"Туман" - продолжение повести "Земля проклятых", её вторая часть. Начало см. в части первой "Прощание".
- Ста-а-ановись! Становись! – раздаются команды. И «салаги», сбредаясь гурьбой, пытаются выстроить ровную линию. Первый ряд, построившись по белой черте на плацу, похож на что-то похожее, остальные на Бог весть что: один вперёд, два назад, четвертый в носу ковыряет...
- Вашу мать! – сержант в предынфарктном состоянии закатывает глаза… Это производит на впервые попавших в армию зевак неизгладимое впечатление: ряды непроизвольно стройнеют, и вот на тебе – не прошло и пяти минут, как уже какое-то кривоногое подобие строя нарисовало само себя на плацу. Один другого пихает в бок, чтобы тот сместился, подвинув третьего. Сержант с удовольствием смотрит, как эта бесформенная масса пытается самоорганизоваться под внешним воздействием в его лице.
- Слава Новой Республике! – крикнул исподлобья сержант.
- Республике слава! – вразнобой ответили новобранцы.
- Слава Новой Республике! – снова рыкнул сержант.
- Республике слава! – опять вразнобой…
- Слава Новой Республике! – морда сержанта уже вовсю напоминала ненавистный флаг Врагов. Большинство рекрутов с неё начинало тошнить. Это стало традицией, и с этой минуты всегда сопровождалось истошным криком: «Республике слава!!!».
Потом был развод по учебным ротам, и через полчаса новобранцев, не успевших распихать под койки свои рюкзаки, наполненные под завязку домашними запахами, разогнали по «классам».
«Классами» именовались выкопанные лет сто назад землянки, поверх которых натянуты такие же древние палатки, изображавшие звёздное небо в солнечный день с неплохой точностью. Прошедшим десятилетиям особенно точно удалось воспроизвести млечный путь. Да ещё Полярная звезда болталась где-то на западе, указывая путь, куда, может быть, и стоило идти, но только не на север. А значит, привирала изрядно.
Захар же, как и несколько других новобранцев, занимался во взводе разведки – самой привилегированной группе. И, если Захара туда специально пропихивали, то, как попали туда остальные, можно было только гадать. Такого чудного набора людей не было больше нигде: самые разные по росту и уму, выносливости и смекалке.
Волею судеб во взвод вместе с Захаром попали и те двое, что воевали с «юннатами» в пивной. Теперь Захар мог их рассмотреть получше. Впрочем, крестьянина, павшего тогда от первых ударов, рассматривать было нечего – человек, как человек. Совсем обычный. Скуповат и хитёр. Одно слово – крестьянин. Но вот его товарищ…
Его товарищ оказался действительно чудовищных размеров – даже самые высокие из курса легко умещались у него подмышкой. Да и остальные габариты были под стать росту. По крайней мере, на медкомиссии весы не выдержали его веса и, тихо крякнув, приказали здоровяку долго жить. Для чего он был нужен в разведке, основой которой являлась скрытность, никто не знал, кроме, конечно, большого начальства. Впрочем, здоровяк был совсем не глуп и очень проворен.
Казалось, что в разведку собирали всякий сброд, который не годился для строевых частей. Зато они сами могли, не дожидаясь куда пошлют, выбирать себе разведроты и даже батальоны, хоть и по согласованию с начальством.
Начальством же над ними всеми в учебном полку был полковник Ершов. Человек бесспорно справедливый, но рекруты о той справедливости и не догадывались – слишком отличались понятия слова «справедливость» в мирной и армейской жизни. Тем более, на войне.
Впрочем, военным делом особо утруждали только разведку. Остальных готовили значительно проще: беги – стреляй. Тем более, что из всех, кто в тренировочном лагере бегал сам или заставлял бегать других, никто о тумане не знал, а потому и не заморачивался. Единственным исключением был Захар.
Он всё время ждал, когда же, наконец, речь зайдёт о самом главном. Но время шло, стреляные гильзы вывозились «КАМАЗами», перловка же, наоборот, завозилась десятками мешков за раз, а про туман так и не было сказано ни слова.
