины Петровны что-то тёплое разлилось в груди. Отец встал, удовлетворённо крякнул и медленно пошёл на балкон курить.
С этого дня Ольгу как подменили. Она вновь стала больше времени уделять своему макияжу, по вечерам перебирать и примерять свои наряды и обсуждать по телефону со своими новыми знакомыми свои женские секреты и просто новости. Уж таков человек. Через три дня позвонил Олег:
Оля, здравствуй. С двадцать седьмого у нас гастролирует московская труппа. Я взял два билета на субботу. Как ты на это смотришь?
– А что идёт и во сколько начало?
– «Севильский цирюльник». Начало в 19 часов, но ты не беспокойся, я за тобой приеду и отвезу обратно.
    - Хорошо, я согласна.
    -Оля, ты только скажи. Куда мне подъехать? Я в Прокопьевске и был – то всего два раза.
    - Олег, ты подъезжай прямо к автовокзалу, я недалеко от него живу, только давай оговорим время, – так легко и просто они перешли, не договариваясь, на ты.
– Вот и отлично. Это место мне знакомо. Я подъеду в половине шестого. Хорошо?
– Договорились, до свидания.
– До встречи.
– Оля, можно спросить. Кто это тебе звонит и откуда? – с радостными нотками в голосе поинтересовалась мать.
– Мама, звонит мне из Новокузнецка мой знакомый. Приглашает в субботу на премьеру в драмтеатр.
– Вот и хорошо, вот и хорошо, – сказала мать, смахивая с ресниц невесть откуда взявшуюся слезинку.
А у Оли были свои заботы о собственном макияже. Оля во второй раз в жизни испытала самые приятные минуты любой девушки, женщины, отправляющейся на своё первое свидание с мужчиной, да ещё в места большого скопления людей. В таких случаях хотелось выглядеть особенно эффектно. Три дня она провела в приятной суете и заботах: какое надеть платье, украшения; какие надеть туфли, какую сделать причёску, как подкраситься и прочие, прочие женские проблемы в таких случаях. В день свидания Оля твёрдо решила не курить ни одной сигареты, учитывая критически вскользь сказанные Олегом слова по этому поводу ещё в самолёте. Всем своим женским нутром она чувствовала, что Олег та отдушина, где она сможет вновь вздохнуть полной грудью и навсегда похоронить тайну прошлой жизни. С этими мыслями она разделась и легла спать. Была пятница двадцать шестого числа. Утром она поднялась с постели в приподнятом настроении. Ещё с вечера она обдумала свой туалет. Ей очень хотелось понравиться Олегу. Уж кто-кто, а Оля знала цену внешнего фактора, и какое опьяняющее влияние этот фактор оказывает на мужчин. Она учитывала и то обстоятельство, что Олег видел её только в дорожном костюме.
В шестом часу вечера она вышла из дома и медленно направилась к автовокзалу. Олег уже был на месте и поджидал её. Увидев, он даже растерялся, к нему приближалась красивая, со вкусом одетая, женщина Он поздоровался, открыл дверцу машины и помог ей сесть в машину. Олег не мог сдержаться, чтобы не отметить:
– Оля, я тебя не узнаю, ты стала ещё красивей, рядом с тобой я просто теряюсь.
– Скажешь тоже, – сказала она, испытывая приятное чувство тщеславия, радости и удовлетворения. – Ты давно подъехал? – спросила она.
– Нет, минут десять назад,
– А где ты в Новокузнецке поставишь машину?
– Во дворе у приятеля на улице Суворова, это недалеко от драмтеатра.
В разговоре друг с другом они и не заметили, как добрались до города. Вошли в фойе драмтеатра. Олег помог Оле раздеться и даже на мгновение растерялся. Он был просто шокирован. Элегантное вечернее платье московских мастеров, изумительной красоты колье, высокая красивая ж грудь, красивая причёска светлых волос, высокий рост, красота больших голубых глаз, обрамлённых густыми пушистыми ресницами, шокировали не только его, но сразу приковали к себе внимание окружающих её мужчин. Оля подошла к зеркалу поправить причёску, и Олег смог оценить не только её наряд, но и красоту её фигуры, что является, пожалуй, основным для волнующего чувства зрелого мужчины. Олег был горд, что на него и его женщину с завистью поглядывают знакомые мужчины. Ольга, безусловно, это чувствовала, и вся её сущность наполнилась радостью. Она и не предполагала, что ещё способна на такие чувства. Спектакль закончился в половине десятого. Олег отвёз её домой, даже не пытаясь поцеловать на прощание, пообещав звонить. Звонки, встречи Олега с Олей учащались и вскоре переросли в иное русло. На улице Металлургов у Олега была однокомнатная квартира, и теперь Оля часто оставалась ночевать у него. Он уже познакомил её с родителями и осторожно подготавливал сына для встречи с ней. Однажды Олег сказал ей:
– Оля, нет ли у тебя желания устроиться на работу здесь в Новокузнецке. Мы бы могли чаще встречаться и постепенно подготовили твои взаимоотношения с моим сыном. Сама понимаешь, как болезненно дети переживают резкую перемену состояний, особенно в таком тонком деле, как появление в жизни их мамы нового человека.
– Олег, я всё понимаю, но мне не хотелось бы менять характер работы.
– Оля, с этим делом проблем не будет, я уже на эту тему кое с кем переговорил.
– Если так, то я согласна, думаю, родители возражать не будут.
Дома Оля сначала пошепталась с мамой, а вечером поставили в известность отца. Он помолчал, внимательно посмотрел на дочь и сказал:
– А ты разве не собираешься нас с ним познакомить, я хочу выяснить серьёзность его намерений и вообще хочу посмотреть, что он из себя представляет.
– Папка,- прижавшись к его руке, радостно произнесла дочь, – мы с Олегом как раз на эту тему говорили, и в это воскресенье я вас с ним познакомлю. Я уверена, он вам понравится.
Ну, ну, поглядим.
Чем ближе приближалась встреча Олега с родителями Оли, тем большее волнение испытывал он. Практически это было не просто знакомство, а решение вопроса их с Олей дальнейшей семейной жизни. Для себя они давно уже решили связать свою судьбу. К дому родителей они подъехали во второй половине дня. Олег закрыл машину, и они вошли в подъезд. Олег взял Олю за руку и сказал:
– Подожди, дай отдышаться, я так волнуюсь, даже не знаю, что говорить, как себя вести.
– Не волнуйся, я тебя представлю, познакомлю, мои родители люди простые, ты быстро с ними найдёшь общий язык. Всё будет хорошо.
Она позвонила, мгновение спустя щёлкнул замок, и дверь распахнулась. На пороге стояли её родители. Надо полагать, они видели и машину, и Ольгу с Олегом, готовы были к их появлению. Прежде чем Оля успела произнести первое слово, Олег понял, чьи внешние черты унаследовала она. Она была в чистом виде не похожа ни на отца, ни на мать, а унаследовала всё, то привлекательное, чем обладали оба в отдельности, что встречается крайне редко.
Папа, мама, это мы, познакомьтесь, пожалуйста, – сказала Оля.
Первая руку подала Нина Петровна, затем Василий Петрович. Василий Петрович внимательно посмотрел в глаза Олегу и произнёс.
– Раздевайтесь, раздевайтесь и проходите. Стол накрыт, мы вас ждали.
За семейным столом быстро улетучилась взаимная скованность, и были решены практические вопросы дальнейшей судьбы молодых. Мать, как часто бывает в таких случаях, всплакнула и благословила молодых. На следующий выходной договорились встретиться в Новокузнецке с родителями Олега.
Некоторое время спустя, Ольга на правах законной супруги Олега окончательно переехала к нему. Вопрос с работой на новом месте был улажен быстро. С работой она справлялась успешно и быстро завоевала авторитет, что является немаловажным фактором для душевного равновесия. Сын Олега на первых порах «дичился» её, но постепенно стал привыкать, хотя и жил почти постоянно у родителей Олега. Оля была счастлива, у неё появились новые друзья, подруги. Дни шли за днями. Ольге нравилось жить и работать в Новокузнецке. Город большой, красивый, расположенный по правому и левому берегам реки «Томь». Ещё Маяковский прозорливо называл его будущим садом. По выходным дням Оля, Олег и их друзья часто выезжали отдыхать на берега таёжных рек Горной Шории.
Время шло, молодые ожидали прибавление в семье, радости не было предела. За течением беременности Оли тщательно наблюдали медицинские работники. Она лечилась и лежала в стационаре на сохранении. Всё шло нормально. До родов оставалось чуть больше месяца. Молодые строили планы на будущее. И, как всегда бывает в этих случаях, пытались узнать, кого ожидать, мальчика или девочку. Верили медицине и покупали всё необходимое для малыша. Известно, что молодых беременных женщин всегда тянет поближе к маме, а уж перед родами тем более. Оля не была исключением, и очень часто просила Олега отвести её навестить родителей. Вот и сегодня она поджидала Олега с работы на обед с надеждой, что он отвезёт её в Прокопьевск. Олег подъехал вовремя. Оля накрыла на стол и говорит:
– Олег, ты пообедай и отвези меня домой. На работу позвони, что на часок задержишься.
Оля, сегодня пятница, завтра выходной, завтра и съездим, там переночуем, а в воскресенье вернёмся.
Нет, я хочу сейчас, а завтра ты за мной приедешь.
Олег посмотрел в глаза жены, и увидел в её глазах откровенно детскую просьбу. Он улыбнулся и сказал:
– Хорошо, беременным перечить нельзя, едем.
Он позвонил на работу, договорился. Оля оделась, и они вышли. С неба падали мелкие редкие снежинки, после оттепели подмораживало. Олег посадил жену на заднее сиденье, и они выехали за город. Надо же такому случиться. Не доезжая до города семь, восемь километров, они попали в аварию. Олег сделал всё, чтобы ценой собственной жизни спасти жизнь жене. К сожалению, ребёнка спасти не удалось, а вместе с ребёнком и последнюю надежду на последующую беременность. Оля выписалась из больницы. Некоторое время жила в квартире Олега, но душевная травма была столь велика, что она не могла одна оставаться в квартире. Она взяла отпуск и уехала к родителям. Первое время ей никого не хотелось около себе видеть, ни с кем не хотелось разговаривать. Родители, как могли, успокаивали её, пытались отвлечь от мрачных мыслей, но ничего не помогало. Она вновь стала много курить и, что самое страшное, пристрастилась к спиртному. Отпуск закончился, и Ольга вновь переехала в Новокузнецк. Первое время ей на работе все сочувствовали и, как могли, успокаивали, но, как говорится, всё течёт, всё изменяется. Изменилась и сама Ольга. Изменилось её отношение к работе. Частые выпивки не остались незамеченными сослуживцами, участились опоздания на работу, прогулы. Ей предложили уволиться.
Она вновь вернулась к праздной жизни. Появились новые знакомые, рестораны, вечерние застолья на квартире. Всё это встревожило не только её родителей, но и свекровь со свёкром. Новокузнецк хоть и большой город, но далеко не Москва, скрыть что-то невозможно. Родители Олега настаивали, чтобы она съехала с квартиры и оставила её в пользу сына Олега. В конце концов, этот вопрос удалось уладить за счёт отступных. Ольга остро нуждалась в деньгах. Она выписалась из новокузнецкой квартиры, некоторое время жила у родителей и, не простившись с ними, вновь покинула родные места.
Ольга вышла из дома. Шёл мелкий по-осеннему холодный дождь, хотя на дворе был ещё август. Оно, может быть, и бархатный сезон для южной окраины России, но не для Сибири. Здесь позже приходит весна и раньше осень. Холодный моросящий дождь, как нельзя точно, отображал настроение нашей героини. Кутаясь в плащ, она молча подошла к остановке автобуса на Новокузнецк и при посадке в автобус с удовлетворением отметила, что близких знакомых ни на остановке, ни в автобусе не встретила. Решение вновь покинуть родной кров она приняла спонтанно, даже не задумываясь, куда, зачем, к кому, собирается ехать. В Новокузнецке она остановила такси, села и коротко сказала:
– В Аэропорт.
Невзирая на дождь, аэропорт принимал самолёты. Ольга справилась о наличии мест на Москву. Свободных мест не оказалось, но её попросили подойти минут через 15. Она зашла в буфет, выпила чашечку кофе и вновь подошла к кассе с вопросом:
– Девушка, я насчёт билета на Москву, вы попросили меня подойти через 15 минут.
– Да, пожалуйста, вам повезло, один билет есть.
Оля оформила регистрацию, сдала вещи и прошла в помещение досмотра. Знакомая суета при прохождении досмотра, нетерпеливое ожидание в накопителе и наконец, посадка в самолет. Короткий разбег, и самолёт в воздухе. Он резко набирал высоту, с желанием поскорее разрезать пелену дождя и выскочить из облаков к солнцу. Ольга, как бы предчувствуя, что немного ей отпущено видеть родную сибирскую землю, с жадностью прильнула к иллюминатору. Знала бы она наперёд, какая ей уготована судьба, вряд ли покинула родной кров.
– Самолёт миновал пригороды Новокузнецка и неожиданно вынырнул из облаков прямо под яркое августовское солнце. Через несколько минут полёта пассажиры вдруг почувствовали вибрацию под креслами. Вибрация усиливалась, уже ощущалось подёргивание всего корпуса самолёта. Люди забеспокоились. Загорелось табло, «пристегнуть ремни», и голос стюардессы:
– Пассажиры, пристегните ремни, наш самолёт по метеоусловиям идёт на посадку в аэропорт Толмачёво г. Новосибирска.
Над аэродромом самолёт сделал два круга, которые пассажирам показались несколько неестественными, и благополучно приземлился. Начались томительные минуты неизвестного ожидания. В самолёте стало душно, не хватало воздуха, и люди стали порываться встать со своих мест. Наступила та обстановка, которая так знакома многим пассажирам, особенно командированным. Наконец пригласили всех к выходу с просьбой пройти в здание аэропорта и ожидать дальнейшей информации. При каждом объявлении диктора пассажиры, как журавли на перелёте, вытягивали шеи и ловили каждое слово диктора. Это продолжалось 9 часов, пока не объявили посадку, но уже в другой самолёт. Сомнений не оставалось, прежний самолёт был неисправен.
