Приближался срок сдачи деталей первого комплекта, и, как всегда в таких ситуациях, нервы работников были на пределе: мастера с технологами бегали, контролёры кричали друг на друга, начальник ПДБ был в ярости, а рабочие… рабочие, как всегда, чувствовали себя вольготно, и не важно, что они наделали брак: зам. начальника всё согласует. Если первый комплект не будет сдан в срок, то работники будут жаловаться на то, что их слишком сильно наказывают, однако мало кто знает, что главная порция тумаков достанется именно ей, ведь чем выше ты стоишь, тем больше с тебя спрашивают.
В невыносимой суматохе и нервозе стараниями цеха было сделано немало и сданы почти все детали, но вот беда: внезапно вышел из строя кондуктор, и его, как полагается, отправили на ремонт. Быстрого возвращения оснастки ждать не приходилось: при вопросе «Когда будет?» слесаря отвечали: «Через 20 лет». В связи с этим, деталь «Кольцо форсуночное» пришлось сверлить на КРС. О том, что на смену станка нужно выпускать тех. распоряжение, никто и не вспомнил, поэтому при сдаче этой детали заказчик строго, по-военному произнёс:
— Деталь отклоняю!
— Почему?
— Вы сверлите её на другом станке. Где основание на это?
Она понимала, что спорить с заказчиков бесполезно, но надо было что-то решать, чтобы вовремя всё сдать, чтобы не получить разнос от вышестоящего начальства и заработать для цеха приличную премию. В расстроенных чувствах она сидела на месте одного из контролёров, крутила в руках эту форсунку и погрузилась в тяжёлые думы. Конечно, в этот день работать она уже не могла, тем более нормированное рабочее время уже было на исходе.
«Ну как, как я могла споткнуться на такой мелочи? Валы сдали, втулки сдали, цапфы сдали, а эту ерунду не сдали. Эхх…» Ей казалось, что она готова на всё, лишь бы сдать эту деталь.
Конец рабочего дня. Заказчик припозднился и хотел незаметно удалиться вместе с уходящими контролёрами, которые не спешили покидать рабочие место пораньше из-за присутствующей рядом начальницы. Этого ему сделать не удалось: она задержала его, чем он остался недоволен.
— Вы опять по поводу форсунок? Я же сказал, деталь отклоняю!
— Владимир Юрьевич, ну, вы же знаете, она годная…
— Я знаю, что она годная, но я не имею права её принять. У вас нет основания сверлить её на другом станке. Что у вас в технологии написано?
— Да, да, я знаю. Но это же такая мелочь, согласитесь?
— Тем не менее, я отклоняю деталь до тех пор, пока вы не дадите мне основание!
«Тех. распоряжение будет подписываться примерно два дня, а срок сдачи — завтра… Из-за одной, из-за одной детали!» Она никак не могла с этим смириться.
Она — начальница цеха, что является большой редкостью. Её имя — Анастасия Игоревна. В этот цех она пришла давно, начинала работать контролёром, была очень опытным в производстве человеком и знала практически всё в этом подразделении. Ей было за тридцать, но она оставалась достаточно привлекательной женщиной со стройной фигурой: постоянные нервы не давали набрать лишний вес.
Он — военный заказчик по имени Владимир Юрьевич. Он был чуть постарше начальницы; строен, подтянут, всегда одет в военную форму. Как и все заказчики, он невероятно строг и придирчив. Он постоянно ходил с каменным лицом, за которым невозможно было увидеть хоть какие-нибудь эмоции, ведь работа была для него превыше всего.
Анастасия Игоревна вздохнула, слегка отпустила ситуацию и сказала:
— Ладно, Владимир Юрьевич, может, зайдёте ко мне, чайку выпьем? Вы же никуда не торопитесь?
— Пойдёмте! — строго скомандовал заказчик.
«Ну, конечно! Холостяки ведь никуда не торопятся», — подумала она.
