Описанные в этом рассказе события происходили в 1973 году в маленькой деревне на северной границе прекрасной Башкирии. Мои сверстники, проводившие летние каникулы у своих бабушек, с теплотой вспомнят, как это было…
Безмятежный детский сон укрывал меня своими пушистыми объятиями. Я спала, раскинув руки и запутавшись в покрывалах из разноцветных лоскутков ткани. Потерявшись где-то в глубине волшебных снов, я смутно слышала перекличку деревенских петухов, глубокое мычание коров и беспорядочный лай собак. Мое тело дышало букетом воздуха, благоухающего ароматом полевых трав. Божественная нега удерживала меня на деревянном топчане, не давая проснуться. И только музыкальный гул закипающего самовара, и тихий шепот горячих блинов, которые по утрам пекла моя любимая бабушка Карима, постепенно возвращали меня из царства ночных грез в ее маленький и уютный домик на краю деревни Иске Кара.
Что-то очень мягкое тепло коснулось моего лица, и я почувствовала, что на меня кто-то дышит. Знакомый и неповторимый запах, олицетворяющий собой радость верховой езды на бескрайних просторах зеленых лугов, осторожно проник в комнату. Окончательно проснувшись, я увидела, что на меня удивленно смотрят огромные, восхитительно бездонные карие глаза. Некоторое время мы изучали друг друга, пока я не сообразила, что это была лошадь.
Бабушкин дом был расположен так низко, что любой прохожий мог заглянуть в распахнутые окна и даже просто подпрыгнув, присесть на подоконник. Лошади совершенно свободно гуляли по деревне, состоящей всего из двух улиц, расположенных на зеленых холмах по разным берегам небольшой речки. И вот, одна из соседских лошадей и решила просунуть свою голову в открытое окно нашего дома. А я проснулась как раз в тот момент, когда ее любопытные, мягкие губы осторожно ощупывали мое лицо, изучая его. Я с нежностью обняла ее. Обожала это необыкновенное создание! Нас связывала какая-то удивительная дружба. Быстро вскочив, я подбежала к столу, схватила кусочек хлеба и стоя у окна стала кормить им подружку. Цыганка, так ее называли из-за ослепительной черной масти, благодарно принимала мое угощение, и время от времени фыркала, издавая вкусные звуки и качая головой. Ее роскошная грива струилась по изящной шее, и волосы щекотали мои маленькие ладошки. Мы обе были счастливы!
- Наконец-то проснулась! Долго же ты спала сегодня, идем завтракать! Я уже третий раз обновила самовар и блинов напекла! - с этими словами, неслышно ступая, вошла моя бабушка. Она поставила на стол стакан с ароматной малиной, только что собранной в маленьком палисаднике. Ласково обняв за плечи, она усадила меня на деревянную лавку, и, тихо напевая татарскую песню, стала наливать чай. Заварка была у нее с секретом, бабушка добавляла несколько листочков смородины, что придавало чаю особенный, изысканный вкус. Специальными щипцами она ловко расколола кусковой сахар на несколько маленьких частей. А блины… Это сказочное творение кулинарного искусства всех бабушек! В их мягкой пышности утопали пальцы, а масло с блинов стекало и они проскальзывали в меня один за другим, даря незабываемые моменты удовольствия! Горячий чай из кипящего самовара, бабушка наливала на блюдечко, и, держа его на вытянутых пальцах рук, виртуозно подносила ко рту и пила маленькими глоточками. Чаепитие в татарской деревне – это неспешный ритуал, и можно сказать, что она не пила чай, а вдыхала его. Она закрывала глаза, наслаждаясь вкусом напитка, разливающегося по всему телу и рождающемуся потом загадочной улыбкой и теплым взглядом.
Поблагодарив бабушку за вкусный завтрак, я вышла из дома. Яркое солнце уже было высоко, но на траве то там, то здесь еще вспыхивали огнем сверкающие бусинки росы, рассыпавшиеся по всему двору. Я стояла босиком на дощатом крылечке и, щурясь, смотрела на небо. Свежий воздух, жадно вобравший в себя все запахи деревни, проникал в каждую клеточку моего юного организма и тормошил его, будоражил, призывая скорее взбодриться после сна и устремиться навстречу новым открытиям и приключениям. О, они уже ждали меня, с нетерпением!