Ольга вздрогнула и подумала, что всё могло бы закончиться гораздо хуже. Вообще вряд ли человек до конца осмысливает, чем он руководствуется, принимая то или иное решение. Разумом? Зовом сердца? Командой из вселенной? Трудно сказать, раз науке до сих пор не ясен, казалось бы, простой вопрос, как мыслит человек. Не знала эти вопросы ни Оля, ни те девчата из Молдавии, Украины, Белоруссии, что едут в Россию, Турцию и ещё, Бог знает куда, в поисках «райской жизни». Оля вздохнула, а самолёт, между тем, набирал высоту. Люди, измученные вынужденной посадкой и ожиданием повторного вылета из Новосибирска, устраивались поудобнее в креслах с надеждой отдохнуть и хоть немного поспать. Ольга незаметно для себя крепко уснула и только при подлёте к Москве открыла глаза. Самолёт благополучно приземлился, Москва встретила пассажиров тёплой солнечной погодой. Ольга вошла в здание аэропорта и позвонила Катарине, связи с которой она предусмотрительно не теряла, время от времени звоня приятельнице. К телефону никто не подошёл. Оно и не удивительно, предварительной договорённости её прибытия в Москву не было. Оля сделала паузу, позвонила ещё раз и услышала голос Катарины:
– Слушаю.
– Это я, Ольга.
– Ольга, здравствуй, ты ли это, целую вечность не звонила. Ты откуда звонишь?
– Из Москвы.
–Как из Москвы?
– А вот так. Я звоню из аэропорта. Прилетела на вольные хлеба. На первое время приютишь?
– А как же семья, муж, работа?
– Длинная песня, при встрече расскажу.
– Ну, хорошо. Давай с тобой так договоримся. Ты сейчас езжай до аэровокзала, я тебя там буду ждать.
– Договорились, до встречи.
Ольга вышла на площадь и покачивающейся походкой направилась к остановке автобуса, ощущая на себе заинтересованные взгляды мужчин. Это, казалось, давно забытое чувство вновь властно заявило о себе. Если раньше впервые на московскую землю вступила красивая, неопытная, провинциальная девушка, то теперь вполне зрелая женщина с развитыми формами упругого тела и уверенными движения человека, знающего цену своей красоты. Она села в автобус, и буквально через минуту он тронулся. Она прильнула к окну, с любопытством воскрешая в памяти знакомые подмосковные пейзажи, московские улицы и былую жизнь в Столице. Задумавшись, она и не заметила, как автобус медленно подкатил к перрону аэровокзала. Выглянув в окно, сразу заметила в толпе очередных пассажиров Катарину. Её уже встречала не жгучая брюнетка, а модно одетая блондинка. Распущенные, цвета спелой пшеницы волосы, искристо блестящие чёрные глаза, длинное светло розовое платье, облегающее её красивую фигуру, делали её очень привлекательной. Ольга невольно залюбовалась подругой. Они обнялись, расцеловались, и Катарина в свойственной ей манере произнесла:
– Постой, постой, дай-ка я на тебя гляну. А что? Ты ещё в форме. Так что от московских козлов отбоя не будет.
Ольга улыбнулась и парировала:
– Где уж мне рядом с тобой. Один макияж чего стоит. А я уже становлюсь старухой.
–Некоторая помятость в твоей внешности, конечно, имеется. Отчего и почему уточнять не будем, а спишем всё на усталость с дороги. Так что особо расстраиваться не стоит. Это дело мы здесь быстро отшлифуем. Да, а где твои вещи?
– Я их пока оставила в аэропорту. Я же пока не знаю, куда мне их тащить.
– Как, куда, ко мне, конечно. Я же тебе последний раз говорила, что у меня теперь своя однокомнатная квартира. Мне её один постоянный ухажёр подарил. Даже смешно, потом расскажу. А сейчас давай о деле. Сейчас берём такси и едем ко мне на Авиамоторную улицу. Отдохнёшь с дороги, а потом разберёмся с твоими вещами. Всё, едем.
До гнёздышка, как называла свою однокомнатную квартиру Катарина, добрались довольно быстро. Оказывается, она жила не на Авиамоторной, а на параллельной близлежащей улице, просто москвичи привыкли так называть целый район. Катарина открыла дверь, и они вошли в прихожую.
– О-о-о, а у тебя здесь довольно уютно, – с восхищением сказала Ольга.
– Стараюсь держаться на уровне.
– И ты здесь прописана?
– Да, да, не беспокойся, здесь всё моё.
– Как тебе это удалось?
– Сейчас сварим кофе, расскажу. А ты включи пока музыку.
За чашкой кофе и рюмкой коньяка Оля поведала о своей неудавшейся личной жизни, последующем после этого стрессе, депрессии и откровенного загула.
– Ну, и какие у тебя планы на будущее?
– Какие у меня могут быть планы, вся надежда на тебя, не на «булыжную» же панель мне идти.
Катарина громко рассмеялась и сквозь смех добавила:
– А другого я ничего и предложить не могу, только моя панель не булыжная, а несколько мягче, пуховая, но все равно панель. Если ты согласна, то будем действовать.
– Конечно, согласна. Какие могут быть разговоры на этот счёт. Можно подумать, что в Москве мне может светить что – то другое. Ты лучше расскажи, как тебе удалось решить вопрос с жильём.
– О-о-о, это целая история. Честно сказать, я даже до сих пор не знаю, где он впервые меня подсмотрел. В собственных художествах я что-то его не примечала. Однажды я зашла в ресторан пообедать. К моему столику подошёл молодой человек довольно приятной наружности и сказал:
– Вы разрешите?
Я посмотрела на него и показала на соседнее кресло. Он сел, пристально посмотрел на меня и без предисловий произнёс:
– Есть предложение встретиться с одним человеком, минуя канал ваших хозяев.
И, не дав мне что-либо возразить на этот счёт, скороговоркой добавил:
– Только не надо прикидываться удивлённой и оскорблённой, надеюсь, вы понимаете, что я человек не с «улицы», а моему шефу даже незначительная огласка ни к чему. Да это и в ваших интересах. Думаю, не пожалеете.
Я подумала и ответила:
– Хорошо, если я соглашусь, то, как вы себе всё это представляете.
– Пока никак. Просто нужно ваше согласие, детали мы обговорим позже.
Ну, хотя бы намекните, с кем я должна встретиться: положение; возраст.
– Положение вам знать не обязательно, а возраст за пятьдесят.
–Интригующая перспектива, – ответила я и согласилась.
Он кивнул головой и молча вышел. Прошла неделя, никто мне не звонил, и никто ко мне не подходил. Я работала, как всегда, через Вадима, это наш «новый» хозяин. Прошла ещё неделя, и раздался звонок от мнимого Игоря. Мы встретились, обговорили детали, и я оказалась в постели с этим милым «старичком» на какой-то даче. Встречалась я с ним около года, встречи были редкими и почти всегда в разных местах. Похоже, я ему сильно нравилась, может быть, даже «втюрился» в меня, потому и сделал этот подарок. Как видишь, квартира в новом доме, о происхождении которой никто ничего не знает, сюда я никого не приглашаю. Сам Сергей Васильевич никогда сюда не заходил, все вопросы мы решали через молодого человека. Самое интересное, вот уже скоро два месяца, как от Сергея Васильевича ни слуху, ни духу. Ольга, у меня к тебе настоятельная просьба, о моей квартире нигде и никому не распространяйся, такой был приказ из уст молодого человека. Кто он, я не знаю. Также почти ничего не знаю о своём вздыхателе, он даже за рюмкой коньяка особо не распространяется. Жадным его не назовёшь, но подарками особо не балует. Вот, пожалуй, и вся история с квартирой. Чем она кончится, сама не знаю.
– Като, я всё поняла. А скажи, какие у тебя сейчас дела, обязанности?
Катарина вновь заразительно рассмеялась и вымолвила: 
– Мы, трое, где-то числимся секретарями, есть у нас и своя благоустроенная «берлога». Время от времени нас используют как «скорую помощь», иногда бываем на закрытых шоу по вечерам. Если будешь четвёртой, благо кое-какой опыт у тебя есть, и поработаешь, то насмотришься, что вытворяют наши «звёзды» и сильные мира сего. Это тебе подходит?
– А разве у меня есть выбор? Конечно, подходит, вот только не тяжеловата ли я стала, Да и возраст для такого контингента критический.
– Ты права, конкуренция на этом закрытом за семью печатями рынке, жестокая. Девочки пятнадцати, шестнадцати лет наступают на пятки, но ты положись на меня. Года два, три, думаю, мы ещё продержимся и на разряд ниже не опустимся, а там что-нибудь придумаем. Оль, ты сейчас ложись, отдохни с дороги, а я пойду, наведу кое-какие справки. Надо же как-то устраивать твою судьбу.
Ольга достала бельё, постелила на диване и легла. Сон не шёл. В голове пронеслись годы прожитой жизни, из которых она занесла в положительный баланс только короткую жизнь с Олегом, всё остальное – пустота. Незаметно для себя она уснула. Ей снился странный сон. Как будто, она находится в оранжерее, а вокруг неё прекрасные разноцветные розы. Она тянет руки, пытаясь сорвать хотя бы одну из них, но это ей никак не удаётся. Розы выпускают длинные, длинные и острые иглы, которые больно ранят руки. Невзирая на боль, ей всё-таки удаётся сорвать красную розу, но когда она пытается насладиться запахом розы и подносит её к лицу, та мгновенно становится чёрной и выпадает из рук. Ольга проснулась и недоумённо уставилась в потолок. За окном сгущались сумерки.
– Что за наважденье – в страхе пошептала она и посмотрела на свои руки, нет ли уколов.
Она встала, приняла ванну, надела халат, прошла на кухню, включила плиту и в этот момент услышала скрип в замочной скважине. Она обернулась. В дверях стояла радостная Катарина.
– Ну, Ольга, пляши. Кое-что я для тебя сделала. В субботу в три часа мы должны быть с тобой в ресторане, назначены смотрины. К нам никто не подойдёт, но оценка состоится. У нас с тобой в запасе три дня. Будем тебе наводить лоск. Не тушуйся, всё будет в порядке. За эти три дня, ни рюмки спиртного, курево резко ограничь. Ты много куришь, а это влияет на упругость кожи лица. Завтра привезём твои вещи. Посмотрим твоё барахло, а то, как бы не пришлось тебе шить срочно что-то приличное.
Началась привычная суета. Наконец наступил долгожданный день. Подруги подъехали к ресторану, заняли столик, сделали заказ и неспешно приступили к трапезе с лёгким вином и хорошими сигаретами. За соседними столиками сидели обычные посетители, и что-либо необычное они не заметили. Они-то не заметили, а их заметили. На другой день, вечером Катарина сообщила Ольге, что всё прошло удачно, по высшему разряду и добавила:
– Оля, если нам повезёт, мы попадём в клуб сильных мира сего, там за вечер можно заработать больше, чем за месяц, а можно и всё потерять. Завтра я тебя отвезу в нашу «берлогу», будешь четвёртой в нашей стае. Надеюсь, ты понимаешь, что язык надо держать за зубами. Всё, что нужно с легальным оформлением, устроят, но знай, если получишь расчёт, то это отставка и живи, как знаешь, а могут и убрать за длинный язык, здесь рекомендательных писем не дают. Теперь я тебя в общих чертах просветила. Всё ясно?
– Всё
– Теперь давай немного отметим успех нашего предприятия и на «боковую». Утро вечера мудренее.
Ольга проснулась рано утром, сквозь занавески пробивалась пелена утреннего рассвета. Лёжа с открытыми глазами, она задумалась, в памяти промелькнули эпизоды, казалось бы, давно забытых дней, и она прошептала:
– Неужели придётся начать всё сначала.
Прозвенел будильник. Катарина открыла глаза, сладко потянулась и, глядя на Ольгу, спросила:
– Ты давно встала?
– Что-то не спится, лезут в голову всякие мысли.
– А ты лучше не задумывайся, будешь крепче спать и легче жить. Давай мы с тобой лучше выпьем по чашечке кофе и пораньше поедем в нашу «берлогу» Тебе необходимо надо будет пройти медицинский осмотр. В нашей конторе с этим делом строго, а заодно и с девчатами познакомишься.
Ровно в девять часов они были уже на месте. Это был небольшой особняк с мебелью, телефоном и со всеми удобствами.
– Вот здесь мы и живём, но приводить сюда кого-либо сюда строго запрещено, – предупредила Катарина.
Веронике и Свете она представила Ольгу как свою давнюю подругу. Ольга невольно подумала, что и здесь среди её знакомых вновь будет Света, как прежде. Она бегло окинула девчат взглядом, безошибочно определяя их возраст. Катарина это заметила и в свойственной ей манере сказала:
– Ты правильно определила, что пятнадцати, шестнадцати летним нам трудно составить конкуренцию, и для самых, самых мы, пожалуй, запасной вариант.
– Оля, ты здесь устраивайся, поближе познакомься с девчатами, они тебя введут в курс дела и покажут, где пройти медицинский осмотр, а я пока наведу кое-какие справки.
Ольга распаковала и уложила вещи, приняла душ и побеседовала с девчатами о делах, минувших и ожидаемых.
Окончив свои дела на медицинском осмотре, Ольга буквально за пять минут пришла до появления Катарины, которая пришла с известием.
– Девчата, я только что разговаривала с Вадимом, и он предупредил, что послезавтра вас троих отвезут в одно место. Куда? Не знаю. Знаю только, что к вашим услугам будет сауна, бассейн и прочее. Так что будьте на месте и в форме. Я проведу ночь в другом месте с очередным «пузаном». А сейчас я предлагаю отметить появление в нашем коллективе моей подруги и нашей компаньонки по ремеслу.
