Огнемёт выдохнул язык пламени, тот соприкоснулся с деревом. Раздался треск. Ещё мгновение – и старая изба загорелась вся. Шквальный ветер, в этот день продувавший до костей своим холодным дыханием, только ускорял процесс; огонь невероятных размеров жадно пожирал брёвна.
Поля шляпы скрывали перебинтованное лицо, жар жёлтым проблеском отражался в больших и круглых очках. Человек в чёрном пальто, убедившись, что постройка превратилась его стараниями в кучу пепла и угля, развернулся и уверенной походкой обладателя ранцевого огнемёта направился прочь. К сидящему на внушительном расстоянии старику, который наблюдал за процессом. Он выглядел высоким. Ещё не начавшие выпадать седые волосы трепал ветер. Строгий костюм смотрелся хорошо, явно сделан по меркам.
– Игорь, вы хорошо поработали, – сказал старик человеку с огнемётом, когда тот приблизился, – Вы похожи на человека-невидимку. Вы читали Уэллса?
Обладатель «греческого огня» молча покачал головой. В это время пожилой человек достал бумажник.
– Почитайте как-нибудь на досуге, – посоветовал, отсчитывая купюры, – почему вы избрали такой… имидж? Модное словечко, – он даже скривился.
– Вам лучше не знать, – из-под бинтов раздался тихий, но твёрдый голос.
Пожилой протянул деньги, и те оказались в объятиях чёрных кожаных перчаток.
– Здесь ровно пятьдесят кусков. Всего хорошего.
Игорь кивнул. Одновременно убедившись в правильности расчёта и отвечая на пожелание. Затем он спрятал сумму во внутренний карман своего пальто, сел на мотоцикл и уехал.
Ночью Игорь Корчмин вернулся в отель, где жил постоянно.
Он налил себе рому и расположился у компьютера. Проверка почтового ящика. Новые письма с просьбами зачистить участок. Кислородом, что, почувствовав свою власть, становится слишком любвеобилен ко всем предметам. Писем немного. Люди предпочитают огню менее затратные альтернативы.
В дверь постучали.
– Войдите.
Вошли.
Девушка: чёрные волосы, смуглая кожа, платье скрывало ноги, но не плечи.
Игорь сидел в кресле таким образом, чтобы не было видно лица. Она делала своё дело на коленях.
Вдруг воскликнула:
– Почему я не вижу твоего лица. Я хочу увидеть твоё лицо!
Он не успел ничего сказать, потому что яркий свет ударил в глаза. Точно прожектор. Девушка вскрикнула, телефон упал на пол, лампочка погасла. Телефон, наверняка, разбился. Пока он ещё испускал фотоны, его хозяйка успела различить страшного вида следы от ожогов на лице клиента, множество глубоких впадин, розового цвета. Плод любви Фредди Крюгера и сморщенного авокадо.
Они сидели в состоянии оцепенения несколько минут. В темноте.
Игорь сказал:
– Прости пожалуйста. Забери деньги и уходи.
– Нет… я… я хочу знать… твою… историю…
Несмелый лепет. Будто в первый раз на льду. Ноги разъезжаются.
– Ты действительно хочешь это знать?
Первый раз на льду – первая сломанная кость. Увезли в больницу, где познакомился со смертью. Ему было пять…
– Да.
Он смочил горло.
– Ну, что ж тогда…
…смерть пришла к соседу по палате. Старый пациент. С больным сердцем. Медсестра совершила ошибку. Сделала инъекцию адреналина. Пятилетний мальчик всё понял, что касалось смерти. Она уродлива всегда и приходит неожиданно. Ещё уяснил: это неизбежно, поэтому нет смысла боятся. Нужно жить настоящим, ценить каждое мгновение. И делать, что хочется.
Армейские годы. Сам собой огнемёт прикипел к нему. Тот случай, когда оружие выбирает.
Первый раз на льду… с того момента Игорь не любил зиму. Ему нравилось гулять по ночам, но только когда снег не шёл, не лежал. В противных случаях он сидел дома и выходил по заказам или по нужде, в магазин. Не то, чтобы это сильно отличалось от его повседневных будней.
Армейские годы прошли.
Горящие русские хаты, пламенем объятые машины и люди в огне на долго станут гостями в его сновидениях, а также – причиной многочисленных ночей бессонных.
Бинты. Пальто. Шляпа. Круглые и большие очки.
Игорь Корчмин сидел в кресле, держал в руках стакан с ромом и ждал клиента, пожелавшего личной встречи. Он опаздывал на целых пять минут. Ну, что за люди… Наконец постучали. В номере после разрешения войти появился коренастый человек в строгом классическом костюме и с лысой головою.
– Прошу, садитесь.
Гость, устроившись в кресле поудобнее, вздохнул:
– Я начну, с вашего позволения, без предисловий. Вы должны устранить одного субъекта.
Этого не было видно под бинтами, но Игорь побелел от злости. И хмурился. Однако голос звучал спокойно и твёрдо:
– Нет. Я не занимаюсь такого рода заказами. Ступайте.
За годы службы ему хватило сцен с обугленными людьми с избытком. Люди-факелы часто приходили по ночам, мешая спать ужасными волдырями по всему их телу.
– Но я могу заплатить очень щедро.
И когда на виртуальный почтовый ящик приходят письма с подобными заказами, он отправляет в корзину.
– Нет.
Высыпайте угрозы!
Брань начала падать на голову, подобно тому как, на головы актёрам падает имитация снега.
Занавес…
Пятый класс. Игорь рассматривает картинку в учебнике истории: корабль обрушивает жар «греческого огня» на вражеское судно посредством «трубы» – сифонофора.
Пройдут годы, и он станет себя так называть.
Сифонофор.
О том, что его предок или просто однофамилец во времена Петра Первого оснастил флот огнемётными трубами, он промолчал. Корчмин. Василий. Военный инженер. Игорь же – просто разрушитель.
– Но все привыкли называть меня Игорем.
Они лежали в постели. Корчмин – на спине, Алиса – так зовут слушательницу – обнимала его, пристроившись рядом.
– Так откуда у тебя эти шрамы? Ты так и не рассказал.
– Я спасал девочку из горящего здания, но пострадал сам.
Они целовались и болтали до рассвета.
Когда за окном начало светать, Алиса задала вопрос:
– Почему ты выбрал именно этот бизнес?
– Он приносит достаточно большие деньги, чтобы оплачивать лечение матери. Тем более, это одна из немногих вещей, что я могу делать хорошо.
– С этого и стоило начинать, – улыбнулась девушка, потом игриво засмеялась: – И всё-таки ещё в кое в чём ты преуспел.
И их губы встретились в очередном поцелуе.
За окном становилось светлее.