День гидрографа не прописан в календаре. Но 19 мая каждого годы мы традиционно отмечали его, не важно где и в поле и дома.
19.05.1985г Слева на право: стоят С.М. Хританков, А.А. Шаврин,
Н.А. Стаханов, В.Я. Сергеев, С.А. Борисов
сидят: В.Ю. Иванов, В.А. Громов, В.С. Климин
***
07.09.84
05.00-11.30 Установка водомерного поста. Привязка к реперу
Театр, говорят, начинается с вешалки, ну тогда любая съемка дна моря, в просторечии – промер, на новом месте начинается с водопоста.
Море дышит, сегодня один уровень - завтра другой. А глубины должны быть привязаны к одному какому- либо уровню. В этом и смысл водомерного поста.
Не плохо когда есть под боком какая либо полярка, со стационарным водопостом. Данные потом можно у них списать, но об этом приходится только мечтать. А на нет, и суда нет.
Речка Кувыквын, в самом устье, делает короткую пробежку вдоль прибрежной косы и вырывается в океан.
Водомерную рейку мы установили сразу у устья, за косой – и от штормов укрыто, и от моря «рядом».
На косе охотничий домик – балок, не обитаемый. Решили, что будет временно наш. Все лучше, чем палатка. Хозяевами в балок для обслуживания водопоста определили инженера- радиста лоцотряда Сергея Борисова и молодого парнишку – курсанта.
Наша задача с Максимычем, быстренько - «привязать» рейку. Т.е. выполнить высотную привязку «ноля» рейки к одному из пунктов госгеосети.
Только быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Есть такое выражение – «Если чего то не знаешь, почитай инструкцию».
С реперами мы редко имели дело, и устройство его представляли смутно. Стыдно, но факт. Для высотной привязки, как правило, мы использовали центр геодезического знака. Но знаков поблизости не было, а репер вот он в 70 метрах от рейки.
Марку рядом с ориентиром мы не нашли. И нечего лучшего не придумали, как докопаться до нижней марки, спрятанной под метровым слоем грунта.
После полуторачасовых раскопок, отдав по 2 литра пота, мы случайно уселись на верхнюю, наружную марку в противоположной стороне от ориентира, присыпанную сантиметровым слоем песка. Жалко было трудов, пота и времени.
Борисов в балке порядок наводил. Даже высунулся,
– Чего вы там ?
А мы с Максимычем, всё пытались ещё по паре заковыристых словечек вставить услышанных когда- то от боцмана.
Вообще хочу сказать, почему-то, по какому то неписанному закону, изящнее всех на судне ругаются боцмана. Толи специфика подчиненного контингента?
Ведь кто у боцмана в команде? – штрафники, натурально.
Кувыркается боцманская команда на палубе: шкрябает, красит, плетет там что под дождем и снегом. Мастер с рубки,
– Василич, крепеж проврете, к вечеру задует.
А оно уже задувает, будь здоров. Бочком, в раскорячку, а матросня и с разгона как по льду – хватает дел у палубных. На весь день, от звонка до звонка. А вон матрос рулевой через стекло с рубки посматривает – на штурвале. Дело ответственное, кто спорит. Только что не ухмыляется криво: как говорится от сумы, да от тюрьмы. …И наверняка в комнатных тапочках. По этому, когда старпом проштрафившемуся рулевому, уперев руки в боки, и устремив сверлящий взгляд в самые недра трепещущего сердца, говорит,
- Ну все, в палубную команду пойдешь!
Готов тот герой, а вчера он им был,(м-м-м еще каким был), готов на колени упасть. Только что морская гордость не позволяет. Что же он, моряк? или труба на бане? И стоит он бедолага - не жив, не мертв. Хорошо если смолчит, не буркнет что ни будь не впопад. Понять его можно. Что же здесь не понятного?
И ещё, у меня есть подозрение, что все боцмана сдают неофициальный зачет по морскому мату. Так, без особой огласки, вызовет капитан кандидата к себе в каюту, поздоровается и скажет,
- Ну ….?
