Обречённые на жизнь, они с трудом влекли её нелёгкое существование. Проснувшись утром, они распахивали своё чердачное окно, чтобы впустить в него серый ветер. А каким ему быть? На сотни миль вокруг никогда не светило солнце.
Кирпичным остриём труба впивалась в небо. Её дыхание подхватывал вихрь, стерегущий свои просторы всякий день или час.
-Ах, Эдвин, если на нас не смотрели так эти великаны, - говорила Мелисса, имея в виду вековых тополей.
-Да, Мелисса, - вздыхал Эдвин, - всё было бы иначе.
Их кошка ловила мух, царапаясь лапами о слуховое стекло.
-Глупая, - смеялся Эдвин, - разве тебе это удастся.
Они вздыхали и шли на чердак. Перебирали вековые журналы, которые, скуля, листал ветер.
-Это пятно, Мелисса, это пятно поставил Фредерик в восемьдесят пятом, - задумчиво молвил Эдвин, морщась в усы. Тогда он был совсем крошкой.
Мелисса на минуту забывается в радостном воспоминании, позволяя радостной улыбке всплыть на поверхность её полного лица.
- Да, Эдвин, - говорит она, очнувшись. Вот это жизнь была семнадцать вёсен тому назад.