Тим Мэйси. Медный чайник

 
 
   Tim Macy
   The Brass Teapot
 
   Перевод с английского
 
   Пожилая хозяйка придорожной антикварной лавки говорила с сильным восточным акцентом. Когда она обошла вокруг стола, стало заметно, что она прихрамывает на обе ноги, туго обтянутые штанами из мягкой кожи. Обувь она не носила, и Джон не мог отвести взгляд от черных кончиков пальцев ее ног, будто некогда сильно обмороженных.
 
   Казалось, вся она перенесла сильное обморожение.
 
   Алиса и Джон возвращались домой после того, как навестили свою старшую дочь в колледже. Они притормозили у обочины, чтобы немного размяться, потому что у Джона заныла спина. Алиса проспала всю поездку, или, по крайней мере, делала вид, что спит, на самом деле думая о деньгах, которые они дали взаймы дочери. Втайне от нее им пришлось отказаться от небольшого отпуска, чтобы она смогла пересдать экзамен по алгебре летом.
 
   Женщина подошла к Алисе. Длинными пальцами вложила ей в руки медный чайник. Вислая, пергаментная кожа ее рук раскачивалась в такт движениям.
 
   - Спасибо, - учтиво сказала Алиса, не зная, что еще добавить.
 
   Вся лавка представляла собой стол под зеленым сукном, заваленный бесполезной рухлядью из прошлого - тяжелыми металлическими сувенирами.
 
   Джон удивленно посмотрел на чайник, оставленный на заднем сиденье Форда Фестива: машина с трудом передвигалась по гладкому федеральному шоссе, нагруженная лишь небольшим количеством вещей для поездки на уикенд.
 
   По дороге домой они спорили о деньгах. Потраченных впустую деньгах. Обе дочери учились в колледже, но ни одна из них не успевала достаточно хорошо, чтобы получать стипендию. И речь шла уже не только об отказе от маленького отпуска, но и о возможности как-то свести концы с концами.
 
   На ум пришел очередной заклад дома.
 
   Когда машина подъехала к гаражу, оба направились за чемоданами. Алиса не успелаотдернуть руку, и Джон прищемил ей палец.
 
   - Извини..., - начал он, поднося ее ладонь к губам. В это время в машине послышался металлический звон. Как будто кто-то забарабанил по чайнику.
 
   Когда боль в пальце утихла, Алиса взяла чайник, подняла крышку и заглянула внутрь. На дне лежали пять монетпо двадцать пять центов.
 
   - Смотри-ка, он за себя заплатил, - заметила женщина.
 
   И все же Джон был расстроен, когда она водрузила чайник на плиту.Его угнетало присутствие древнего чайника на такой модерновой кухне. Они с Алисой обновили здесь все после отъезда детей. Они установили двухкамерный холодильник, самоочищаюся плоскую плиту. Если бы они только знали, что дети не получат стипендии, а Алису понизят в должности, никогда бы не затеяли перестройку. Через три года они рассчитаются, но одновременно закончится и срок гарантии.
 
   Джон совсем разозлился, когда Алиса решила кипятить воду для утреннего кофе в этом медном чайнике.
 
   - Кофеварка сгорела, - осадила она мужа.
 
   Джон рассматривал ее, одетую в деловой костюм. Седеющие волосы аккуратно стянуты в хвост. Она неловко разливает кипяток, добавляет молотый кофе.
 
   - Я никогда раньше так не делала, - сказала она, помешивая напиток пластиковой ложкой, гнущейся в кипятке. Джон попытался подсказать, но почувствовал, что еще слишком рано для того, чтобы давать советы. Хорошее настроение появится после кофе и завтрака. Так поцелуи, объятия и ласки приходят после еды и кофеина.
 
   - Надо помешивать... вот так, - сказал он, погружая стальную ложку в пещеристую глубину потемневшего чайника. Она отвернулась, как всегда, когда Джон начинал поучать ее.
 
   - Нет, не смей! - вскрикнула вдруг Алиса, отталкивая его руку. Чайник наклонился и выбросил волну кипятка на голое запястье Джона. Он взвизгнул, забрался в кресло и разглядывал покрасневшую кожу, пока жена доставала пакет со льдом.
 
