Правда — не такая важная вещь, чтобы её скрывать!
Макс Фрай
5.
Ее госпожа устроилась в кресле у камина и читала. Когда Полина несмело переступила порог, она отложила книгу, поднялась ей навстречу и, когда девушка подошла к ней поближе, положила свои руки на плечи своей крепостной компаньонки.
- Ну, dear Pauline, и как тебе мои слуги? – спросила она в обычной своей иронической манере разговора. – Ты познакомилась с ними?
Ну, конечно же! Она, естественным образом – или же сверхъестественным, всякое может быть! - все-все поняла, почему именно сейчас Полина так уж задержалась там, внизу. И, наверняка, миссис Фэйрфакс совершенно намерено не торопила ее своими нетерпеливыми звонками, давая своей компаньонке и время, и возможность наладить хорошие отношения с другими обитателями этого Дома, помимо своей непосредственной хозяйки.
- Познакомилась, - ответила Полина, - они... Они все очень хорошие! Очень добрые и душевные люди!
- Они приняли тебя? – зеленые глаза колдуньи снова как бы освещают ее изнутри. – Ну... как равную?
- Это Вы приказали им быть со мною вежливыми и внимательными, да? – догадалась Полина.
- Я попросила каждого из них принять тебя как достойную уважения. И попросила отнестись к тебе так, как они относятся у меня друг к другу, – каким-то очень серьезным тоном пояснила ее госпожа. – Я каждому из них вчера... ну, или позавчера, поведала твою печальную историю. И мне показалось, что они все отнеслись к ней с полным пониманием. Разве нет?
- Мне не на что пожаловаться, - искренне отвечала Полина. – Они действительно, хорошо меня приняли. Я думаю, они меня и дальше не обидят.
- Это очень хорошо, - зеленые глаза скользнули по ее лицу... и дальше вниз. Полине даже показалось, что ее госпожа потупила очи долу в сугубом смущении. Даже улыбка у нее сейчас именно такая... смущенная!
- И о чем же шла речь? – интересуется миссис Фэйрфакс. – Ну, там, внизу, на кухне. Где вы, судя по всему, - она демонстративно принюхалась, вовсе не стесняясь такого... э-э-э... несколько вульгарного мимического жеста, - пили иван-чай с брусничным листом, смородиной и мелиссой?
- Это так... ощутимо? – удивилась девушка.
- Это любимый сбор Глафиры, - усмехнулась ее госпожа. - Он, кстати, действительно, весьма недурен, и очень даже полезен для здоровья. Я иногда отдаю должное ее народному вкусу, хотя сама предпочитаю бергамот. Так все же, - она чуть строже сдвинула брови. Впрочем, на фоне улыбки это смотрелось скорее шутливо, чем угрожающе, - о чем это вы там болтали больше получаса? Небось, перемывали мне косточки, все до единой? Да? А ну-ка, признавайся!
- Мне немножко рассказали о Вашей доброте и благородстве, - Полина откровенно улыбнулась ей в ответ. – Ну, как и чем Вы помогли каждому из тех, кто у Вас служит, - пояснила она. – И, кстати, все они Вас только хвалили!
- Так-таки уж и хвалили? – кажется, миссис Фэйрфакс все более смущается? Да! И выглядит это удивительно и просто очаровательно! – Неужто ни у кого из них не было ко мне никаких претензий? И даже прибавки к жалованью никто не запросил? Удивительно! И даже как-то... не верится!
- Они благодарны Вам! – Полина постаралась произнести эти слова так, чтобы они прозвучали как можно убедительнее. – Даже Дуняша вспоминает о той монете, которую Вы ей подарили, и вовсе не обижается на то, что Вы ее...
- Ясно, - сказала миссис Фэйрфакс. А потом, тяжело вздохнув, мягко взяла Полину за плечо и повлекла за собою в сторону своей кровати. Уселась на нее сама и заставила свою крепостную компаньонку пристроиться рядом.
- Признайся, милая моя Полюшка, - сказала она, многозначительно нахмурив брови, - это ведь ты сама завела с ними разговор о тех самых розгах, что стоят у меня в соседней комнате в ожидании очередной жертвы, в роли которой, как тебе кажется, вполне можешь оказаться именно ты? А ведь они стоят себе там, в напольной вазе, мокнут в рассоле, тихо-мирно... И сами по себе совершенно никого не трогают, и даже женскую часть моей прислуги вовсе не смущают! Однако вот именно тебе они не дают покоя. Ведь даже Дуняша, которой, кстати, было изначально поручено следить за их наличием и готовностью к применению - она же и единственная, кого они реально коснулись, причем, коснулись эдак... достаточно строго! Так вот, даже она ничего не имеет против. Дуняша ничуть на меня не обижена, и никаких претензий ко мне не имеет. И ты сама же в этом удостоверилась. Так?
- Так, - тихо откликнулась несколько смущенная девушка. – Я... действительно боюсь их. Каждый раз, проходя мимо той комнаты, соседней с Вашей, где стоит эта... скамья... я вся трясусь от страха!
- Тебе не нужно бояться, - сказала ей в ответ миссис Фэйрфакс. - Я же обещала, что не стану применять к тебе это жесткое средство без твоего согласия. И я вовсе не горю желанием причинять тебе хоть какие-то страдания.
