Этим вечером Ковальский решил лечь спать пораньше, уж больно грустные мысли лезли в голову. А сон возможно принесёт облегчение или хотя бы как-то успокоит. Уснуть долго не удавалось, наконец забылся.
В скудно освещённое помещение свет попадал через круглые витражные окна забранные деревянными рамами в виде звезды Давида. Четыре бородатых звероподобных еврея облачённые в чёрные талиты*(16) и покрытые ермолками(17)*, тащили за руки и за ноги безуспешно сопротивляющегося Войцеха к странному массивному деревянному сооружению. Напротив сооружения стояли со строгим видом ещё с десяток евреев.
Когда его усадили в приспособление и силой развели ноги, он понял, что это трон пророка Илии. Тут же к нему стали приближаться с насмешливо-хитрыми глазами два носатых еврея похожие на покойного Иосифа Бронштейна. Оба вооружены ножницами: ближний портняжными, второй с короткими лезвиями и длинными ручками. Первый схватил за левую штанину и откромсал её до пояса, ту же операцию произвёл с правой и сдёрнул остатки материи. Всё сокровенное естество Войцеха вывалилось наружу. Стоящие поодаль зрители одобрительбно закивали головами. Место первого занял второй еврей, деловито схватил основное достоинство жертвы и загнал нижнее лезвие ножниц под крайнюю плоть. Ковальский в ужасе замер. Еврей с наслаждением сжал длинные ручки инструмента. Вопль ужаса и боли содрогнул помещение до самого купола ...
Войцех проснулся. Обе его ладони закрывали промежность, но не смотря на это член болел так, как будто по нему проехалось колесо гружёной телеги. Боль начала отступать до терпимой, пока не прошла совсем. Тогда он сел, зажёг свечу и задрал ночную рубаху. Всё было на месте без изменений, только в душе трепыхалась навеянная сном жуть. Настенные часы с маятником показывали 12.05. Больше этой ночью он заснуть не смог.
Следующей ночью видение в точности повторились, как и болевые ощущения. Войцех опять дальше не спал и с ужасом думал о новой предстоящей ночи. Наконец-то пришла спасительная мысль. К грядущему сновидению он запасся водкой. Перед тем как лечь, выпил два полных стакана и запил капустным рассолом.
Видения повторились в той же последовательности, но ... евреи оказались весьма благожелательны, страха уже не было. Штаны на троне он снимал сам, болевая чувствительность пропала, сама операция напоминала комариный укус.
После этого братание с присутствующими, их поздравления с последующим застольем. Дальше лучше – купание в роскоши и богатстве, всевозможные плотские и душевные наслаждения, райская идиллия, блаженство.
На пике эйфории появилась жажда, поглощаемые жидкости никак не могли её утолить. К жажде добавилась головная боль. Войцех ... проснулся, светало. Состояние типичного перепоя – сухость во рту, чугунная голова, настроение на полшестого. С трудом поднялся, выпил ещё рассола - полегчало, принялся размышлять.
Уж очень не хотелось возвращаться к прежней профессии мелкого гопника с мало почётной специализацией «мыть мотыля»*(18). Итог этой деятельности как правило приводил на тюремные нары или каторгу. Свою молодую жизнь Войцех такой представить никак не мог.
Оставалось ... оставалось обрезание с последующей интересной, богатой и насыщенной удовольствиями жизнью. Ну и что, что у него в штанах не нормальный христианский член, а жидовский поц. Этого же не видно. Да и внешне он никак на жидочка не похож, к тому же в одежде тоже никаких изменений не будет. Вон Изя только в синагогу и одевает ермолку. А Бог один, только евреев он больше любит, в смысле иудеев. Значит и его тоже будет любить. Да и праздники у них хорошие – шаббат, по субботам не работать. Он тоже наймёт себе шабесгоя*(19) и будет дурака валять.