   - У тебя будет волдырь, - сказала она, прикладывая лед. Он кивнул, и они молчали, пока она разливала кофе, а он делал тосты.
 
   - Когда ты вернешься?
 
   - Поздно. -В офисе он был единственным, кто мог оформлять входящие ордера на новой процессинговой машине для многочисленных поставок из всех уголков страны. С ним работала подающая надежды ученица, недавняя выпускница колледжа, но Джон предпочитал делать все сам. Если ОНА сможет заменить его, Джон окажется не у дел.
 
   Он сделал последний большой глоток кофе и уже собирался встать, поцеловать на прощанье жену, как ощутил что-то странное во рту.
 
   - Ты промывала чайник?
 
   - Конечно. Он чистый.
 
   Джон вытащил изо рта какую-то бумажку, прилипшую к небу. Это была двухдолларовая банкнота.
 
   - А что же это такое, черт побери?
 
   Они склонились над кухонным столом, на котором Джон разложил купюру для просушки. И не могли объяснить, как она попала сюда, разве что Алиса не заметила ее, когда чистила чайник. Хотя она могла поклясться, ей пришлось протереть каждый завиток медного чайника.
 
   Вскоре они обнялись в долгом поцелуе, сожалея о спорах во время долгой поездки. Язык Алисы пробрался между слегка приоткрытыми губами Джона. Он искренне изумился. Его обожженная рука скользнула под хлопковый пиджак Алисы, - и он опять взвизгнул от нестерпимой боли.
 
   Монета в пять центов ударила по дну чайника.
 
   Они склонились над чайником в изумлении. Джон достал монету, поднял ее к свету.
 
   Алиса вытянула руку и изо всех сил ущипнула мужа. Еще до того, как он закричал и оттолкнул ее, в чайник со звоном посыпались десятицентовые монеты.
 
   - Откуда все это? - спросил Джон.
 
   - Ударь меня, - ответила Алиса.
 
   Он вытаращился на жену.
 
   - Только не покалечь. Шлепни по руке. Но так, чтобы синяк остался.
 
   Джон не ударил. Он просто взял портфель и направился к выходу.
 
   - Если я опоздаю, они поставят ЕЁ сортировать поставки. Мы не можем позволить себе все эти игры. И менее чем через месяц мы обязаны сделать учебный взнос.
 
   Он поцеловал Алису и закрыл за собой дверь.
 
   *
 
   Обычно, после того, как Алису перевели из бухгалтеров в рассыльные, домой она приходила первой и готовила ужин. Джон устраивал завтрак и все, что касалось еды по выходным. Но в этот вечер Джон пришел с работы домой и почувствовал, что обед его не ждет.
 
   Алиса лежала на диване, пристроив на животе чайник. Было поздно, уже пробило десять часов, потому что он делал всю работу сам, сказав боссу, что ОНА будет только мешать, и чтобы он отпустил ЕЁ домой. Разбор накладных занял у него несколько лишних часов.
 
   Желудок Джорджа недовольно заворчал. За весь день Джон съел только несколько тостов за завтраком, а потом закрутился на работе. Желчь, которая месяц за месяцем жгла желудок, привела к язве. От долгого стояния на ногах болели колени.
 
   В гостиной было темно, мерцал только приглушенный телевизор.
 
   - Чем занимаемся? - спросил муж, включая в комнате свет.
 
   Жена попыталась закрыться диванной подушкой, но Джон успел заметить на ее голове шишку, а на лице кровоподтек.
 
   - Что случилось!?
 
   Правый глаз Алисы распух, вокруг него образовался огромный синяк. Оставалась только щель, через которую она могла что-то видеть. Он побежал на кухню, достал из холодильника пакет со льдом, приложил его к глазу.
 
   Она подпрыгнула, сказала, что лед чересчур холоден, и попросила завернуть пакет в полотенце.
 
   - Кто-то напал на тебя? Может, вызвать полицию?
 
   У него зашлось сердце. Кроме страха за то, что у нее может случиться внутреннее кровотечение, что она может умереть, он уже предвидел неподъемный больничный счет. Недавно они перестали платить по медицинской страховке Алисы, когда компания ужесточила ответственность сотрудников за свою безопасность.
 
