Москва, утро, квартира Ковальского.
Яркие лучи утреннего солнца проникают в просторную кухню. Андрей Сергеевич Ковальский, худощавый мужчина лет сорока, с умным немного заостренным лицом, сосредоточенно готовит тост, наливает чай. На кухню заходит Петр, заспанный мальчик, лет семи.
КОВАЛЬСКИЙ (озабоченно смотрит на часы). Завтракай быстрей: мы уже опаздываем.
ПЕТР (торопливо откусывает тост, громко хлебает чай). Угу. А мама из командировки, когда вернется?
КОВАЛЬСКИЙ. Через два дня (берет с микроволновки конверт, обращается к сыну). Что это?
ПЕТР. Няня вчера вечером подобрала его под дверью и оставила для тебя.
Андрей Сергеевич вскрывает конверт, из него выпадает записка, в ней написано:
Андрей, я устал просить, не вынуждай меня требовать.
Ковальский сердито рвет записку, выбрасывает ее в мусорное ведро.
ПЕТР. Ты чего, пап?
КОВАЛЬСКИЙ. Идиотам заняться нечем, вот и мотают нервы гражданам.
ПЕТР. А вчера в машине ты записку рвал тоже от этого идиота?
КОВАЛЬСКИЙ (мрачно). Все-то ты видишь, все-то замечаешь. И не повторяй за отцом плохие слова. Поел? Портфель бери - и побежали.
ПЕТР. Опять нянька меня заберет?
КОВАЛЬСКИЙ. Нет, у нее сегодня выходной.
ПЕТР. А ты как всегда ночью припрешься?
КОВАЛЬСКИЙ. Что за выражения? Нет, я постараюсь забрать тебя пораньше- в районе пяти вечера.
Большая Аудитория Института Климатологии, день.
Ковальский стоит на кафедре, аудитория заполнена пестрой толпой людей: журналистами, коллегами-учеными, студентами, просто любопытствующими. Валерий Бросков мужчина, среднего возраста, обращающий на себя внимание прекрасной военной выправкой, скромно сидит в последних рядах, лицо его напряжено.
КОВАЛЬСКИЙ. Дамы и Господа! Хочу сообщить вам, что детонатор Ковальского впервые в мире с помощью импульсов электромагнитного резонирования вызвал короткий толчок земной коры. Данный случай зафиксирован Международной академией авторов научных открытий и изобретений при Российской академии естественных наук.
В зале раздаются аплодисменты. Доносятся возгласы: «Это великолепно», «Замечательно», «Наконец-то, что-то стоящее и у нас придумали».
Тщеславная улыбка пробегает по лицу Андрея Сергеевича, он делает жест рукой, призывающий аудиторию к тишине.
КОВАЛЬСКИЙ. Я готов ответить на ваши вопросы.
ЖУРНАЛИСТ 1. Добрый День, журнал «Мир науки», Андрей Сергеевич, как вы оцениваете собственные шансы на получение нобелевской премии?
КОВАЛЬСКИЙ. Толчок – это, конечно прорыв, но, к сожалению, его амплитуда ничтожна - менее сотой доли балла. Мы подавали заявку, Нобелевский комитет не включил изобретение детонатора Ковальского в шорт - лист конкурса.
ЖУРНАЛИСТ 1. А какие перспективы по улучшению результата?
КОВАЛЬСКИЙ. Для продвижения вперед требуются испытания, а это дорогое удовольствие. Сейчас мы как раз ищем спонсоров.
ЖУРНАЛИСТ 2. Еженедельник «О сложном - просто». Десять лет назад несколько занимательных статей о детонирование написал Стрижнов Феликс Эдуардович, на тот момент ваш руководитель. Почему ваше сотрудничество прекратилось?
КОВАЛЬСКИЙ (болезненно морщится, ему не нравится, что вспоминают об участии другого в презентуемом открытии). Да, мы начинали вместе со Стрижновым. В момент совместных изысканий никаких серьезных открытий не сделали. (нервно) Феликс Эдуардович охладел к этой теме, ушел из института, занялся другими проектами. А я, как вы видите, продолжил.