Звук брякнувшей калитки заставил меня обернуться. Двор дома постепенно стал заполняться детьми и их звонкие голоса украсили утро.
- Камиля, ты идешь с нами по ягоды? - спросила самая бойкая из них, девчушка Зухра.
- Конечно, иду ! - встрепенулась я, мысленно ругая себя за забывчивость.
- Сейчас, подождите, только надену на голову.
Я забежала домой, схватила платок, небольшую банку и, предупредив бабушку, выбежала на улицу. Деревенские дети гурьбой, весело перегоняя друг друга, уже направлялись в сторону леса.
Зухра, моя верная подруга, ждала, прислонившись к воротам. Мы, не сговариваясь, побежали догонять остальных.
Густой лес находился на одном из холмов, пройти к которому было не просто. Путь преграждала небольшая речка, наполняющаяся родниковой водой. Деревья и кустарники по берегам небольшого водоема образовали настолько густые заросли, что воду можно было увидеть только с близкого расстояния. Мостика тоже не было. И все перебирались на другую сторону по упавшему кривому стволу дерева, который соединял разные берега. Помогая друг другу, вся детвора очутилась на другой стороне и с радостными возгласами, бегом стала взбираться на гору. По периодически наклоняющимся ребятишкам можно было понять, что они находят ягоды. Немного поднявшись по склону, я увидела, что земляники достаточно много. Сидя на одном месте можно было собрать несколько горстей ягод. Мне было известно негласное правило, по которому, пока не наполнишь посуду полностью, лучше их не пробовать. Иначе, можно увлечься настолько, что собирать уже не сможешь. Все разбрелись по холму в поисках ягоды, время от времени коротко обмениваясь словами.
Летний зной быстро погасил мои силы. Немного заполнив банку, в изнеможении я устало присела и плавно опустилась спиной на горячую землю. Вокруг меня благоухала душистая трава. Ее запах смешивался с тончайшим ароматом цветущей липы. Было ощущение, что в раскаленном воздухе разбрызганы янтарные искорки меда. Улыбаясь, смотрело спокойное небо. Я очутилась в царстве трудолюбивых муравьев и жучков, которые все время куда-то бежали. Целая армия пчел, словно миниатюрные вертолеты, приземлялись на полевые цветы. Пчелы жужжали им нежные песенки, те в ответ благодарно отдавали им свой медовый нектар. Спелая земляника, неумело прятавшаяся в зеленой траве красными шариками, опьяняла своим ароматом. Из леса доносилось пение птиц, восторженно приветствующих новый день. Они будто устроили состязание, передавая эстафету друг другу, кому же удастся отличиться более продолжительными и проникновенными трелями. Все стало рассеиваться в сладкой дреме: и ягоды, и подруги, и разговоры…
- Эй, засоня! - задорно окликнул меня Ильдар, мальчик с абсолютно белыми волосами, за что деревенской ребятней был наделен кличкой Акбаш. Очень добрый и смешливый по натуре, почему-то он всегда оказывался рядом. Очнувшись от мечтательного дурмана, я увидела его протянутую руку. Он заботливо помог мне подняться, и я с удивлением обнаружила, что его маленький бидончик уже заполнился ягодами до краев.
- Ух, ты! - восхищенно воскликнула я. - А у меня что-то не получается!
- Давай помогу! - приободрил меня Ильдар и мы стали собирать землянику в мою банку. Вдвоем мы быстро справились с задачей, и беззаботно расположившись на траве, уже просто ели ягоды, пока остальные наполняли свои сосуды.