Они поднялись в её кабинет. Многое в нём было ещё с советских времён, поэтому он не отличался роскошью. Он был просторным, в нём находился её стол, большой стол для совещаний, множество стульев за ним и у стены, шкаф, маленький холодильник, старый раскладной диван, красивые цветы, за которыми Анастасия Игоревна любила ухаживать; на стене висели плакаты, графики, схема устройства ГТД и картины на авиационную тематику.
Начальница поставила чайник, достала из шкафа конфеты, печенье, сахар и положила всё взятое на стол. Она полезла в холодильник, чтобы достать хлеб с маслом, но заказчик сказал, что для него это уже слишком.
Все старались ублажить заказчика: в кабинете начальника, в ТБЦ и даже на БТК для него всегда была готова отдельная кружка, конфеты, печенья и другие вкусности. Он никогда не отказывался от угощений, но конечную цель они не выполняли: заказчик оставался всё таким же придирчивым ко всему. Абсолютно все не любили его за это, поэтому и угождали не искренне, а для выгоды, кроме начальницы. Она любила поухаживать за заказчиком, так как испытывала к нему симпатию. Она чувствовала в нём силу, смелость и несгибаемую волю. Его каменное лицо и по-военному чёткие фразы придавали ему мужественности. «Что же у тебя на душе?» — думала она всё время. Она старалась пробудить в нём хоть какую-нибудь эмоцию, но ни улыбки, ни анекдоты, ни сладости, ни даже её самый вкусный пирог не сдвинул ни единой мышцы на его лице.
— Как всегда? — кокетливо спросила она.
— Угу, — угрюмо ответил он.
Начальница, как и себе, положила в чашку заказчика чай.
— Ой, что же делаю? Скоро совсем с ума сойду, — сказала она и посмеялась.
Как всегда, на его лице не сдвинулась ни одна мышца.
— Да уж! Во всех цехах мне пихают невесть что!.. А вы что, ночевать собираетесь?
Анастасия Игоревна уже успела разложить диван.
— Отсюда хоть не вылезай, днём и ночью работай! — бодро сказала она, улыбнулась, отпила чай, зашла за дверцу шкафа и начала там что-то делать.
— Да, это точно! У моих цехов смотрю детали: то этого нет, то другого нет, то документацию неправильно составили, то оснастки по технологии нет… то вообще на другом станке делают. Неужели нельзя всё сделать как положено? Закопался я в этих бумажках.
— Ну, наш же цех всё на совесть делает, — послышался голос из-за дверцы шкафа.
— В целом, да. Бывают, конечно, нюансы… Если есть малейшее отклонение, то уж извините.
Внезапно заказчик услышал шёпот около своего уха:
— А, может, вы меня примете?
— Рабочий день закончен, давайте завтра. Подготовьте все документы, детали и вызовите меня!
Начальница выпрямилась и кокетливо сказала:
— Зачем завтра? Я хочу сегодня! Какие вам нужны документы? У меня есть паспорт, трудовой договор, водительские права…
— Что, что? — недоумённо произнёс он, обернулся и увидел следующую картину: начальница стояла перед ним в своём пиджаке на одной пуговице, в спущенных гольфах и… больше ни в чём. Глаза заказчика были размером с кольцо ВНА.
— Не понял.
Начальница медленно подошла к заказчику, погладила его по голове и нежно произнесла:
— Всё вы поняли.
Она расстегнула единственную пуговицу, сняла пиджак и бросила его на диван. Затем, отодвинув все вкусности, села перед ним на стол, положила свои стопы на его ноги и поцеловала заказчика в губы. Он был в ступоре и не знал, что делать. Он не принимал этот поцелуй.
Из строгого придирчивого заказчика он превратился в неопытного юнца, который знал про физическую любовь лишь из рассказов друзей или из фильмов для взрослых. Отстраняясь от начальницы, заказчик прижался к спинке стула, а она настойчиво продолжала его целовать.
