История и Сказка
Мы начали об этом говорить и не договорили.
Пушкин, - сказали мы, - писал параллельно Историю и Сказку. А в "Повестях Белкина" они даже слиты воедино: История и Сказка.
Это очень хорошо различала Марина Ивановна Цветаева. Именно Цветаева - в эссе "Пушкин и Пугачёв" - говорит о разных Пугачёвых: Пугачёве "Капитанской дочки" и Пугачёве "Истории...":
"Ибо есть другой Пугачев - Пугачев «Истории Пугачевского бунта». Пугачев «Капитанской дочки» и Пугачев «Истории Пугачевского бунта».
Казалось бы одно - раз одной рукой писаны. Нет, не одной. Пугачева « Капитанской дочки » писал поэт, Пугачева « Истории Пугачевского бунта» - прозаик. Поэтому и не получился один Пугачев .
Как Пугачевым « Капитанской дочки » нельзя не зачароваться - так от Пугачева «Пугачевского бунта» нельзя не отвратиться".
Мы бы не согласились с тем, что Пугачёва "Бунта" писал прозаик. Пушкин прозаиком не был. Он был Поэтом, пишущим прозу.
"История Пугачёва", - как и "История Петра", - написаны не поэтом и не прозаиком; они написаны историком Пушкиным. История беспристрастна. Историк предоставляет факты - с минимумом своего собственного отношения к ним.
Феномен Пушкина - чудо Пушкина - в том, что историческая личность, будучи пропущенной через его поэтическую призму, - обретает себя как задуманная Творцом. А без этой пропущенности, без этого преображения, - она - личность - лишь то, что было "на самом деле" - то самое собрание исторических фактов, - та самая "тьма низких истин".
Пушкин возвысил Пугачёва, - как и Петра, - как и Наполеона - своим "возвышающим обманом"; создал сказку о них. О Наполеоне - может быть, - одной вот этой строфой: "Хвала! Он русскому народу Высокий жребий указал И миру вечную свободу Из мрака ссылки завещал". ("Наполеон". 1821.)
Мимоходом - как коснувшись волшебной палочкой - он преобразил для нас и "невеликих" - какую-то Зизи (править), какую-то Дуню, какого-то мальчика с его Жучкой и матерью, грозяшей в окно...
Пушкин был волшебник. Он видел человека, как он есть, - но видел и его божественный план - то, каким этот человек задуман Богом. И он мог - как великий художник - показать человека, как он задуман Богом. Это - сказка о нём, человеке.
Так вот что он сделал с Николаем: он отказал ему в сказке, - то есть, - в преображении через поэзию, в совпадении с мыслью Бога о нём.
Сказка "О Золотом Петушке" - это отказ от сказки о царе Николае Первом.
Это - констатация того факта, что сказка не получилась. Царь настолько возвысил себя сам, - то есть - настолько разрослась его Гордыня, что даже персонифицировалась в Шамаханскую царицу... (Нам могут возразить - мол, у того же Наполеона гордыня так же была "не слабой", - мягко говоря... Но Наполеон действительно был великий человек - хотя и с отрицательно - так сказать - заряженной энергией. Величие у него было. А у Николая - извините - только надутость...)
Золотой Петушок - это - повторяем, - мысль о сравнении Николая Первого с Петром Первым. (Думаем, что мы догадались абсолютно верно). Эта мысль не сработала. Царь не стал "дорастать" до великого предка, не захотел работать на свой сказочный образ, на свой божественный образ...
Он решил, что и так вполне хорош.
Он посчитал, что может обращаться с пророком земли русской, как с мелким уголовником.**
Поэт же, поняв это, умыл руки: "тогда сам подбирай колор и сам крась. А меня здесь нет".
* * *
Очень кстати здесь вспомнить обращение Дадона - перед своим походом на Восток - к Илье Пророку, - данное Пушкиным в беловой рукописи сказки:
Царь скликает третью рать
И ведёт её к востоку,
Помолясь Илье пророку.*
Почему царь молился именно Илье Пророку?