Постепенно собравшись в прохладном, освежающем тенечке под раскидистыми ивами на берегу речушки, уставшая детвора некоторое время отдыхала, умывшись звенящей холодом родниковой водой. Немного посидев и обсудив, сколько собрали ягод, все дружно пошли в деревню. Измученные летним зноем, уставшие, они молчаливо плелись по иссохшей проселочной дороге, рассекая ногами рассыпчатую пылевую муку. Почти все дети шли босиком, и мягкая пыль обволакивала их потрескавшиеся ступни, оставаясь на них в форме оригинальных носочков, едва заметным серым налетом. Местами дорога становилась накаленной от солнца и обжигала ноги так неистово, что дети подпрыгивали и бежали на спасительную прохладу травы. Заманчивый запах собранных ягод струился из банки, искушал и предательски зазывал попробовать. Я смотрела на их сочную спелость и, пытаясь подавить слабые шевеления своей совести, решила, что если я несколько ягод попробую, то ничего не случится. Меня оправдывало еще и то, что кровь закипала от невыносимой жары, а во рту все пересохло и очень хотелось пить, а ягоды слегка освежали …
Я очнулась от земляничного наваждения, когда банка уже опустела на треть. Оглянувшись на других ребят, заметила, что я не одинока. Они тоже увлеченно поедали свой собранный урожай, но со стороны это выглядело очень смешно, было похоже, что они шепчутся с ягодами, склонившись над своими баночками и ведерками. Но вот что удивительно, была в деревне маленькая хитрость, которая позволяла одним движением руки восстановить опустевшую часть банки с ягодами. И все этим конечно пользовались. Ведь стыдно было придти домой с посудой, не заполнив ее ягодами. И я конечно, как и все воспользовалась этим приемом. Закрыв банку одной рукой, другой рукой я перевернула ее и, ягоды посыпались на мою ладонь. Подержав некоторое время сосуд в таком положении, я перевернула его обратно. И о чудо! Утрамбованные ягоды немного рассыпались и благодаря воздуху, разъединившему их крепкие объятия, банка опять наполнилась земляникой полностью, как- будто так и было!
Наша компания молчаливо добралась до деревни. Не сразу мы заметили приближающуюся опасность. Большое гусиное семейство направлялось в нашу сторону. Как вдруг, важно вышагивающий впереди белоснежный гусак, вытянув шею и расправив свои крылья, угрожающе стал набирать скорость. Страх мгновенно вселился в каждого из нас и застыл. Вскрикнув, дети инстинктивно вытянули свободную руку впереди себя, растопырив указательный и средний пальцы рогаткой, и соединив между собой остальные. Уж не знаю, кто и когда придумал этот жест, и почему он всегда срабатывает. Но об этом магическом способе остановить нападающего гуся, знали все в деревне. Почти добежавший до ребят агрессивный вожак остановился и, продолжая шипеть, медленно стал уходить обратно, уводя за собой выводок. Все облегченно вздохнули, вытирая холодный пот со лба.Весело подшучивая, друг над дружкой, взбудораженная ребятня стала расходиться по домам.
Когда я дошла до своего дома, осталась только Зухра. Она спросила, пойду ли я вечером в кино, сообщив, что в клуб привезли новый фильм. Я ответила, что пока не знаю и, помахав ей рукой пошла домой.
- Приходи купаться! - крикнула она мне вслед уже издалека.
Войдя в дом, я прошла в прохладный чулан, в котором стоял металлический бак с колодезной водой. Зачерпнув тяжелым чугунным ковшом воды, с упоением, я жадно начала ее пить. Боже, какое это было наслаждение! Вода была настолько студеной, что сводило зубы и она, вливалась в меня, оставаясь внутри обжигающе холодной лентой. Освежив лицо и волосы мокрыми ладонями, я зашла в комнату и прилегла. Бессилие придавило меня, и я остывала от жары, отмахиваясь от назойливых мух, которые бесцеремонно летали повсюду.
- Ах, вы бессовестные! - услышала я бабушкин голос и пронзительное кудахтанье.
- Что вам места мало? Еды мало? Как вы вообще пролезли в палисадник? Кыш! Кыш! - шутливо причитая, выгоняла она пестрых курочек из крохотного сада во двор. Наведя порядок в своем нехитром хозяйстве, бабушка зашла в дом. На ней было ее любимое платье, нежно-фиолетовое в мелкий цветочек, а на голову повязан белый платок, с ярким узором по краям. Татарские бабушки завязывали платок интересным способом: короткой стороной обрамляли лицо и завязывали под подбородком, а длинную сторону по всей длине распускали на спине. В сочетании с длинным платьем это смотрелось очень красочно и придавало необыкновенный национальный колорит. Бабушка так наряжалась только по особым поводам. И судя по тому, что она купила кисель и карамель «Крыжовник», я догадалась, что она получила колхозную пенсию и решила побаловать меня сладкими гостинцами.