ЖУРНАЛИСТ 3. Газета «В мире открытий». Рассматриваете ли вы свой прибор в качестве потенциального климатического оружия?
КОВАЛЬСКИЙ (раздраженно). Изобретение детонатора Ковальского, в первую очередь, шаг вперед в развитии фундаментальной науки. Скорее рассматриваются возможности его использования в мирных, созидательных целях, например, в сельском хозяйстве. Прошу следующий вопрос.
Валерий Бросков пробирается к выходу.
Кабинет Ковальского, день.
Бросков осматривает кабинет.
БРОСКОВ (шепчет себе под нос). Чисто, но глушилка не помешает.
Достает из кармана маленькую черную коробочку нажимает на ней кнопку, прячет ее в карман, садится в кресло. Андрей Сергеевич заходит в свой кабинет: видит Броскова, вальяжно развалившегося в его кресле.
КОВАЛЬСКИЙ (сердито). Позвольте узнать: что вы делаете в моем кабинете?
БРОСКОВ (встает, протягивает для рукопожатия руку). Валерий Бросков, (достает из нагрудного кармана корочку, машет ею перед носом Андрея Сергеевича), Центр спецопераций особых задач Министерства Обороны, я к вам с деловым предложением (выходит из-за стола).
КОВАЛЬСКИЙ (садится на освободившееся кресло). Я слушаю вас.
БРОСКОВ. Как вы относитесь к тому, чтобы, в целом, сменить место работы? КОВАЛЬСКИЙ (скрещивает руки на груди). Работа на военных, м-да, (иронично) конечно, предел мечтаний для ученого.
БРОСКОВ (насмешливо). А вы мечтаете о нобелевской премии?
КОВАЛЬСКИЙ (раздраженно, с досадой). Вполне предсказуемое предположение: любой нормальный ученый мечтает об этом.
БРОСКОВ (вкрадчиво). На развитие науки требуется хорошее финансирование. Мы можем стать теми самыми спонсорами, которых вы разыскиваете. (жестко) Но работать нужно будет в нашем ведомстве.
КОВАЛЬСКИЙ (сердито). Под уздой?
БРОСКОВ (разводит руками). О чем вы? О какой узде идет речь? Лишь помощь и в целом лишь мягкие пожелания.
КОВАЛЬСКИЙ (колеблется). Допустим – без узды. Какие вы передо мной поставите задачи?
БРОСКОВ (торопливо). Нас в целом интересует колебания земли.
КОВАЛЬСКИЙ (резко). Я не хочу участвовать в разработке оружия.
БРОСКОВ (вкрадчиво). За людей переживаете?
КОВАЛЬСКИЙ (высокомерно). Свои мотивы, имею право не озвучивать.
БРОСКОВ (насмешливо). Люди не стоят таких жертв. Единицы - трагедия, а тысячи – статистика.
КОВАЛЬСКИЙ (раздраженно). Вы ошибаетесь, в мотивировках принимаемого мною решения. Я ученый – и понимаю: развитие науки часто требует жертвоприношений, иногда в этом качестве выступают Хомосапиенсы. В ближайшие десять лет по вашим задачам очень маленькая вероятность выполнения. Амплитуда колебания детонатора меньше десятых долей балла, в качестве климатического оружия его применение станет возможным очень и очень не скоро.
БРОСКОВ (воодушевленно). Вот и займетесь тем, чтобы развить эту амплитуду в целом до приемлемых значений.
КОВАЛЬСКИЙ (кричит). Каких приемлемых? Землетрясения? Тайфуна? Цунами? До таких значений - как до луны пешком!
БРОСКОВ (вкрадчиво). Постараетесь: разовьете скорость, тем более у нас хорошее финансирование - в сотни раз выше, чем здесь. Под вас будет создан целый отдел. До луны будете добираться не пешком, а на хорошем реактивном самолете, а там глядишь и до нобелевской премии рукой подать.