А ещё Анжелка красавица, каких поискать надо, все будут завидовать ему. Только вот не чувствует он к ней никакого плотского влечения как к женщине. Слишком уж она божественно красива, прямо не по людски как-то. Такой только любоваться, а не в койку тащить. Но ничего, это вопрос мелкий, само образуется. Итак ... значит решено, выйти Войцеху Ковальскому из польской грязи и попасть в жидовские князи. А неприятный момент обрезания он заполирует двумя стаканами водки – и не так страшно, и не так больно.
В ближайшую субботу, в Хоральной синагоге, что по улице Завальной, гиюр над Ковальским таки произошёл. Всё было почти так же, как в кошмарном сне. Трон Илии походил на грубое гинекологическое кресло. Боль самой операции два стакана водки совсем не заглушили, позволили только не вопить как резаной свинье.
Рана заживала долго и болезненно, а процессу заживления нисколько не помогали бесконечные поздравления всех знакомых и не только, евреев.
Через полтора месяца там же принял омовение в микве. Коганим познакомил его с четырьмя новыми правами, последнее из которых позволяло жениться. А раввин просветил его «единственной» обязанностью: соблюдать все 613 законов Торы, и подарил книгу – Талмуд на ветхозаветном иврите.
Имя новому иудею нарекли ... Иосиф, как и почившему Бронштейну-старшему. И как объяснил Изя, оно означает - прибавится, умножится, что должно способствовать их процветанию. А по библейски звучит как Йосиф. Тут уже приободрился Войцех, подумав, что по звучанию оно весьма соответствует Юзефу. Также зовут гордость поляков Пилсудского. Значит он будет Войцех-Юзеф, совсем даже не дурно.
Через два месяца, в августе сыграли свадьбу. Столы накрыли на улице, во дворе, точнее посреди их родного квартала, вокруг фонарного столба. Присутствовало человек триста, в основном зажиточные евреи, но были и представители властей, как военных, так и магистрата города. Молодых засыпали подарками, особо отличился фотограф Хаим Шляйхер. В витрине своего ателье он выставил огромный портрет молодожёнов, публично пообещав не убирать его 15 лет.
Далее потекли будни заполненные хлопотами по процветанию и приумножению хозяйства Бронштейнов, которое вскоре приобрело название товарищества «Ковальских-Бронштейнов». Имея более твёрдый характер и сметливый ум, как-то само-собой верховодил Войцех, а Исрул совсем даже не возражал. Расширили имеющиеся магазины тканей, открыли новую пивную в Ново-Вильне, заказали проект ещё одного доходного дома, а для утехи своего самолюбия и дабы идти в ногу со временем приобрели автомобиль «Rolls-Royce Silver».
Всё было хорошо, только от близости с женой Войцех никакого удовлетворения не получал. А уж она и подавно, лежала колодой, безучастно отвернув лицо в сторону. Тем не менее, через пол-года после свадьбы Анжела зачала. Оба будущих родителя сначала не знали как к этому относиться, чуть позже определились. Она как к неизбежной необходимости, а он с надеждой на потепление их отношений после рождения ребёнка.
Девять месяцев спустя Ангелочек успешно разродилась чудесным здоровеньким ребёночком. Но ... Анжела была ярко выраженной голубоглазой блондинкой, а Войцех русоволосый, белокожий с зелёными глазами. Ребёнок же получился смуглый, черноглазый, да ещё с тёмными курчавыми волосами и заметным носом. Бедный отец не знал, что и думать.
Наконец его осенило – надо обратиться к светиле медицины и деторождения самому Цемаху Шабаду*(20), что живёт на Большой Погулянке.
Цемах Йоселевич внимательно выслушал сомневающегося отца и пожелал взглянуть на ребёнка. Церемония обследования много времени не заняла. Доктор внимательно осмотрел уши младенца и Войцеха, после чего безапелляционно заявил, что они самые близкие родственники, то есть отец с сыном, так как абсолютно одинаковые по форме ушные раковины разночтению не подлежат.
