Между тем год 1985-й подходил к концу. Приближались зимние каникулы, наступления которых мы с нетерпением ждали. 29-го числа в школе состоялся новогодний вечер, в течение которого Алёша почти не сводил глаз с моей подруги. Стас же, напротив, словно забыл о существовании той, кого не далее как вчера называл своей любовью. Теперь же ни разу за весь вечер даже не взглянул в сторону Шаховской, но усиленно обхаживал нашу вторую Алю – Колесникову (Алевтину), занимая пустыми разговорами, отвешивая комплименты и объясняясь во всеуслышание в любви – как некогда Альбине. Колесникова вся сияла, и то, что воспринималось Шаховской как глупая злая шутка, принимала за чистую монету. Конечно, верилось с трудом, что Стрельников действительно воспылал любовью к Колесниковой, – в это могла поверить только она сама или Альбина, – которая, судя по всему, испытала нечто похожее на укол ревности… Однако она улыбалась, шутила – была такая же, как всегда, и по ней совершенно нельзя было заметить, что её хоть сколько-нибудь задело невнимание Стаса. Даже мне она говорила:
– Какое счастье! Наконец-то Стрельников от меня отвязался. Надеюсь, что это надолго.
– Сомневаюсь, – отвечала я. – Долго он не выдержит.
– Да, на постоянство он не способен.
– Конечно, постоянство ему вряд ли присуще, но, мне кажется, на сей раз его чувства задеты серьёзно.
– Ты имеешь в виду Алю? – спросила Альбина.
– Алю, – подтвердила я. – Шаховскую.
– Ну брось ты. Я ему вообще никогда не нравилась. А теперь ему надоело строить из себя идиота. Конечно, я не думаю, что Аля Колесникова серьёзно ему нравится, – ему, по-моему, вообще никто не нравится серьёзно, – но, тем не менее, она хорошенькая и, возможно, как раз в его вкусе. Скорее всего, из нашего класса ему больше всех нравится именно она.
Я засмеялась.
– Ну конечно!.. Вчера не нравилась, а сегодня вдруг внезапно понравилась.
– Может, он раньше это скрывал, а убедившись, что симпатия взаимна, начал игру в открытую.
– Вот именно, игру, – кивнула я.
– Ну, как бы там ни было, нам до него дела нет. Слишком много чести – обсуждать его. Пусть бегает, за кем хочет. Хоть за Колесниковой, хоть за тобой…
– Спасибо, – парировала я, – но мне твой Стас даром не нужен.
– Почему это он мой? Он теперь Алин.
– Он всегда был Алин.
– Ну, не будем. Вот увидишь, он от меня отвязался.
– Посмотрим, – возразила я.
– Посмотрим, – согласилась Альбина.
Конечно, приведённый разговор состоялся уже после вечера, на котором Стас танцевал исключительно с Алевтиной, – он вообще не отходил от неё ни на шаг. Альбина старалась не смотреть в их сторону, но ревновала – я в этом уверена.
Новый год Альбина встретила не в лучшем расположении духа. Однако чувство к Стасу ещё не настолько пустило корни в её душе, чтобы нельзя было от него избавиться. Стрельников был недостоин того, чтобы она много о нём думала и тем более переживала из-за подобного донжуана, и она решила как можно скорее выбросить его из головы. Это намерение осуществилось во многом благодаря тому, что наступили каникулы и целые две недели ей предстояло провести на даче, вдали от Стаса, но зато в обществе Игоря Воронцова. Таким образом, Игорь вновь помог ей избавиться от любви, которая, впрочем, ещё не успела разгореться, – ведь всё зависит от степени пожара. Если он только на начальной стадии, то, как правило, потушить это пламя не составляет особого труда. Но когда огонь пылает, погасить его практически невозможно, а если это каким-то чудом удаётся, то не обойтись без тяжёлых потерь. На сей раз Алечка легко отделалась. Что же до Стрельникова – то он явно поторопился испытывать её чувства… Альбина не принадлежала к числу лиц, способных обречь себя на добровольные страдания.
http://www.proza.ru/2017/05/10/69