Андрей Сергеевич встает из-за стола, нервно ходит по кабинету, периодически зло поглядывает на Броскова, щелкает костяшками пальцев, думает.
КОВАЛЬСКИЙ. Отдел, говорите, будет?
БРОСКОВ (снисходительно кивает). Будет.
КОВАЛЬСКИЙ. Хорошее финансирование?
БРОСКОВ. Да.
Ковальский останавливается напротив окна, нервно барабанит по стеклу пальцами руки, поворачивается к оппоненту.
КОВАЛЬСКИЙ (глухо). Я согласен , - со злым сарказмом передразнивает, - в целом согласен.
БРОСКОВ (властно, но немного обиженно на передразнивание). Вот и замечательно, будем готовить ваши документы к переводу. Я рад, что мы договорились. Вот вам моя визитка для связи (протягивает кусок картона). Не смею вас больше задерживать – до свидания.
Бросков уходит.
Около школы, вечер.
Вблизи школьного забора Ковальский раздраженно ходит из стороны в сторону, смотрит на часы: стрелки показывают семь минут шестого. Тыкает пальцем в телефон, в очередной раз слушает, как из трубки доносится приятный женский голос: «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети». Направляется к входу в школу, около двери к нему подходят двое: Жека, молодой субтильный парень, немногим старше двадцати и Катюха, высокая широкоплечая девушка, с апатичным выражением лица, примерно того же возраста, что и ее друг.
ЖЕКА (обращается к Ковальскому). Пижон, мы к тебе.
КОВАЛЬСКИЙ (высокомерно). Позвольте уточнить: что вам нужно?
ЖЕКА (толкает Катюху). Ха-ха-ха, позвольте, ха-ха-ха, позволяем. Пацаненка своего посеял?
КОВАЛЬСКИЙ (напряженно). Какое вы имеете к этому отношение?
ЖЕКА. С тобой, пижон, я вообще никаких отношений иметь не хочу (подмигивает), мне девчонки нравятся (истерично смеется).
КОВАЛЬСКИЙ (хватает его за грудки). Где мой сын?
ЖЕКА (агрессивно). Аккуратней на поворотах. Хочешь своего пацаненка увидеть? (снимает с себя руки оппонента).
КОВАЛЬСКИЙ (делает шаг назад). Да. Что вам от меня нужно?
ЖЕКА. Все вопросы потом, шуруй за нами.
Они направляются к старой раздолбанной пятерке. Секундой спустя машина трогается и уезжает.
Торговый центр «Пластилин», вечер.
Андрей Сергеевич, Жека, с длинным бумажным свертком, и Катюха выбираются из пятерки и идут в сторону семиэтажного здания с яркой вывеской: Торговый Центр «Пластилин».
КАТЮХА (махнув рукой в сторону Торгового центра, поясняет Ковальскому). В Пластилине работают только первые три этажа, а на других, кажись, строют малышне развлекуху.
КОВАЛЬСКИЙ (не обращая внимания на пояснения девушки, зло спрашивает у Жеки). Где мой сын?
ЖЕКА (сплевывает). Щас увидишь.
Они заходят внутрь здания. Минуют бесчисленные витрины магазинов, замирают около стеклянных дверей лифта. Через секунду те открываются - и попутчики попадают внутрь прозрачной кабины, к ним хочет присоединиться пожилая дама, но Жека грубо выпихивает ее наружу и быстро нажимает кнопку закрытия дверей. Вслед несутся разгневанные крики:
ДАМА. Хам! Грубиян! Что за наглость - пихаться?
ЖЕКА (ухмыляется). Старая карга, пенсии у них все маленькие, а по торговым центром таскаются.
Затем он свободной от свертка рукой в еле видимую щель кнопочной панели лифта втискивает простую пластиковую карточку, раздается мелодичная музыка и проступает еще две кнопки. Его палец тут же жмет на первую из них. КАТЮХА (испуганно тараторит). Жека, кажись, ты жал на другую кнопку.
