Кеч
– Терпи. Потерпи ещё немного, он скоро придёт.
Девушка, лежащая перед парнем на диване, слабо улыбнулась – скорее даже покривилась – и снова замерла. Кажется, она задерживает дыхание, чтобы не ощущать боли.
Придурок. Какой же идиот! Одуревший от влюблённости ишак, не удосужившийся подумать перед тем…
В комнате стало очень тихо. Просто оглушительно тихо. Парня прошиб холодный пот. Дёрнувшись, он затормошил девушку:
– Джей! Джей, не вздумай! Очнись!
Она сморщилась. Вдохнула, чтобы ответить – вдох вышел хриплым.
– Тут я.
Господи боже! Он уже думал, что…
Раздался стук. Негромкий, но требовательный. Ещё ничего и никого в своей жизни пацан не боялся и не ждал так сильно. Тот, кто стоял за дверью, с одинаковым успехом мог как спасти их обоих, так и уничтожить. И всё равно, едва услышав стук, Кеч подскочил и помчался открывать.
Он ведь даже не придумал, что скажет, как объяснится…
А объясняться точно придётся. И хорошо, если он после этого доживет хотя бы до утра.
Пацан открыл дверь.
Он стоял на пороге. Собранный и непрошибаемо спокойный. Будто не бросил все дела и не приехал, услышав по телефону "здесь вопрос жизни и смерти".
– Тут… привет. Понимаешь… тут целая история…
Сам позвал на помощь – и сам же теперь боится впускать внутрь. Просто маразм какой-то.
Светловолосый перевёл взгляд вглубь квартиры за спиной парня, вслушиваясь. И только отметив это, Кеч тоже услышал: едва различимые натужные хриплые вдохи. Молча обогнув парня, Серый прошёл через прихожую и остановился, едва шагнув за порог комнаты. Несколько секунд они с девушкой изучали друг друга взглядом, потом… Джей, будто подавившись очередным вдохом, зашлась кашлем и замерла с гримасой боли на лице.
Серый медленно обернулся.
– Я слушаю тебя очень внимательно.
Ровный тон, без единой эмоции. Не страшный, не вызывающий, не угрожающий – совершенно бесцветный. Только вот пацан знал, что за ним кроется.
– Она… как бы, понимаешь… она как я, – Серый чуть прищурился, и пацан рассеянно дёрнул плечами, не зная, как ещё сформулировать. – Ну… она тоже… она тоже пила кровь.
На лице Серого появилось плохо скрытое удивление.
А парню очень захотелось сжаться в комок, стать меньше и незаметнее. Но страх перед неминуемой расправой исчез, стоило ему услышать очередной хриплый вздох со стороны дивана. Кажется, это всё-таки был тот единственный человек, за которого он переживал больше, чем за себя.
Не дождавшись дальнейших комментариев, Серый подошел к дивану и сел рядом на пол.
Это странно, но смотрелся он тут, в берлоге пацана-ищейки, ничуть не менее гармонично, чем мог бы смотреться самый обычный гость, друг, знакомый или любой другой человек.
Да о чём он вообще? В этом светловолосом демоне меньше от человека, чем можно себе вообразить! Неведомая тварь из неведомых закоулков этого чёртова мира. Как оказалось, мира, населённого уймой подобных жутких хреновин – вечно голодных сверхъестественных тварей, жаждущих сожрать всё, до чего доберутся. Бледный от кончиков ногтей до корней волос, способный одной левой переломить пополам фонарный столб. На глазах пацана вырывавший позвоночник из живого тела, не моргнув глазом! Грёбaное чудовище.
И её единственное спасение.
Серый погладил свернувшуюся клубком девушку по голове, будто хотел не утешить, а просто потрогать её волосы. Задумчиво и немного отстранённо. Парню невольно вспомнилось, что они очень мягкие, её волосы. Такие, что хочется прикасаться ещё и ещё.
– Слышишь меня? – тихо спросил он.
Джей кивнула. Что-то отвратительно липкое шевельнулось у парня внутри.
– Хорошо. Расскажи мне всё. Как есть. Без утаек.
"Без утаек". Кеч ощутил крупную дрожь. "Страх, выворачивающий наизнанку", про такое говорят. Если она расскажет всё – действительно всё, – они не доживут до утра. Да они и пары минут не проживут.