Ковальский озадачился ещё больше и пригласил в бывший кабинет своего покойного тестя, а теперь уже его кабинет, жену и швагера, или как говорят русские шурина.
- Уважаемые, - спокойно начал он, - как можно объяснить такое несоответствие внешности родителей и ребёнка? Причём обоих родителей.
- В нашем роду Бронштейнов, которому не одна сотня лет, - начал издалека Исрул, - все мужчины были смуглые, черноглазые и курчавые брюнеты. Не исключение и твой сын. И женились наши мужчины на женщинах подобной внешности. Но как только ... впрочем для наглядности я свои слова проиллюстрирую. Кого ты видишь на портрете над камином?
- Ну, это очевидно, здесь изображёна наша Анжела.
- Правильно, наша – при этих словах Изя подошёл к картине, снял её и перевернул тыльной стороной, - а здесь ты кого видишь?
- Здесь ... э-э-э, - Войцех присмотрелся, - тоже Анжела, только одета как-то странно.
- Нет, ты не прав, эту женщину тоже зовут Ариэлла, она из нашего рода, но жила сто лет назад. А сейчас подробнее. Как только нашему роду начинает грозить исчезновение, рождается белокурый ангелочек, женщина, потомки которой непременно выживают. Могут изменяться имена, фамилии, но наш род остаётся, благодаря вере, и именно в таком виде, в такой внешности, какую имел мой отец, его отец и какую имею я. По преданиям, кроме первых патриархов, с которыми Бог заключил Завет – Авраамом, Исааком и Иаковом, был ещё хорошо известный в Писании Иосиф, с которым Бог тоже заключил завет, но не на прямую, а через ангела Ариэля. Этого в текстах прямо не сказано, но есть упоминание: « ... и спасу дом Иосифов, и возвращу их, потому что Я умилосердился над ними, и они будут, как бы Я не оставлял их: ибо Я Господь Бог их, и услышу их.» (Зах. 10:6). Так вот, мы самые прямые потомки Ветхозаветного Иосифа, и Бог сохраняет наш род уже три с половиной тысячи лет, и только потому, что мы верны Вере.
- А от чего спасла ваш род эта женщина, что на второй, оборотной картине?
- За время наполеоновского нашествия население Вильно сократилось в двое, причём в основном за счёт евреев. А она не только сумела родить двух мальчиков, но и уберечь их, вырастить. Причём рождённые от неё дети были похожи на библейского Иосифа, а мой отец и я на них. И твой сын похож на нас, иначе и быть не может. Поэтому смирись и люби его.
- А от чего сейчас вас спасать? Война проходит где-то стороной. Немцы к населению лояльны, евреев никто не притесняет, а тем более не истребляет.
- Время покажет, - вмешалась молчавшая до сих пор Анжела, - первые нехорошие признаки уже появились. Погиб наш отец, а обстоятельства его смерти до сих пор не ясны, убийца не найден. Береги себя Изя, будь осторожен.
Время шло своей чередой, товарищество Ковальских-Бронштейнов процветало, да и само семейство жило дружно, по крайней мере внешне. Сын Войцеха и Анжелы, названный Натаном прекрасно рос и развивался. Мать и дядя в нём души не чаяли, а вот отец зачастую на него смотрел с разочарованием, иногда переходящим в раздражение.
Новая беременность жены вселила в него некоторую надежду, но опять родился тёмненький, носатенький, курчавенький еврейчик, назвали Нахумом.
Политическая ситуация в городе зависела от положения на фронтах. Казавшемуся незыблемому немецкому владычеству пришёл конец. Кайзеровские войска к Новому 1919 году оставили город. Начался хаос и неразбериха, порядок пыталась навести польская самооборона. Войцех тут же вспомнил о своём кладе, с утра запряг дрожки, кинул туда лом и лопату, направился к заветному месту.
Действительно, аэродром никем не охранялся, поэтому он загнал повозку прямо на территорию. Тщательно произвёл замеры и начал копать.