Бесстрашный военный человек, которому по плечу все опасности, преграды и лишения, оробел перед женскими чарами. Его состояние было похоже на то, которое он испытывал, будучи призванным в армию. Он был самым слабым из роты, и как тяжело ему давался банальный бег на длинные дистанции, подтягивания, отжимания и прохождение различных препятствий. Тогда он чувствовал неудобство и даже стыд перед своими более сильными сослуживцами. Это время навсегда останется в памяти как чёрная полоса жизни, но именно она заставила заказчика работать над собой.
Он отстранился от начальницы и дрожащим шёпотом сказал:
— Анастасия Игоревна, что вы делаете? Я не хочу…
Его глаза выражали детскую чистоту и страх. Начальница слезла со стола и потрогала его ширинку.
— М-м-м… Так ли уж не хотите?
Ширинка набухла. В этот момент подростковый страх у заказчика сменился борьбой воли с телом. Он хотел противостоять этому натиску, но у него кончались силы. Он говорил себе, что надо встать и уйти, оставив начальницу в неловком положении, но тело говорило об обратном. Воля с треском проигрывала этот бой.
— Какой вы робкий! Неужели вы всегда такой с женщинами?
— Да… Нет, — заказчик не понял вопроса.
— Неужели вы никогда не любили?
Заказчик задумался. Что он знает об этом чувстве? Конечно же, у него был опыт любви как эмоциональной, так и физической. Первая любовь Владимира Юрьевича произошла ещё до армии. Она была невероятно страстной и эмоциональной, и на самом её пике Владимира Юрьевича забрали в армию. Демобилизовавшись, он мечтал показаться своей женщине красивым, подтянутым парнем, кем он и стал по окончанию срочной службы, но этому не суждено было сбыться: девушка банально не дождалась его. Это стало ударом для Владимира Юрьевича. Он пытался выжечь её из памяти с помощью других женщин, которые были согласны провести с ним ночь. Далее, уже будучи сержантом-контрактником, Владимир Юрьевич много мотался по гарнизонам, бегал с автоматом по лесам, по полям, по безлюдным степям и пустыням. Он вспомнил, как месил грязь в окопах, как слушал команды старших и выполнял их вместе со своими бойцами, вспомнил свою часть, в которой служил сержантом, и пухлощёкую Олечку из санчасти. Она была очень милой, улыбчивой, весёлой и приветливой девушкой. Сержант часто заходил к ней, пил чай и разговаривал по душам, но вскоре она вышла замуж за другого. С тех пор много воды утекло, но заказчик до сих пор был холост и не мог ни в кого влюбиться. Впрочем, это было не совсем правдой…
Пока Владимир Юрьевич пребывал в воспоминаниях, начальница села на него и снова начала целовать в губы и ласкать шею. В этот момент она почувствовала его глубокое дыхание и бешеное сердцебиение. Белый флаг был поднят в воздух: руки заказчика сами собой начали гладить спину начальницы снизу вверх. Она ласкала всё его лицо, а заказчик становился всё смелее. Он крепко прижал её к себе и начал сам проявлять инициативу: он ласкал её шею, уши, целовал в губы и гладил тело. Сейчас Анастасия Игоревна поняла, как ей не хватало крепких мужских рук.
Пришла пора перейти в горизонтальное положение, и заказчик схватил начальницу за ягодицы, понёс к разложенному дивану, положил и начал любоваться: параметры её тела были в допуске. Начальница начала принимать соблазнительные позы, извиваться в попытке соблазнить заказчика, а когда она встала на четвереньки, он перевозбудился от вида сзади. Заказчик не выдержал и схватился за столь красивую и упругую попу, а потом смачно шлёпнул по ней. Начальница рассмеялась, перевернулась и стала быстро стягивать с заказчика одежду: сначала на пол полетела рубашка с погонами, затем был расстёгнут ремень, сняты штаны, а потом дело дошло до самого интересного.
— Хахаха… Как это мило! — рассмеялась начальница.