   - Нет, - прошептала она.
 
   Затем вручила Джону чайник. Он снял крышку, заглянул внутрь и увидел три десятидолларовых банкноты.
 
   - Я ударила себя утюгом, - она выглядела смущенной, но была настроена рассказать правду. - Появилась десятка. Я двинула себя еще два раза... - Потом она добавила, что можно было подкинуть в чайник и побольше.
 
   - Тебе надо в больницу.
 
   Она отказалась.
 
   - Опухоль спадет. - Алиса сделала долгий, тяжелый вздох, положила гудящую голову на плечо Джона. Потом предложила выйти куда-нибудь, потратить деньги на ужин.
 
   Мысль о еде, о ресторане, ходить в который они так долго не могли себе позволить, моментально заставила Джона забыть странное поведение жены, издевающейся над собой с помощью утюга.
 
   - После еды решим что-нибудь, - решил Джордж.
 
   Когда они собирались, Алиса взяла чайник и прижала к себе. Джон попросил оставить его, но она отказалась.
 
   - Не дай бог, вор заберется?
 
   В ресторане она поставила чайник на стол к большому изумлению официанта, который сразу заподозрил Джона в нанесении побоев. Первый раз его восприняли как мужчину, способного на насилие.
 
   - Что, по-твоему, нам теперь делать? - спросил Джон, проглотив салат. Они зашли в итальянский ресторанчик, куда обычно наведывались в дни рождения и в праздники. Они полюбили его.
 
   - Я не знаю, - выдохнула Алиса. Капля белой слизи выступила из раны под нижним веком. Джон намочил салфетку в стакане с водой и приложил ее к ране.
 
   - Я знаю только, что мы получили возможность...
 
   - Возможность?
 
   Подошел официант с заказанными блюдами. Перед Джоном он поставил телятину с макаронами. Алиса получила полную тарелку ассорти, состоявшего из маленьких порций блюд, указанных в меню. Они ели молча.
   В этот день и Алиса осталась без обеда. Она разносила документы в огромном здании офиса, поднимаясь и опускаясь по лестницам, весь день преодолевая длинные коридоры. Она натерла ноги, но никто не разрешил бы надеть легкую обувь - действовал суровый дрес-код. Заработная плата была много меньше той, что она получала на должности бухгалтера. Но ее она лишилась, не выказав достойных математических способностей. Ходили слухи, что ее ошибки стоили компании миллионов из-за неправильного заполнения налоговой декларации важного клиента.
 
   Официант принес счет; там была указана сумма, превышающая тридцать долларов. Они так долго не ходили в ресторан, что не знали о повышении цен, а посмотреть в меню забыли.
 
   - Мы можем рассчитаться кредитной картой, - предложил Джон.
 
   - Расход по ней уже превышен.
 
   Они сидели и молчали. Не хватало одиннадцати долларов по счету. А еще чаевые. На поездку к дочери, считая бензин и небольшую оставленную ей сумму, пришлось потратить те небольшие деньги, что оставались после расчетов за коммунальные услуги. Через три дня надо было внести плату за обучение.
 
   - Я мог бы выписать чек и...
 
   - Никаких чеков, - сказала Алиса, указывая на объявление в окне ресторана. Язва Джона заныла, не удовлетворенная вкусной питательной пищей.
 
   Избегая взгляд официанта, Джон взял чайник и пошел в мужскую уборную.Он замкнул за собой дверь, довольный, что уборная оказалась ванной комнатой на одного человека, и ударил несколько раз кулаком по стене. Его сдержанные попытки принесли только мелочь: несколько монет по пять и десять центов. После пяти ударов по керамической плитке он подсчитал доход - меньше трех долларов, хотя костяшки на руке напухли и болели.
 
   С силой, которую только мог собрать, он заехал коленной чашечкой по раковине. Боль пронзила все тело, схватила за сердце. Откинувшись назад, он злобно скосился в чайник. Бумажка в пять долларов. Собрав всю волю в кулак, Джон открыл кран горячей воды, сел на пол справа от смесителя и двадцать секунд держал руку под напором кипятка, пока не получил обширный ожог. Зажмурившись от боли, он слушал как монеты со звоном падали в чайник до тех пор, пока он не решил, что там их уже достаточно.
 
