- Мне больно, мне страшно, - она говорила, -
Я очень боюсь умереть,
Совсем ещё мало на свете пожила,
Но боль слишком трудно терпеть.
Уколов для нас никогда не жалеют,
Таблетки охотно дают,
Но полностью боль усмирить не умеют,
Мучения нередко нас ждут.
К тому же повязка глаза закрывает,
Я очень хочу её снять,
А ноги мои спать мне очень мешают,
Вот боль в них вернулась опять.
Сидел у кровати малышки мальчишка
И за руку молча держал.
Он знал, что ослепла совсем та девчушка,
Но ей ничего не сказал.
И ног двух от страшного взрыва лишилась,
Остались одни лишь культи.
И мысль в голове у мальчишки всё билась:
- Зачем к нам явились враги?
И новые мысли: «Пора уничтожить!
Такое нельзя им простить!
Он хочет сражаться и должен он выжить,
Поможет врагов победить!».
Он стискивал зубы от скорби и боли
А слёзы текли и текли,
Родные его от бомбёжек погибли,
Остались могилы вдали.
Хотел он утешить слепую малышку,
Но слёзы душили его,
Не мог почитать ей любимую книжку,
Боялся, поймёт она всё.
Погладил ей руку и тихо поднялся,
На два костыля опершись,
И вырваться стон из души всё старался,
Себе приказал он: «Держись!».
Отправился медленно на перевязку,
Он пулю в живот получил,
Такую вот жуткую, страшную «сказку»,
Сегодня я вдруг сочинил.
Хотя сочинять было очень несложно,
Историй таких просто тьма.
Ужасно, смириться с таким невозможно,
Повсюду мне слышится: «Ма!..»
Но многие мамы помочь не сумеют,
Убила их злая война,
На небе детей своих очень жалеют,
Земля же страданий полна.
Я уши заткну, чтоб не слышать те крики,
На время себя обману,
И, может, удастся прикрыть свои веки,
Забыть ненадолго войну.
Одна лишь надежда, что детям помогут
Потери и боль пережить,
Они повзрослеют, немного окрепнут
И жизнь будут снова любить.
Так много сейчас милосердия нужно,
Иначе не хватит на всех;
Ему на покой уходить слишком рано,
Вернуть надо радость и смех.