ЖЕКА. Катюха, когда тебе кажись - ты крестись, а не лезь под руку, (поворачивается к мужчине, тянет его к стеклянной двери, взволнованно выдыхает) быстрее, пижон, смотри.
Стеклянная кабина лифта, минует третий этаж, поднимается выше - на неотделанные этажи. Жека замирает, глаза его расширяются, в них появляется алчный блеск. На четвертом этаже он сквозь стеклянные двери видит груды золотых монет, сундуки, наполненные драгоценностями. Жека истерично жмет на кнопку с изображением, раскрывающихся дверей, потом на кнопку с надписью «СТОП» - безрезультатно: лифт продолжает двигаться вверх. Жека торопливо разворачивает длинный сверток, достает биту и наотмашь бьет ею по дверям лифта.
ЖЕКА (кричит). Чертова груда стекла! Стой! Кому говорят!
Лифт непоколебимо движется вверх, двери даже не треснули.
ЖЕКА (сердито сплевывает). Ничего тебя не берет, сволочь. ( поворачивается к Андрею Сергеевичу) Что хмылишься, пижон? Пока дверь на этом этаже не откроется, сына своего не увидишь.
Лифт медленно плывет вверх.
Пятый этаж торгового центра «Пластилин»
Пятый этаж. Темно. Кабина останавливается, двери распахиваются, попутчики оказываются на пороге огромного тускло освещенного помещения, заставленного телефонными кабинами, похожими на те автоматы, которыми в 90-е годы, были заполнены улицы города. Все телефоны звонят. Девушка вжимается в угол. Жека недобро улыбается и смотрит на мужчину.
ЖЕКА. Иди, пижон, бери трубочку.
КОВАЛЬСКИЙ (напряженно). Где мой сын?
ЖЕКА. Тебе там все расскажут.
Андрей Сергеевич ничего не отвечает, выходит из лифта делает несколько шагов, поднимает трубку телефона, Жека, с битой наперевес, торопливо бежит за ним, свободной рукой хватает трубку соседнего телефона. Катюха остается в кабине. Все телефоны замолкают. В трубке деловой женский голос буднично сообщает:
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС в телефоне. Ковальский Андрей Сергеевич - присутствует, ключ — английский - М.
Гудки сообщают о том, что разговор окончен.
ЖЕКА (зло). И это все?
Андрей Сергеевич возвращается в кабину лифта, садится на пол, развязывает галстук.
ЖЕКА (нависает над ним, скрещивает руки, ухмыляется). Ну, пижон, ты, видать, больно умный, раз понадобился этой чертовой дурынде. И что это значит?
КОВАЛЬСКИЙ (задумчиво барабанит пальцами по стенке лифта). В прошлый раз тебе что сказали?
ЖЕКА (прищуривается, передразнивает деловой голос девушки из автомата). Встретить через час около школы № 1217 Ковальского Андрея Сергеевича, ученый института климатологии, фото найти в интернете, привести к телефону, мотивировка: возвращение сына Петра.
КОВАЛЬСКИЙ ( с ледяной яростью). То есть - ты не знаешь: где мой сын?
ЖЕКА (сплевывает): Не-а.
КАТЮХА (радостно). Это я дотуркала, что у вас сын пропал, и фотку в нете тоже я откопала!
КОВАЛЬСКИЙ (саркастично девушке). Замечательно! (обращается к Жеке) А зачем ты вообще стал слушать этот голос в телефоне?
ЖЕКА. Ты че, пижон, совсем ту-ту? Турколка не работает? Эта девка, в телефоне, единственная моя зацепка к сокровищам. Что с меня убудет хвостануть тебя сюда?
КОВАЛЬСКИЙ (сердито бормочет себе под нос). Неандерталец.
ЖЕКА. Чего ты там бубнишь?
Андрей Сергеевич встает на ноги.