   Алиса очень смутилась, когда ей пришлось расплачиваться таким большим количеством мелких монет. Когда они выходили из зала, она старалась не встречаться взглядом с обомлевшими присутствующими. Она шла и поддерживала своего загадочным образом изуродованного супруга, отыскивая дверь здоровым глазом.
 
   *
 
   После того, как они добрались домой, Джон немедленно проследовал к дивану.Алиса какое-то время задержалась на кухне. Время от времени он слышал "оу" и "чёрт", произносимые шёпотом, потом звон мелочи в чайнике.
 
   Проснувшись утром, Джон обнаружил, что проспал. Обычно он засыпал в своей кровати, рядом с которой стоял будильник. Но здесь, в гостиной, все было тихо. На часах десять утра. Алиса не была виновата в этом, чайник тоже. Джон помчался на работу, но ему сказали: "Продолжай отдыхать. Возьми выходной". Добавили, что выглядит он "побитым". АОНАи сама могла управиться. Что и доказала менее чем за два часа, обрабатывая накладные, пока его не было.
 
   Удрученный, Джон вернулся домой и встретил жену.
 
   - Почему ты дома? - спросила она. Он внимательно посмотрел на нее. В свете дня ее лицо выглядело еще хуже, чем вечером в ресторане.
 
   - Что же ты не разбудила меня, когда уходила на работу?
 
   Она ответила, что на работу она не ходила. Утром на ее голову свалилась лопата, когда она зашла в гараж.
 
   Джон пощупал осторожно ее голову и обнаружил шишку.
 
   - Со мной все в порядке.
 
   - Мы должны остановиться! - закричал он. Затем вырвал чайник из ее рук и поставил его на кухонный шкаф, - туда дотянуться она не могла. Ничуть не смущаясь, она быстро принесла стул и взяла чайник.
 
   - У нас появилась возможность пробиться! - в ответ закричала она. На этот раз чайник остался у нее.
 
   - Пробиться? - он постарался объяснить ей, что единственным способом пробиться для них оставалось больше работать. - Сегодня мы уже отброшены назад...
 
   - Мы никогда не выкарабкаемся, Джон. Мы никогда не выкарабкивались и никогда не выкарабкаемся. Как только мы получаем немного свободных средств, что-нибудь происходит, или кто-нибудь из детей...
 
   Они спорили целый час. И все время Алиса крепко прижимала к себе чайник. В течение ссоры она три раза обозвала мужа лузером, а он, разозлившись окончательно, сказал, что она всегда была плохой матерью. Это были самые жестокие обвинения из всех, что они высказывали до сих пор. Закончилиони, попадав от изнеможения, потому что оба не успели позавтракать. Алиса подняла крышку чайника и обнаружила, что он полон двадцатидолларовыми купюрами. Всего оказалось более четырехсот долларов.
 
   - Но каким образом? - спросил Джон.
 
   Алиса попятилась и плюнула ему в лицо. Затем призналась, что каждый раз, приходя в обеденное время домой, она ждет встречи с почтальоном, чтобы поприветствовать его.
 
   В чайнике появилась двадцатидолларовая ассигнация, хотя Джон после услышанного этого не заметил.
 
   - Теперь ты ответь мне! - сказала Алиса.
 
   - Ты сука! - вырвалось у Джона. Зазвенела мелочь.
 
   - Нет! Отвечай по-настоящему. Скажи, что ты действительно ненавидишь или что-то ужасное, что ты уже сделал. Что-то такое, что на самом деле убьет мои чувства.
 
   Джон сидел за столом и вспоминал, как выглядит их почтальон.
 
   - Я спал с Эллен Уотерсон...
 
   - Я уже знаю, - прервала его Алиса.
 
   - Я спал с ней после того, как мы с тобой обручились, - огрызнулся Джон.
 