- Бабушка! - метнулась я ей навстречу, совсем забыв про свою усталость. Я обняла ее так сильно, как будто мы не виделись очень давно.
- Постой, постой! - смеялась она, бережно гладя меня по голове.
Как же я ее любила! Буквально растворялась в ее мягких объятиях. Для меня она была лучшей. И если нужно было бы описать ее в двух словах, то я бы назвала ее «лучезарная доброта». Она словно вся светилась изнутри. И каждый, кто с ней общался, уносил в душе частичку этого света, которым она щедро делилась со всеми.
- Что, утомилась? Конечно, ягоды собирать в такую жару! – рассуждая, высыпала конфеты в вазочку. Тут она увидела на столе мою банку:
- О, молодец, целый литр наполнила, да так быстро!
Бабушка взяла ее в руки, пристально приглядываясь, хитро улыбнулась и насыпала содержимое в блюдце. Земляничный аромат тут же заполнил все пространство. Казалось, что даже ветерок подул сильнее, привлеченный необыкновенным запахом лесной ягоды.
- Попробуй, очень вкусно! - преданно заглядывала я в ее глаза.
- Да, это тебе не конфеты… - задумчиво смаковала она каждую ягодку.
- Ну что, проголодалась? На-ка вот, попей свежего молочка,- сказала бабушка, наливая его в стакан. Отломила внушительный кусок круглого хлеба, вытащив его из печи. Я совсем забыла, что с вечера она ставила опару, а утром пахло новоиспеченным хлебом. Уже приближался полдень, а он все еще сохранял свое тепло. Молоко было бархатным со сладкими нотками привкуса трав. В сочетании с душистым хлебом это была самая вкусная еда детства!
С улицы доносился радостный смех купающихся ребятишек. И мне тоже захотелось присоединиться к ним. Наспех закончив свою нехитрую трапезу, я переоделась и, выбегая из дома, крикнула бабушке, которая кормила кур:
- Я на речку!
Она была совсем рядом с нашим домом, стоило только спуститься немного. И по дороге к ней кустиками росла полынь, которую я срывала каждый день на веник и подметала полы. От полыни надолго оставался приятный запах в комнатах. Вспомнив об этом, я зацепила пальцами несколько зернышек ее цветков и, наслаждаясь их благоуханием, продолжила свой путь.
Подойдя ближе к берегу, я увидела Зухру и других сверстников, бултыхающихся в воде. Дно речушки было илистым и от такого количества беспокоящих его детей, вода становилась мутной.
- Идем к нам! - услышала я голос Зухры с другого берега водоема, где он еще оставался чистым.
Я сняла сарафанчик и аккуратно стала спускаться в воду. Ноги сразу оказались в скользком месиве ила. Густая жижа просачивалась сквозь пальцы, поднимая на поверхность коричневые разводы. Вода была очень теплой и мягко обволакивала разгоряченное тело. Река радушно приглашала в свои шелковые объятия и я, окунувшись, легко поплыла. Вода местами неожиданно взбадривала освежающими потоками родников, которые и подпитывали речушку. Но это была приятная прохлада. Словно укрываешься от солнечного жара в тени под раскидистыми кронами деревьев. Девочки плавали не торопясь, двигаясь грациозно, с невозмутимым спокойствием, их длинные косы струились по водной глади, как змеи, плывущие рядом. А мальчики купались шумно. Они с криком и визгом прыгали с широкой и длинной доски, держащейся на поверхности реки. Иногда подскакивали и бросались в воду и брызги от них разлетались блестящими всплесками, создавая вокруг радужное облако. Потом снова забирались на доску. И снова прыгали, получая от этого какой-то неописуемый восторг! Вскоре, от их своеобразного купания, река стала совсем мутной, и мы с подружками поспешили из нее выйти. Рассевшись на траве, мы стали обсыхать, обсуждая свои девичьи секреты. Распустив косы, и растрепав свои влажные, роскошные волосы, юные русалочки сидели на берегу и весело смеялись. Их голоса звенели как серебряные колокольчики, придавая очарование мелодии ускользающего дня.