И если подготовка слабовата поморщится, всем своим видом проявляя сочувствие, скажет:” Хороший ты человек, Сергей Борисыч, ну … посмотрим, ….но вряд ли, вряд ли …….”
А если после «Ну…» последовала хорошо поставленным зычным голосом, достаточно продленная, витиевато закрученная, морская просоленная отборная, но замете не похабная, тирада? Тут у Мастера по лицу расплывется блаженная, истомная улыбка: “А можно еще разок?”
***
В эту навигацию наша с Максимычем и Володей Климиным гидрографическая вахта.
Володя Иванов с Володей Громовым в заслуженном отпуске и теперь на пару греют пуза где-нибудь под Анапой. Пришли в базу они вместе, в 79-ом. Следующая навигация будет их, с Климиным Володей. Сплошняк-о-о-м «Владимирская» навигация будет.
Тогда в 80-ом, вот здесь же неподалёку, мы с ними делали топосъемку разгрузполосы «Лагуна».
Палатка КАПШ-1 на три спальных места. Газовая плита, три раскладушки и песок. Вездесущий песок. Песок в спальнике, в сапогах, на зубах, в тарелках и даже казалось: банку с тушенкой открываешь – а там всё тот же песок.
Меню наше не баловало разнообразием: тушёнка с сухим луком, тушёнка с макаронами, тушёнка с гречкой. Через две недели одна мысль о тушёнке стала вызывать изжогу. Все обрыдло: и тушёнка, и песок, сырые портянки, туманы, прибой в 15 метрах от палатки. Всё!
Но, именно тогда- то мы и съели самую вкусную в мире утку. Вкуснее просто не бывает. Лазал я за ней по тундровым болотам и лужам часа 3, мало было уток в том году. Но все же принес. По такому случаю, мы с Ивановым на попутке смотались на прииск Ленинградский, привезли бутылку водки «Юбилейная».
Громов тем временем приготовил королевский ужин – утка жаренная с макаронами и….. безо всякой тушёнки. О-б-ъ-е-д-е-н-и-е!
Видимо судьба в тот вечер не отвернулась от нас, а наоборот была к нам снисходительна вполне, и ужину нашему не суждено было закончиться так скоро.
К нам в палатку зашла девушка. Молодая и красивая. Одета в обычную полевую форму. Пить она не стала, пригубила для приличия. Попробовала наше чудо кулинарии.
Разговорились. Оказалось они пришли сюда на плавсредстве, категорию которого я затрудняюсь назвать. Катер? Баркас? Шаланда? Скорее всего - переоборудованный спасательный бот. Деревянный, крытый, на дизельном ходу. Ходовая рубка, кают-компания человек на шесть. И стоит он рядом – в отстойнике, на «Лагуне».
Не могу точно и сказать о цели их прибытия, не помню. Возможно, какого то рода научная экспедиция. Может работали, возможно шли в поселок за припасами.
И вот по закону вежливости она пригласила нас в гости. А мы уже недели две, не бритые не мытые. Но, решили, -….. А-а-а - …пошли.
В экипаже их было четверо: капитан – он же штурман, механик – он же матрос, повар и еще один повар (наверно)- в женских лицах. А может научные сотрудники.
Капитан «Доры», именно так называлось их судно, дал «добро» и на столе нарисовались две запотевших бутылки водки и нехитрая закуска.
Через полчаса нашлись и общие знакомые, общие учебные заведения, города и пивные бары. Все как полагается в хорошей полевой компании. За разговорами мы засиделись допоздна. Возвращались в палатку навеселе. Много ли надо человеку для простого полевого счастья? Поговорить!!!
Больше нам не пришлось с ними встретиться, но тот вечер почему то запомнился. Осталось тепло простого человеческого общения.
В общем - ужин удался.
***
Одиннадцать. Ветерок свежеет. «Вход – выход» из устья речки метров 50-70 вдоль берега и косы, по фарватеру. К волне лагом. Есть вероятность, что может и выкинуть. Бывало…, и именно здесь. Решили пройти прямо через косу, сидим мелко.
