Глава 25. Четвертый конверт
04.09.94
Сударь мой, что наши мартышки?
Так ли спокойны в ожидании чернильницы, пока Вы пишите (письма?), иль выпивают чернила до Вашего прихода (и без разрешения)? Ручьи аллегорий их еще не утопили в смелых катахрезах? Мои записки страдают бедностью описаний. Мне это не дано, но попробую рассказать, где же я обитаю…
В зеленой тени косого дождя (здесь всегда ветер с Тихого океана), созерцая незрелую экзотику неведомых плодов, цветов, переплетенных колючек, разросшихся, ржавых. Как их назвать, не знаю.
Big Sur малонаселенный район, не город, как крымское побережье, которое протянулось на 90 миль. Дома дорогие даже в аренду, просторные, прозрачные (стекло, немного дерева или бетона) и находятся далеко друг от друга. Уединение, океан, горы, лес. Камни, скалы, песчаные пляжики.
А дорога! Дух захватывает над обрывами. Валуны, вымытые пещерки, но я еще не загорела, не выбрала уютного места. Некий страх в чужом месте держит меня взаперти. Здесь дикая природа, розы стелятся по склонам, вот только горчит запах, и шум волн тревожит. Это не море, поэтому неуютно. Беспокоиться не следует, конечно, частная собственность неприкосновенна (Private Property).
Выезжаю на ближайшую высоту, чтобы обозревать залив, растоптанный гигантским слонопотамомм на бухточки. Поглощает необозримость расплавившегося солнца и воды, выпуклость горизонта ощущается, как леность затаившейся стихии. Чувствуешь себя пылинкой на ладони судьбы и радуешься жизни, вечности этого зрелища. Просветы в облаках покрывают толщу вод, меняя цвета. Я иногда берусь за акварель, начинаю расплывчатую игру с цветом. Ваше молчание или моя рассеянность не дают уловить настроения пейзажа. Нет, конечно, я не маринист, просто созерцатель. Увы.
Теперь я действительно потягиваю ликер, имею обыкновение под вечер. Погода всегда сырая, бывает жутковато от непривычных шорохов за стеной из стекла. Отдергиваешь занавеску, а там чьи-то глазки отражают свет фонарика. Зверушки любопытные. Пятница и выходные в кругу семьи уже не раздражают. Всё улеглось внешне. Да и Ваше молчание оправдывает мою покладистость.
Пишу по утрам. Днем бывают дела по дому. Вечером развлекаю мечтательной улыбкой партнеров мужа. Выезжала в ближайший городок за письмами, безуспешно.
С Вами всё в порядке? Как пишется история театра?
Не скучайте. Сообщите свой новый адрес, предполагаю это снова С.К.
Целую, Л.Ламм
***
17 сентября 1994
Сударь!
Мне покровительствует бездонное небо. Цвет его переменчив и дымчат. Грозные тучи зацепились за горный хребет Санта-Лусия, лишь волглый туман оседает дождем. Как ни скрывайся под крышей, а небо неотступно скользит за мной проблесками солнца. А цветы здесь совершенно не годятся для букетов – колючие.
Сегодня не поеду за почтой. Письма набираю на компьютере, скидываю на дискету, отправляю из гостиницы по электронке, а распечатки в конвертах. Для верности. Копии оставляю себе, авось пригодится в старости. Здесь переходы от пасмурной погоды к солнечной мгновенны. Надо еще привыкнуть к серпантинным дорогам… Хотя Пасифик хайвей, кончено, прекрасен! Всего пятьсот миль от города Ангелов до города Туманов! Суровое побережье океана, множество мостов, морские котики на берегу. Очень милые городки, куда можно завернуть, перекусить, спросить о почте...
А ты громко молчишь…
Я знаю, что всё у тебя идет своим чередом. Все мы люди живые, но ты подсадил меня на наркотик взаимопонимания и куртуазного маньеризма.
Извольте ответить, сударь.
Целую, Л.Ламм
P.S. madame NN Pacifica Beach Hotel
Биг-Сюр, Калифорния, Пацифика, США