– Поддерживаю предложение, – согласилась за всех Вероника.
Через день к «берлоге» подкатила иномарка, и Вадим коротко сказал:
– Готовы? Едем.
Минут через сорок подъехали к воротам высокого красивого забора, вдали виднелся внушительный особняк. Ворота мягко, без звука и скрипа отворились, и машина подкатила к парадному подъезду. Ольга взглядом окинула огромную территорию виллы. Слева и справа от ровных красивых дорожек росли экзотические растения, по тщательно подобранным камням – голышам струились игристые ручейки, за шаровидными кустарниками на зелёных лужайках сверкали на солнце поливные фонтанчики. Среди рослых деревьев, в тени виднелись ажурные беседки, а в небольшом водоёме плескались рыбки. Слева от ворот стояли спортивные снаряды, справа, ближе к центру был самый настоящий теннисный корт. Через некоторое время молодой человек проводил девчат в отдельную комнату, где они могли привести себя в порядок. Посреди комнаты стоял сервированный стол с холодными закусками, фруктами и лёгким хорошим вином.
– Здесь вы можете отдохнуть, немного выпить, закусить, покурить. Когда потребуется, вас пригласят, – сказал молодой человек и удалился.
– Начало неплохое, предлагаю воспользоваться советом, – с улыбкой добавила Света.
Минут через сорок зашёл всё тот же молодой человек и проводил их в соседнее здание, где был огромный бассейн, сауна, зал, комнаты и те, для кого собственно их и пригласили. Хозяев и гостей девчата ублажали с купанием, нырянием и прочее до четырёх часов утра. После их доставили к месту постоянного пребывания.
– Всё, рабочий день закончился, теперь на покой, – сказала, сладко зевнув, Вероника.
Проснулись девчата в третьем часу дня. Освежились, немного выпили, и Света с Вероникой ушли обедать в соседнее кафе. Ольга отказалась. Есть не хотелось, после вчерашних сигарет, выпивки и бурно проведённой ночи чувствовала себя неважно. Через час пришла Катарина.
– Ну, как тебе первый выход в люди?
Не в первой, жить можно, – ответила Оля
– А мой пузан всю ночь пыхтел, потел, всю обслюнявил, а толку нуль, хорошо хоть не поскупился.
Вечерело. Ольга посмотрела в окно и предложила:
– Като, сегодня у нас выходной, а не пошляться ли нам по вечерней Москве. Без метро, без колёс, а просто походить пешком.
Я не против, но туда ещё надо добраться, так что без такси всё равно не обойтись. Да, вот ещё что, ты как-то свою поездку в Москву с родителями оговаривала?
– Нет, уехала, даже не предупредив.
– Это плохо. Тебе надо им позвонить и как-то успокоить, а то начнут искать через органы, а это, как ты понимаешь, нам совсем ни к чему. Этот вопрос я тебе задала от лица Вадима.
– Я уже думала об этом, завтра позвоню, сегодня уже поздно, ведь у нас разница во времени на четыре часа.
На этом разговор на эту тему закончился, и девчата уехали в Москву. Побродив по вечерней Москве, подруги решили заночевать на квартире Като. Рано утром Ольга позвонила домой и успокоила родителей, что у неё всё хорошо, она устроилась на работу по знакомству на прежнее место. Работа опять будет связана с разъездами, и навестить она их сможет не раньше, чем через год. К тёте она заходить будет непременно. Мать сквозь слёзы просила беречь себя, чаще им писать и звонить. На этом разговор закончился, а Оля в задумчивости продолжала держать в руках трубку, в которой слышались короткие гудки. Из оцепенения её вывел голос Катарины:
– Ты чего задумалась, клади трубку и иди сюда, я кофе сварила.
После лёгкого завтрака и кофе Катарина связалась по телефону с Вадимом, который предупредил, что на субботу их с Ольгой снимает один высокопоставленный господин и им надо быть во всеоружии.
- – Ольга, готовься, в субботу мы едем к очередному слуге народа, будем его в паре развлекать и ублажать. Ты не удивляйся, это не исключение из правил, а скорее норма, есть даже такие чудаки, что снимают сразу троих, иногда это просачивается в прессу, а потом скандал «на всю ивановскую».
Прошло полгода. У Оли вновь появилась модная одежда, дорогая косметика и некоторые накопления. В свободное время они с Катариной ходили на модные тусовки, ночные бары, иногда посещали концерты, реже театр. Как им казалось, всё шло хорошо. Один раз им даже удалось побывать в одном из закрытых заведений, где развлекались самые, самые толстосумы. Их роль сводилась к откровенному стриптизу, а на импровизированной сцене под музыкальный аккомпанемент «завывала» очередная «звезда». Причём, «звезда» порой входила в такой раж, что также начинала «распрягаться». На сей раз удалось заработать за несколько часов приличную сумму, и они уже с Катариной всерьёз подумывали, а не купить ли им вскладчину подержанную иномарку. Однако эта идея отпала сама собой.
Время шло и, казалось, ничто не предвещало беды, но не зря в народе говорят: «Человек предполагает, а Бог располагает». Буря разразилась. Неожиданно у Катарины объявился её обожатель и пожелал с ней встретиться. В это раз её подвозил совсем другой молодой человек. На знаменитой рублёвке машина попала в аварию. Катарина скончалась на месте, а водитель попал в реанимацию, но спасти его не удалось. Истинная причина аварии не ясна. Ольгу постиг ещё один удар, от которого она так и не смогла оправиться. Катарина была единственной и последней опорой в психически надломленной душе её. После смерти Катарины её как подменили. Она всё чаще и чаще стала замыкаться в себе, отвечала невпопад и, что самое страшное, к ней вернулась привычка выпивать в одиночестве. Это не осталось не замеченным. Первые две недели она была не у дел, и ей было предложено отдохнуть. Две недели она прожила у родителей. Моральное состояние её немного улучшилось, и пора было возвращаться в Москву. В аэропорту её встречал Вадим. Он пристально посмотрел на неё и удовлетворённо сказал:
–Ну, вот, теперь ты выглядишь молодцом. Вижу, отпуск пошёл тебе на пользу. Как настроение?
– Отличное.
– Вот и хорошо, едем. Завтра приезжает Света, она тоже на десять дней уезжала.
Дома Ольгу встречала Вероника.
Ну, здравствуй, здравствуй, рассказывай. Как отдохнула, как поживает твоя Сибирь, как родители.
– Дома я немного успокоилась. Горюй, не горюй, а жить надо, Катарину уже не вернёшь.
А знаешь, Оль, я, пожалуй, недельки на две тоже съезжу домой на свою Украину. Соскучилась по украинским кавунам, синеньким баклажанам, украинскому салу и борщу. Отъемся, отосплюсь, приеду, не узнаете. А вы здесь за меня отрабатывайте. Я же за вас трудилась одна, – со смехом добавила Вероника.
– Светка вернулась со своего Крыма загоревшей, помолодевшей. По национальности она была наполовину молдаванкой, наполовину русской, и оттого её красота была особенно завораживающей. Оля не выдержала и воскликнула:
– Светка, тебе пошёл на пользу юг, ты прямо помолодела.
– А как же не на пользу, ведь это моя Родина.
– В следующий отпуск мы с Вероникой нагрянем к тебе в гости. Не возражаешь?
– А что, давайте действительно все вместе на будущий год махнём к морю.
– Не загадывайте, до будущего года ещё дожить надо, а вот сегодня обещал позвонить Вадим, видимо, предстоит работа.
В седьмом часу пришёл Вадим и сходу:
– Вижу, вижу, все в сборе, вот и хорошо, поговорим. Света, свари кофе, разговор будет серьёзный. А разговор был, в общем-то, банальный. Им предстояло поработать с иностранцами, речь шла о том, чтобы они особо не распространялись о своей жизни, делах и о том, кто ими руководит, где они живут и т. д.
– Всё ясно? – спросил Вадим и добавил, что многие из них знают русский язык.
На этом разговор закончился, и Вадим уехал. Света заулыбалась и, глядя на Ольгу, добавила:
Ты у нас что-то по английскому языку кумекаешь, так что давай, обучай нас.
– А мне переведи всего два слова – не жадничай; раскошеливайся, – громко рассмеялась Вероника.
– Вот вы смеётесь, а мне кажется, что этот подъём в нашей работе не на ступеньку выше, а ниже, за этим может последовать и отставка.
– До отставки ещё далеко, а вот поработать с иностранцами заманчиво и меня устраивает, – мечтательно, глядя в окно, прошептала Вероника.
– А что! Мы с Олей, пожалуй, походатайствуем, чтобы счёт этому мероприятию открывала ты.
И как в воду глядела. Утром Светка пришла вся помятая, под глазами от бессонной ночи синяки, косметика подправлена небрежно.
– Ну и как? – со смехом спросила Светка.
– Такие же козлы, как и наши. Какой-то голодный попался, всю ночь не сомкнула глаз, к тому же ещё и жмот.
Прошёл ещё год. Ольга уже с трудом справлялась с привычкой пить спиртное в одиночестве, втайне. Если раньше это удавалось скрывать, то теперь она всё чаще и чаще просто напивалась. Однажды ей Светка говорит:
Оля, Вадим с нами разговаривал о тебе по поводу твоего поведения и спрашивал, не балуешься ли ты наркотиками. Как могли, мы тебя защищали. Он промолчал и ушёл. Неужели ты не можешь взять себя в руки. Ведь пропадёшь.
Всё с завтрашнего дня прекращаю, – вот уже в который раз обещала Ольга.
Вадим пригласил её для беседы, начал так:
-Оля, обычно в нашей конторе беседы, подобные этой, не проводятся. Для тебя я делаю исключение только потому, что твоя внешность и услуги нравятся нашим клиентам. За всё время ты не имела ни одного отрицательного отзыва, а потому я тебе предлагаю взять отпуск и подлечиться от алкоголизма за свой счёт. Если желаешь, можешь в Москве, нет, подлечись дома.
– Спасибо, я, пожалуй, поеду домой.
Договорились, поезжай, но помни, что после первого запоя получишь отставку со всеми вытекающими последствиями. На четвёртый день Ольга уехала и домой. Дома, конечно, выпивала. Мать первая заметила, что прежняя привычка переросла в недуг и осторожно, чтобы не вызвать недовольство дочери, сказала:
– Дочка, я вижу, что самостоятельно тебе не справиться с пагубной привычкой. Прошу тебя, закодируйся, глядишь, отвыкнешь совсем. А?
– Мама, я и сама об этом думаю.
– Вот и хорошо, у отца есть знакомый врач. Я с отцом поговорю, он договорится, никто и знать не будет.
В воскресенье она закодировалась. До отъезда оставалась неделя, и мать осторожно спросила дочь:
– Дочка, а может, ты останешься, шут с ней, Москвой, устроишься здесь работать, и заживём, как прежде.
– Мама я не могу, у меня контракт. Вот закончится, тогда и приеду.
Отец отмалчивался и сопел. Наконец и он не выдержал:
– Да чёрт с ним с контрактом, плюнь ты на него.
– Нет, не могу.
Опять проводы, поцелуи, слёзы матери, и она вновь в салоне знакомого самолёта. На это раз, соседом по креслу оказался элегантно одетый мужчина лет пятидесяти пяти. Разговорились. Он оказался человеком, связанным по роду деятельности с Новокузнецким алюминиевым заводом. Живёт в Москве, но в Новокузнецке у него были дела, о чём он не счёл нужным распространяться. Ольга ему понравилась, да оно и не удивительно, не было же на ней клейма проститутки, а мужчины в первую очередь обращают внимание на женские формы и мордашку, а уж потом всё остальное.
– А вы москвичка? – спросил незнакомец.
– Нет, еду к тёте погостить, я всегда к ней езжу года через два, три, – слукавила она
При расставании Василий Васильевич, а именно так представился незнакомец, оставил ей свой телефон и предложил звонить, если будут проблемы или появится желание. В аэропорту каждый пошёл своей дорогой. В «берлоге» Оля появилась неожиданно. Девчата были дома.
– Что же не предупредила, мы бы встретили, встрепенулась Света.
– Не хотелось вас беспокоить. К нам никого не подселили?
– Нет. Раздевайся, прими душ с дороги, и отметим твой приезд.
За столом Ольга сказала:
– Всё, мне не наливайте, с этим делом покончено. С вами выпью газировки.
– Оль, ты совсем, совсем не пьёшь?
– Совсем. Не хочу же я вылететь отсюда раньше времени.
– За время твоего отсутствия у нас тоже становится не сладко, пошла разношёрстная масть. Пожалуй, ты права, видимо, мы действительно передвинуты на ступеньку ниже. Да что там говорить, сама увидишь, – сморщившись, констатировала Света.
И действительно всё это пришлось увидеть и испытать ей. Однажды они были приглашены все вместе к хозяину и его двум гостям. Часов в одиннадцать вечера гости заторопились, и хозяин, бросив на ходу охранникам:
Увезите их. Мы уезжаем
Девчата засобирались, но не тут-то было. Ожиревшие от безделья бугаи – качки и не думали их отвозить. Девчата попытались сопротивляться, но увесистые удары по голове, чтобы не было отметин, быстро укротили их строптивость. Шесть мордоворотов упражнялись до утра всеми дозволенными и не дозволенными способами. Домой девчата вернулись утром измученные и злые. Такое и раньше случалось, но как-то по-человечески, без извращений. Хорошо ещё, что Ольге не влили в рот водки, а то пришлось бы начинать всё сначала.
– Вот сволочи, – плюясь, сказала Светка, – надо сказать Вадиму.
– Брось ерунду пороть, нас снимали на ночь, вот и привезли утром. Можешь не беспокоиться, финансовая сторона хозяев не пострадала, до наших проблем никому нет дела. И нечего об этом даже рот раскрывать. Давайте лучше поспим.