   Это был секрет. Это были слова, которые пытали Джона двадцать лет. Он чувствовал их по ночам, лежа в постели рядом с Алисой. Как влажную зеленую плесень, что живет у него под кожей и отдается в крови.
 
   Ее лицо побледнело, но ненадолго, - она улыбнулась, увидев в чайнике пятьдесят долларов.
 
   - Продолжай, - выдохнула она.
 
   Они много чего наговорили друг другу. Никогда супружеские пары такое даже не упоминают. Джон рассказал о своем неравнодушии к той женщине на службе, той, что могла заменить его; а какая высокая у нее грудь... Алиса вспомнила мужчин, которые были у нее до встречи с Джоном, о тех вещах, которые она позволяла им и никогда не позволила бы Джону. Они, конечно, любили друг друга, поэтому к концу дня чайник выдалболее тысячи долларов. Больше, чем они могли заработать, вкалывая всю неделю.
 
   На следующий день они продолжили, да так яростно, что разбрелись, рыдая, по углам и уснули.На четвертый день Джону позвонил босс и сказал, что он может больше не спешить на работу. Что ОНАсправится.
 
   - Отлично, - ответил Джон. - Все равно я нашел кое-что.
 
   Босс чрезвычайно удивился отсутствию эмоций в его голосе. Алиса тоже решила бросить работу. Хотя у обоих уже заканчивался запас тайн и аутентичных оскорблений - за наигранную обиду чайник не платил ни цента - они уже заработали достаточное количество денег на безбедную жизнь на некоторое время вперед.
 
   Утром вставали поздно, иногда после обеда, каждый сам по себе, и встречались за кухонным столом, поставив между собой чайник.
 
   - В школе я всегда считал тебя обезбашенной.
 
   Звяк. Звяк. Звяк.
 
   - С тобой у меня ни разу не было оргазма.
 
   Три бумажки по двадцать долларов.
 
   Алиса пыталась понять, как много можно заработать намнительной реакции мужа. Оскорбления, шлепки и унижение производили длительный эффект. И онотходил не сразу для болезненного удара.
 
   Через три месяца вознаграждения начали таять на глазах. Алиса вернулась к практике членовредительства, прищемляя пальцы дверками шкафа, чтобы получить необходимый и достаточный минимум средств. Они высчитали, что, если чайник будет выдавать им хотя бы по сто долларов в день, они вполне себе проживут.
 
   Приблизительно в это время позвонила старшая дочь, чтобы сообщить о своем намерении приехать на выходные домой. Алиса мягко попыталась отговорить ее. Девушка не послушалась. Она появилась на крыльце своего дома уже на следующий вечер, не подозревая, что ее ждет.
 
   Когда она вошла в дом, где провела детство, то не узнала его. Аккуратно развешенные картины разлетелись по углам, став жертвами кулачных боев. Мать острижена почти наголо. Дочери она сказала, что хотела перемен, хотя, на самом деле, просто повытаскала волосы за деньги, чтобы потом постричь оставшиеся клочья как можно короче.
 
   Отец удивил еще больше. Он поседел и набрал ужасающий вес. Он питался очень качественно, но ничего не делал. Джон и Алиса никогда не оставляли чайник, боясь упустить возможность хоть немного заработать в любой момент.
 
   Дочь села на диван, взяла чашку с чаем, дивясь произошедшей перемене в обстановке, и начала рассказывать родителям о занятиях и преподавателях. Раньше они ловили каждое ее слово. Они не перебивали ее, только задавали вопросы или кротко выказывали свой интерес. Теперь же все их внимание занимал чайник, ожидавший на кофейном столике.
 
   Когда девушка взяла его в руки, они подскочили, как ужаленные, и отобрали его.
 
   - Это антикварная вещь, - объяснила Алиса, мягко опуская его на столик.
 
   - Что с твоим глазом, мама? - спросила дочь. Вокруг глаза виднелись четыре рубца, если присмотреться, а один шрам особенно пугал, тот, от утюга, был хорошо заметен с любого расстояния.
 
   - Ничего. Упала. - сказала Алиса. Вернее, попыталась сказать, получилось же "ВиваГранде".
 