У заказчика были семейные трусы с сердечками. Он покраснел, а потом посмеялся. Далее начальница положила заказчика на диван, низко наклонилась над образовавшимся бугром, медленно с предвкушением сняла трусы, и высвободившийся член ударил ей по лицу. Они посмеялись.
То, что она увидела, весьма порадовало её: член заказчика был немалых размеров и красивой формы. «Ох ты, какая форсунка! Сейчас сделаем проливку!» Она начала целовать его от корня до головки, затем добралась до яичек и начала аккуратно лизать их кончиком языка. Заказчик напрягся: его то и дело потряхивало от каждого прикосновения. Далее начальница полноценно начала лизать их, а потом взялась за член. Она страстно лизала его, сосала, засовывала за щеку, пыталась засунуть в глотку и даже покусывала. Всё это сопровождалось сладким причмокиванием и звуками удовольствия со стороны начальницы: было видно, что ей нравится этот процесс. Она пристально смотрела своим возбуждающим взглядом в глаза заказчика и видела, как он получает удовольствие. Ей было приятно осознавать, что именно она является причиной его глубокого дыхания, его бешеного сердцебиения, его наслаждения и нарастающих стонов. Это подстёгивало её: она работала ртом всё быстрее, пока его тело не пробило, будто током, пока его лицо не искривилось, будто от сильной боли, пока голос не сорвался в крик и пока сперма не брызнула ей рот. Начальница с трудом проглотила семенную жидкость, а затем начала целовать живот заказчика, грудь, потом добралась до шеи, пока тот пытался отдышаться. Его раскрасневшееся тело было горячим, как печка, и влажным, как после дождя. Начальница добралась до ушей, начала покусывать мочки, а потом целовала лицо и добралась до губ. Заказчик с энтузиазмом принял поцелуй, сам закусил ей губу и язык. Он действительно умел целоваться: его поцелуй был нежным и возбуждающим, а язык творил чудеса.
Лаская друг друга, они целовались достаточное время, пока заказчик не положил начальницу на спину и не начал обсыпать её тело поцелуями. Он ласкал шею, сосал грудь, затем спускался всё ниже и ниже, пока не добрался до живота. Начальница и без того была возбуждена, поэтому вздрагивала и издавала звуки практически от каждого поцелуя. Когда он добрался до области трусов, её начало трясти от предвкушения, волнения, неожиданности и ещё большего возбуждения. Всё было, как в первый раз: страшно, но невероятно любопытно и желанно. Она снова вздрогнула, когда почувствовала его дыхание возле своей промежности. Заказчик робко лизнул кончиком языка внешние половые губы. Начальница выдохнула и подтянула ноги к себе, чтобы заказчику была доступна вся область внешних половых органов и анус. Он водил кончиком языка по клитору, вульве, половым губам и анусу. Затем он увлёкся и начал использовать свой язык полностью, лизать снизу вверх, увлажняя и без того мокрое интимное место. Начальница начала извиваться и стонать, а когда заказчик засунул язык внутрь, она улетела не столько от самих ощущений, сколько от осознания того, что язык заказчика находится внутри. Она зажала его голову ногами, открыла рот и перевернулась на бок. Он с трудом разжал ноги, выбрался из плена и решил, что пора заканчивать с этим этапом. Он медленно засунул два пальца во влагалище, согнул их и начал водить по передней стенке в поисках точки удовольствия. По реакции начальницы он понял, где примерно она находится, и начал работать пальцами в этом месте. Начальница извивалась, дёргалась и громко стонала, забыв про рабочих, которым сама же подписывала сверхурочные. Заказчик всё ускорялся и ускорялся, пока она громко не закричала, а из промежности не начал бить фонтан. Заказчик смотрел на свою ладонь, на которой осталась жидкость, и не мог поверить в то, что у него получилось. В этот момент начальница билась в судорогах, тряслась, с неё градом лился пот, неподконтрольное тело совершало непроизвольные движения, а громкий крик внезапно перешёл в неистовое рыдание.