Ольга проснулась во втором часу дня. Комар надоедливо пищал возле уха, не делая даже попытки укусить, и оттого убить его не представлялось никакой возможности. Это раздражало, сон как рукой сняло. Она тихо встала, надела халат и прошла на кухню. Девчата ещё спали. В прихожей зазвонил телефон. Она сняла трубку и услышала голос Вадима:
– Оля, здравствуй. А Света на месте?
– Они ещё спят
– Передай ей, что завтра к семи часам вечера за ней заедут. А за вами с Вероникой в девять. Всё ясно?
– Понятно.
Короткие гудки. Ольга положила трубку и прошептала:
– Вот и отдохнули.
–Оль, кто звонил? – проснувшись, спросила Вероника.
– Вадим, кто же ещё. Завтра нам с тобой к девяти часам вечера «запрягаться», Светке к семи. Вот тебе и вся жалоба.
– Да, после «вчерашней корриды» ещё денёк бы отдохнуть не мешало.
– Буди Светку, и поехали в ресторан, пообедаем, наберёмся сил перед будущими баталиями.
– Вы о чём там толкуете? – приподняв голову с подушки, спросила Светка.
– Обсуждаем твою принятую жалобу и хотим тебя осчастливить. Завтра к семи вечера будь готова, как пионер. А сейчас вставай, умывайся, едем в ресторан.
– Ресторан, это неплохо. Я действительно есть хочу, да и горло промочить не повредит.
Девчата умылись, оделись, вызвали такси и поехали. До центра добирались, как на северный полюс, по дороге одни пробки. Машин стало много, и развязки с большим трудом пропускают поток машин. Наконец добрались. Не многолюдность, тишина и прохлада предвечернего ресторана подняли настроение. Девчата сделали заказ и неспешно покушали. Назад ехать не хотелось.
– А не сходить ли нам в кино, – предложила Светка.
– А что, на семи часовой сеанс можно сходить, – поддержала Вероника.
Назад вернулись в десять часов вечера и с потерей. Модная сумочка Вероники имела свойство самопроизвольно расстёгиваться, и время от времени она её захлопывала. На сей раз захлопывать было не обязательно. Кошелька с деньгами там уже не было.
– Вот так кино, кошелёк с деньгами «спёрли», – без злобы сказала Вероника.
– Да, я действительно припоминаю, около кассы, какой-то тип тёрся, – припомнила Светка – не расстраивайся, завтра заработаешь
– А я и не расстраиваюсь. Денег было немного. Давайте лучше спать.
Так, в заботах заканчивался год. Ольга крепилась, крепилась и не выдержала, решила попробовать спиртное. Да оно и понятно, сама обстановка способствовала этому. Попробовала и покатилась стремительно в бездну. Как и следовало ожидать, получила отставку, не отработав и года. Экзекуция последовала незамедлительно. Вечером заставили собрать вещи, вывезли в укромное место, выбросили вещи вместе с хозяйкой и предупредили, чтобы забыла, где и с кем была, а чтобы хорошо запомнила, на прощание получила два увесистых удара по голове. Запойный хмель, как рукой сняло. Куда идти? Где жить? Эти вопросы со всей остротой встали перед ней. Домой ехать? Стыдно. Ведь только недавно звонила и уверила родителей, что у неё всё хорошо. И, на тебе, вышибли, да так, что о возврате на мягкую панель не может быть и речи. Выбор не велик. Или ехать домой, или булыжная панель. Но ведь надо ещё куда-то девать вещи. Хорошо, что у Ольги в Москве жила тётка. А если бы нет? Она решила пока пожить у тётки. Она собрала свои вещи и с большим трудом добралась до дома Марии Петровны, которая встретила её как родную, поверив, что у неё закончился контракт, и группу поддержки распустили. Она разложила свои вещи, помылась, причесалась, с отвращением разглядывая свои тени под глазами, и прошла на кухню. Сели пить чай. Мария Петровна пристально посмотрела на неё и спросила:
– Оля, а что ты теперь собираешься делать?
– Тётя, попробую найти подобную работу, потом съезжу домой и годика два ещё поработаю в Москве, а дальше я не загадываю.
– Ну, дай-то Бог, тебе устроиться. Домой ещё не звонила?
– Нет, завтра позвоню.
После чая посмотрели телевизор, и пошли спать.
Оля проснулась рано, мысли наскакивали одна на другую, и её осенило. Она стала рыться в бумагах, в карманах, в сумочке. Она уже отчаялась найти визитку Василия Васильевича, попутчика по перелёту из Новокузнецка в Москву. И как часто бывает в этих случаях, мысль проявляется совершенно неожиданно. Она вспомнила, что положила визитку в дорожный костюм, который с тех пор ни разу не надевала. Она с трудом дождалась, когда проснётся тётка, чтобы поискать в коробке старых вещей, которую засунула в шифоньер спальни у тёти. Наступил момент, она достала костюм, дрожащей рукой стала обшаривать карманы, визитка была на месте. Сердце радостно забилось, и она стала лихорадочно обдумывать момент своего разговора с Василием Васильевичем. Ольга дождалась, когда Мария Петровна отправится за покупками, сняла трубку, набрала номер и с волнением стала ожидать ответ. К сожалению, ответил автомат с предложением оставить сообщение. Она посмотрела на часы. Было двадцать минут второго.
– Не исключено, что телефон служебный, и все могут быть на обеде, – подумала она.
Пользуясь отсутствием тётки, Оля открыла дорожную сумку, достала початую бутылку водки и прямо из горлышка сделала два больших глотка. По телу разлилась обжигающая тело нега. Она закрыла глаза, расслабилась и неожиданно заплакала, что случается с женщинами довольно часто в минуты отчаяния. А отчаиваться было от чего. Оля, конечно, понимала, что в Москве проституция в принципе легализована. Практически на любой из центральных улиц можно встретить «стайки» проституток подросткового возраста. Да и система наказания по тем временам за этот вид деятельности скорее поощряла, чем препятствовала. Всё это она понимала, но опуститься до уровня уличной проститутки было слишком тяжело и трагично. Вот почему она лихорадочно искала выход из создавшегося положения. Она успокоилась, закурила и вновь сняла трубку. На сей раз, она услышала приятный женский голос:
– Да, да, я слушаю.
– Простите, не могли бы вы соединить меня с Василием Васильевичем.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Скажите, что звонит его старая знакомая.
– Слушаю вас, – с удивлением ответил хозяин.
– Василий Васильевич, здравствуйте. Вы извините, пожалуйста, но в своё время вы мне дали свой телефон и сказали, что если у меня появится желание или будут проблемы, то звоните. Мы с вами познакомились в полёте из Новокузнецка в Москву. Хотя это было давно, но у меня никогда не пропадало желание позвонить, но как-то было неудобно, а вот сейчас насмелилась.
– Помню, помню. Вы, кажется, собирались навестить тётю.
– Да. Я не только погостила, но мне даже продолжительное время удалось работать в одной из фирм секретаршей, но фирма распалась, и я осталась без работы. Связей у меня никаких нет, а из Москвы уезжать не хочется. Последней фразой Оля пошла ва-банк, справедливо полагая, что редкий мужчина не клюнет на интригующее признание.
Василий Васильевич не был исключением, но, выдержав паузу, всё-таки решил проверить, откуда и кто звонит. Он ещё не забыл, как его оттеснили от лакомого кусочка Новокузнецкого алюминиевого завода.
– А вы откуда звоните и с какого телефона? – спросил он.
Она назвала номер телефона и адрес. Василий подумал и сказал:
– Оля, я сейчас сильно занят, давайте мы с вами так договоримся. Я вам позвоню часов в семь вечером, и мы с вами продолжим начатый разговор. Согласны?
– Да, да, я буду ждать звонка.
– Договорились, до свидания.
Василий Васильевич навёл справки относительно проживания Ольги и её телефона. А она тем временем на радостях потирала руки и удовлетворила неодолимое желание выпить. На сей раз, она выпила целую рюмку и стала обдумывать тему предстоящего разговора и возможной встречи. Любая женщина знает, как многое зависит от впечатления первой встречи. Перед ней сразу возникла куча вопросов: что надеть; обуть; как сделать причёску; как подкраситься и пр. Своим внешним видом она решила мгновенно шокировать Василия Васильевича, затенив, как она предполагала, серый облик его немолодой жены. Она ликовала, ибо осуществить задуманное для молодой красивой женщины не составит труда. Резкий звонок в дверь вернул её от грёз к действительности. Она открыла дверь, тётя с покупками прошла на кухню.
– Тётя, у меня есть деньги, всё, что нужно, я бы купила, не могу же я жить на твою пенсию.
– Хорошо, хорошо, в следующий раз ты купишь.
– Тётя, а у меня новость. Возможно, мне скоро снова предложат работу.
– Работа работой, а обед готовить надо. Иди, помогай, а то уже третий час, а мы ещё не обедали.
После обеда Оля пошла в парикмахерскую, где почти час мастер колдовала над её и без того прекрасными волосами. Она посмотрела на себя в зеркало, причёской осталась довольна. Дополнительно подправила маникюр, купила модные чулки и отправилась домой. Она начала перекладывать свои вещи с места на место, не зная, что же ей надеть. Наконец выбор был сделан. Она оделась, искусно подкрасилась, надела туфли и спросила:
– Тётя, как я выгляжу?
Та удивлённо уставилась на неё.
– Для кого это ты так принарядилась?
– В семь часов мне должны позвонить и возможно будет встреча, вот я и принарядилась.
– Оля, а ты у нас и в этом возрасте выглядишь прекрасно.
И не успела тётя договорить до конца свои комплементы, раздался телефонный звонок. Дрожащей рукой Оля подняла трубку и тихо сказала:
– Слушаю.
– Оля, давайте мы с вами так договоримся. Ваш район я хорошо знаю. Недалеко от вас есть кафе. Знаете?
– Да, да, знаю.
– Минут через тридцать я подъеду, и мы поговорим.
Василий назвал марку, номер машины и повесил трубку. Ровно через тридцать минут Оля вышла из подъезда, ещё издали заметила чёрную иномарку. Она медленно пошла к машине. Василий Васильевич вышел на встречу. На его лице обозначилась растерянная улыбка. Приближалась красивая, модно одетая, высокая, длинноногая женщина. Такие женщины одним своим внешним видом вызывают влечение у мужчин и постарше Василия Васильевича. Они сдержанно поздоровались. Василий помог Ольге сесть в машину, сам сел рядом на заднее сиденье, и водителю:
– Вася, к ресторану «Разгуляй». Вы не возражаете?
– Нет, нет. А где это?
– Не далеко от площади трёх вокзалов, рядом с Богоявленским собором.
Машина мягко тронулась с места. По дороге как-то разговор не клеился, да и присутствие водителя препятствовало этому. Подъехали, и Василий тихо сказал ему:
– Вася, на два с половиной часа ты свободен.
Они прошли в зал, сели, сделали заказ, и Василий спросил:
– Оля, мы не дети, и я хотел бы знать без обиняков. В чём, собственно, состоит твоя проблема?
– Василий Васильевич, на ваш прямой вопрос, я тоже отвечу прямо. Меня ничего не связывает: ни семья; ни муж; ни дети. Я – одна и мне не хочется уезжать из Москвы, хотелось бы пожить и поработать в Москве, – полностью раскрылась Оля и не ошиблась.
– Я всё понял. Насчёт работы мы вопрос решим, позже с жильём, а пока придётся пожить у тётки. Это вас устроит?
– Ой, конечно, конечно, – обрадовалась она.
– Документы у вас с собой?
– Да, – сказала она, раскрывая сумочку.
– Дайте, я посмотрю вашу трудовую книжку.
– О- о- о, да у вас большой опыт работы в качестве секретаря. А вы случайно английским языком не владеете?
– Немного, я заканчивала курсы.
– Отлично, это нам пригодиться.
Они выпили и уже болтали о пустяках. Немного позже Василий предложил:
– Оля, мы уже здесь засиделись, и Василий, наверное, уже подъехал. Я предлагаю наше знакомство продолжить в другом месте и в несколько иной обстановке.
Она пристально посмотрела на него и улыбнулась, что является явным признаком согласия даже порядочной женщины.
Они приехали в однокомнатную квартиру в районе метро «Ботанический сад». Василий своим ключом открыл дверь, они разделись и прошли в зал. Василий, не в силах совладать с собой, крепко обнял и поцеловал Ольгу, она ответила. Руки Василия заскользили по застёжкам и крючкам женского туалета.
– Подожди, подожди, я приму ванну.
Минут через 15 она вышла из ванной совершенно голая. Василий раскрыл рот от удивления, настолько поразила его шелковистость её кожи, плавность форм и природная красота лица. Забегая вперёд, следует отметить, что увядание проститутки наступает не от смены партнёров, а от других факторов. А пока, ощущение физической близости с этим природным совершенством бросило Василия в жар. Дрожащими руками он сбрасывал с себя остатки одежды. В интимной обстановке Василий о своей деятельности не счёл нужным распространялся. Из всего сказанного Оля поняла, что он бизнесмен средней руки по московским меркам, но вполне в состоянии иметь на содержании любовницу. Это её вполне устраивало. В постели она предусмотрительно не проявляла своих профессиональных качеств, прикинулась эдакой, неопытной овечкой. Василий наживку проглотил. Через два месяца он снял ей однокомнатную квартиру. Первое время на работе Оля вела себя скромно, если и выпивала, то понемногу и тайно. Работа с клиентами не входила в её обязанности. Она работала только с документами, но работа каждый день с восьми до пяти её угнетала, и она потеряла бдительность. Пагубная привычка алкоголика взяла верх над ней. Первое замечание ей сделала вторая секретарша, деловая, серьёзная женщина.
– Оля, твоё поведение дискредитирует лицо нашей фирмы, если ты не возьмёшь себя в руки, я буду вынуждена доложить Василию Васильевичу.
– Вера Семёновна, я всё поняла, больше не буду.