КОВАЛЬСКИЙ. Значит, в диффузионе (натолкнувшись на непонимающие лица попутчиков, поясняет), диффузном отражателе мечтаний ты увидел сокровища?
ЖЕКА (зло). Какой фузон? Какой рожатель? Ты совсем ту-ту? Со зрением как? Нормалек? Мне нужны те груды золота!
КОВАЛЬСКИЙ (обращается к девушке). А вы тоже груды золота видели?
КАТЮХА (волнуется, краснеет, вопросительно смотрит на Жеку: мол, можно ли ей на вопросы отвечать, тот благосклонно кивает, она тараторит). Я - такая худенькая - прелесть, в купальнике, фигура офигенная, мне одевают на голову корону. Я королева красоты!
ЖЕКА (разгневанно наскакивает на напарницу). Королева слепых куриц! Что ты мелешь, идиотка? Какие купальники? Какие короны? Золото там было.
КАТЮХА (сникает, скулит). Жека ты же знаешь! Я боюсь запертости, а этот лифт меня с ума сводит. Зачем ты меня с собой таскаешь?
ЖЕКА (пожимает плечами, коротко поясняет Андрей Сергеевичу). Что с нее возмешь? Дура.
Андрей Сергеевич задумчиво барабанит пальцами по зеркальной поверхности лифта, потом, очнувшись от собственных мыслей, достает телефон.
ЖЕКА (испуганно). Эй-эй пижон, ты поаккуратней, а то сына не найдем.
КОВАЛЬСКИЙ (с холодной яростью, но предельно вежливо). Что вы не знаете где он, мы уже выяснили. А мне нужна дополнительная информация - интернет, без него сейчас никуда.
ЖЕКА (расслабляется). А тогда, ладно. А эта дура, придумает же, хм, королева красоты, жрать надо меньше.
КОВАЛЬСКИЙ (не отрываясь от телефона). Вы мне не поверите, но ей не померещилось, она действительно видела, то о чем, рассказывала.
ЖЕКА (откладывает биту в сторону, хватает Андрея Сергеевича за грудки, кричит). Ты мне тут, пижон, не заливай. Думаешь, я тебе поверю, сына на блюдечку прикачу?
КОВАЛЬСКИЙ (аккуратно снимает его руки с лацканов своего пиджака). Еще раз повторю, для особо одаренных: мы уже выяснили, что вы не знаете где мой сын. Блюдечком придется работать мне.
ЖЕКА. Че ты этим заяву кидаешь, что не бздишь?
КОВАЛЬСКИЙ (раздраженно морщится, переключает свое внимание на панель телефона). Вы мне мешаете сосредоточиться. Для начала я должен понять значение словосочетания - английская М.
ЖЕКА (успокаивается, миролюбиво замечает). Вот, вот, думай, не зря же этой дурынде в телефоне именно ты понадобился.
Андрей Сергеевич, роется в телефоне, потом барабанит пальцами по стеклу лифта, трет переносицу, убирает сотовый в сторону, нажимает на панели лифта одновременно на цифры 1 и 3. Лифт начинает крутиться вокруг своей оси. Катюха пронзительно визжит. Выключается свет, кабина движется в сторону, поднимается вверх, затем - вниз. Опять кружится, куда она направляется понять уже сложно. Лифт останавливается, двери распахиваются.
В Торговом центре «Пластилин», помещение «Весь мир в миниатюре».
Перед попутчиками открывается огромное скудно освещенное пространство с очень высокими потолками. Андрей Сергеевич выходит, Жека — с битой, за ним.
ЖЕКА (обращается к Катюхе, забившейся в углу). Гаси истерику, я пошел, а ты - шухеруй.
КОВАЛЬСКИЙ (оглядывается). Весь мир в миниатюре.
Они удивленно рассматривают небольшие островки суши, копирующие материки, фигуры, обозначающие знаковые места: Статуя Свободы, Пирамида Хеопса, статуя Иисуса Христа, Эйфелева Башня, Храм Христа Спасителя. Между имитациями материков плещется вода.