К моменту, когда начало смеркаться, лошадь окончательно замёрзла, а от него, полностью выбившегося из сил, валил пар. Но результаты оказались нулевыми, никакими намёками на закопанное сокровище и не пахло.
Войцех от бессилия и безысходности сильно расстроился, но потом вспомнив о своих должниках из Ново-Вильни, решил назавтра сюда вернуться, уже со свежей рабочей силой. Но тут же опять засомневался. Если сундучок с монетами найдётся, то ему лишние свидетели не нужны, значит придётся хлопцев и положить в этой яме. Поэтому надо не забыть пистолет «Luger P08», приобретённый по случаю у подвыпившего немецкого офицера.
Последующих два дня опять заняли раскопки, уже втроём, но вожделенного сундучка так и не нашлось. Хлопцам повезло, остались живы. А 5 января город заняла Красная армия, аэродром опять оказался под охраной и использовался по назначению.
Когда в Войцехе наступило пресыщение роскошью, богатством и положением, с каждым месяцем, годом, начало накапливаться раздражение на своих наречённых родственников. Анжела доставала своей холодностью и безразличием к нему, а от одного вида Исрула его начинало подташнивать. Но никакого выхода из создавшегося положения он не видел, тем более при недостижимости сундучка с царскими червонцами. Это раздражало ещё больше. Впрочем он постепенно стал ненавидеть и всех остальных евреев.
Осенью 1920 года, с негласной санкции Ю.Пилсудского, Вильно и Виленский край заняли войска генерала Л.Желиговского. Юго-Восточная Литва надолго стала частью Польши. Войцех воспрянул духом, на своих родственников посматривал с высока, начал даже покрикивать и понукать. Перестал ходить в синагогу, детей, сыновей почти не замечал. Как-то раз сидя в кабинете, обратил внимание, что ему мешает презрительный взгляд исходящий от портрета жены над камином, особенно явственно это чувствовалось тогда, когда он задумывался над тем, как избавиться от шурина. Взгляд раздражал и приводил в ярость, но наконец осенило и он приказал убрать картину на чердак.
Сразу полегчало и подумалось, что если Исрул пропадёт, то он через пол-года станет полноправным владельцем всего имущества Бронштейнов. Анжела же давно отошла от дел и занимается детьми. А потом и её можно будет отправить в деревню, объяснив это тем, что детям нужен свежий воздух. Стоп! А лучше всего в Новы-Троки*(21), вроде и город, но тут же природа, озеро, да и евреев там хватает, каждый третий. К тому же школа при синагоге имеется. Решено! Осталось «мелочь» - избавиться от Изи. А ... для этого есть должники из Ново-Вильни.
В небольшой харчевне, что на улице Тополей, недалеко от нового костёла св.Казимира, за массивным дубовым столом восседал в очках и с приклеенной бородкой Войцех-Иосиф. Его одежда городского жителя соответствовала достатку меньше среднего. Напротив с удивленными лицами сидели давние знакомые и должники Болек и Владек. Правда они себя давно должниками не считали, скорее наоборот. Поэтому ряженый говорил уважительно и вкрадчиво:
- Есть хлопцы небольшая работёнка, но очень хорошо оплачиваемая. Всего-то нужно хорошенько тюкнуть одного жидочка по голове.
- Так он же потом может в полицию побежать. – удивился Владек.
- Нужно тюкнуть так, чтобы он никуда не смог уже побежать.
Хлопцы удивлённо переглянулись и уставились на очкарика:
- Так ты предлагаешь нам его убить? Мы никогда этого не делали!
- Минутное дело за очень хорошие деньги, которые позволят вам до конца жизни не работать. – и Войцех огласил сумму, от которой лица собеседников приняли ещё более удивлённый вид, - причём будет ещё небольшой аванс, который вы заберёте прямо у пархатого.
От столь внушительной суммы хлопцы отказаться никак не смогли, поэтому и согласились уладить дело наилучшим образом.