Незаметно пришел вечер. Разноголосое мычание коров и удары хлыста о землю, звучащего как выстрел, напомнил о том, что в деревню возвращается стадо. Со временем оно уже дошло до нас. Кудрявые барашки жалобно блеяли и бежали, быстро перебирая своими короткими ножками. А коровы шли степенно, тяжело неся молоко, которое они старательно набирали весь день, и их набухшее вымя едва не касалось земли. Все животные стали расходиться по домам, где у ворот их уже встречали хозяева.
Я засобиралась домой и, попросив Зухру зайти за мной, чтобы вместе пойти в кино, вприпрыжку удалилась. Во дворах некоторых домов струился голубой дым. По неповторимому запаху сразу было понятно, что здесь затопили баню. Ох уж эта деревенская банька, с нежными листочками свежего березового веника и чистейшей колодезной водой! Она смывает всю грязь не только с тела, но и очищает душу. Выходишь из такой бани облегченный, как будто заново родился!
По дороге мне встретился наш сосед верхом на вороной Цыганке. Он остановил лошадь, увидев, как я иду к ним. Я несмело подошла, Цыганка сразу узнала меня и привычно потянулась к моим ладоням, ища угощение. Поглаживая ее блестящую гриву, я оправдывалась, что у меня с собой ничего нет.
- До чего же любишь, а ? - удивлялся дядя Асхат.
- Да, купила бы себе, если бы могла! - сокрушенно вздыхала я.
И в самом деле, увлечение лошадьми с раннего детства, было просто необъяснимым. Может это какой-то зов предков? Может быть, это какие-то специальные вещества в крови? Но, когда я видела лошадь, для меня она была Лошадь. Именно так! С большой буквы! Какая-то непреодолимая сила влекла меня к ним. И они тоже отвечали мне взаимностью. Будто я была одной из них... Может быть лошади, как и кошки, обладают целительными свойствами? Мои мысли прервал голос дяди Асхата, раздавшийся откуда-то сверху:
- Хочешь покататься? Смотрю, глазенки-то прямо горят! Эх! - кивнув головой он соскользнул с лошади и подал мне уздечку - На, покатайся за околицей, а то тут не ровен час помнешь еще кого!
Он подставил мне свою загорелую руку, а я, наступив на нее, легко подскочила и удобно уселась в седле. Тихонько тронув поводья, повернула вороную к переулку, ведущему в поле. Встречные односельчане улыбались мне, зная, что ни одну лошадь я не пропускала без внимания и беззаветно любила эти милые создания. Лошади… Удивительные, прекрасные и благородные существа! Ангелы, дарованные человеку, чтобы украсить его путь земной. Ну, мою жизнь, по крайней мере, точно! Минуя последнюю в деревне ограду, Цыганка и сама почувствовала, что вот он, настал ее час и начала прибавлять скорость. Я отпустила уздечку и, схватившись двумя руками за гриву, слегка коснулась ногами ее боков. Почувствовав свободу и знакомый сигнал, лошадь пустилась галопом. Я уверенно держалась в седле, будучи уже опытной всадницей. Слышны были только глухая дробь копыт и скрип кожаного седла, исходящий при каждом моем касании.
Мы летели радостным ветром по проселочной дороге, разделяющей пшеничное поле, окрашенное солнцем, и молодые колосья невольно склонялись, соприкоснувшись с нами. Далеко на горизонте желтое море пшеницы заканчивалось у черты насыщенной голубизны неба. И в радости порыва, мы с Цыганкой стали единым целым и мчались к манящему краешку земли, и чувствовали себя заговорщицами, сбежавшими на вольные просторы! Мы потерялись в пространстве и во времени всего лишь на несколько минут! Но они ощущались как вечность!