— Что, что случилось, Анастасия Игоревна? — заботливо спросил заказчик, обнял начальницу, стал целовать лицо и успокаивать. — Я сделал что-то не так? Вам больно?
Она не могла ответить, но впечатление, произведённое на заказчика, было ошибочным. На самом деле ей было так хорошо, будто она взлетела до небес. Это было подобно прыжку с парашютом, который был так необходим в жизни Анастасии Игоревны после многих лет изнурительных и однообразных будней. Она почувствовала огромную эмоциональную разрядку: ей казалось, будто весь негатив, накопленный за все эти годы, вышел со слезами. А его было немало.
Анастасия Игоревна рано осталась вдовой и свою боль утраты она решила заглушить работой. Она не вылезала из цеха целыми днями, работала на износ и в итоге срослась с этим местом душой. Она успела поработать контролёром, технологом, мастером, а потом и заместителем начальника по производству, что уже вызывало много вопросов касаемо половой принадлежности Анастасии Игоревны, но со временем вопросы ушли, так как всем стало очевидно, что женщина с достаточным опытом могла решать проблемы лучше, чем пришедший с улицы парень. Конечно, были трудности, но работа спорилась. Вскоре начальник перешёл в другой цех, и всем подчинённым стало ясно, кто заменит его, однако всё было не так просто, как казалось. Директору не нравилась Анастасия Игоревна. Он называл разные причины, даже самые нелепые, но потом выяснилось, что корень проблемы кроется в половом признаке. Несмотря на это, директору всё же пришлось назначить её начальником цеха, так как лучшей кандидатуры он так и не подобрал. Анастасия Игоревна была уверена, что это будет лишь немногим сложнее, нежели работа зама, но не тут то было. Теперь приходилось отдуваться перед вышестоящим руководством, которое, как правило, по головке не гладит. При имеющихся многочисленных проблемах на производстве необходимо сдавать детали, при том как можно скорее, необходимо решать проблемы, необходимо быть ответственным за своих подчинённых, ведь если, не дай бог, кто-то из рабочих поранит пальчик, то первый удар примет именно она. К тому же есть невероятное давление как сверху, так и снизу. Время вхождения в эту ситуацию Анастасия Игоревна вспоминает с содроганием, как самый страшный сон в её жизни: ничего не получалось, вопросы копились, но не решались, и она не понимала, как можно всё успеть. Она не высыпалась, синяки под глазами достигли диаметра регулировочного кольца, внешний вид был неухоженным, нервы сдавали, а силы покидали. Иногда она погружалась в очень странное состояние: голова полностью отключалась, в глазах было помутнение, а тело как будто находилось под водой.
Однажды, будучи сильно уставшей, она пришла домой, села на диван и полностью погрузилась в себя. Просидев так долгое время, она переосмыслила многие вещи: во-первых, решила больше доверять своему молодому заму и поручить ему часть вопросов, во-вторых задалась целью воспитать в себе хладнокровие в любых ситуациях, в-третьих, в некоторых вопросах надумала быть жёстче и строже. Это сработало: ситуация начала понемногу налаживаться, однако люди, в данном случае подчинённые, никогда не бывают довольны. Некоторым не нравилось, что их заставляют работать, и в связи с этим за спиной начальницы слышались шутки про отсутствие мужчины, про неудовлетворённость, про множество кошек в её доме и даже про то, что она убила своего мужа. Насколько обидно ей было слышать про себя такое, когда она душой болела за производство, когда пыталась вложить что-то в свой цех, который она воспринимала как собственное дело. Вышестоящее руководство также не оценило усилий Анастасии Игоревны, а только требовало всё больше и больше. На почве переживаний начальница начала меняться: она приобрела некоторые мужские качества, начала спокойнее ко всему относиться, и в ней проснулась бунтарская сущность. Она сделала вызывающую причёску, внесла в свой строгий имидж яркие, местами провокационные детали, и в целом в её поведении появились некоторые странности. Это было своего рода защитной реакцией.