А Василию и докладывать было уже не обязательно, за это время он и сам убедился, что его пассия не равнодушна к зелёному змию. Их отношения становились прохладными. Во – первых, прошёл неудержимый азарт и новизна страсти полового влечения перезрелого мужчины к молодой женщине, а, во – вторых, за последнее время дела фирмы серьёзно пошатнулись, и было просто не до неё. Что касается Ольги, то Василий, как сексуальный партнёр, не волновал её, да и не мог волновать опытную проститутку, а вот требование организма к небескорыстной смене партнёров нарастало. Постоянное сдерживание себя отрицательно сказывалось на её психике. Неудовлетворённость она пыталась утопить в спиртном, но это не помогало, а скорее усугубляло. Она становилась нервной и раздражительной. В довершении ко всему, она несколько раз переспала с водителем. Василий заметил неладное и, чтобы рассеять всякие сомнения, сменил водителя. Впервые за четыре месяца любовных отношений у неё с Василием произошёл неприятный разговор.
– Ольга, ты много пьёшь, даже в офисе не сдерживаешь себя. Мне уже дважды жаловалась на тебя Вера Семёновна. Если это будет продолжаться, то вынужден буду тебя уволить.
– Вась, я виновата, больше не буду.
– Посмотрим. Теперь скажи мне. Что у тебя за отношения были с моим водителем.
– Какие у меня могли быть с ним отношения. Смотреть он на меня смотрел, как мартовский кот, были и предложения, но не более того.
– Оля, я тебя предупредил. Надеюсь, ты поняла, что наш разговор серьёзный и последний на эти темы.
Вась, а можно мне за свой счёт пойти в отпуск. Дома подлечусь и приеду.
– Не возражаю.
Она оформила отпуск, купила билет на самолёт и зашла к Марии Петровне.
– Тётя, здравствуй. Я иду в отпуск. Уже купила билет, поеду на Родину.
– Вот и молодец, передавай отцу с матерью от меня большой привет.
– Тёть, а может, вместе полетим, деньги у меня есть, билет туда и обратно я куплю.
– Нет, нет, дочка, лучше обними и поцелуй их за меня. Расскажи, как я живу, да и мне из Сибири привезёшь новостей.
– Тёть, сегодня я у тебя переночую, подарки, вещи я уже собрала, завтра возьму такси и в аэропорт.
– Ночуй на здоровье.
В четверг она улетела. Родной Прокопьевск встретил её ясным, солнечным днём. Родители обрадовались её неожиданному появлению и засуетились. Ольга впервые заметила, как сильно постарели родители. Отец стал совсем седой и заметно ссутулился. Мама стала, какая-то худенькая, как будто ниже ростом. Она обняла и расцеловала родителей, с мамой вместе они расплакалась. Отец сопел, но смотрел на дочь уже не пронзительным взглядом, а нежно – растерянным. Неделю Оля всеми силами сдерживала себя, чтобы не напиться, но от матери скрыть пагубную привычку алкоголика всё же не удалось, и она с дрожью в голосе спросила:
– Дочка, а без этого уже не можешь?
– Мама, не могу. Приеду в Москву, подлечусь.
И подлечилась. «Ушла» в глубокий, затяжной запой, особенно тяжёлый. Семь дней беспробудного пьянства, отшибло память. Первое, что спросила дочь после запойного просветления, это сегодняшнюю дату и время. С этой минуты Оля перешла в качественно новую ступень алкоголизма, вырваться из которой очень сложно.  Мать с тревогой посмотрела на опухшее и сразу изменившееся лицо дочери, тяжело вздохнула, и, предчувствуя неотвратимую беду, спросила:
– Дочка, когда ты улетаешь?
– Через три дня.
И вновь проводы в аэропорту Новокузнецка. Кто был в Новокузнецке, знает, что самолёт стоит очень близко от провожающих. Ольга заняла своё место у иллюминатора и смотрела на родителей. Они стояли в сторонке от немногочисленных провожающих. Отец ещё больше ссутулился, отчего одна пола пиджака казалась ниже другой, а мама всё утирала слёзы, уронив головку на грудь. От нахлынувших чувств комок подкатил к горлу Ольги, и слёзы сами собой полились из глаз. Самолёт стал выруливать на взлётную полосу. Оля последний раз посмотрела на родителей. Они почему-то взялись за руки и махали, махали свободными руками. Самолёт уже взлетел, а они всё махали, махали и махали ему в след. Ни Ольга, ни они ещё не знали, что видеть друг друга им осталось не долго. До самой Москвы Ольгу не покидало гнетущее чувство расставания с родителями, мысли путались. Полёт казался долгим и тяжёлым. Наконец самолёт совершил посадку. Она наняла частника и уже через пятьдесят минут была у Марии Петровны. Они пили чай. Оля передала ей скромные подарки от родителей и сообщила сибирские новости. Тётя внимательно слушала.
После чая Оля позвонила в офис, Василия на месте не оказалось. Вера Семёновна сказала, что на работу ей послезавтра.
– Вот и хорошо, – подумала она, – помою и приберу в квартире, а то, наверное, за месяц накопилось пылищи изрядно, да и постирать кое-что надо. Она переночевала у тётки, а утром уехала в комнату. Сделала свои дела и откровенно напилась. Ближе к вечеру раздался телефонный звонок. Ольга с больной головой с трудом поднялась с дивана и сняла трубку. Звонил Василий и обещал через час, полтора подъехать.
Боже мой, – прошептала она, – надо хотя бы привести себя в порядок.
Она быстренько помылась, причесалась, подкрасилась и для устойчивого равновесия немного выпила. Через двадцать минут своим ключом Василий открыл дверь. Ольга стояла в прихожей. Они обнялись, расцеловались, и Василий сказал:
– Оля, я по тебе соскучился.
– Я тоже, – ответила притворно она.
Василий уехал в одиннадцать часов вечера, она проводила его и в накинутом на голое тело халате вышла на балкон, сладко потянулась и посмотрела вверх. В ясном сентябрьском небе чётко проглядывались звёзды. Стояла такая тишина, что не слышен был даже шелест листвы. Скрипнула дверь подъезда, и послышались шаркающие по асфальту шаги Василия. Хлопнула дверца машины, взревел мотор, и машина, быстро набирая ход, скрылась за поворотом. И снова гнетущая тишина. Ольга постояла немного и вошла в комнату. Спать не хотелось. Она подошла к столику и, не закусывая, выпила остатки коньяка. Лёгкий удар в голову винных паров побудил желание закурить. Она села на диван, затянулась, выпуская тонкую струйку дыма, и от удовольствия закрыла глаза, ощущая приятную негу, «ловя кайф», как пронято сейчас говорить у молодёжи. У алкоголика это явление сильно укорочено, зато неодолимое желание повторить это явление сильно возрастает. Ещё, ещё и наступает срыв. Человек ничего не знает, не помнит и, проснувшись, удивляется, как это он уснул, а глаза уже ищут оставшееся спиртное, и всё повторится сначала. Оля прошла на кухню, из настенного шкафа достала бутылку водки, выпила раз, другой, третий, впала в забытьё и уснула. Проснулась поздно с желанием поскорее опохмелиться. Всё, начался очередной запой. О работе не могло быть и речи. Оля позвонила Вере Семёновне и попросила соединить её с Василием Васильевичем.
– Соединяю.
– Вась, я после вчерашнего плохо себя чувствую. Может, я денёк отлежусь?
Хорошо, но завтра выходи на работу, если у тебя температура, то возьми больничный лист.
Ольга отлежалась, но не денёк, а все восемь. Василий дважды заходил, но она была «никакая». В периоды полосы трезвости ей казалось, что стоит ей захотеть, то с выпивкой вообще легко можно покончить, а уж если выпивать, то под контролем. Повторного кодирования она панически боялась. А вот Василий не предполагал, а знал, что запойный алкоголизм после кодирования, вылечить почти невозможно.
Время шло. Василий вынужден был мириться с пороком Ольги. Во-первых, полоса трезвости была довольно продолжительной, а, во-вторых, она ему нравилась, да и повода в её неверности не было. Почти год прожила Ольга с Василием, но один случай всё же вывел его из терпения. Ольга, сильно выпивши, появилась в офисе и поскандалила с Верой Семёновной, которая поставила вопрос ребром. Терять такую секретаршу, как Вера, в планы Василия не входило, да и в семье начались крупные неприятности. Василий решил расстаться с Ольгой, и после очередного запоя она получила отставку. Попытка попросить прощения у Василия, ни к чему не привела. Второй раз её даже не пустили в офис. И вновь Ольге пришлось решать старую проблему. Мария Петровна, конечно, поняла, что Ольга получила отставку, но, щадя её самолюбие, не спрашивала об этом. Для неё не было секретом пристрастие Оли к спиртному. Два дня Оля молчала, даже не заикаясь о своих дальнейших планах. Наконец не выдержала и говорит:
– Тёть, я решила съездить на юг, к морю, отдохнуть.
– Съезди, съезди, дочка, только обязательно позвони домой. Я ничего твоим родителям не говорила, что ты потеряла работу.
– Тётя, насчёт работы мне бы им не хотелось говорить, зачем беспокоить. Позвоню я им завтра, скажу, что уезжаю на месяц в командировку.
– Как знаешь, дочка.
– Приеду, постараюсь вновь устроиться на работу, если не устроюсь, поеду домой.
– Ладно, только обязательно завтра позвони, что уезжаешь.
Утром Оля стала думать, куда бы ей поехать. Было большое желание позвонить Свете и пожить у её родителей. Покупаться, позагорать, а главное привести мысли в порядок и наметить план дальнейших действий. Но звонить Свете она не могла, ибо прекрасно знала, что звонки «в берлоге» прослушиваются, а за любую связь с «изгнанной» последует немедленная отставка со всеми вытекающими отсюда последствиями. Думала, думала и решила. Крым большой, устроюсь, а к Светкиным родителям всё же заеду, как, никак вместе жили, работали, объяснюсь. Она сняла часть своих накоплений, купила билет на поезд и вернулась домой.
– Тётя, завтра я уезжаю. Постараюсь поселиться у родителей знакомой девушки. Часть денег я оставлю у тебя, если потребуются, вышли. Родителям я позвонила. У них всё хорошо, тебе привет. Тебе позвоню, как только устроюсь.
– Оль, ты что-то много мне денег оставляешь. Себе-то взяла? Ты ничего не перепутала?
Ольга улыбнулась.
– Всё правильно, ничего не перепутала. На первой работе у меня была хорошая зарплата.
– Дочка, как хорошо, когда ты не пьёшь. И работу тебе дали хорошую, и зарплату большую, вот всегда бы так.
– Я, тёть, думаю, попробовать вернуться на старую работу.
– Видишь, когда ты не пьёшь, и мысли у тебя хорошие.
– Буду стараться.
Утром с минимумом вещей Ольга отправилась на вокзал. Соседкой по двухместному купе оказалась дама лет сорока. Несколько заострённый нос, капризный рот с тонкими губами с очевидностью говорили о скверности характера этой особы. С первого взгляда Ольге не приглянулась эта дама. Не успев познакомиться, дама приняла на себя роль полновластной хозяйки.
– Боже мой, – сморщившись, сказала она, – даже столик не соизволили протереть, весь в пыли.
Ольга не заметила ни пылинки. А между тем новая хозяйка бесцеремонно сдёрнула с вешалки казённое полотенце и потёрла им столик, добавив:
– Никогда не вытираюсь их полотенцем, пользуюсь своим, а то подхватишь какую-нибудь гадость на лицо.
И тут же без перехода:
– А вас как зовут?
Ольга укоризненно посмотрела на неё, но та и бровью не повела. Ольга назвала себя.
– А меня зовут Анетта.
Интересно, – подумала Ольга, – а до которого возраста её звали Анечка, Анна, а позже, может быть, Нюрка.
Мерно постукивали на стыках рельс колёса вагонов. Ольга смотрела в окно, созерцая красоты необъятных просторов России, Анетта без умолку тараторила:
– Два года назад я по знакомству приобрела красивую ангорскую кошечку. Уж такая душка, такая душка, просто прелесть, – дама тяжело вздохнула и упавшим голосом, чуть не плача, – произнесла:
– Как она там без меня маленькая. Её ведь каждый день выводить гулять надо, и Дог, наверное, уже скучает без меня. А домработница у меня такая ленивая, такая ленивая, а ведь собаку тоже надо два, три раза выводить гулять. Боюсь, и клетка у попугаев будет вся загажена. С домработницей нам опять не повезло, досталась такая ленивая неумеха, я вся измучилась с ней. Сколько раз моего Мишеньку просила, выгнать её, не слушает.
– Хотела бы я посмотреть, кто с кем измучился, – прошептала Ольга, а вслух с иронией спросила:
– А хомячков у вас нет? Сейчас модно.
– Были два, но не успел пойти первый помёт, сдохли. Наверняка эта неумеха им чего-нибудь дала, и они отравились. Приеду, морскую свинку заведу.
– А я недавно слышала, по телевизору передавали, что некоторые стали в квартире не морскую, а земную свинью или борова держать, – съязвила Ольга.
– Я тоже слышала, но не с моей лентяйкой заводить.
В дверь постучали, вошла проводница и с приятным акцентом предложила:
– Чаю не желаете?
Ольга отказалась, а соседка взяла. Попивая маленькими глоточками чай, она, сменив тему, продолжала:
– Вот так каждый год, уезжаю лечить нервы, а получается наоборот. Целый месяц переживаю за моего Мишеньку. Как он там без меня. Он у меня, ну, прямо как ребёнок, до сих пор не научился даже галстук завязывать, домработница завязывает. А работает прямо на износ. Иногда в своём министерстве до часу ночи работает. А один раз даже в четыре часа утра пришёл. Он у меня в министерстве связи занимает очень большую должность. А у вас муж, где работает?
– Он у меня мелкий чиновник. Правда, домой приходит вовремя, но денег приносит «пшик», вот и приходится мне трудиться в поте лица.
– А я, милочка, не работаю, домохозяйка, но тоже за день выматываюсь, ведь на моей шее ещё и садовник. А вы кем работаете?