– Тот, кто давал ей кровь, он… он перестал, и…
Серый поднял на пацана взгляд, и тому захотелось не то что заткнуться – вообще раствориться в воздухе. Исчезнуть из этой комнаты. А лучше – с этой планеты. Потому что он сильно сомневался, что на ней есть место, откуда эта тварь не сможет его достать.
– Мне очень больно, – шёпотом ответила Джей. – Говорить. Даже дышать.
Серый повернулся к ней, снова погладил по волосам.
– Потому что ты умираешь.
– Да.
Ничего в этом "да" смиренного не было. Зато было столько обиды, ярости, боли, что в пору завыть.
– Дальше станет хуже.
– Ты поможешь?
– Я не спасу тебе жизнь.
– Я не хочу умирать.
– Конечно не хочешь.
Сейчас парень ненавидел его за этот их диалог так же сильно, как ненавидел самого себя за всё, что натворил. Хотелось орать. Во всю глотку, во всю силу лёгких. Хотелось схватить его за грудки, поднять и заорать прямо в его белую циничную рожу, что если он не спасёт её, не поможет, то…
А что – "то"? Пацан ничего не мог. Не могу даже пальцем его тронуть. И никто из тех, кого он знал, не может.
Он ничего не мог…
– Помоги мне, – прошептала девушка. Её глаза покраснели – то ли от слёз, то ли от замучившего её кашля. – Пожалуйста. Я не хочу умереть.
– У тебя почти отказали лёгкие.
– Помоги мне, – Джей попыталась вдохнуть поглубже, сдержала кашель. – Я всё сделаю. Скажи, что – я сделаю. Только не бросай меня. – Она наконец заплакала. – Пожалуйста.
Серый помолчал. И пока он молчал, пацан молился всем силам, имена которых помнил. Никогда в жизни он не испытывал такого дикого отчаяния. Готов был принести любые жертвы, убить кого угодно, сделать что угодно.
– Не брошу, – вдруг произнёс светловолосый. – Скоро всё прекратится.
Джей замерла. Нахмурилась – недоверчиво, немножко сердито, совсем как до… совсем как до всего этого.
– Нет, – она вдруг замотала головой, сбрасывая его руку, даже попыталась приподняться, но слишком ослабла. – Нет, нет, не так, нет.
– Тогда ты продолжишь задыхаться. Кашлять, выплёвывая собственные лёгкие. Захлёбываться кровью. А итог будет тот же. Это не страшнее?
Из глаз её градом покатились слёзы. Кеч даже не подозревал, что у неё остались на это силы. Она плакала беззвучно, боясь сделать лишний вдох.
Придурок. Осёл. Мудак последний!
Серый нахмурился. Несколько долгих секунд он молчал, будто собирался с мыслями. Или с силами. Затем обнял девушку, притянул к себе, взяв на руки как ребёнка. Она уткнулась лицом в его плечо. Светловолосый что-то шептал ей, едва заметно укачивая, пока она затихала, постепенно успокаиваясь. И пытаясь уловить хоть слово, Кеч не заметил движения. Только услышал тихий отчётливый щелчок.
Девушка обмякла.
Светловолосый аккуратно положил её назад на диван. Спокойную, будто во сне. Не верилось, что последние несколько дней она горела в жуткой агонии. Сколько пацан готов был отдать, чтобы увидеть такое умиротворение на её лице, пока она ещё дышала.
Серый поднялся на ноги. Кажется, он собирался просто уйти. И Кеч прекрасно знал, что следует заткнуться, замереть и не подавать признаков жизни, пока он не уйдёт отсюда как можно дальше. Но парень пребывал в слишком сильном шоке. Не мог вот так быстро уложить в голове всё, что прозошло. И осмелился подать голос.
– Ты мог её спасти.
Следующее движение он тоже не заметил. Осознал, что произошло, уже когда обнаружил себя вдавленным в стену. Перед глазами поплыло. Ворот майки до боли сдавил шею.
– Ты думал, я настолько тупой, что ничего не пойму? Откуда она брала кровь, сколько времени пила её, кто её подсадил.
Парень хотел – честно хотел! – ему ответить. Начать оправдываться, искать какие-то аргументы, но смог выдавить из себя только нечленораздельное мычание.
– И ты имел наглость позвать меня сюда, решать за тебя созданную тобой же проблему. Больше того – посмел мне что-то предъявить.
Его голос превратился в тихое низкое рычание. Кеч уже слышал такое раньше. Никто из тех, к кому оно было обращено, не уходил невредимым.