На мелководье волна как бы подрастает. На девятую не вылезли, подрезали. И волна прошлась от носа до кормы. Я за банку (сидение в шлюпке) вцепился, лучше бы как остальные – на дно катера. Думал останемся врозь - руки с банкой, а я сам по себе. Вот и поздоровались … Да, тяжело, пожатие его десницы!
Для координации промерных работ по РНС (Радио Навигационные Системы) необходимо в определенной конфигурации установить и запустить в работу три береговые автономные станции.
Перекусили. Загрузились.
Первую выставили без проблем. Подход хороший, место от берега недалеко. Лагуна Рыпильгын несудоходна для большого тоннажа. Но вполне пригодна для маломерок, с осадкой сантиметров на 50-80. Генератор, 8 баллонов, противовес, антенна и прочее – человек на 10 груза. Под прикрытием косы, да на солнышке, да легкий бриз и не одного комара – это «песня», а не высадка !
***
5 вечера. Усилился ветер. Было желание отложить все на завтра. Но времени жалко.
19.00 Рожок – так именуется место второй, ведущей станции. Берег открытый. Накат усилился. Носом в берег катер не поставить, выбросит. Начали спускаться на якорях.
Касание. Первое, второе - злее и резче.
- Ну, что? Посыпались?
И посыпались, кто «вам по пояс, будет», а кто и выше. Время пошло. Здесь уже не до сухих портянок и трусов.
На берегу барьер льда. При навале его выжало на берег. Что было в воде – море слизало, остальное осталось. Завалившейся на бок катер, отбрасывает волной, быстро берем что успеваем. Потом, как бы предупреждая, волна раскачивает катер и бросает на барьер. - Кто не спрятался , я не виноват.
Удар второй, третий, пятый….. катер выдержал. Разгрузили, столкнули.
Дождь мелкий, противный. Темнеет. Пока тащили все хозяйство, километра полтора, вверх по склону – ни холода, ни грусти.
Тарасов колдует над приборами. 2 часа, 3 часа. Не синхронизируется. С трудом просматривается стрелка, бьется как пульс и в который раз срывается и замирает. Руки мерзнут, ноги мерзнут, не хочется шевелиться.
Темно.Фонарик бы сейчас! Да только где же его взять, его мы предусмотрительно забыли на белом пароходе.
- Кто же знал, что после дня наступает ночь.
Замочили в морской воде спасательный жилет. Свет от лампочки на нем конечно не ахти чтобы, но всё же свет.
Войдет она в синхронизацию, куда ей деться. Не те это ребята «Тарасовы», чтобы свою родную, кормилицу не уговорить.
Я знавал нескольких специалистов работавших на обслуживании автономных координирующих радиосистем Си-Фикс. Сергей Викторович Тарасов один из них.
Некоторые работали с комплектом по 10 и более лет. Срослись, сроднились. Это их хозяйство, их работа, и делали они ее профессионально.
В одну из навигаций с нами радиоинженером при Си – Фикс работал Сергей Верещагин. Смотря на его ЗИП и инструменты, я удивлялся – чего там только нет? И проникался уважением. Не знаю как вы, а я о специалисте сужу по инструменту и пока не ошибался.
Однажды, у меня «захромал» теодолит и мне понадобился ключ типа под два отверстия, у меня такого не было. Тут я и вспомнил про Верещагинские инструменты. Я не очень надеялся, что у него может быть такой ключ. Зачем он радисту? Пришел я к нему, мол, все то у тебя есть, а вот такого все-таки нет. Он смерил меня взглядом, молча разложил своё хозяйство, пощелкал замочками, потряс подсумками и …… подал мне ключ !?
Ушёл Верещагин безвременно.
02.15 - Тарасов загнал всё же стрелку, куда положено. И снова кто по пояс, кто выше - нет уже разницы. Попрыгали, едем на белый пароход.
- Евгений Иваныч, как банька?
- Обижаете, мужики!
Вы знаете, что такое сухие и чистые носки? Сухая чистая тельняшка? А белая простынь на судовой койке? Горячий чай после баньки?
Знаете!? Ну, тогда вы наш человек!