– Я работаю секретарём у таких, как ваш муж. Так что нам тоже иногда приходится работать с ними по ночам, должен же их кто-то обслуживать, – с насмешкой подвела итог Ольга, а про себя подумала, что твой Мишенька, поди, рад до смерти от тебя на время избавиться и «отпустить тормоза».
Так за пустопорожними разговорами добрались до места назначения. На прощание незнакомка сказала, что если Ольга пожелает остановиться в их санатории, то проблем не будет, у неё там связи. Не успела Оля оглядеться, как ей наперебой стали предлагать «шикарное» место для отдыха и ночлега и каждая уверяла, что её дом стоит чуть ли не на самой красивой волне Чёрного моря. Ольга благоразумно отвергла все заманчивые предложения. Она сдала вещи в камеру хранения, наняла машину, назвала адрес и поехала в частный сектор города, где проживали Светкины родители. Водитель подвёз её к дому и назвал сумму. Брови Ольги поползли вверх, и она удивлённо произнесла:
– Можно подумать, что вы меня доставили за сто вёрст в карете английской королевы.
– Здесь юг, дорогая, – нахально, ухмыляясь, ответил водитель.
Она расплатилась и подошла к калитке. Кнопку звонка она не нашла. Толкнула дверь, та открылась. Ольга осторожно вошла во двор, боясь, собаки, которая лениво выглядывала из конуры, не пытаясь даже лаять. Ольга прошла по мощёной камнями дорожке к крыльцу. Постучала в боковое окошко, никто не отозвался. Она постучала энергичней. Каково же было её удивление, когда в окне появилось знакомое лицо. Это была Светка, которая расширенными глазами смотрела на неё сквозь оконное стекло. Старые знакомые обнялись, расцеловались.
– Оля, какими судьбами, и как ты узнала, что я дома.
– То, что ты дома, я не знала, а приехала по твоему давнему приглашению. Родителям бы объяснила, а потом огляделась и переехала. Вот и всё.
– Ой, а что мы здесь-то стоим, пойдём в дом. Ольга, ничего не утаивая, рассказала о себе. А Свете и рассказывать-то было не о чем, за исключением кроме последнего случая.
– Ты знаешь, Оль, – начала она, – на твоё место пришла молоденькая блондиночка аж из самого Киева, такое впечатление, что по переводу. Работали, всё нормально. Один раз мне Вадим и говорит, что меня снимают на день к одному очень пожилому мужчине. Ставка двойная, а если всё получится хорошо, получу дополнительно гонорар. Оказалось, какой-то новый «русский» снял меня развалине отцу. Детали рассказывать не буду, но стало противно, плюнула на него и ушла. Реакцию хозяев на этот счёт ты знаешь. Вадим шепнул мне, чтобы я из Москвы сматывала удочки. Третий месяц я здесь. Что делать дальше, не знаю. В Москву пока ехать боюсь, хотя в Москве у меня есть один адресок. Работа тоже по вызову, но уже для всех и каждого. Хозяйка там женщина. Проживание и медицинский осмотр на уровне. Связь с хозяйкой только через подставные телефоны и лиц. О крыше ничего не знаю.
– Светка, ты молодец, при случае можно воспользоваться.
Подружки за бутылочкой вина засиделись далеко за полночь. Утром пошли на пляж. Бархатный сезон приближался к своему закату. Мягкая тёплая погода располагала к размышлению о прожитой жизни и планов на будущее.
– Оль, а не махнуть ли нам за границу? В Турцию, например. Ты ведь там была.
– Если ты думаешь, поехать туда на вольные хлеба, используя наше ремесло, то заблуждаешься. Местные быстро наши поползновения прервут, а идти под турецкое ярмо опасно, пожалуй, не вырвешься.
– А что же делать? Я третий месяц баклуши бью, мать уже на меня поглядывает косо. Хорошо хоть деньги есть, а то бы волком вой.
– Заграница пока без нас обойдётся, а вот твой вариант стоит проверить, чем я и займусь, провентилирую и тебе сообщу, если дело стоящее. А вообще я советую тебе, подцепить состоятельного старичка и сесть ему на шею. Почти год я жила, как у Христа за пазухой, – сказала Ольга, потягивая глотками вино, и, что странно, от вина она долго не входила в запойный «штопор».
– Я пыталась, подцепить, но здесь ничего не получается.
И вдруг неожиданно сказала:
– Свет, я, пожалуй, от тебя переду в гостиницу. Мой недостаток ты знаешь, не могу же я перед твоей матерью выглядеть пьяницей. А встречаться мы с тобой можем и так каждый день.
– Как хочешь, – без сопротивления ответила Светка.
На другой день Ольга переехала в гостиницу. Она сняла одноместный номер, разобрала вещи, освежилась и легла отдохнуть. Незаметно для себя она уснула. Сон был поверхностным, что-то снилось, но хронологию сна она так и не смогла восстановить. Она посмотрела в окно, солнце клонилось к закату, сквозь приоткрытый балкон навевал приятный свежий морской воздух. Она встала с постели, привела себя в порядок и решила погулять по берегу моря. Пляж опустел, только отдельные парочки всё ещё пытались продлить приятные минуты общения. Ольга медленно подошла к кромке берега и закрыла глаза. Прислушиваясь к незнакомому шуму моря, шагнула босыми ногами навстречу плавно катящейся волне. Тёплая морская волна шелковистым прикосновением поднялась до колен и также плавно откатилась назад. Так, неподвижно с закрытыми глазами Оля простояла минут пять, наслаждаясь неповторимым запахом моря вперемежку с южными растениями. Ей не хотелось, ни открывать глаз, ни двигаться, просто стоять и не шевелиться, но шум приближающихся шагов вывел её из оцепенения. Она оглянулась, к ней приближался мужчина, вызвавший скорее раздражение, чем интерес, но то, что он приближался именно к ней, уже не вызывало сомнений. Мужчина подошёл вплотную и поздоровался с ней. Ольга недоумённо пожала плечами и сдержанно ответила на приветствие. Мужчина не смутился и, как ни в чём не бывало, продолжал:
– Вы, вероятно, только сегодня поселились, я был в вестибюле и наблюдал за вами.
– Вы что, за всеми наблюдаете из вестибюля? – с иронией спросила Ольга и пошла по песчаной отмели.
Мужчина последовал за ней.
– Простите, я в командировке, ничего здесь не знаю, и хотел бы с вами познакомиться.
– Вы бы хотели, а я нет, – сказала она и быстрым шагом направилась к гостинице, прошептав:
– Только командированного мне и не хватало.
Мужчина, огорошенный её грубостью, посмотрел ей в след и сквозь зубы процедил:
– Стерва.
Ольга вернулась в номер, включила телевизор и попыталась вникнуть в суть передачи. За стенкой, в соседнем номере раздался женский смех, визг, звон разбитой посуды, возня, и всё стихло. Желание смотреть телевизионную передачу пропало. Она выключила телевизор, переоделась и спустилась в ресторан. В ресторане было немноголюдно. Профессиональным взглядом окинула посетителей и отметила, что ничего, заслуживающего её внимание, нет. Она села за свободный столик, сделала заказ и, потягивая вино, безучастно поглядывала по сторонам. Постепенно зал заполнялся посетителями, на сцене появились музыканты. Опробовав и подстроив инструменты, заиграли плавно льющуюся мелодию. Выпитое вино и лёгкая музыка подняли настроение, и Оля уже с большей заинтересованностью стала рассматривать посетителей. Посетители по двое, по четверо сидели за столиками, но даже не профессионалу было понятно, что всё эти парочки представляют собой созревший плод курортного романа. Ольга улыбнулась, но заводить знакомство ей не хотелось, хотя потребность обычного общения мужчины с женщиной нарастало, к этому располагала сама обстановка. Свободных мест за столиками становилось мало, но к её столику никто не подходил. Она посмотрела на вход. Вошёл мужчина и неуверенной походкой направился в её сторону. По стеснительным движениям Ольга сразу определила, что это новенький. Мужчина подошёл к её столику и как-то просительно спросил:
– Простите, у вас свободно? – неожиданно сказал мужчина таким густым басом, что никак не сочеталось с его ростом и фигурой.
Ольга удивлённо уставилась на него и невольно подумала, что к такой фигуре больше подошёл бы тенор, однако сказала:
– Свободно, садитесь, пожалуйста.
Мужчина сделал заказ, закурил и молча стал ожидать выполнение заказа, не обращая никакого внимания на Ольгу. Подошёл официант, расставил заказ, налил в рюмку коньяк из графинчика и сказал:
– Приятного аппетита, – и удалился.
Мужчина выпил, и также моча стал закусывать. В зале становилось шумно. Выпивши человек вообще говорлив, а в местах большого скопления людей, вдвойне. Громче заиграла музыка. Мужчина закусил, тщательно салфеткой вытер губы, встал и направился на сцену. Пошептался с музыкантами и неожиданно запел таким завораживающим голосом, что шум в зале мгновенно стих, и все повернули головы в сторону сцены. Несколько пар вышли танцевать. Мужчина спел две вещи и вернулся за столик. Пристально посмотрел на Ольгу и неожиданно сказал:
– Это я спел для вас. Вам понравилось?
– Очень. Вы артист.
– И да, и нет.
– Интригующий ответ, – сказала, улыбнувшись, Ольга.
Мужчина галантно пригласил её на танец. Она подумала, что сейчас она встанет, наверняка будет выше его ростом. Так оно и было, но это нисколько не смутило мужчину. Он представился Игорем. Они много болтали, шутили, пили. Ольга, зная свой недостаток, категорически отказывалась от коньяка, пила только лёгкое вино. Из ресторана Игорь проводил её до номера, пожелал спокойной ночи, и, не делая даже намёка о последующей встрече, ушёл. Ольга посмотрела ему в след и прошептала:
– Вот так фокус, не только не напросился на «чашку чая», но даже не заикнулся о последующей встрече.
Она открыла дверь, вошла в номер, разделась и легла спать. Лёжа она вспоминала разговор с Игорем, нет, нет, не потому, что он вызвал жгучий интерес, а скорее его умение много и интересно говорить. Она так и не поняла: кто он; кем и где работает; по какому поводу здесь. Так и не составив о нём определённого мнения, она уснула. Утром, спустившись в бар, она нос к носу столкнулась с Игорем, видимо, он поджидал её.
– Оля, здравствуй. Как отдохнула?
– Спасибо, хорошо.
– Оля, а я ведь тебя поджидаю с хорошим предложением.
– Она, не дав ему договорить, со смехом перебила:
– Надеюсь, речь пойдёт не о руке и сердце?
Игорь поддержал шутку и также со смехом добавил:
    – Говорят, что даже Ромео сделал Джульетте предложение только на третий день, а я далеко не Ромео, и всего лишь хочу пригласить тебя на концерт. В нашем санатории запоздавшие «звёзды» дают концерт. Нет желания для разнообразия послушать пение заезжих соловьёв?
– Можно. А в какое время?
– В девятнадцать часов, а до этого времени предлагаю вместе позагорать, пообедать.
– Ольга согласилась. На этот раз Игорь не скупился. Все пляжные расходы, обед взял на себя. Вновь много и интересно говорил. На сей раз рассеял все сомнения и уверил её, что он артист петербургской филармонии. Здесь лечит горло. Две недели назад на одном из концертов сорвал голос. Оле было интересно провести время с артистом из северной столицы. В два часа дня артист засобирался на процедуры, договорившись, в пять часов подойти к гостинице. Свободного времени было много, и Ольга решила навестить Светку. Та оказалась дома.
– Ну, как устроилась? – спросила она.
– Отлично. Взяла одноместный номер со всеми удобствами, благо финансы позволяют.
– «Мешка» не подхватила?
– Волочится один, но далеко не «мешок». Артист из самого Питера.
– А у него что, на лбу написано?
– Точно. Два раза спел в ресторане, все рты разинули. Сегодня иду с ним на концерт.              Видимо, какая-то «звезда» поиздержалась, вот и решила на прощание бархатному сезону дать концерт. Нет желания с нами сходить?
– Нет. Во – первых, не хочу вам мешать, а, во – вторых, у меня сегодня свой концерт. Клюнул тут один «старичок».
Они поболтали о том, о сём и распрощались.
На концерте Игорь делал вполне профессиональные выводы и замечания по поводу исполнения номеров. Невзирая на фальшь при исполнении некоторых номеров, концерт в целом Оле понравился. После концерта они в приподнятом настроении побродили по берегу Чёрного моря, и вновь оказались в ресторане, где посидели недолго. Игорь на бис спел две песни, и они, прихватив с собой спиртного, отправились в номер Ольги. По курортным меркам два дня знакомства вполне достаточный срок и для более порядочных женщин, чтобы оказаться с понравившимся мужчиной в постели. На сей раз Оля основательно перебрала, опустошив с Игорем и часть своего запаса. Она вошла в «штопор» и уснула, как убитая. Проснулась и по привычке протянула руку к краю постели. Пусто. Шлёп, шлёп ладонью, пусто.
– Игорь! – громко позвала она, предполагая, что он пошёл в туалет.
Тишина. Быстро вскочила с постели, накинула халат, всё ещё надеясь, что он вышел. «Артист» действительно вышел с утра пораньше, не забыв с собой прихватить деньги и кое-что из украшений. Документы и часть денег на мелкие расходы оставил.
– Вот сволочь, – и, добавив кое-что из лексикона русских слов, Ольга в сердцах забросила модную сумочку в угол, в которой она имела неосторожность держать всю наличность. Первые мысли, что надо заявить в милицию и навести справки о нём в санатории, отпали. А на кого, собственно, она будет заявлять? Фамилию не знает, имя наверняка вымышлено, в санатории он, конечно, не живёт. Она села на кровать, обняла голову руками и заплакала. А плакать было от чего, стащили полугодовой труд высокооплачиваемой проститутки. Она выплакалась и позвонила тётке с просьбой выслать телеграфом деньги и, расплёскивая спиртное, выпила. Было семь часов утра. Она умылась и вышла в коридор. Здесь кипела обычная гостиничная жизнь. Люди туда, сюда сновали по коридору, и никому не было дел до Ольгиных проблем. Каждый был занят своим делом. Ольга постояла в задумчивости и направилась к Светке. В слезах рассказала ей всё.
