Воспоминание о войне.
Он сидел на берегу ламбушки. Вода завораживала, погружая в прошлое. Снова память с раздирающей болью, вытащила события его первого боя. И тут же он ощутил присутствие кого-то рядом.
Он прислушался и с надеждой спросил: «Ты пришел?». Ветерок погнал рябь по воде. Ему показалось, что он услышал ответ: «Кюлля, миня тяяля - Да, я здесь". Это не испугало его и не удивило, он с облегчением вздохнул и заговорил с тем, кто был рядом:
- Мы с тобой виделись когда-то. Теперь вот хочу о себе рассказать и попросить у тебя прощения.
- Не помню, когда это началось, но вот уже несколько лет на закате я сижу на берегу и жду. Я жду тебя - моего противника. Ты причина моей ноющей боли, которая преследует меня много лет.
Отец ушел на войну в 39 –ом. Я в семье остался за старшего. Война Зимняя закончилась, а отец не вернулся. Мать мне отдала отцовскую одежду и сказала: «Твоя уж теперь, носи». Через два года я тоже ушел на войну.
В 42-м году судьба закинула нашу группу на озерко, похожее на эту ламбушку. Мы стояли напротив финнов, у берега. Между нами была низинка. Стояли долго, иногда лениво обстреливая друг друга. Финны кричали незлобно, с усталостью «Руся лоппу, улос, домой!» Мы отвечали тем же «Суомка, мена пойс».
В тот вечер был закат, красный, тяжелый, как будто хотел обвалиться огнём и жаром. Всю ночь перестреливались, а утром вдруг наплыл туман, он был похож на огромное веретено, на которое накручивались огромные пласты ваты. Волна тревоги от этого тумана скручивалась внутри натянутыми нитями. Хотелось двигаться, что-то делать. И мы пошли в этот туман.
Я не помню как шел, но влетел в траншею неожиданно даже для себя и свалился на молодого солдатика. Он стал искать рукой нож на поясе и я его опередил. Ни о чем я не думал, я просто действовал. Одной рукой я давил ему на горло, а другой прижимал его ладонь с ножом к земле. Наши лица были рядом, я видел глаза этого солдата. В них была просто усталость. Он остался лежать с открытыми, такими спокойными глазами.
Много в моей жизни было событий: были бои, атаки, схватки. Но ты - мой противник всю войну, в самые тяжелые и опасные моменты стоял у меня за спиной. Твои глаза спасали и предостерегали меня. Тогда, после моего первого боя, я впервые испытал боль, которая была не в теле, а как будто рядом. Она постепенно стихла, но поселилась во мне навсегда.
«Синя виеля тяяля?» - спросил он по-фински, а потом полушепотом повторил по-русски: "Ты ещё здесь?" Волна одинокая пошла к берегу, и он отчетливо услышал: «Кюлля, кюлля, мя тяяля - да, да, я здесь». Его извечная ноющая боль в душе начала проходить. Сидеть тут на озере с ним было спокойно.
Он произнёс вслух: «Прости меня», и звук прошёл над озером и затерялся в лесу на другом берегу. А эхо, погуляв по дальнему берегу, вернулось и ответило «Анна ола – да ладно. Одотан синуа – я жду тебя». Приглядевшись, он увидел прозрачный силуэт. Рядом сидел тот парень – финн, которого он тогда убил в бою.
От волны, монотонно набегающей на берег, его потянуло ко сну. Он засыпал с мыслью что тот, кто присел с ним рядом, теперь никогда не будет его противником, они теперь вместе.
Его нашли на второй день, он лежал на камне, положив голову на ладонь, как будто спал. А волна, набегая на берег, всё говорила и говорила.
Картинка из интернета