Поверхностно это понятно: царь молится пророку одновременно и языческому и христианскому, повелителю небесной стихии, - поскольку страх его обширен и непонятен, - и он не очень понимает, кому в этой ситуации молиться
Но если посмотреть "ширше", то Илья Пророк - единственный пророк, у которого есть сказочный двойник - Илья Муромец. В былинах и сказаниях оба Ильи отождествляются.
Таким образом, Автор показывает нам царя Дадона, молющегося о сохранении своей сказки, своего сказочного (божественного) образа.
Поскольку только в сказке Дадон и существует, то он молится о сохранении своего существования.
Но - существование царя Дадона было обречено. В сказке "добру молодцу" было отказано, - такой урок дал царю "небом избранный поэт".
Характерно и то, что Дадон пал именно с колесницы. Как вы знаете, на колеснице (только огненной) Илья Пророк был взят живым на небо.
* * *
Очень интересно то, что - как мы высчитали по датам, - день Ильи Пророка - 20 июля по старому стилю, - в "Коньке-Горбунке" предшествует дню испытания царя и Ивана, - дню, в который один из них сварился в молоке, а другой стал царём.
Им так же в этот день надо было молиться Илье Пророку, - что Иван - видимо, - по совету Конька-Горбунка - и сделал: "А теперича молись Да спокойно спать ложись".
Вспомним и о том, что пятая сказка рассказчика в "Коньке-Горбунке" - О прекрасной Царь-Девице - это та же пятая сказка Белкина - "Барышня-крестьянка", где главная героиня - Лиза Муромская.
Если Лиза Муромская у нас - Царь-Девица, - то, значит, и Девица так же от Ильи Муромца происходит.
Именно она выбирает царём Ивана - Та, аналог которой - барышня-крестьянка Елизавета Григорьевна Муромская.
Елизавета значит: "завет с Богом"; Григорьевна - "Бодрствующая", ну а Муромская связана с Ильёй Муромцем, героем былин и сказок, сближающимся с Ильёй Пророком. ***
"Бодрствующая" - это отсылка к строке Евангелия: "Итак, бодрствуйте , потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий". (Мф. 25, 13). В таком же смысле "бодрствующий" и Гринёв, - фамилия которого так же произошла от имени Григорий, - от уменьшительного его варианта - "Гриня".
Бодрствующим так же в мифологии считается и петушок.
"В одном богословском трактате XIII в. говорится: " Петух , помещенный наверху церкви, означает проповедника. Всегда бодрствующий , он разделяет часы глубокой ночи и рассвета своим криком, будит спящих, возвещает возвращение дня, но сперва самого себя пробуждает к пению ударами крыльев" / Э.Д. Грибанов. Медицина в символах. 1990.
* * *
День Ильи Пророка у наших предков - среди прочего - считался началом жатвы. В этот день обычно начинали жать рожь.
Вполне может быть, что и в этом смысле молился Илье пророку сказочный царь Дадон. В таком случае, взошло действительно то, что он сеял - вражда, братоубийство...
Ну,а царь в "Коньке-Горбунке" не молился, а только перед самым нырянием в котёл с молоком два раза перекрестился, - но это его не спасло.
Месяц Месяцович говорит о нём:
"... Вишь, что старый хрен затеял:
Хочет жать там, где не сеял!"
Говорит он (она) это, когда услышал, что Царь хочет жениться на Царь-Девице.
Так как за образом Месяца Месяцовича мы обнаружили царя Петра Первого, то он-то, несомненно, сеял:
Самодержавною рукой
Он щедро сеял просвещенье...
Николай Первый - прообраз обоих сказочных царей - ничего такого не сеял.
Он как раз считал, что "просвещенья плод -
Разврат и некий дух мятежный!"
Ну так - и что же он мог жать?
Сказочная Царь-Девица - Царевна Лебедь - Заря-Богородица выбрала себе другого суженого - другого царя.
Если "Золотой Петушок" - неудавшаяся сказка Николая Первого, то "Конёк-Горбунок" - это удавшаяся сказка Александра Пушкина.
Иванушка-дурачок, ставший царём России - это сказочная автобиография (и сказочная перспектива) Поэта.
Эта сказка Пушкина о самом себе удалась на славу. (Поэтому " теперь этот род сочинений" ему можно было и оставить).
*В печатной редакции стало: "Сам не зная, быть ли проку".