ЖЕКА (сплевывает). Охренеть! Вот народу-то припрется, когда они этот парк развлечений распечатают. (смотрит на попутчика) Че делаем?
КОВАЛЬСКИЙ (колеблется). Судя по всему мы сейчас в Северной Америке, так, так, угу, угу. (достает смартфон, пробегает пальцами по экрану) Из явных признаков, только фигуры. Фигуры. Английская М. Английский алфавит, тринадцатая буква. Угу, фигура тринадцатого.
КОВАЛЬСКИЙ (бубнит себе под нос). Двенадцать апостолов и Иисус. (радостно восклицает) Тринадцатый!
Андрей Сергеевич подходит к фигуре Иисуса, внимательно ее рассматривает. Потом поднимает распростертые руки монумента вверх - небольшой островок, на котором стоит он и статуя, начинает подниматься к потолку на выплывающем из пола металлическом столбе. Жека издает рык раненного орангутанга, пытается карабкаться по столбу вверх, но соскальзывает, разъяренно бьет битой по железу. Под потолком напротив двери с надписью «Смотровая Кабина» островок останавливается. Андрей Сергеевич заходит внутрь маленькой комнаты, покрытой зеркалами, в ней никого нет.
КОВАЛЬСКИЙ (выплескивая скопившееся напряжение, сердито кричит). Где мой сын?
Раздается голос.
ГОЛОС. Дома!
КОВАЛЬСКИЙ. Как?
ГОЛОС. А вот так! Одна маленькая программа - и номер твоего сына в твоем телефоне, срабатывает в качестве недоступного. Один звонок - и его забирает из школы няня.
КОВАЛЬСКИЙ. А зачем весь этот аттракцион: заманивание на диффузион неандертальцев, игра моими отцовскими чувствами? Что вам от меня нужно?
ГОЛОС. А ты подумай, Андрюшенька, пораскинь своими выдающимися мозгами.
Андрей Сергеевич напряженно всматривается в зеркальную поверхность комнаты, на смену крайней сосредоточенности приходит горькая улыбка.
КОВАЛЬСКИЙ. Феликс Эдуардович, почему нельзя было просто встретиться и поговорить?
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. Узнал-таки? И изменитель голоса не помог. Ну да, неважно. Вот именно, Андрюша, как мы с тобой дошли до жизни такой, что не можем просто встретиться и поговорить? Знаешь ли - неприятно чувствовать себя надоедливой мухой уже второй месяц. (обвинительно) Ты вынудил меня требовать, ты виноват в этом аттракционе!
КОВАЛЬСКИЙ (сконфуженно). Ах да, эти ваши записки, звонки. Я предполагал, что вы хотите мне сказать.
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. Ну, ну, дай-ка предположу: не хотел говорить «нет», и играл в валенка?
КОВАЛЬСКИЙ (извиняющимся тоном). Я не могу оставить разработки в области резонасного детонирования, детонатор Ковальского – это моя жизнь. Я очень вас уважаю, но вы сами меня учили: наука превыше всего.
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. Мы с тобой по-разному понимаем слово
«наука». Для меня наука это то, что созидает, а не разрушает.
КОВАЛЬСКИЙ (воодушевленно). Детонатор Ковальского и будет заниматься созиданием!
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. Ну ну, и именно поэтому ты согласился работать на военных!
КОВАЛЬСКИЙ. Откуда вы знаете? Вы за мной шпионили?
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. На кону жизнь планеты, я не мог позволить себе пустить ситуацию на самотек.
КОВАЛЬСКИЙ (тихо шепчет). Неужели этот военный не проверил мой кабинет?
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. Кабинет то проверил, но он ошибочно решил, что за тобой не следят, и оставил твой сотовый телефон без внимания.
КОВАЛЬСКИЙ (с отвращением). Опять программки?
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. Вся жизнь – это программка.