Совсем немного времени понадобилось мне, чтобы утолить свою жажду верховой езды. Насладившись чудесным времяпровождением с любимой лошадью, я повернула ее обратно и мы уже пешим ходом направились в деревню. Сидя на упругой спине лошади, я чувствовала, как она периодически вздрагивает и длинным хвостом бьет себя по бокам, отгоняя беспокоящих ее слепней. Подъезжая к деревне, я осторожно спустилась с нее и, ослабив поводья, дала Цыганке возможность пощипать траву. Она так аппетитно жевала ее, и мне казалось, что это невероятно вкусно. Потихоньку, мы дошли до деревни и уставшим шагом приблизились к воротам, где и жила моя Цыганка. Я надежно закрепила уздечку между зубьями забора и, прощаясь, благодарно прильнула к своей подруге и пошла домой.
Приблизившись к нашей избе, я увидела юношу, сидящего на лавочке. Приглядевшись, я узнала гармониста и весельчака, первого парня не только в нашей деревне, но и на всю округу. Это был высокий, стройный парнишка с изумрудными глазами и курчавой шевелюрой русых волос. Избыток внимания со стороны местных девушек явно влиял на него, и он чувствовал себя неотразимым. Он сидел, склонив голову и поддерживая одной рукой повисшую на плече гармошку. «Чего он тут сидит?» --мелькнуло в голове. И смутное предчувствие зашевелилось в душе. Прошмыгнув мимо него, я уже взялась за железную ручку ворот, как вдруг услышала:
- Эй, девочка, погоди минуту! Эта симпатичная девушка, которая недавно зашла к бабушке Кариме, твоя сестра?
- Я не знаю. Еще никого не видела.
Он протянул мне маленький, но очень нарядный букетик полевых цветов:
- Пожалуйста, передай ей вот это и попроси выйти, я буду ждать. Скажи, что от Зиннура - добавил он, поймав мой вопросительный взгляд. Быстро взяв цветы, я буквально залетела в дом, уронив расписное коромысло и чуть не опрокинув ведро с колодезной водой. Так и есть! Моя сестра Альмира пила чай с бабушкой, смеясь и что-то обсуждая.
- Альмира! Ты когда приехала? На чем добиралась? Что привезла? А где папа с мамой? - буквально обрушилась я на нее с вопросами. Она, молча улыбалась и глазами указывала мне на кровать. Немного остыв от нахлынувших чувств, я бросила торопливый взгляд в сторону, куда она глядела. Застыла, если скажу, будет неверно. Окаменела. Лишилась рассудка. Остолбенела. Как угодно можно это назвать. Все будет правильно! На кровати сияя белоснежностью, сидел изумительной красоты медведь! Игрушка, о которой я так давно мечтала! Он был из ослепительно белого поролона, с ярким алым шарфиком на шее! Черные, как черемуха, глаза ожидающе смотрели на меня. Я схватила и уткнулась в него лицом. Возможно ли передать тот калейдоскоп чувств и эмоций, который бушевал в моей груди? Альмира встала из-за стола, подошла ко мне и, обнимая, спросила:
- Ну что? Такого медведя ты хотела?
- Да! - чуть не плача выдохнула я. Мы сидели вдвоем, крепко обнявшись, как два самых родных человека, как две самые близкие подружки. А ведь так оно и было…
Вдруг, я вспомнила про букет и гостя у ворот. Подбежав к подоконнику, куда я бросила цветы, я подняла их и вручила сестре. Мне пришлось в подробностях объяснить все то, что предшествовало их появлению в доме. Альмира внимательно выслушала мой сумбурный рассказ, все больше хмуря брови, которые изгибались как крылья чайки. По детски, я считала, что делаю приятное сестре, не задумываясь, что это подарок незнакомого человека.
- Где он? - спросила она, высматривая неожиданного поклонника в окно.
- Там, на лавочке, - дрожащим от волнения голосом виновато ответила я. Она накинула легкий шарфик на круглые плечи, взяла букет и вышла на улицу. Хлопнула тяжелая дверь ворот. Мы с бабушкой наблюдали происходящее через открытое окно. Увидев Альмиру, выходящую из ворот, Зиннур встал и шагнул ей навстречу.
