Живая березка Сергея Михайловича Гашенко

Владимир Шавёлкин
   К семидесялетию победы тесть попросил меня найти в интернете бывшего соседа-фронтовика по лестничной площадке в панельном доме микрорайона Солнечный города Иркутска. Сергей Михайлович не нашелся. Вот и решил написать о нем, чтобы помнили. Я застал его в живых, когда ему, однако, уже было далеко за семьдесят. В советские времена тяжело приходилось  с установкой стационарных телефонов на квартире, их имели немногие. У Сергея Михайловича, как ветерана да еще инвалида - остался он с культей вместо целой руки на войне - телефон имелся. Вот и ходили к нему соседи по подъезду звонить. Жил он уже один, жену Полину похоронил... На стене в двухкомнатной хрущевке висел ее черно-белый портрет. Миловидный овал лица много повидавшей женщины в наглухо завязанном платке…
   У самого Сергея Михайловича был коричневый цвет лица. То ли от курения, то ли таким родился на «ридной Украйне»? Под старость даже какой-то серо-коричневый, как тот пепел с папиросы, что стряхивал он в пепельницу на балконе.
   Жене моей нравилась в его квартире белая этажерка и то, что все как-то было просто, по-деревенски, не по-городскому, с плетеными половичками на полу в зале и прихожей. Ничего особенного в квартире старика больше не наблюдалось. Только живая березка в ведерке, что уже вытянулась под потолок, с бледно-зелеными листьями - все-таки не на воле!
   Любил Сергей Михайлович со мной поговорить, рассказать о прошлом. Вспомнил однажды, как до войны был свидетелем такой забавной сцены на родине (в Сибирь его после войны сманила жена). Мужик Михайло на Пасху шел по улице села, над которым несся колокольный звон, и приплясывал под  радостный благовест. Звонарь с колокольни крикнул:
   -Шо это  ты робишь, Михайло? Чи так може?!.
   -Сегодня все може!- ответствовал танцор.
 Работал Сергей Михалыч в советское время на чаеразвесочной фабрике, был в почете, награждали не раз за труд. И на пенсии навещали, как ветерана, дарили подарки, деньги. Приглашали на мероприятия, посвященные дню победы. Ныне приказала та фабрика долго жить…
   Перенес уже в возрасте под восемьдесят операцию на внутренних органах – выдержал!
   Умер, чуть не дожив до шестидесялетия победы. Когда уходил в мир иной, на прощание помахал сыну, ухаживающему за ним, здоровой рукой и прослезился... Отпевали в Троицком храме. Хоронили на Радищевском кладбище. И вот ведь оказия - другая похоронная бригада подвезла для погребения рядом с ним еще одного ветерана, это увидел по подушечке с боевыми медалями, такой же, как у Сергея Михайловича! Чтобы нескучно было вместе двум лежащим ветеранам, защитившим нашу родину от «господ цивилизаторов». Упокой, Господи, их души. И наша вечная им благодарность и память!