КОВАЛЬСКИЙ. Вы тоже к военным ушли работать! (обвинительно) До меня доходили слухи!
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. В среде военных, как в реке, существуют разные направления, подводные течения.
КОВАЛЬСКИЙ. К чему это все?
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. К тому, что есть те, кто понимают риски, а есть те, кто хочет получить власть любой ценой. Нужно думать на кого соглашаешься работать!
КОВАЛЬСКИЙ. Это все ваши фантазии, зависть: не вы изобрели детонатор.
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. Прежде чем соглашаться…. при твоих-то мозгах… эх, нужно было навести справки, посоветоваться. (досадливо) Бросков работает на человека известного своими военными настроениями, он опасен.
КОВАЛЬСКИЙ. Опасен, не опасен, это еще большой вопрос. А вот хорошее финансирование и свой отдел направо и налево не предоставляют!
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. Ну, ну. (иронично) И нобелевскую премию тоже! Ведь именно ее ты увидел в диффузионе, не так ли?
Перед мысленным взором Андрея Сергеевича проплывает картина, как он стоит на трибуне, сжимая в руке нобелевскую премию, весь мир ему рукоплещет.
КОВАЛЬСКИЙ (раздраженно, с досадой). Имею право не озвучивать свои мечты.
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. Ну ну. (горько) Я недооценил твое тщеславие, когда взял тебя к себе в ученики.
КОВАЛЬСКИЙ (с яростью). Я был лучшим, вы сами мне это говорили. (голос его повышается) Самым лучшим. (кричит) Я избранный, именно я сотворю нечто невероятное . Мое имя войдет в историю.
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. Ну, ну. И ради этого, ты готов рискнуть жизнью нескольких миллионов (иронично) хомосапиенсов?
КОВАЛЬСКИЙ (с глубоким убеждением). Развитие науки без жертв - это редкое явление.
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. Ну, ну. Я помню. Единицы - трагедия, а тысячи - статистика, особенно если в них половина неандертальцев.
КОВАЛЬСКИЙ (зло). И что? Да, я так считаю, имею право. Вам меня не переубедить, я не откажусь от своих разработок.
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ (грустно вздыхает). К двери этой комнаты ты прибыл со статей того, кто когда-то давно жил на нашей планете. Я не случайно выбрал его. Тринадцатый… (глубокий вздох), он тоже был избранным, но для чего? Этих хомосапиенсов и неандертальцев, как ты их называешь, он любил … и ради них взошел на крест! Так, что как видишь, у нас с тобой разные представления об избранности. Ты тщеславен, но сердце у тебя доброе. Этот аттракцион я затеял ради того, чтобы пробудить твое сердце: остановись, иначе планета погибнет! И на примере этого аттракциона миниатюр, я покажу тебе, как она будет гибнуть.
Андрей Сергеевич испуганно оглядывается.
ФЕЛИКС ЭДУАРДОВИЧ. Торопись, свой детонатор я включу через минуту.
Андрей Сергеевич торопливо покидает комнату, становится на островок рядом со статуей Иисуса, платформа возвращается на свое место - и тут же по полу прокатываются подземные толчки. На ногах устоять трудно, Андрей Сергеевич хватает орущего Жеку и бежит к лифту, вода поднимается в огромную волну. Они в нескольких десятках шагов от лифта. А волна уже несется за ними, сметая все на своем пути. Но вот и лифт.
ЖЕКА (истошно вопит Катюхе). Жми, жми, жми.
Мужчины впрыгивают в щель между закрывающимися дверьми, волна в полуметре от них. Двери ужасно медленно закрываются.
КОВАЛЬСКИЙ (тихо шепчет). Если волна ударит в незакрытые двери - нам конец.
ЖЕКА (истерично кричит). Я не хочу умирать, я еще так молод!
Катюха сотрясает мелкая дрожь, она визжит. Но - ура - дверь закрылась раньше, чем волна достигла лифта, кабина уходит по обратному маршруту.