- Здравствуй! - проговорил он едва слышно.
- Привет! - ответила она, протягивая ему цветы. - Зачем ты передаешь их через мою сестренку? Это неприлично и неправильно! Разве можно использовать наивную доверчивость ребенка? Она ведь не понимает, что так нельзя поступать, - выговаривала сестра ему. Пушистые ресницы вспорхнули как потревоженные воробушки. Ее большие глаза выразительно мерцали. Они были как два таинственных озера, в которых искупалось васильковое небо. Альмира посмотрела на паренька смеющимся и вместе с тем неприступным взглядом. В это мгновение он явственно осознал, что совсем пропал. И вся его жизнь до этого момента не имела никакого смысла. Все это время он жил ради этой минуты, ради этой встречи! Юноша смотрел на Альмиру, не в силах отвести взгляд. Ее внешность была безупречна, как написанная талантливым художником картина. И что сказать… Ее художником был сам Творец! И восхитительно, как он был предусмотрителен, создавая прекрасное дитя! Он позаботился о ее способности защищаться, наделив ее независимым и дерзким нравом. В то же время, все это в ней удивительным образом сочеталось с безмерной добротой, искренней отзывчивостью и трогательной чувствительностью.
Зиннур был полностью сокрушен. Он, молча слушал Альмиру и даже не пытался оправдываться. Он слушал ее вдохновенно! Так, как слушают чарующую музыку. Похоже, ему нечего было ответить или он не хотел отвечать. Между ними завязался разговор и спустя некоторое время они присели на скамейку и продолжали что-то обсуждать, мы поняли, что конфликт улажен, и я облегченно вздохнула.
Пока я угощалась уфимскими гостинцами, которыми щедро был заставлен весь стол, бабушка взяла эмалированный бидончик и пошла доить козу, попросив меня подняться на сеновал и раздобыть пару яиц. Скрипнула входная дверь и вошла Зухра:
- О! Ничего себе ты богатая принцесса! Откуда столько ?
- Альмира привезла! Идем пить чай! - пригласила я подругу.
- Неет! Я только что из-за стола, мама шаньги напекла с картошкой, вкуснотищааа! Так объелась, что дышать не могу! Давай, поторопись! Скоро кино начнется, а тебе еще яйца надо найти.
Мы вышли во двор и направились к сараю. Снаружи стояла деревянная лестница, приставленная к сеновалу на крыше. Я стала тихо подниматься наверх, чтобы не спугнуть кур, которые там сидели. Когда поднялась на последнюю ступень, на меня приятно пахнуло свежестью сена. Осторожно ощупывая его, я пыталась найти яйца, которые куры обычно здесь прятали. Поиски увенчались успехом, и я сначала аккуратно взяла одно, и, передав его Зухре, повторила попытку. Когда я протянула руку еще раз, с отчаянным криком на меня налетела пестрая курица и от неожиданности я отпрянула и чуть не слетела с лестницы. К всполошенной курице, как по команде присоединились еще несколько, и началось дружное кудахтанье напуганных птиц.
- Что вы расшумелись? - услышали мы обеспокоенный голос бабушки и пулей помчались к воротам.
Выбежав на улицу, мы хохотали, схватившись за животы. Не в силах идти , мы не могли никак успокоиться. В детстве хватает любой мелочи, чтобы огорчиться или развеселиться . Не зря, видимо, народная мудрость гласит, что дети способны смеяться даже над щелью в полу. Альмира и Зиннур, все еще сидевшие на лавочке, глядя на нас, тоже развеселились. И, похоже, это их сблизило. Совместная радость всегда сближает людей.
- Куда вы? - спросила меня сестра.
- В кино! - кричала я , убегая вместе с подругой.
- А какой сегодня фильм в клубе? - задыхаясь от быстрого бега, спросила я.
- « Джентльмены удачи! » - так же задыхаясь, ответила Зухра.