Глаза только вот закрываются. Включаем автопилот: трап, коридор … А вот и она родная, беленькая, мягкая. Эх, сейчас приложусь щекой …. Нет. Не помню. Кажется, коснулся щекой …, а может ткнулся просто …, всё.
Качает, блики на воде, стрелка пляшет, падает…. Качает, качает …
***
05.00 – 07.30 Попытка высадить ведомую третью станцию на Рыпильгын. Неудачно.
Сон, размером с переход от Рожка до Рыпильгына (2 часа с небольшим) за минусом бани – что был, что не был. Мужики хмурые, поёживаются от утренней сырости. Туман. Волны холодные и ленивые. Катер загружен под завязку.
Подошли к месту высадки. Полоса метров 50 у берега забита льдом. Битые тяжелые куски льда гоняет накатом, вверх – вниз, вверх – вниз.
Здесь должна быть установлена третья береговая станция. Поставить бы, и можно работать. Соблазн велик, риск тоже. На берегу 4 хозяина Арктики. Двое лежат, двое лениво и с достоинством прогуливаются по берегу. Пятый у самого берега, встал на льдину, смотрит. Похоже, ему тоже не нравиться этот рокот сталкивающихся льдин, этот танец «маленьких лебедей». Понюхал воздух, посмотрел на нас равнодушно, почти презрительно, без особого интереса и уважения, развернулся и лениво закосолапил на песок. Возвращаемся на судно.
Если участок у берега покрывается промером, то предусматривается как бы два этапа работ: мористый участок отрабатывается с судна до глубин 7-10 метров. Прибрежный участок покрывается катерным промером, либо промером со льда. В нашем варианте предусматривался катерный промер.
Координироваться предполагалось с помощью теодолита-дальномера. С определенной точки на берегу, ежеминутно берется пеленг и дистанция до катера. Что бы, не терять времени, пока нет возможности высадить ведомую третью, решили начать работу на катере.
У катерного промера своя специфика. Спасательный катер рассчитан на много людей – 20-30, он открытого типа, непотопляем за счет герметичных емкостей. Промерный же катер больше смахивает на мини яхту - ходовая рубка человека на два, гидрографическое помещение типа «кают-компании» человека на 4, это если работать, а разместить и 10 можно. Рация, эхолот, стол для планшета, банки (сидения). Достаточно комфортабельно, если не считать что болтает его очень сильно.
А при этой-то болтанке надо по сигналу: принять пеленг и расстояние с берега, быстренько проложить точку на планшет, при случае если куда- то идет «завал», подкорректировать рулевого, снять пять промежуточных глубин с эхолота и разнести их на планшет - между последней и предыдущей точкой.
Без привычки сделать это за одну минуту (интервал между отсчетами, между галсовыми точками) если и не невозможно, то достаточно сложно.
Но человек, хочу я вам сказать ….. настолько дрессируемое животное, что приспосабливается ко всему. Первые часы работы из гидрографической рубки можно услышать отборный мат. Гидрограф, как угорелый, мечется от планшета к рации, от рации к эхолоту, потом снова к планшету. Не успевает, а тут следующая уже точка, а тут еще и болтает. Проложил, плюнул – все!
- Стопори свою лайбу.
Запороли галс! Завалили, заехали. Спешить больше некуда. В корзи-и-и-ну его.
На второй день вы нечего этого уже не услышите и не увидите. Все стрекочет, все проложено, идет обычная морская травля по ходу отлаженной работы.
– Кофейку там, воткните.
Буркнула рация – пеленг, дистанция. Точку на планшет. Рулевому, – Три градуса правее. Глубины на планшет…. И в «кресло». На кофе еще целых 20-25 секунд. Пашем.
Во времена курсантской юности, у нас на факультете выпускалась курсантская стенгазета. Называлась она «Кость». Не помню почему, может по первым слогам авторов, а может в основе «Курсантская и СТенгозета», не суть. Не могу уж и сказать, кто именно изобразил гидрографа? Может Платон Староверов, может Сергей Самоненко? Рисовали хорошо оба. Гидрограф, одетый под графа Толстого, ведёт плугом широкую борозду по морю, взяв в упряжку белый пароход. Пахарь, в общем.