Пару раз во время занятий Захар уже, было, открывал рот, чтобы спросить «за туман», но какая-то неведомая сила неумолимо закрывала его обратно.
Один раз шустрый капитан даже успел заметить потуги на лице Захара и поинтересоваться, чем они вызваны. Пришлось соврать, что исключительно перловкой. Капитан удивился, что такое могло случиться с солдатом, ибо перловка и на гражданке была одним из самых популярных по доступности блюд, но ничего не сказал. Только посмотрел косо. И взгляд этот Захару не очень понравился. Вообще, с капитанами ухо надо держать востро – это вам не генерал какой-нибудь…
Капитан этот с самого начала придирался к Захару, не оставлял без внимания ни плохо почищенный автомат, ни непросушенные сапоги. На своей же «психологии» этот «внимательный капитан», как прозвал его Захар, просто лютовал. Счастье, что не он гонял по полям и болотам на тактике.
Так что, время шло, а главного сказано ещё не было. Судя по всему, как понял Захар, что рассказать это главное было не кому. Все эти сержанты и полковники сидели по учебкам десятки лет и на передовой никогда не были. Учили по уставам. А уставы пишутся по опыту ведения войны. Но, видимо, и в уставы попадало не всё...
Недели шли. Захар научился прилично стрелять, передвигаться бесшумно в лесу и помещении, развил и так неплохую реакцию, мог бежать несколько часов подряд с приличной скоростью. Остальные тоже более-менее стали соответствовать предъявляемым требованиям. Даже страшила Глеб умудрялся не отставать, волоча на закорках одного-двух обессилевших в довесок к своему пулемёту. Подготовка подходила к концу. Оставалось сдать зачёты, по которым новобранцам присваивали звания. Или не присваивали. И тогда гнали вперёд рядовыми.
- К поражающим факторам ядерного взрыва относятся… - начал Захар ответ по первому вопросу билета. Тему он знал, но вопросы сыпались как из дырявого мешка. Сначала про возврат ударной волны, потом про проникающую способность, третий вопрос про давление на фронте волны… И так далее, но всё вперемешку, вразнобой и трудно было сосредоточиться, перескакивая с одного на другое. Особенно в глубины Захаровых познаний лез «внимательный капитан», который несколько раз спрашивал такое, что майор, начальник курса, раздражённо ему напоминал: «Здесь Вам не вээрхабэзе какое-нибудь!!!».
Сержант, приехавший от боевых частей на приёмку пополнения, откровенно скучал. Скучал он, покачиваясь на стуле, и на всех остальных зачётах. Только иной раз нет-нет да задавал, не открывая глаз, кому-нибудь из курсантов свой очередной непонятный вопрос вроде: «Ваши действия, если во время несения дежурства вам пришлось закрыть глаза?» или «Что вы будете делать, если вы перестали видеть в тот момент, когда целились во врага?». Ответов на такие вопросы в уставе не было. Курсанты недоумевали, считая, что сержант их сыплет потому, что в армии полно всяких старшин, а простых солдат не хватает.
В тот момент, когда Захар спорил с «внимательным капитаном» об отсутствии радиосвязи сразу после взрыва, упирая больше на то, что электромагнитный импульс пожжёт все рации, сержант задал самый бестолковый вопрос за всё время: «Вы сидите с ребятами в столовой. Поднеся ложку ко рту, Вы вдруг замечаете, что оказались в самом центре рукопашного боя. Ваши действия?».
Не прошло и секунды, как сержант уже кричал: «Быстро! Быстро!». Тут же вскочил и попытался нанести удар… Захар, не пытаясь сопротивляться, рефлекторно бросился под стол от чего-то яркого, красного и непонятного, на долю мгновения блеснувшего в его мозге. Сержант сел, потом вскочил и вышел. Опрокидывая стул, за ним бросился «внимательный капитан».
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2017/05/12/2107