Послушать его вживую мечтал давно. Внезапно узнаю: скоро будут играть Третью симфонию. Ого! Наши замахнулись на самое горячее! Посмотрим, что из этого выйдет. До концерта полторы недели, но билет урвать успел. И первое, что смутило, ряд и место не указаны. Получается, как в трамвае? Кто успел – на лучшее место сел?
Приехал за двадцать минут до начала. Поднявшись на второй этаж, наткнулся на очереди в зал. Не пускают! Подпирая спиной закрытые двери, у входов стояли чопорные леди в униформе. С невозмутимым лицом они созерцали томящуюся толпу, которая лишь прибавляла с каждой минутой. Большая власть маленьких людей. Пусть и кратковременная, пусть и локальная – здесь и сейчас, над кучкой в сто человек – но власть! «Это мы решаем, когда впускать!» Среди публики много пожилых, некоторые с палками. Они кашляли, вздыхали и возмущались между собой:
– Когда ж откроют-то!
– Надоело стоять!
– Ничего для людей!
Недовольство не стихало. Наконец, двери заскрипели, граждане оживились и принялись активно напирать вперед. За минуту до третьего звонка, когда уже все расселись, сквозь верхний ряд, пыхтя и извиняясь, пробирается высокая пышная дама в серой трикотажной кофте и широкой чёрной юбке. Женский голос сзади: «Ну как добралась?» – на что ответ – «Ужас, еле успела!» По-видимому, подруга застолбила место. Дама решительно плюхнулась в кресло, зашуршав юбкой. Острым запахом прелой мочи повеяло в тот момент. В бюджетном учреждении культуры следует быть готовым ко всему. Граждане, сидящие ниже, стали оборачиваться. Лица их выражали недоумение. Тем временем свет приглушили, музыканты вышли на сцену и сели настраиваться. Когда ведущая объявляла программу концерта, вновь услышал шуршание текстиля и странные пшики. Едва повернувшись, увидел, как пышная дама опрыскивает юбку из флакончика. Теперь запах мочи смешался с кислятиной дешёвых духов.
Концерт оказался с сюрпризом: между частями музыкальных произведений брюнетка в облегающем алом платье читала стихи Блока, Цветаевой и других современников композитора. Помимо симфонии в тот вечер играли Второй концерт, который шёл для разогрева. Пианист Коробейников вспахал рояль конкретно, исполняя соло в первой части. Итак, музыканты давно молчат, положив скрипочки на колени, а дирижер опустил руки. Солист наяривает, наяривает мощно и свирепо – звук, который, кажется, можешь пощупать руками, опьяняет, веки тяжелеют. Сами собой глаза закрываются, оттого что уши прозрели. Басы рояля бьются как разъярённые быки на корриде, а верхи летят брызгами горячей крови в зал. Чугунное томление нарастает, осознаёшь неизбежность катастрофы, испытывая непреодолимо-мучительное желание скорейшего поглощения бурей. Наконец, дамбу прорывает – поток великой музыки сдирает кресла в зале, унося граждан с их бытовыми проблемами и потребительскими запросами наружу, в дальний космос, заполняя таким образом всё мыслимое пространство.
Антракт. В фойе неторопливо бродят старушки с блаженными лицами, доносятся обрывки их негромких фраз: «ох, Прокофьев», «тяжёлая музыка» и т.п. У буфета седой старичок с хитринкой в глазах торгует книгами о великих композиторах, дисками с музыкой для беременных, а также «электрическими витаминами» – кольцами для снижения веса и электродами для омоложения кожи лица. В самом буфете кучками сидят вальяжные дамы, чокаются друг с другом и хохочут. Понятно – среди мужиков мало кто доживает до почтенного возраста, а сорока-пятидесятилетние предпочитают проводить досуг, валяясь на диване. Но где молодёжь? Где? Ну вот прошёл, за колоннами несколько, китайцы из первого ряда – и всё? И это на Прокофьева? Прокофьев – гейзер свежести, в музыке которого есть всё, что цепляет молодёжь – и драйв, и экшен, креатив. А если среди немногочисленных молодых учесть студентов консерваторий, училищ, которые заинтересованы профессионально, что же остаётся? Где слушатель будущего?
После антракта началось самое пикантное: зазвучала Третья симфония. Забавно, при жизни его музыку называли «футбольной», поскольку бьёт по черепу. И здесь Прокофьев атакует сразу, но потом-таки даёт передышку, будучи мастером равновесия контрастных образов. По окончании первой части девушка прочла отрывок из «Огненного ангела» Брюсова, затем последовала вторая – как любят говорить музыковеды – «лирико-созерцательная» часть. И далее произошло то, без чего не обходится ни одно выступление.
Уж сколько раз твердили миру: вырубайте мобильники перед концертом. Не представляю, каким нужно быть идиотом, чтобы не сделать сего даже после трёхкратного напоминания. Благо, музыканты – перцы со стальными нервами. Некоторые персоны ставят на звонок классику, дабы продемонстрировать окружающим свой культурный уровень. И вот – во время нежнейшей мелодии скрипок раздается бурный головокружительный вальс Шопена. Где-то слева заерзала гражданка, но вальс не унимался. Ба-бах! Сумка грохнулась на пол! Когда вытащила чёртов смартфон – он стал ещё громче, пока не отключила. Словом, показала свой культурный уровень, выпендрилась.
Третья часть симфонии – бесконечные глиссандо скрипок на фоне сурового ритма виолончелей и гнусавой канители духовых. Будто кипящее зелье, которое злорадно перемешивает ворчливая ведьма, настроение музыки не предвещает ничего хорошего. Однако в зале хихикали – обилие глиссандо нашим гражданам в диковинку. В плане необычных эффектов он не перестает удивлять и спустя сто лет, оставаясь впереди современных композиторов.
Перед финалом девушка снова читала «Огненного ангела» и вдруг закричала так сокрушительно, что старушки в нижних рядах вздрогнули. Оркестр вдарил – музыка понеслась. Когда забили колокола, и вступила арфа, судорожно хлеща мчащийся оркестр дерзкими пассажами, в зале запахло лекарствами – кто-то явно переволновался. В самом конце физически стало жарко, казалось, стены оплавились, и потолок вот-вот рухнет. Не подвели наши! Дали жару! Спалил толпу грозой мечты Сергей Сергеич. Охреневшая публика кричала «Браво!»
Теперь нужно добраться до гардероба. Китайцы шли позади и, хлебая воздух, делились впечатлениями. Видно, что кайфонули. А жар, жар преследовал меня, по крайней мере, ещё полчаса, даже когда решил прогуляться по центральной улице в ту морозную ночь. Несомненно, такая программа вызвала бы в Москве или Питере настоящий аншлаг, но здесь набралось едва ползала. Миллионы людей на наших просторах живут по принципу: день и ночь – сутки прочь. По большому счету, им не до Прокофьева, не до каких-то там искусств изящных. По опыту общения с широким кругом знакомых: познания о композиторе старших ограничиваются «Петей и Волком», а те, кто моложе, вообще не имеют никакого представления. Увы.
~
24 ноября 2016, в год 125-летия композитора.