Когда сеанс закончился, все стали выходить из здания. Фильм оставил яркие впечатления, и народ еще долго стоял возле клуба, обсуждая особо заинтересовавшие моменты. Время от времени раздавался дружный хохот и острые комментарии эпизодов. Что-что, а с юмором в этой деревне все было в порядке! Мне кажется, что здесь уже рождались с этой незаурядной способностью! Причем шутки были утонченными, искрометными и в то же время очень добрыми. Они заставляли посмеяться от души, задуматься над своими недостатками, но никогда не вызывали негативных эмоций. Вот такой фирменный "каринский" юмор! Он невероятно украшал жизнь и наполнял ее радостью. Скорее всего, именно поэтому просмотренный фильм и пришелся так по душе сельчанам.
Мы пошли в сторону дома, осторожно выбирая дорогу под ногами. Постепенно отдалялись от центра сельской культуры и вскоре уже голоса односельчан совсем пропали. Мягкой ватой окутывала ночная мгла. И она была бы слишком оглушающей, если бы не звучание чудесной серенады, льющейся отовсюду от невидимых сверчков, играющих на своих свирелях. На горе, у темного леса, колышется оранжевый костер, вокруг которого расположилась молодежь. Там же были и Альмира с Зиннуром. До меня доносилось , как душевно играет гармошка, выводя невообразимые переливы, которые заполняют все вокруг ароматами счастья… Ребята и девчата напевают популярную татарскую песню «Первая любовь». И она плывет и рассеивается в атмосфере над притихшей деревней, всколыхнув незабываемые воспоминания у старшего поколения.
Очень осторожно я вошла в дом, чтобы не беспокоить бабушку, думая, что она уже спит. Но она сидела, мурлыча какую-то мелодию, и пряла пряжу при убаюкивающем свете лампы.
- Ну что? Интересный был фильм? - спросила она.
- Да, очень смешной! Все время смеялись, у меня рот не закрывался! - ответила я, отпивая козье молоко прямо из банки. Посмотрела на уставшую бабушку и подумала, разве может она спокойно лечь спать, когда дети еще не дома? Даже если приляжет в постель, то будет только притворяться, что спит, чтобы не выдавать себя.
Наполнив свои глаза красотой, которая сопровождала меня весь долгий летний день, я сидела у открытого окошка с чувством мира и гармонии в душе. Мои мысли отдыхали. Мой разум завороженно молчал. Огромная желтая луна покровительственно смотрела сверху на затихающую землю. Сверкающие звездочки, перемигивались между собой, словно вели таинственные разговоры на небесных просторах. Там, в высокой синеве жизнь оживала в те часы, когда здесь, на земле, она погружалась в ночную тишину.
- Бабушка, вот ты веришь в Аллаха! А его кто-нибудь видел? - спросила я, задумчиво вглядываясь в млечный путь. Она, молча, продолжала крутить одной рукой веретено, наматывая на него тонкую нить, искусно вытягивая ее другой рукой из комочка овечьей шерсти, прикрепленной к деревянной лопатке. Веретено напоминало мне стройную, кружащуюся в танце, балерину.
Улыбнувшись своим мыслям, бабушка начала свое мудрое повествование, а ее мягкий, бархатный голос окутывал блаженством:
- Конечно, глазами его никто не видит. Бесценный дар дается тому, кто обладает чутким сердцем и вдумчиво живет. Тому, кто не просто смотрит, а умеет видеть. Тому, кто не только слушает, а умеет слышать. Все красноречие Всевышнего воплощено в многоголосии звучания мира и бесконечном разнообразии его творений. Его можно увидеть и в капле утренней росы, и в шелковых нитях дождя, и в великолепии небесной радуги. Это Его хрустальный голос звучит в журчании прозрачных родников. Это Его сокровенная суть отражается в невинной улыбке младенца. И это Его божественную любовь излучают,сияющие от счастья, глаза каждого влюбленного…
Благодарно провожая в прошлое очередной день своего беззаботного детства, утомленная и совершенно очарованная его дарами, я засыпала, под тихие рассуждения бабушки о величии Создателя…
Мне кажется, что жизнь любого человека попеременно проходит разные этапы. Я рассказала о том счастливом периоде моей жизни, когда каждое событие было наполнено радостью, и который в воспоминаниях навсегда остался как мой детский рай.
Иллюстрация из интернета