По пути к железнодорожной станции, после берёзовых рощ и степей неожиданно объявляется сосновый бор. Сосны удивляют и радуют зимой, прячутся среди зелени летом, но если всё же по пути остановишься - попадаешь в особенное место. Там есть беседка со скамеечкой, деревья увешанные ленточками. Кто и для какой цели привязывает их, не знаю, да и не пыталась узнать. Скорее всего обряд молодёжи из соседних сёл.
Возвращаясь со станции на машине, мы с поклонником иногда останавливались и заходили в бор на несколько минут. Бор был настоящий. И есть сейчас. Могучие сосны - лет по сорок им, под ними папоротник-орляк. Ещё ниже черничник. Тихо и торжественно летом. Пересвистываются птички, и где-то трещат сороки. Янтарные стволы взмывают вверх. Корявая кора кое-где сочится смолой. Значит, поранена была. Если бы не смола, мы бы и не знали, что дереву больно. Смола - слёзы дерева и лекарство одновременно. Не так ли у людей: горе выплакивается слезами, и они приносят облегчение, лечат душу.
Ни с чем не сравнимый аромат стоит в лесу. Воздух – хоть стаканом пей. Тихий хруст под ногами. Прикосновение к вечности ощущаешь в таком лесу. Несколько снимков. Я в розовой юбке и белой блузочке - не по возрасту. (Но и веду себя не по возрасту, как будто снова проживаю юность). Поклонник в голубой рубашке, у него счастливое лицо. Полной грудью дышит воздухом соснового леса. Он вырос среди сосен, а живёт среди берёз.
Бывали ранней весной. День серый, пасмурный. Торжественный шум вершин, ни ветерка внизу. Тот же черничник под ногами. Прошлогодние лопухи папоротника. Стволы серые. Но иглы уже ярко зелёные, ожившие. Чистота и красота. Обидно только, что какой-то дрянной человек прямо на краю вывалил мусор, и он валяется уже несколько лет, природа не в состоянии переработать или прикрыть это безобразие. Морщась перешагиваем, стыдно за людей перед этим лесом.
Была ещё одна давняя остановка. Дружили с мальчиком светло и чисто. Мне нужно было уезжать - у него каникулы. Он хотел продлить час расставания и повёз меня на «Восходе» эти семьдесят километров. Мы мало говорили, нам было достаточно присутствия рядом друг друга. Мы избегали компаний, не ходили на танцы в клуб. Как будто знали, что это лучшее лето в жизни. По дороге мотоцикл нехорошо застучал. Что-то там сломалось в его железном нутре. Мой рыцарь понял, что не довезёт меня. Я целиком на него полагалась и совсем не думала, что дальше… Он спрятал мотоцикл в бору. Мы немножко прошлись.
Потом вышли на дорогу. Он остановил какой-то грузовик. Это было рискованно, но намного безопаснее, чем сейчас. И бесплатно. Шофёр высадил меня недалеко от вокзала, купила билет на поезд… Приехал со следующей попуткой мой рыцарь. Попросил три рубля. Позвонить. Он не рассчитывал куда-то ехать, денег с собой не взял, да и откуда они у него… Я дала эту денежку, мы попрощались, я уехала учиться. Потом в письме он написал, как вызволял свой «Восход». Только благодаря ему мы могли встречаться. Нас разделяли сорок километров. Он приезжал, и мы или гуляли по деревне, или сидели на лавочке, или катались в полях, если был бензин. Бензин стоил копейки, но и рублей у родителей было мало, хотя и работали…
Теперь, когда я проезжаю мимо этого бора, всегда вспоминаю ту поездку. Он чего-то не сказал мне главного, и я тоже не сказала…
Странно, но те отношения с мужчиной, что есть сейчас у меня удивительным образом напоминают эту дружбу. Нас разделяют сорок километров. Мы и ссорились, и расставались, и снова встречаемся. Кажется невозможным жить вместе, как будто давняя обида не даёт. Невозможным кажется и не встречаться. Странные люди на устах у целого района. Любовь или дружба, привязанность или схожее отношение к жизни, к миру, к природе соединяет нас. Мы приезжаем на старых «Жигулях» в лес или в поле, на озеро. Он никогда не пытается быть рядом. Отпускает меня на свободу, я ухожу, думаю, иногда пишу на ходу пронзительное стихотворение. Он ходит где-то в стороне, думает. Пишет что-то. Возвращаясь, мы часто молчим, зачем слова, если тихая радость, почти счастье.
05.05.2017