***
Для чего нужно начальство? Наверно, что бы было. Без него никак не можно. Оно должно определять генеральную линию, стратегию так сказать. Наказывать нерадивых и поощрять особо приближенных. Это, да - согласен! Но, что касается непосредственного исполнения работы уже определенной и утвержденной высокопоставленными витиеватыми подписями, то здесь оно нужно что бы мешаться, путать карты и создавать проблемы на ровном месте. Не нужно, ведь, учить забивать гвозди плотника или тачать штиблеты сапожника.
Около полудня поступила команда: снять людей с берега, от н/зн Рыпильгын.
……..!??
Что за люди, откуда и зачем?
Постепенно вырисовывается картина маслом. По нашему убытию начальство распорядилось совершить повторную высадку. Катер затерло льдом, проломило борт. Оборудование успели сбросить на берег, слава богу - люди все целы, на берегу. Но их надо было, каким то Макаром, снять.
Чем? Угробить для полного счастья промерный катер, последний который на ходу?
Обсудили. «По-дружески пожурили», необдуманные действия руководства.
Ну да ладно - начальству виднее. Станцию всё же установили, катер отбуксировали к судну. Он непотопляем, на то он и спасатель, а дыру залотаем.
Но эмоции - эмоциями, а делать то что-то ведь надо?
Работы свернули.
План нарисовался сам по себе: взять, попросить у старателей на «Лагуне» технику, типа УРАЛ и привести людей на «Лагуну». Расстояние, около девяти километров по песчаной косе. Промерный катер дожидается в отстойнике, и по прибытии, берет людей на борт, и доставляет на судно.
В одном из многочисленных сериалов про крутых спецназовцев была одна зарисовка. Примерно токая: спец спрашивает верхнее руководство,
- А что предусмотрено, если все пойдет не по плану?
(Как мне это нравится!) …Строгий, суровый, и слегка недоуменный взгляд:
- Как это не по плану? Все тщательно спланировано и разработано. Никаких неожиданностей быть не может!
- Я сам, - говорит спец,- разработал десятки операций. И не помню, чтобы хотя бы одна из них прошла точно по плану.
Написавший этот эпизод - дай мне «пять», я крепко и чуть дольше положенного пожму твою руку.
На «Лагуне», к нашему счастью или наоборот, как раз оказался какой-то начальник. Но начальству видимо было не до нас.
Да и мой полевой вид, видимо, не внушил доверия и нам была дана отмашка.
На выходе мы встретили прораба. Кто, да что? В двух словах обрисовали обстановку и результат недавнего разговора. Слава (пусть будет Слава, не хорошо как то, хорошего человека называть просто прорабом) снисходительно улыбнулся,
- А что вы туда поперлись, то? Ко мне бы подошли.
Но возможности даже хороших людей ограничены. Один УРАЛ стоял не исправен, другие должны были подойти только завтра. Завтра нас не устраивало,
Здесь надо сделать небольшое отступление. В противном случае трудно будет понять, сложившуюся картину.
Грузы на прииск Ленинградский доставлялись разными путями.
Путь первый - по отсыпной грунтовой дороге из порта Певек.
Путь второй – вертушками.
Путь третий – разгрузка непосредственно на «Лагуну» сразу с судна. Судно встает на доступных глубинах и груз баржами типа «Север» доставляется на берег. А уж потом с берега по автодороге до прииска.
Северные моря, очень редко похожи на овечку, или ленивого кота на теплой завалинке. Как правило, они либо штормят, либо отдыхая от очередного шторма, лениво катят на берег грохочущий накат. И вот для того чтобы, ну пусть не в любую, конечно, погоду, баржи могли б разгрузиться на разгрузполосе, в глубь берега был выкопан (сооружен) закрытый от морских волн отстойник. Со всеми необходимыми атрибутами: причал для разгрузки, расширение для маневра и достаточно узкий канал «вход-выход».