Позже Анастасия Игоревна привыкла ко всему, работа двигалась, детали сдавались, но в последнее время её начало тяготить новое чувство. Работа настолько опостылела ей, что начальница абсолютно не хотела туда идти, а иногда при переходе через проходную она даже испытывала рвотный рефлекс. Это чувство было отлично от первоначального: если до этого было тяжело, но присутствовало желание работать, то сейчас это было именно отвращение. Ей надоело уходить из дома в шесть, приходить домой в восемь, а то и в девять, надоело постоянно решать вопросы, надоело получать разнос от начальства — в общем, надоела эта работа, однако бросить её и выбраться из этой системы она не решалась, поэтому приходилось оставлять всё как есть.
Всё это было следствием проснувшейся женской природы Анастасии Игоревны: она сильно стосковалась по крепким мужским рукам, по поддержке, по возможности быть слабой. Она мечтала снова выйти замуж и променять работу на готовку борща, мечтала родить детей, которых они с ныне покойным мужем так и не завели, и о чём она сожалела, но кому нужен командир в юбке? И есть ли мужчина, которому она бы могла подчиниться? По её мнению, это был Владимир Юрьевич. Он казался ей сильным, смелым, бесстрашным, всё знающим и умеющим мужчиной, хотя она вообще ничего не знала о его биографии, в отличие от него. Он знал о ней очень много, если не сказать слишком: она не упускала возможности рассказать о себе что-нибудь новое, а заказчик слушал всё это с каменным лицом, иногда вставляя словечко, но скрывая что-либо о себе. Теперь-то, по крайней мере, на несколько тайн о нём было меньше!
Разгорячённые, мокрые и счастливые два человека молча лежали в обнимку, лаская друг другу руки. Они чувствовали приятную усталость, и у них потихоньку закрывались глаза.
Начальница долго пыталась отдышаться, а потом прийти в себя, так как удовольствие было настолько сильным, что она ничего не соображала. Затем она вспомнила, что её муж никогда такого не делал. Она почувствовала, что силы покинули её, но это совершенно не смущало, ведь ей было так хорошо лежать в обнимку с заказчиком, и она лишь хотела уснуть в его объятьях, однако…
— Оперативка!!!
В полусонном состоянии она вспомнила, что ей надо идти на большую оперативку. Она с трудом подняла своё туловище на диване, а потом попыталась встать. Ей это удалось, однако трясущиеся ноги отказывались её держать, и она упала на пол. Заказчик оперативно среагировал, поднял начальницу на диван, собрал её вещи и вручил их ей в руки. Она взяла их и, улыбаясь, горящими глазами посмотрела на заказчика и расслаблено сказала:
— Вы меня умотали.
— Нет времени, одеваемся! 40 секунд! — скомандовал заказчик и начал помогать начальнице одеваться. Кое-как на мокрое тело были натянуты брюки, майка, пиджак, а затем обуты мокасины. Волосы она расчесала рукой, и теперь её внешность была хоть сколько-нибудь сносной, за исключением мокрых волос в некоторых местах. В суматохе они забыли про трусы, лифчик и гольфы, но это было уже неважно. Далее заказчик помог подняться начальнице с дивана, и она кое-как поковыляла к выходу. Чуть позже силы и бодрость вернулись к ней в троекратном размере, и она не побежала, а полетела на крыльях счастья в директорский корпус.
— Ты бежала что ли? — спросил Анастасию Игоревну один из начальников.
— Да, — пытаясь отдышаться, ответила она.
— Ты чего такая счастливая? Всё сдала что ли?
— Почти, — радостно ответила она.
Действительно, начальница светилась от счастья, будто трещины на люминесцентном контроле. Всю оперативку с её лица не сходила улыбка, и в таком же состоянии она пошла к себе в цех. В своём кабинете она не надеялась увидеть заказчика, однако он, надев на себя некоторые вещи, лежал на диване и верно ждал её. Она обрадовалась этому, они страстно обнялись и поцеловались.
— Зачем одевались? — прошептала она. — Чтобы опять раздеться?