- А что Варвара Петровна или Архип Иванович? Неужто и они тоже нуждаются в чем-то подобном? - Полина произносит эти слова и сама даже удивляется... нет, не своей собственной смелости. Скорее уж тому, что ей фактически дозволено произносить столь дерзостные речи! – А уж Дуняша... Бедняжечка!
- Если ты обратила внимание, - каким-то очень мягким тоном, и все же почти что наставительно-нравоучительно заметила ее взрослая собеседница, - ни Архип, ни Варвара не жаловались на то, что я наказала их таким особым образом. Ибо ничего подобного с ними не случалось, и я надеюсь, очень надеюсь, что и не случится никогда. А вот Дуняша...
Миссис Фэйрфакс вздохнула, а потом почему-то взяла Полину за руки и как-то странно сжала ее пальцы. Не больно, почти приятно. Хотя, наверное, она хотела просто обозначить этим самым жестом свое внимание к девушке. Или же привлечь ее сугубое внимание к своим словам.
- Насчет Дуняши, если честно, мне до сих пор стыдно, - сказала она. – Как будто ребенка обидела, да еще и ни за что... Не стоила та статуэтка ее слез. Да и не только слезы там были...
Она нахмурилась.
- Вы рассердились на нее за то, что она разбила вещь, которую Вам когда-то подарили на память? – Полина знала, что сейчас говорит вещи, которые могут обсуждать только близкие люди, но отчего-то вовсе не посчитала это для себя бестактным. Хотя говорить о чем-то подобном с кем-то из ее прежних хозяев... Да такое и в страшном сне ей присниться не могло!
Но в этом новом Доме, кажется, ей было позволено даже это.
- Это была очень милая вещица, - как-то задумчиво произнесла ее госпожа. – Фарфоровая статуэтка, балерина, как бы застывшая на смене позиции, в движении, исполняющая flic-flac*. Ее мне подарила моя подруга, которая...
Здесь миссис Фэйрфакс замолчала и отвела свой взгляд, а потом и вовсе выпустила из своих рук пальцы своей компаньонки.
- Вы с нею расстались, да? – спросила Полина.
- Она осталась там, в Париже, - ответила эта странная зеленоглазая женщина. И добавила чуть слышно. – На кладбище Пер-Лашез. Холера.
- Вы ухаживали за нею? – Полина как-то машинально сама потянулась к ладоням своей госпожи и сжала ее пальцы ответным доверительным движением.
- Да, – подтвердила ее визави. А потом сказала нечто, от чего у Полины заныло сердце. – Ты знаешь, холера... очень некрасивая болезнь. И тот, кто заразился ею... В общем, ему, порою, бывает весьма неловко от того, как это все происходит. Но я была с нею до самого конца. И даже жалела, что сама не заразилась, и не умерла вместе с нею. Так мне было бы много легче...
- Тогда понятно, отчего Вы были с Дуняшей столь суровы, - попыталась оправдать ее юная собеседница. – Это ведь был последний знак памяти о той Вашей подруге.
- Ты знаешь, Полина, - похоже, что миссис Фэйрфакс хочет рассказать ей нечто значимое, - то, что Дуняша разбила эту статуэтку... В общем, я благодарна ей за такой урок. Мне удалось понять, что память о человеке состоит вовсе не в предмете, который он когда-то держал в своих руках, и который когда-то был подарен им тебе. Она, эта память, там у нас, внутри, - ее госпожа, кажется, и впрямь делится с нею чем-то сокровенным. И говорит она искренне и очень серьезно. – На самом деле, память о тех, кто ушел, всегда с нами. А то, что было нам подарено...
Миссис Фэйрфакс улыбнулась.
- Я знаю, что Дуняша носит мой подарок, как медальон. Как своеобразный талисман, на счастье и удачу. Это очень хорошо. Главное, что она уже не обижается на меня. И вовсе не испытывает страха перед... – она махнула рукой в сторону двери, и Полина опять зябко поежилась, поняв, что речь снова идет о розгах в соседней комнате.
Ее собеседница вздохнула, заметив сей непроизвольный жест своей визави, и огорченно покачала головой.
- Так нельзя, милая моя Полюшка! - сказала она самым серьезным тоном. – Тебе не стоит пугаться таких мелочей. Моя компаньонка должна иметь крепкие нервы! А значит...
Она усмехнулась.
- Придется принять меры, - она подмигнула девушке и спросила с какой-то странной интонацией, то ли с неким условным сочувствием, то ли просто с интересом:
- Скажи мне, Полина, ведь все дело в том, что этот подлец, твой бывший управитель, просто запугал тебя сегодня утром, ведь так?
- Да, наверное, - кивнула девушка, - я даже боялась войти в этот Ваш Дом...
- Могу себе представить, - вздохнула миссис Фэйрфакс. И потом сказала нечто странное:
- Между прочим, я хотела показать тебя врачу. Поэтому...
Здесь она усмехнулась и как-то очень уж хитро подмигнула своей компаньонке.
- Собирайся! – сказала она самым решительным тоном. – Сейчас мы с тобою поедем в город и навестим одного эскулапа!
*Flic-flac - одно из стандартных движений балерины, исполняется, стоя на одной ноге, другая выполняет взмахи, касаясь опорной ноги.