– Ладно, Оль, не расстраивайся, денег я тебе дам. Сколько тебе?
– Спасибо, – сквозь слёзы сказала она, – этот чёрт кое-какую мелочь оставил, а вечером придут деньги от тётки, я ей звонила. Сегодня напьюсь с горя «до чертей».
– Оля, я в шесть часов зайду к тебе, а то и эти украдут.
Запой продолжался три дня. Три дня она отлеживалась, а на четвёртый день улетела в Москву. Тётка встретила её вопросом:
– Ты что-то плохо загорела. Или погода была плохая?
– Погода, тётя, бала хорошая, да загорать не пришлось. Сутки прожила у подруги, а на третий день в гостинице стащили все деньги. Какой уж тут загар после этого. Отдохну немного, и буду искать работу. Тёть, ты пока домой не звони, нечего их расстраивать.
– Хорошо, хорошо, а ты действительно после таких передряг отдохни.
А Ольге было не отдыха. Основательный подрыв её финансового благополучия требовал немедленных действий. Москва требует больших денег, если хочешь хорошо питаться и по моде одеваться, а устроиться на хорошую работу в Москве иногородним практически очень и очень сложно. Работа за копейки её не устраивала, и она решила воспользоваться советом подруги, позвонила по указанному телефону. На том конце провода долго не отвечали, и только с третьей попытки ей удалось дозвониться.
– Да, слушаю, – наконец услышала она женский голос.
– Здравствуйте, извините, пожалуйста, мне подруга дала ваш номер телефона.
– Назовите вашу подругу.
– Дело в том, что она у вас не работала, но в курсе дела.
Разговор прервался, и произошла заминка. Затем всё тот же голос спросил?
– Кто вы? Откуда приехали? Где остановились?
Она вкратце объяснила, и ей предложили позвонить завтра во второй половине дня. Она позвонила, дали другой номер телефона и на её звонок предложили подойти. Ольга пришла по указанному адресу, её встретил мужчина, который внимательно посмотрел на Ольгу и сказал:
– Кое-что мы о вас выяснили. Я с вами проведу только предварительную беседу. Мне никаких вопросов не задавайте. С нами никаких бумаг подписывать не требуется, но если дадите согласие, то обязаны год отработать. Ни прервать работу, ни ставить свои условия, не имеете права. Любая «отсебятина» будет жёстко пресекаться. Желание клиента, для вас – закон. В течение года ваш паспорт будет храниться у нас с выдачей для неотложных дел под контролем. Если согласны, то с вами завтра обсудят детали. Я вам сказал всё. Повторяю, мне вопросов не задавайте. Сейчас вы можете отказаться, и мы расстанемся, если даёте согласие на последующий разговор, то отказ не принимается, и вы обязаны год отработать.
А я могу ещё подумать?
– Нет. Вы уже достаточно думали, дважды звонили и согласились на предварительную беседу. Да, чуть не забыл. Контролировать вашу работу буду я. Все вопросы будете решать только через меня.
Ольга задумалась и сказала:
– Я согласна.
– Хорошо, сейчас вас отвезу в одно место, где с вами проведут обстоятельную беседу.
– Они приехали в офис, какой-то фирмы, похоже, легальной, где их встретила женщина лет сорока с признаками былой красоты.
– Василий, ты свободен, – неожиданно грубым, почти мужским голосом сказала она.
Василий передал женщине паспорт Ольги и вышел, плотно прикрыв дверь. Хозяйка, а это была именно она, бегло окинула взглядом Ольгу и, похоже, осталась довольна её прелестями. Открыла паспорт.
О- о, – удивлённо протянула она. А выглядишь ты гораздо моложе. Скажите, какой стаж имеете вы в подобной деятельности?
Ольга сказала.
Где? Хотя это и не обязательно, мы и так кое-что знаем.
– Здесь в Москве, а конкретно где, сказать не могу.
Хозяйка улыбнулась, и Ольга поняла, что, видимо, действительно знает или догадывается.
– Ваш ответ мне понравился и, думаю, мы с вами быстро закончим беседу. Теперь о сексе. Вы будете задействованы не более двух раз в сутки, помимо стандартного, возможен и групповой секс, но с обязательным равным количеством партнёров, мужчин и женщин. В любом случае время строго фиксировано, но клиент может его продлить за отдельную плату. Для вас продление засчитывается, как повторный вызов. Запомните. Для вас желание клиента–закон. Теперь вопрос оплаты и жилья. За услуги выплачивается оклад. Сверх установленного лимита выплачивается прогрессивная доплата. Подарки, чаевые от клиента - ваши. Жильё. Для вас с девочками снята квартира, но только для жилья. Там вести себя «ниже травы, тише воды». Секс по вызову на территории клиента или на местах фирмы. Связь с Василием по мобильному телефону. / Мобильный телефон по тем временам был ещё в России не предметом первой необходимости/. И последнее. Медицинский осмотр по требованию, как с нашей, так и с вашей стороны. Всё. Пожалуйста, вопросы.
– Не могли бы вы назвать среднюю зарплату в месяц.
– Могу, но многое будет зависеть от вас. Если понравишься клиентам, то круг постоянных будет расширяться. Наши девчата менее, чем……
Хозяйка назвала сумму, и Ольга ответила:
    - Оплата устраивает, но не ясно. Оговариваются вашими людьми виды и приёмы секса?
– Ваш вопрос оставлю без ответа: что мы оговариваем с клиентом, вас не касается. И я, и Василий вам говорили: желание клиента–закон для вас.
Хозяйка пригласила Василия и сказала:
– Покажи ей её местожительство, но она может пока жить и у тёте. Связь с Олей осуществляй по мобильному телефону. Всё. Работайте. А сейчас отвези её к нашему фотографу.
Её сфотографировали в разных позах, и Василий привёз её на квартиру, где уже квартировали шесть девчонок из Молдавии, Украины, России и одна из Литвы. С Василием договорились о связи, и она поехала к тётке. Ещё с порога Оля с наигранной радостью сообщила, что ей удалось найти работу по специальности.
– Вот и молодец, – удовлетворённо сказала Мария Петровна, – теперь можно и родителям позвонить.
– Нет, нет, не звони, я сама на следующей неделе позвоню. Пусть пока думают, что ещё отдыхаю.
– Ладно, давай обедать, я щи хорошие сварила.
– А я хорошего фаршу принесла. На ужин будем с тобой сибирские пельмени лепить, хотя и этот фарш сравнить со свежей говядиной и свининой от живности, вскормлённой на экологически чистых просторах Сибири, невозможно, но хоть что-то. После обеда Ольга легла отдохнуть. Она лежала с открытыми глазами и думала о завтрашнем дне, о будущем, неизбежности судьбы, вздохнула, и вслух прошептала:
– Да, от судьбы не уйдёшь.
За два с лишним года, что Ольга провела в любовницах состоятельного бизнесмена, немного поотвыкла от своего ремесла, но человек, ступивший на стезю порока, уже не свернёт. Ольга вновь покорилась судьбе. Незаметно для себя она задремала. Тётка повозилась, повозилась на койке, встала и куда-то ушла. От резкого телефонного звонка Ольга очнулась, встала и подняла трубку.
Слушаю.
– Оля, ты? Здравствуй, это я, Светка. Как дела? Как доехала? Как устроилась? Какие новости в Москве? Всё, всё, рассказывай.
– Добралась без проблем. Три дня приходила в себя после «любви» к басистому артисту, немного успокоилась и воспользовалась твоим советом. Завтра «открываю счёт». Вот и все мои новости. А у тебя как?
– Помнишь, я тебе говорила, что «клюёт» один «козёл». Ничего не вышло, умотал в Питер, только пятки засверкали. После познакомилась здесь с одной киевлянкой общих желаний «любви на прокат». Поеду, покуралесю там, потому тебе и звоню. Завтра уезжаем.
– Удачи тебе. Если что стоящее, звони.
– Обязательно созвонимся. До свидания.
Ольга положила трубку. Вошла в зал и включила телевизор. Шла передача об очередном конкурсе красоты. Ольга улыбнулась и переключила канал. Часов в шесть пришла Мария Петровна.
– Оля, я принесла тесто, давай раскатывать и готовить пельмени.
После ужина запищал мобильный телефон, и Василий сказал, что завтра на 11 часов её снимают на два часа. Договорились, что он её подбросит на машине, но назад она будет добираться сама.
– Оль, это ты с кем там разговаривала, – спросила из кухни Мария Петровна.
– Это мне с работы звонили, чтобы завтра к 11 часам была на репетиции.
Утром Ольга проснулась рано, по привычке, когда трезвая, сделала лёгкую зарядку, помылась, позавтракала и в 10 часов встретилась с Василием. Приехали по адресу. Василий сначала сходил сам, переговорил и проводил её. Двухчасовой «раут» прошёл без особых эксцессов, если не считать, что тщедушный мужичок, лет тридцати пяти, чуть не с порога «сгрёб её в охапку» и лихорадочно стал раздевать. Только потом выпили и закусили. Ровно через два часа она ушла и добралась до своей, пока ещё не обжитой, койки. На месте была одна только девушка из Молдавии. Близко Оле ни с кем сходиться не хотелось, и душу свою нараспашку не выставлять, но познакомиться всё-таки с девчатами надо, и она решила здесь переночевать. Вечером она узнала, что трое из них практикуют здесь по второму году, двое заканчивают первый срок. Ольга осталась ночевать, конечно же, не только ради знакомства. Ей было крайне необходимо знать, что может её ожидать здесь в разных ситуациях. «Старожилы» без особого удовольствия ввели её в курс дела, как вести себя не только в нестандартных, но и критических ситуациях. Оля позвонила тётке и предупредила, что сегодня она ночевать не придёт, а переночует в квартире фирмы, теперь она у неё ночевать будет редко, а будет приезжать только переодеваться. Она ещё раз напомнила тёте, чтобы пока домой не звонила, а если они позвонят, сказать, что ещё отдыхает на юге. Она повесила трубку и спросила у девчат:
– А вы что-то здесь готовите из обедов, завтраков?
– Нет, мы только здесь варим кофе или кипятим чай, – сказала с лёгким украинским акцентом Оксана.
– А куда вы ходите обедать, ужинать?
– Здесь недалеко есть дрянной ресторанчик и вполне приличное кафе. У меня тоже появилось желание поесть, пойдём вместе поужинаем.
По дороге Оксана рассказала Ольге один случай из её практики и посоветовала, как вести себя в этом случае.
Оля, – начала она, – в подавляющем большинстве случаев нас заказывают мужчины, которые сильно хотят женщину, но не имеют сильных мужских возможностей, этих ещё можно расшевелить, но встречаются и вообще ноль. Такие обычно агрессивны. Здесь будь осторожна, старайся не злить и никогда не говори ему, что он импотент, старайся вести себя так, чтобы он сам ползал по тебе, а не ты по нему. Я один раз по неопытности ляпнула одному такому, что нас вызывают не поднимать, а унимать ваше хозяйство. Он на меня накинулся с кулаками, сильно избил и выгнал со словами»:
– Пошла вон, сука, и не попадайся мне на глаза, изуродую. Помни, нас никто защищать не будет.
Оксана закончила свой рассказ и добавила:
– Оля, я чувствую, что ты была в молодости валютной, а здесь у нас грязь, ты ещё не то увидишь, но расстраиваться не стоит, всё лучше, чем дефилировать по панели, да получать пинки от сутенёра.
– Оксана, а как здесь дела с отпуском?
– В течение года и речи бать не может. После года отдают документы, и можешь мотать на все четыре стороны. Если заранее предупреждаешь, что вернёшься, то место за тобой остаётся, если не предупреждаешь, то всё сначала.
– Меня предупредили, что в квартире вести себя надо скромно и незаметно. А как с выпивкой?
– Пей в меру, не контролируется, но чтобы нареканий от клиентов не было. И ещё знай, что Василий не любит, когда ему перечат. Кулак у него тяжёлый. Я два раза на себе испытала, да и другие тоже. Он сразу даёт понять, что подчинение его воли должно быть собачьим. Ты не гляди, что он на вид добрый. Это заблуждение многим обошлось боком.
Они подошли к невзрачному серому зданию, на фасаде которого висела такая же невзрачная вывеска. Ресторан. Ольга посмотрела и подумала, что наверняка здесь в эпоху расцвета социализма была столовая.
Что, в ресторан пойдём, или квартал пройдём и заглянем в кафе?
– Нет, давай зайдём сюда.
Зашли, заказали, и Оля была приятно удивлена, что кушанье было вкусным, хотя и витал в воздухе запах бывшей общественной столовой. Она пила только вино, опасаясь срыва. Оксана заказала себе коньяк. Они поужинали, вышли на улицу, и у Ольги во второй раз запищал телефон. Звонил Василий.
– Да, да, слушаю.
– Оль, ты где?
– Мы поужинали в местном ресторане и идём на квартиру.
– Ждите меня там, я сейчас подъеду.
– Кто звонил? – спросила Оксана.
– Василий. Сказал, чтобы мы его ждали на квартире.
Девчата подошли, машина уже стояла поодаль. Василий приоткрыл дверь и пальчиком поманил их.
– Вижу, вижу, что вы в форме, если нужно что-то захватить с собой, то действуйте в темпе. Тебя, Ольга, снимают снова на два часа, а тебе, Оксана, придётся потрудиться до утра. Василий подвёз Ольгу по указанному адресу и, улыбаясь, уехал. Каково же было её удивление, когда она встретила расфуфыренную даму в старомодном атласном платье.
– Понимаешь, милочка, – нараспев сказала она, – мне рекомендовали именно вас, как опытную и вполне подходящую женщину. Дело в том, что у меня единственный сын подросток, вполне созревший мальчик, но очень стеснительный. Я чувствую, что так мучается, так мучается, всё лицо покрылось прыщами. Иными словами, ему нужна женщина. Сейчас мы поедем на дачу. Он уже там.