Ветер крепчал, по прогнозу на ночь давали «штормовое». А это значит, что если мы укроемся в отстойнике, к утру «вход- выход» замоет песком, и будем мы здесь - как джин в бутылке. По обе стороны входа: две треноги, трос, ковш, лебедки. Это приспособление для «вынуть пробку из бутылки». Но будут ли они торопиться? Судов под разгрузку пока нет. И будет ли Слава? Нет, завтра нам не блестело, и не радовало.
Был трактор. На безрыбье, как говориться ….и рак рыба. Подцепили пену (волокуша), поехали.
Увы. Крымское землетрясение когда то, встало на пути Остапа Бендера. У нас на пути, поперек косы, лег искусственно прорытый канал, соединяющий море с лагуной. Ширина метров 20, глубина метра три.
Кто и зачем прорыл его? История об этом умалчивает. Не на одной карте его, естественно, не было. И Слава о нем не ведал. Возможно для входа в лагуну с моря мелкосидящих плавсредств. А может и от нечего делать.
Не верите? Зря! Что только не делается, от нечего делать! Не положено « не делать», а что только не делается. Я бы мог рассказать пару примечательных историй на эту тему, но как-нибудь позже, в час морской травли.
Остался последний вариант – пешком, с аппаратурой. Осень. Дождик зарядил и поливает плотно. Одно радует, на крайний случай - канал им сырости уже не добавит. Ну а с аппаратурой что ни будь придумаем. Плавать то с ней - конечно не сподручно. Да и все ли плавают? ….Вопрос!
Начало темнеть.
Через часа полтора, из подручных средств соорудили плот. Брёвна, доски, обрывки проволоки- всё что смогли отыскать. Проверили на Боре Ворончуке – держит.
Ладно, Боря весит около 90 с гаком, тяжелее разве что Саша Фергана, да Слава Шаболин.
Ждем.
Начало третьего. Голоса, но ничего не видно. О- н-и!
Выброску (тонкая прочная веревка с грузом на конце) завязали кольцом. Первый пошел, второй ….. конвейер.
Последним перевозили Славу, в нем килограмм 100. Он не на плоту, скорее над плотом, который ушел в воду сантиметров на 15. Советов, хоть отбавляй. Метра за полтора до берега, Слава сходит с плота, не выдержав издевательства над нервной системой. Сошел, и……скрылся под водой. Одна шапка плавает, 5-7 секунд как вечность, вынырнул - отдувается.
Загрузились, подошли к бару у выхода в море. Волна ли сделала свое черное дело – успела намыть грунт, загрузка ли предельная, но глубина на выходе сантиметров 20-30 над килем. Передвигаемся урывками, на гребне волны. Пока вышли, нас успело раза 3-4 приложить к грунту, благо песок.
Вышли. Катер управляется с трудом. Что-то с рулевым устройством.
Штормит, под лебедку подошли с третьего захода. Подниматься решили с катером.
Да, решение спорное и не безупречное. Может, лучше подняться по штормтрапу? Но руки мокрые и холодные, трап толком под бортом в темноте не виден, и катер на волне пляшет с амплитудой в 1,5-2 метра.
Зацепили носовой, кормовой не успели, и провалилась волна, и встал наш катер на дыбы как конь под Петром Великим. Посыпались, хватаясь кто за что, кто не в салоне был. Подняла волна, успел Боря накинуть второй конец, уперся ногой в гак чтоб не слетел, спиной о рубку.
Неблагодарное это дело, подъем катера на борт в штормовую погоду. Его подбрасывает как пробку, давая слабину подъемным тросам, и с размаху кидает вниз. Вырвет гак - мало не покажется. Вира, вира, твою мать…. Загудели лебедки, выбирая слабину, и поехали, поехали…. И вот мы уже над волной, плюхнула по днищу в последний разок. Да нет, теперь не достанешь.
Разгружаемся, приходим в себя от грохота металла и болтанки. Закуриваем.
-Слав ты вообще то, всплывать собирался? полчаса прошло …. .
- Да нет мужики, это он русалочку присмотрел ….. И пошли подкалывать.
Улыбайтесь мужики ! Улыбайтесь!
Мрачный человек – тяжёлый человек. Обойди его стороной..
А улыбающийся человек прекрасен. Улыбнись ему навстречу.