В бывшем кабинете старого Иосифа над камином красовался уже портрет самого Ковальского в старинном вельможном одеянии времён расцвета Речи Посполитой. За кофейным столиком расположились новый хозяин кабинета и Исрул Бронштейн.
- Послушай, Изя, ты несомненно любишь своих племянников. И я желаю своим сыновьям вырастать здоровенькими. А они весь год, в том числе и лето проводят в городе. Поэтому я решил в хорошем месте, недалеко от Вильно построить загородный дом. Участок уже присмотрел в лесу Бельмонто. Дорога к нему есть, также есть возможность провести электричество. С хозяевами я предварительно договорился. На месте посмотришь своим свежим взглядом, и если сомнений не будет, оставляешь им аванс и подписываешь предварительный протокол обязательств. Бумаги и деньги у меня на столе. Встречаетесь вы завтра утром на Голландском тракте у развилки Стефана Батория.
- А наш Ангелочек знает об этом деле?
- Нет, это будет для неё приятным сюрпризом.
В назначенное время к ожидавшему на оговоренном месте Исрулу подъехали двое весьма улыбчивых, уважительных селянина и предложили пересесть к ним в бричку. Как только повозка углубилась в лес, на бедную Изину голову резко опустился увесистый лом. Селяне сноровисто обыскали недвижимое тело и, найдя деньги двинулись дальше. Минут через двадцать подъехали к глубокой выкопанной яме, сбросили труп туда и принялись ждать.
Очень скоро на Изиных дрожках появился Войцех, опять одетый не по чину, в очках и с наклеенной бородкой. Подойдя к краю ямы глянул в низ. Увиденное его не удовлетворило, поэтому он попросил одного спрыгнуть на дно и перевернуть тело навзничь. Как только Болек оказался в яме, Ковальский достал пистолет и дважды выстрелил во Владека. Две следующие пули достались его коллеге. Через полчаса этот участок леса ничем не напоминал о случившейся трагедии.
Пропажу брата Анжела переживала очень сильно. Войцех заявил об этом в полицию и пообещал поделиться с ней своими подозрениями. Вечером после ужина они пили чай в гостиной и Ангелочек напомнила мужу о его обещании.
- Видишь ли дорогая, замечая за Изей некоторые странности, я ничего тебе не говорил, боясь расстроить. Дело в том, что когда здесь властвовали Советы, он много общался с их представителями, и я боюсь, они задурили ему голову своими утопическими идеями. В разговорах со мной эти идеи проскальзывали, он даже пытался доказать, что они не противоречат Танаху. Тем более, что в их основе лежат идеи Маркса и Энгельса, которые тоже евреи. Мало того, утверждал, что Маркс из рода раввинов. В подтверждение всего этого, уже после исчезновения, я в его комнате обнаружил пачку «Манифеста Коммунистической партии», которые он видимо распространял. И это ещё не все, из сейфа пропала вся наличность. Так что думаю сейчас наш Исрул марширует где-нибудь в Петрограде или Москве с красным флагом в руке, горланя вовсю Интернационал. Я конечно, в полиции о всех этих подозрениях не говорил, пусть ищут, но вряд ли они его найдут.
- Не верю! Ничего такого я не замечала. Да и не мог Изя уехать ничего мне не сказав и не простившись. Даже записку не оставив. Не верю! – при этих словах, Ариэлла рыдая выскочила из комнаты.
Войцех усмехнулся и направился в кабинет писать заявление в мэрию о переименовании товарищества «Ковальские и Бронштейны» в общество «Voytseh Kovalsky», а пивную «Давид» в харчевню «Jozef Pilsudski».
*(16) – Молитвенное облачение.
*(17) – Традиционный еврейский мужской головной убор.
*(18) – Обкрадывать пьяного.
*(19) – Нанятый иудеями для работы в шаббат.
*(20) – В творчестве К.Чуковского прообраз доктора Ай-Болита.
*(21) – Ныне город Тракай.
Вильнюс, 4 мая 2015 года.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/05/04/634