   Она с жадностью посмотрела на нетронутое лицо дочери, ее белую кожу, красивую прическу. Перед тем как подняться по лестнице и пойти спать, Алиса обняла дочь и сильно ущипнула ее подмышкой и за спину.
 
   - Что ты делаешь? - завопила девушка, и звон монет в чайнике остался для нее незамеченным.
 
   - Прости, - промямлила мать, разочарованная звоном мелочи.
 
   Подавая дочери чемодан, Алиса влепила его углом прямо в чувствительную часть ее голени. Пока дочь стонала и ходила кругами вокруг, мать извинялась под мелодичный звон падающих четвертаков.
 
   Вечером Джон и Алиса ждали, когда же, наконец, дочь выйдет на прогулку с школьными друзьями или ляжет спать, чтобы приступить к ритуалу взаимных оскорблений и рукоприкладства. Когда утром девушка спросила, что случилось, почему у мамы распухла губа, родители ничего не сказали.
 
   Дочь уехала в воскресенье раньше, чем планировала. Дело в том, что мать, проходя сзади, случайно столкнула ее с лестницы второго этажа. Локоть получил серьезную травму, и ей надо было спешно вернуться, чтобы успеть получить медицинскую помощь по страховке колледжа. Отъезжая, она подумала, странно, что никто из родителей не предложил ей деньги на бензин.
 
   - Не надо было этого делать, - сказал Джон, когда они с Алисой стояли, улыбаясь, и махали руками, провожая дочь.
 
   - Это дало пятьдесят долларов, которые пойдут в счет ее обучения!
 
   Под грузом своих секретов, разбросанных по скромному жилищу, спрятанных в разбитом стекле и расщепленной мебели, они должны были возвращаться домой, чтобы приступить к избиению друг друга. По голосовой почте Джон пробовал связаться с боссом, спрашивая о возможности вернуться на работу, но все его попытки остались без ответа.
 
   Счета за обучение приходили каждые три месяца; они входили в расходную часть семейного бюджета, там же присутствовала плата за электричество, закладная, вода и обслуживание кредитных карт. К этому прибавились больничные затраты после того, как Алиса получила сотрясение мозга, ударив себя в гараже лопатой.
 
   К Джону приходил полицейский, задал несколько вопросов. Он записал ответы Джона в маленькую записную книжку и показал ему снимки лица Алисы.
 
   - Она упала?
 
   Джон кивнул головой и отвел взгляд.
 
   В конце каждой недели Джон относил в банк огромное ведро монет; там их пересчитывали и возвращали всю сумму бумажными купюрами. Количество монет неуклонно уменьшалось. Когда-то они получали четыреста долларов в неделю, но скоро сумма сократилась до двухсот пятидесяти.
 
   - Холодильник сломался, - как-то заметила Алиса.
 
   - Как? Почему? - обеспокоился Джон, вернувшийся из банка совсем не в духе.
 
   - Я не знаю, - ответила она. - Может быть, потому, что ты колотил его так часто.
 
   С каждым новым днем росло ее свыкание с таким образом жизни. Джон подозревал, что она намеренно получила сотрясение головного мозга неделю назад, сказав, что "поскользнулась" в ванной, и ему пришлось тащить ее обмякшее тело со свисающей мокрой головой, с пунцовым лицом на кушетку. Она утверждала, что это был несчастный случай, но чайник оказался подозрительно близко от нее. Они давно убедились путем проб и ошибок, что чайник работал только на определенном расстоянии от своей жертвы.
 
   - Значит, ты обвиняешь меня в том, что холодильник не работает? - спросил он жену. - А как насчет автомобиля? Я могу винить только тебя за разбитое ветровое стекло.
 
   Ее лицо настолько побледнело, что приобрело бледно-голубой оттенок. В глазах не осталось белизны, чередовались только красные и зеленые оттенки. Лишение себя сна приносило мало денег, но не из-за денег она потеряла сон. У нее все болело. Ее замучила бесконечная головная боль, но она отказывалась обращаться к врачу, утверждая, что никогда они не встанут на ноги, если будут оплачивать медицинские услуги.
 