Голова закружилась, стало трудно дышать. Бывает, когда передавят кровоток.
– Я не предъявляю… я же… ч-чёрт!
Парень попытался вывернуться, отбиться, но – не смог. И его всё-таки прорвало. Из глаз сами собой брызнули слёзы. В голос матерясь, он забился как птица, пытаясь вырваться из нечеловечески мощных тисков. И только через несколько минут бессмысленной борьбы затих, стараясь просто не разрыдаться от бессилия.
Бесполезно что-то доказывать этому типу, этому… существу. Твари! Он не думает как человек и не чувствует как человек. Кеч знал его достаточно долго, чтобы уяснить: он просто не способен ни привязываться, ни испытывать симпатию к кому бы то ни было. Иногда казалось, даже дикие звери более человечны.
Внезапно парень ощутил, что свободен.
Серый по-прежнему стоял очень близко, но больше не держал его.
– Ты можешь влюбляться в них. Ты можешь сходиться с ними. Гулять, спать, любить, ненавидеть, уважать, жить рядом или делать что-то ещё. Но за все косяки, что ты допустишь, пока ты это с ними делаешь, отвечать тебе придётся самому. Ты – больше не они. А они – не ты. И равными вы уже не станете.
Тон его стал более ровным, и парень тоже немного успокоился. В голове стучало, горло жгло. Лопатки ныли, помня внезапную встречу с твёрдой стеной.
– Я же не отказываюсь… Но ты ведь мог. Мог же!
– Зачем?
Зачем. Зачем спасать того, кто оказался в беде? Зачем помогать, когда это в твоих силах? Затем, что ты можешь! Затем, что так ты проявляешь свою силу, власть, если хочешь. Затем, в конце концов, что это первый за долгие годы раз, когда пацан попросил за кого-то другого. Затем, что эта жизнь заслуживала быть спасённой.
Совершенно бесполезные доводы. И Кеч это знал – ещё до того, как светловолосый появился в этой комнате. Он просто не счёл нужным её спасать. Она стала бы новой обузой. Нежеланной и неоправданной навязанной ответственностью.
– Она болела, – пробормотал парень.
– Чем?
– Тем, что в больницах не лечат.
– Кровь тоже не исцеляет неизлечимое. Она пожирает изнутри. Убивает слабых.
– Ты мог просто поделиться с ней, дать совсем немного. Ей стало бы лучше.
– Мне это не было нужно.
Именно. Вот единственная настоящая причина.
Почему же он такая бесчеловечная тварь? Откуда такие вообще берутся?
– Но суть даже не в этом, – продолжал светловолосый. – Получи она мою кровь – ей стало бы легче. На время. А что после?
– Мы разобрались бы сами.
– Вы уже попытались.
– Я не учёл всего…
– Не учёл. Я месяц подбирал дозу индивидуально под твой организм. Такую, чтобы ты не погиб – по той или иной причине. А её ты поил без малейшего понимания, что именно вытворяешь. Подвергая риску сразу обоих. И в итоге ей пришлось мучиться. Гнить заживо. И всё лишь потому, что ты вообразил себя всемогущим. Решил поиграть в Спасителя.
– Я не играл…
– …не тронь ты её, не вручи ей первую дозу – и, возможно, через время нашлось бы настоящее лекарство. И она бы, – Серый шагнул в сторону, давая парню увидеть тело на диване, – могла прожить гораздо дольше.
Внутри снова зажгло. Захотелось ногтями выскрести ноющий комок из-под рёбер. Кажется, парень даже схватился за живот, будто это могло унять боль.
– Надеюсь, объяснять, что с тобой будет, если ты ещё раз выкинешь что-то подобное, не надо.
Светловолосый отвернулся и направился к двери.
Никогда пацан ещё не ощущал себя настолько разбитым.
– Серый.
Он приостановился.
– Что мне делать?
– Избавиться от тела.
Жестоко. Но это самое мягкое наказание, на которое можно было рассчитывать. Если бы Кеч не позвонил сегодня, Серый пришёл бы завтра. Завтра – крайний срок. День, когда пацан получал единственный наркотик, на котором теперь – и до конца жизни – сидит. Интересно, что было бы тогда? Что бы тут светловолосый обнаружил завтра?
– Когда ты теперь появишься?
Он оглянулся. Без усмешки, без издевки или иронии, просто окинул парня спокойным, чуть задумчивым взглядом. Помолчал.
– Когда сочту нужным.