Торговый центр «Пластилин». В кабине лифта.
Жека, отойдя немного от шока, отбрасывает биту в сторону, хватает Андрея Сергеевича за грудки и яростно трясет.
ЖЕКА. Ты, сволота, чуть нас не пригрохнул.
Андрей Сергеевич его не слышит, он погружен в свои мысли.
КОВАЛЬСКИЙ (потрясенно шепчет). Свой детонатор, получается… он изобрел , но почему, почему не зарегистрировал?
ЖЕКА. Что не зарегистрировал? Что изобрел? Что ты мелешь всякий бред! Ты меня слышишь, пижон? Да, я самолично твоего пацаненка распотрошу на мелкие кусочки. Что ты там наделал вверху? Зачем ты нужен этой девке в телефоне? И где мое золото?
КОВАЛЬСКИЙ (отойдя от потрясения, коротко отвечает). Наверху у меня была встреча… Нужен я был в связи со своей научной деятельностью. А золото есть лишь в твоей голове. Тебя поймали на твою мечту, чтобы заполучить меня.
ЖЕКА. Кто? Как? Пижон, что за бредни?
КОВАЛЬСКИЙ (барабанит пальцами по стенке лифта). Как ты понял, что нужно вставить пластиковую карту в эту щелку (показывает на щель в панели лифта)?
ЖЕКА (ошарашенно). Мы с Катюхой с одним хреном ехали, он этот фокус проделал, но, вроде как, случайно.
КОВАЛЬСКИЙ. Прошу заметить: ключевое слово- вроде как! И вы с ним проехали мимо этажа с золотом?
ЖЕКА. Да, но он вперился, в свой телефон и ничего не увидел.
КОВАЛЬСКИЙ. И лифт вернулся вниз?
ЖЕКА. Да, и что?
КОВАЛЬСКИЙ. А этот э-э-э хрен был где-то ростом с меня?
КАТЮХА. Ага, с вас, кругленький такой, еще у него родинка над губой.
КОВАЛЬСКИЙ (горько улыбается). Вот с ним я и разговаривал.
Лифт минует этаж с телефонами. Андрей Сергеевич встает полу-боком
КОВАЛЬСКИЙ (обращается к Жеке). Повторяй за мной и смотри как я.
(он немного косит глазами, когда смотрит в сторону дверей) Под этим углом частицы, которыми покрыта поверхность, не действуют на участки мозга, отвечающие за мечты, ты увидишь действительность.
Жека недоверчиво повторяет за Андреем Сергеевичем все движения. А потом начинает истошно чертыхаться и грозиться перерезать глотку бабе из телефона, черту с родинкой, да и вообще всем остальным.
Торговый центр «Пластилин». Первый этаж.
Вот и первый этаж, двери лифта открываются, их встречает пожилая дама, которую Жека отпихнул от кабины лифта, она гневно указывает на парня двум здоровым охранникам. Жека безмерно рад.
ЖЕКА (вопит охранникам). Этот ученый, со своим толстым чертом с родинкой, да с этой бабой из телефона - они меня чуть не прикокошели. Так и запишите. Рожателей понатыкали, честных граждан с пути сбивают. А его сына так я не трогал, он это и сам подтвердит.
И еще много другого доносится до Андрея Сергеевича, направляющегося к выходу, его взгляд натыкается на глаза, проникающие в самые затаенные уголки души. Это икона Иисуса в церковной лавке, мужчина невольно замирает. Перед его мысленным взором проносятся землетрясения, тайфуны, цунами, гибнущие люди, тысячи, миллионы гибнущих людей.
КОВАЛЬСКИЙ (задумчиво шепчет). Неандерталец, хомосапиенс, хм, человек. Любить?
Он достает из кармана визитку Броскова и выбрасывает ее в мусорное ведро. Звонит.
КОВАЛЬСКИЙ. Петя, ты дома? С тобой все хорошо?
ПЕТР. Не очень. Нянька играть на компьютере не дает.
Он выходит из центра.