Эдуард Казаков решил пройтись по местности, и приглядеть, где можно схватить отличный вид. В закатных лучах лес приобретал новые краски, зелёная хвоя и коричневая кора сосен, жёлтый песок под ними в светло-алых вечерних лучах, обещали новый пейзаж.
Казаков прошёл лесной дорогой до рельсов — те горели сталью, уходя вдаль, и к горизонту тянулась череда столбов с проводами. Вот показался состав, до уха донёсся мерный шум пока сливавшихся в одно целое щелчков на стыках, надсадное гудение вентиляторов электровоза. А почему на проходном — красный?
Художник заметил покосившийся столб контактной сети, потом просевшую насыпь. Рельсы изогнулись, а шпалы с одной стороны вылезли из гравия. Резко скрежетнули тормоза, но с полного хода скорый так просто не остановится...
Казаков отскочил к деревьям, прикидывая, сколько до ближайшей больницы, и что он тут вообще сможет сделать. Электровоз, подымая клубы песка из-под колёс, со скрежетом докатился до провала, качнулся, лёг на бок, и сбив опору, уткнулся крышей в дорогу под насыпью. За локомотивом легли два вагона, остальные встали, чуть дымя горелыми колодками.
Эдуард заметил, куда упали провода, подбежал поближе. Бригада выбиралась через лобовое стекло.
— Осторожно!!! Здесь провода! -
— Ясно, — отозвался один из машинистов.
Из вагонов на насыпь выбирались люди — все целы. Только из перевёрнутых вагонов — чуть помятые.
— Да он что, с ума сошёл?! Чуть нас всех не убил! Ездить не умеет… -
— Напился небось… -
— Ну и страна! Валить надо отсюда. -
— Машинист — козёл! Ослеп, что ли? -
— Что там, кошка дорогу перебежала, так тормозить?! -
Пассажиры гневно ругали спасителей. Казаков постарался запомнить всё виденное, чтобы не упустить в новой картине ни одной детали.