Они повалились на диван и, кувыркаясь, снова начали стягивать друг с друга одежду. Внезапно заказчик решил поинтересоваться:
— Что было на оперативке?
— Да, как всегда, много чего. Про форсунку спрашивали.
— И что вы сказали?
— Сказала, что сдам.
— Вы так уверены?
— Да-а, — нежно протянула начальница и укусила заказчика за ушко.
Они продолжили раздеваться и, наконец, обнажили свои прекрасные тела. Начальница села сверху на заказчика и начала ласкать его член, пока Владимир Юрьевич ласкал её промежность. Когда его деталь приобрела необходимую твёрдость, можно было выполнять операцию. Начальница несколько раз провела головкой по своей промежности, при этом красиво выгибая своё тело. Заказчик всем своим видом показывал, что ему не терпится. Наконец, она медленно, будто пробуя, вставила член себе во влагалище. Чувства, настигшие её, она испытывала так давно, что для неё это было словно в первый раз, да и для заказчика тоже. Они синхронно громко вдохнули и выдохнули, затем Анастасия Игоревна начала двигаться медленно, наслаждаясь каждым моментом и лаская тело заказчика. Он в свою очередь тоже ласкал её тело, особенно такую красивую упругую грудь. Она не удержалась и начала ускоряться, при этом морщилась, кусала губы и так сладко стонала. Ненадолго она остановилась, а заказчик привстал, чтобы поцеловать её горячие губы. Она использовала момент, чтобы сказать:
— Может… примите деталь завтра и распишитесь задним числом? — пытаясь отдышаться, прошептала она.
Заказчик ничего не понял, зато ему понравилась фраза «задним числом». Дальнейшая позиция уже была известна. Не теряя времени, начальница встала на четвереньки, положа грудь на диван и красиво изогнувшись. Вид был просто прекрасен: заказчик любовался им, возбуждался и не отказал себе в удовольствии засунуть два пальца внутрь и пару раз пройтись языком. После он встал сзади на колени, постучал членом по анусу и резко вошёл в начальницу. От неожиданности она издала громкий прерывистый стон. Заказчик взял приличный темп, и начальница начала громко стонать. Вскоре у неё снова затряслись ноги, и она почувствовала наступление пика удовольствия. Он был настолько сильным, что в её глазах помутнело. Следом с протяжным стоном и искривившимся лицом в неё кончил заказчик, и они без сил повалились на диван. Владимир Юрьевич обнял начальницу сзади и поцеловал спинку. Так они лежали некоторое время, пока не отдышались и не пришли в себя. Немного отдохнув, заказчик спросил:
— А у вас есть душ?
Она повернулась к нему и ответила:
— Есть. Нам наконец-то сделали его по тех. заданию, которое было выписано ещё пять лет назад.
Они посмеялись, ведь это было в порядке вещей.
— А вы примите деталь? — почти по-детски спросила она и состроила глазки.
Вмиг заказчик стал серьёзным, даже грозным. К нему вернулся командный голос.
— Нет! — отрезал он.
— Почему-у? — протянула начальница, сделав губки трубочкой.
— Потому что вы не на том станке-е сверлили.
Тогдашнее состояние Анастасии Игоревны не позволило ей сильно расстроиться из-за этого. Да, она не сдала форсунку, её цех так и не получил премию, зато она приобрела нечто большее. Оказалось, Владимир Юрьевич тоже питал нежные чувства к Анастасии Игоревне, но вынужден был скрывать их за каменным лицом. Его пугала её профессия, постоянная занятость обоих, и возможный её отказ, который бы больно ударил по его самолюбию. Теперь маски были сняты, они высказали друг другу всё, что накопилось в душе, и за эту ночь выплеснули все свои эмоции. После этого Владимир Юрьевич решил не тянуть и жениться на Анастасии Игоревне. Он принимал её каждый раз, а вот продукцию — не всегда, так как авиационные детали надо изготавливать как положено!
2017