   Мастер по холодильникам заявил, что гарантия не покрывает стоимость ремонта. Алиса просто взорвалась от негодования. Мастер был невысокий, лысый, тучный. На руке у него были два кольца, золотое и серебряное. Носил он длинный синий халат со значком "Рэнди".
 
   - Мисс, я не устанавливаю правила... - начал было он.
 
   Джон, придерживая поврежденную челюсть, из которой еще шла кровь, вошел в тот момент, когда его жена лупила деревянной скалкой человека по голове. Он был немолодой, неуклюжий и хромал на правую ногу.
 
   - Алиса! - закричал Джон. Он потащил ее от бедного толстяка, который закрывал лицо руками. Щелканья скалки, бившей по кольцам, попадали в унисон со стуком монет в чайнике.
 
   Джон обхватил ее за талию, и Алиса получила возможность достать отступившего мужчину ногами. Она вдрызг разбила ему нос. Кровь хлестала из ноздрей на губы, на испачканный пол.
 
   - Ты долбанутая! - завопил он. - Твоя жена долбанутая сука! - Он рукой закрыл лицо.
 
   - Она не долбанутая, - спокойно ответил Джон.
 
   Он подошел к чайнику и вынул новенькую стодолларовую банкноту. Вручил ее мастеру.
 
   - Вы сделаете ремонт за это?
 
   Мужчина засмеялся.
 
   - Я подаю на вас в суд. У меня нос сломан!
 
   Джон скосил взгляд в сторону Алисы. Ее посиневшая кожа играла с лучом света, пробившимся на кухню. Где-то вдалеке звонил телефон, но его никто не слышал. Присутствующие, включая мастера, вслушивались в потрескиваниеножа, который Алиса медленно вталкивала в живот мастера. Он обеими руками ухватил за рукоятку, попытался пересилить Алису, но она вдавливала нож все глубже и глубже, затем провернула его так, как это делают в кино.
 
   - Что, твою мать, ты наделала!? - возопил Джон.
 
   В его голове сразу закрутились мысли. Что делать с трупом?Как он сможет ей помочь?
 
   Тело грузного человека свалилось на пол в два этапа. Верхняя, живая часть его туловища еще пыталась устоять прямо; та часть, что ниже, хотела лечь и умереть. Алиса сбила его ногой на пол перед тем, как его сердце остановилось.
 
   - Что, твою мать, ты наделала!? - взревел еще раз Джон.
 
   Она опустилась на пол рядом с мастером и пырнула его еще раза три-четыре, проверяя, чувствует ли он боль. Джон стоял в углу - ни жив, ни мертв. Она встала и направилась к чайнику. Подняла крышку. Забрызганное кровью лицо растянулось в широкой улыбке.
 
   - Посмотри сюда! - воскликнула она и протянула ему сосуд, чтобы он лучше мог видеть. НоДжон даже не глянул. Чайник был набит сотнями. Туго набит стодолларовыми купюрами.
 
   - Ты убила человека! - крикнул Джон, выглянув в панике из окна кухни. Никого не было видно. - Надо засунуть его в грузовик. Посмотри, ключ у него?
 
   Джон направился в ванную за полотенцами, чтобы убрать кровь. Когда он вернулся, Алиса опять сидела у трупа с ножом в руке.
 
   - Чайник не работает с трупами, - вымолвила Алиса.
 
   - Помоги мне, - попросил Джон.
 
   Он уже приготовил чистящие средства.
 
   - Нам надо что-то сделать с ним до того, как его хватятся.
 
   Но Алиса не слушала. Широко раскрытыми глазами она смотрела на чайник.
 
   - Мы можем купить пропуск в рай, - шептала она. - В соседних домах живут пятнадцать наивных человек. Напротив живет Дон. У него в шифоньере стоит ружье, которое он все время держит заряженным.
 
   Все это они узнали четвертого июля*.
 
   - Здесь больше десяти тысяч долларов, - бормотала Алиса, перебирая бумажки с невозмутимыми лицами Бенджамина Франклина**. - Мы можем купить пропуск в рай. - Повторила она.
 
   *4 июля - День Независимости США.
   **Бенджамин Франклин - один из Отцов-Основателей США, чье изображение помещено на 100-долларовую банкноту.