*** Впереди показался наш старенький дом. Он утопает в зелени больших деревьев. Сердце заволновалось... Оно волнуется каждый раз при встрече с ним. Пышное вишневое дерево встречает меня у входа.
Откинув кольцо из алюминиевой проволоки, покоящееся на деревянном столбике, открываю калитку. Перетаскиваю свои баулы внутрь двора.
Увидев меня, отец, неуклюже, семенит навстречу.
Протягиваю руки, обнимаю, прижимаясь к его колючей щеке... Молча, проникновенно, смотрим друг на друга… У отца ласковый прищур синих-синих глаз, смущенная улыбка…
— Мать, встречай, приехала, — громко зовёт он маму, которая хлопочет в доме.
Мама знает кто «приехала»: накануне я написала, что собираюсь в отпуск. Никогда не сообщала день и час приезда: не хотела, чтобы волновались, беспокоились.
Мои родители были в том возрасте, да и я уже не молода, когда без лишних слов мы понимали чувства друг друга при встречах.
Какие-то незначительные мелочи врезались в память и теплятся в душе.
*** В наших краях хорошо плодоносили все фруктовые деревья, кроме персиков. Их сажали, они росли, но из-за поздних весенних заморозков редко радовали пахучими, сладкими и сочными плодами, а часто — просто погибали. Отец не терял надежды, снова сажал деревце.
Однажды в мой приезд он принёс мне на открытой ладони крупный душистый персик.
— Персик?! — удивилась я.
— Да, десять штук уродилось. Дождался тебя один на деревце, остальные мы съели, уж больно спелые были.
Сколько счастья было у отца в глазах, что он смог мольбами и просьбами к деревцу сохранить для меня этот персик! Я, по-прежнему, была для него ребёнком. Теперь каждый раз, когда держу в руках персики, вспоминаю этот трогательный момент.
*** Вокруг нашего дома вились несколько кустов винограда. Отец посадил его для защиты от летней жары, а осенью делал из винограда чудесное домашнее вино. Зимой резали свинюшку: мясо для пропитания, а сало и два окорока засаливались. Ранней весной окорока подвешивались для вяления на свежем весеннем ветру, иногда коптились. Часть душистого вина и окорок приберегались до наших летних отпусков. Деревенский хамон с сочным редисом (нет ничего вкуснее!), тёплые разговоры за столом в семейном кругу… Всё это осталось только в памяти.
Вспоминая родителей, всегда думаю сколько же лишений выпало на их долю! Тридцатые голодные годы, Великая Отечественная война (отец её участник от начала и до конца). Ему было тридцать лет, когда началась война. Как и все мужчины, он ушёл защищать Родину, оставив маму с тремя малолетними детьми: шести лет, пяти лет и младенцем, которому едва исполнился месяц. Всю войну отец крутил баранку, подвозя зенитки к полям боёв. Имел ранения, был контужен, но слава Богу, вернулся живым. Но от постоянных взрывов орудий и контузии, он стал плохо слышать, а к концу жизни совсем потерял слух.
Я родилась уже после войны.
Когда была ребёнком, подростком, мне казалось, отец воевал будучи умудрённый опытом, взрослый мужчина. А когда моему сыну исполнилось тридцать лет, я поняла каким же молодым был тогда мой отец и сколько тягот ему пришлось пережить! Кто имеет сына – поймёт меня.
Смотрю на единственное сохранившееся военное папино фото в конце войны - молодой, красивый… Фото сделано в Австрии, где он встретил День Победы.
Ничего хорошего в своей жизни родители не видели: ни курортов, ни путешествий, только работа, работа... Время было такое.
*** В последний мой приезд, после обеда, отец задержался за столом. Я сидела напротив. Вдруг он запел песню — задушевно, вполголоса, глядя на меня. Я ее слышала впервые.
А через несколько месяцев отца не стало...
Слова песни забылись. Запомнилось, что-то пелось про соловья. Как не пыталась я несколько лет вспомнить ее слова — ничего не получалось. Переслушано было много народных песен, где упоминалось слово соловей. Иногда казалось, есть что-то похожее, но сердце подсказывало — нет, не она.
И вот однажды по Интернету в ютюбе я наткнулась на видео со вставкой давнишнего фото. Старинный хор пел: «Не для меня цветут сады, в долине роща расцветает, там СОЛОВЕЙ весну встречает — он будет петь не для меня»... Я обомлела. Да, да, это она! Именно в таком исполнении её пел мой отец! Папа прислал весточку. У меня покатились слезы…
Соловей, которого я так долго искала, оказалось, в песне совсем не главный герой. Песня — прощание! Вот почему он пел её тогда для меня!
Теперь всегда, слушая её в любом исполнении, вижу печальные синие-синие папины глаза и не могу сдержать слезы.