Ольга хотела что-то сказать, но женщина её перебила:
– Не беспокойтесь, не беспокойтесь, назад я вас привезу, куда укажите.
По дороге за город женщина все уши прожужжала, как и что нужно делать. Ольга не выдержала и сказала с сарказмом:
– Я не возражаю, если у вас есть желание присутствовать при этом и провести консультацию по ходу дела.
– Ну, вот еще, скажите, – выпучив глаза, возразила дама.
Позже ещё несколько раз снимала мадам Ольгу к своему прыщавому юнцу.
Время шло. Шесть месяцев удавалось Оле не сорваться в затяжной запой, но однажды всё-таки это случилось. Она была снята на всю ночь. Её встретил мужчина лет 28-30 настолько с тяжёлым и неприятным взглядом, что она поняла: будет тяжёлая для неё ночь. И не ошиблась. Мужчина обращался с ней, как с надоевшей вещью. Первые слова, которые произнес мужчина, были:
– Если, шалашёвка, попытаешься плести мне легенду о несчастной любви и об изнасиловании тебя отчимом, то получишь сразу в морду. Ясно?
– Куда уж яснее, – ответила со злостью Ольга.
На кухне мужчина заставил её выпить целый фужер водки. Ольга попыталась отказаться, утверждая, что она пьёт только лёгкое вино. Это вызвало у мужчины взрыв гнева:
– Пей, сука, зло сквозь зубы прошептал мужчина и больно кулаком ткнул в бок. Она подчинилась. С трудом она выдержала издевательства звероподобного мужчины и на другой день сорвалась в затяжной запой.
На выходе из запоя Василий сильно ударил Ольгу кулаком в живот и предупредил:
– Пей, но дело своё знай, а то вышвырну, как паршивую кошку. На тебя было много заказов. Неустойку вычту из твоего гонорара. Месяц отработаешь на голом окладе.
Такая перспектива, конечно же, Ольгу не устраивала, и она твёрдо решила по окончании обязательного срока, уйти из этой фирмы. Вечером Оксана подошла к Ольге и тихо сказала:
– Оля, Василий зря слов на ветер не бросает. Я слышала, что у них есть закрытый бордель, запрут, не вырвешься. Будешь работать почти бесплатно. Смотри.
В этот же вечер Ольга посетила Марию Петровну, сказав, что на неделю уезжала в командировку.
– Вот я и смотрю, что ты неважно выглядишь, отдохни с дороги.
– Тёть, а из дома не звонили?
– Нет. Из Киева тебе несколько раз звонила какая-то женщина. Телефон она тебе оставила и просила звонить не раньше 10 часов вечера.
Ольга обрадовалась не столько возможности общения, сколько возможному переезду в Киев. Москва ей порядком осточертела своими замашками государства в государстве во всём, даже в таком неблаговидном деле, как индустрия проституции. От возможности несколько изменить образ жизни и поменять место жительства у неё поднялось настроение, и она с нетерпением ожидала время переговоров. Из кухни раздался голос Марии Петровны:
– Оля, иди сюда, немного закусим, попьём чаю.
Она зашла, а Мария Петровна продолжала:
– Оль, ты бы почаще домой звонила. Твои ведь беспокоятся.
– Тёть, сейчас уже поздно, там ведь на четыре часа разница во времени, завтра позвоню.
Незаметно за разговорами время приближалось к 10. Ольга позвонила и услышала знакомый голос подруги.
– Ольга, здравствую, где это ты разгуливаешь? Я тебе уже несколько раз звонила.
– Света, дорогая, здравствуй. Я действительно восемь дней отсутствовала. Жила на нашей хате, было много работы. А как у тебя дела? Рассказывай.
–Оля, я нисколько не жалею, что перебралась сюда. Здесь намного проще, чем в Москве. Деньги практически такие же, а работы и унижений меньше. Я по делу тебе звоню. Нет ли желания перебраться? Я о тебе говорила. Говорят, нет проблем, пусть приезжает.
– Светка, честно говоря, Москва порядком мне надоела, да и сменить обстановку хочется, но есть одна загвоздка. Пока фиксированный срок не отработаю, не вырваться. У нас даже паспорта отобрали. До конца срока ещё пять месяцев, за это время многое может измениться, мы ещё успеем обсудить этот вопрос. Ты лучше скажи, как обстоят у вас дела с жильём и приёмом клиентов?
Чаще по вызову на территории клиента. Есть и отдельная квартира, но она часто занята, приходится принимать здесь, где живём. Но ничего не поделаешь, приходится и с этим мириться. Квартируем мы вдвоём в двухкомнатной квартире. А вы?
– Мы живём потеснее, но зато с приёмом клиентов проблем на своей квартире не имеем. Контроль над нашей работой ведётся жёсткий, чуть что, можно и по шее схлопотать.
– У нас до этого не доходит, но своеволие тоже пресекается. Оль, мы ещё с тобой созвонимся, сейчас я тороплюсь. Целую, до свидания.
– До свидания, Свет.
Время шло. Всё было тихо, спокойно. Последний месяц срока подходил к концу. Оля, боясь срыва, спиртного употребляла мало, но зато пристрастилась к наркотикам. Старый, казалось бы, давно забытый порок вернулся к ней вновь. Виной тому был один постоянный клиент из средней Азии, который бесплатно снабжал её этим зельём. Через некоторое время вместе с исчезнувшим клиентом, прекратились и бесплатные поставки зелья. Появились новые проблемы с приобретением наркотиков при немалых расходах. Попытка отказаться от наркотиков, как прежде, ни к чему не привела. Зависимость от них зашла слишком далеко, хотя Ольга всё ещё ошибочно полагала, что стоит ей только захотеть. К сожалению, многие так полагают, а вот бросить самостоятельно, не получается. А между тем годичный срок подошёл к концу, и Ольга с документами в руках из «фирмы» ушла, не оставив обязательств вернуться. Третий день она жила у тётки, не зная, что делать. Поехать домой? Лечиться от наркотиков? Поехать к Светке? Наконец она приняла решение, поехать сначала к Светке, а там видно будет.
Тёть, я так решила, – уверенно сказала Ольга, – на недельку съезжу к подруге в Киев, затем на две недели к родителям и вернусь на работу.
– Гляди, дочка, тебе виднее, но лучше бы ты сначала съездила домой, а потом к подруге – доброжелательно сказала Мария Петровна, как что-то, предчувствуя.
Вечером Ольга позвонила в Киев. Светка с радостью воскликнула:
– Оля, как ты вовремя позвонила! Я завтра сама хотела тебе звонить. Я в квартире совсем одна. Моя соседка уезжает. Я снова о тебе говорила, приезжай скорей.
– Света, я действительно свободна, и согласна к тебе ехать. Завтра я постараюсь купить билет. Поезд отходит вечером в девять с чем-то. Я тебе буду звонить в восемь часов.
В кассе Ольгу спросили, возьмёт ли она билет в двухместном купе с мужчиной, другого билета на сегодня нет. Она согласилась. Счастливая сложила вещи, пересчитала деньги, которые она все сняла со сберкнижки, позвонила Светке, что выезжает. Села на чемодан и сказала перед отъездом Марии Петровне несколько слов:
Тётя, часть денег я тебе снова оставляю, если что, вышлешь.
– Ты уж теперь будь повнимательней, дочка, смотри, чтобы снова не украли.
– Постараюсь, – сказала с улыбкой Ольга, взяла чемодан и направилась к выходу.
В купе заняла своё место и стала просматривать сегодняшние газеты, купленные в киоске. Минут за пять до отхода поезда в купе вошёл мужчина с дипломатом в руках. Он поздоровался и спокойно сел напротив, искоса рассматривая Ольгу. И, как часто бывает в пути, через час уже разговаривали на правах близких знакомых. Мужчина достал из дипломата коньяк, ещё тёплый кусок курицы, хлеб и плитку шоколада. Всё разложил на столике, посмотрел на Ольгу и предложил:
– Не желаете, я, знаете ли, сегодня даже не успел поужинать.
Она согласилась пригубить. Слово за слово, действие спиртного, близость женщины с соблазнительной внешностью, сама обстановка, побудили мужчину проявить сексуальные притязания, пытаясь обнять и поцеловать её. Она, скорее по инерции, чем по желанию, не препятствовала физической близости. Утром мужчина не особо настаивал на последующих встречах, а Ольга тем более. Мужчина оставил ей свой рабочий телефон в Киеве. А поезд между тем медленно подходил к перрону вокзала. Ольга выглянула в окно и увидела Светку среди встречающих, которая её заметила и уже махала рукой. Поезд остановился. Мужчина помог вынести Ольге чемодан и со словами:
– Оля, обязательно позвони мне, – поцеловал в щёчку и удалился.
– Кто это, – спросила Света, обнимая и целуя подругу.
– Так, попутчик, ничего серьёзного.
Они взяли такси и без проблем прибыли на квартиру. Весь день они провели вместе, делясь новостями и впечатлениями. Всю неделю Ольга отдыхала, знакомилась с красотами Киева. Особое впечатление произвёл на неё Крещатик своей красотой, убранством и каким-то, только ему присущим, уютом, вселяющим спокойствие души и телу. Жили они со Светкой на улице «Леси Украинки». Вечером, за чашкой чая Ольга сказала Светке, что она отдохнула, пора начинать деньги зарабатывать.
Светка договорилась, и Оля сдала анализы. Через некоторое время Ольгу попросили вновь сдать анализы. Взяли внеочередной анализ и у Светки. Девчата забеспокоились. И вдруг, бах! Ольга оказалась ВИЧ инфицированной. Известие поразило Ольгу, ноги подкосились, и она безвольно упала на стул. Светка, как могла, пыталась её успокоить, словами:
– Оля, не расстраивайся, может быть, это ошибка, сдай ещё раз анализы на стороне. Но ошибки не было, и Светке сказали, чтобы подруга немедленно съехала из квартиры. Ольга лихорадочно думала, где она могла подхватить эту страшную болезнь. Всегда проверялась. Было всё в норме. Буквально в последний раз её снял один юноша на квартиру, родители которого уехали в деревню к старикам. Через некоторое время пришли два его дружка, видимо, по договорённости. Они не нахальничали, и Ольга не стала препятствовать желанию юнцов. Теперь она в трансе задавала себе, один и тот же вопрос. Где? От кого? Хотя понимала, что, зная это, горю не поможешь. Она попросила Светку съездить на вокзал за билетом на Москву, а сама стала укладывать вещи. Через час вернулась Светка с билетом в руках. Подруги на прощание посидели, выпили, поплакали. Пришло время расставаться. Ольга встала, взяла в руки чемодан и со словами:
– Света, спасибо тебе за всё, меня не провожай, я тебе позвоню, – закрыла за собой дверь и вышла на лестничную площадку. В Москве, не заезжая к Марии Петровне, уехала в аэропорт Домодедово. Ей опять повезло. В ноль часов пятнадцать минут самолёт на Новокузнецк поднялся в воздух и утром в десятом часу по местному времени благополучно приземлился. Ольга всё это время действовала как-то механически, не осознавая, что и зачем она это делает. А между тем она уже с чемоданом в руках открывала дверь родного подъезда. Позвонила. Дверь открыла мама.
Дочка, что с тобой, на тебе лица нет, – и со слезами на глазах бросилась ей на шею.
Ольга встрепенулась,
– Что ты, что ты, мама, я просто с дороги устала, из самого Киева на ногах.
Подошёл отец. Обнялись, расцеловались. Ольга помылась в ванной, причесалась и прямо в халате прошла за стол, где всё уже было готово для встречи с единственной дочерью. За столом она во второй раз отметила, как сильно постарели родители. И не мудрено. Ольга знала, что у матери с отцом долго не было детей, затем последовали выкидыши, и только после продолжительного лечения и наблюдения врачей на 37 году мать родила дочь, её, Ольгу. От этих мыслей у неё подкатил комок к горлу, но она пересилила себя, чтобы не расплакаться. Мать умилённо во все глаза смотрела на дочь. Отец, удовлетворённо покряхтев, спросил:
– Ты как, дочка, приехала в гости или насовсем?
– Теперь уже, папа, навсегда.
Сказав эти слова, Ольга заметила, как сильно повлажнели глаза отца. Он встал и, чтобы не заметили его слёз, пошёл на балкон покурить. Мать от радости не скрывала своих слёз. Через неделю Ольга сказала родителям, что по делам ей необходимо съездить в Кемерово. Там она анонимно сдала анализы. Диагноз подтвердился. Она вернулась домой, сказав родителям, что свои дела ей удалось решить положительно, с работой дела почти улажены. Она будет работать здесь, а контора будет в Кемерово. Мать удовлетворённо сказала:
Дай то Бог тебе, дочка, найти здесь работу по душе, и для нас радость. Вечером Ольга что-то долго писала, рвала листы и снова писала. Уходя спать, мать спросила:
– Что ты там пишешь, дочка?
– Письмо подруге в Киев.
Она дописала письмо и легла в постель. С открытыми глазами пролежала до двух часов ночи. Перед глазами пролетела вся её жизнь. Слёз не было. Она тихо встала, приняла большую дозу наркотика, выдержала паузу и зашла в ванну. Тихо по стенке ванны пустила тёплую воду, положила в раковину письмо, деньги, перстень, кольцо и прямо в рубашке легла в ванну, открыла воду. Посмотрела на белый потолок, и слезы градом полились из глаз. Она прошептала:
–Мама, папа, простите меня, – и с силой вскрыла себе вены.
Утром отец первым вошёл в ванну. Дочь была мертва. В письме всего несколько слов: «Мама, папа, простите меня, я вела порочный образ жизни и безнадёжно больна». Мать не выдержала удара. Лицо у неё покривилось, она потеряла дар речи и с величайшим трудом стала передвигаться. Через месяц она умерла. Отец с горя ещё больше сгорбился и стал заговариваться. Двадцать первый век вступил в свои права.
P. S. Имена, Фамилии, место действия автором изменены.