Долгожданный день свадьбы обещал быть светлым и отчаянно-счастливым! Всё на свете знающие соседские мальчишки наперебой твердили про пир горой, какие-то конкурсы, большую пьянку и танцы до упада. А потом, уже поутру, мордобитие до крови.
Меня прельстил масштаб гулянья, но неприятно смутил предсказанный итог. Взрослые отмахивались от расспросов, заверяя, что и правда будет весело. Нечего беспокоиться! Не зря же они с ног сбились: дом перемыли от крыльца до крыши, комнаты побелили, заборы залатали и покрасили, кровати укрыли новыми пледами с пушистыми кисточками. Шторы и тюль постирали, хрустальную люстру повесили. Зал заблестел! А лампочки, что кое-где неприглядно болтались на проводах, были засунуты в дешёвые стеклянные плафоны. Тоже неплохо получилось - прямо как фонарики!
Я искренне одобряла все перемены и предлагала вынести мусор, сходить в магазин за хлебом или подмести пол. Ещё гладила халаты, трусы, простыни, полотенца и скатерти, но почему-то куча мятого белья не заканчивалась. Утомительный домашний труд мне поднадоел. Скорее бы настало обещанное пиршество! Приятели дяди Коли уже скосили лишнюю траву и устлали прибранный двор свежими досками. На его середине водрузили наскоро сбитый стол, непривычно узкий и длинный. Накрытый расписными клеёнками, он выглядел вполне прилично, к тому же приятно пах древесиной. По бокам прочно установили скамейки, я думала, здесь разместится половина деревенских жителей. Жениху, невесте и ближайшим родственникам полагались мягкие стулья со спинками. Неизвестно, где их насобирали в должном количестве, в сёлах на таких не рассиживаются.
Подруги тёти Тони заполнили кухню продуктами и три дня почти без отдыха готовили изысканные угощения. В ход пошли огромные кастрюли, вёдра, баки. Напаренное и нажаренное складывали в тазы и прятали в зябкий подпол, чтоб не испортилось. Там же хранилась ненарезанная закуска – вяленая рыба, разные сыры, колбасы, ломти солёного сала. Банки с тушёнкой и консервированными овощами ровно выстроились на нижних полках и счёту не поддавались. Наш с мамой непустой холодильник по сравнению с этим роскошным складом выглядел скромненько.
От количества и видов припасённой выпивки я просто ошалела: водку, вино и шампанское отец жениха закупал ящиками. Да ещё непрестанно беспокоился: "Хватит ли?". Бутылки с коньяком изумительного янтарного цвета стояли особнячком - дорогущие, не разбить бы! Я разглядывала этикетки издалека. А на огромных толстостенных сосудах их вообще не было, там оказалась самогонка. Дядя Коля пылко нахваливал продукт собственного производства. Один раз я умудрилась вытащить тугую деревянную пробку и нюхнула ядрёную жидкость. Ужас, чуть не подавилась запахом - отрава натуральная! Она даже горит, мужики показывали. Как деревенский люд это пьёт? Благо, что детям не наливают. Эх, мне бы сгущёночки!
Тётя Тоня, будто читая мысли, каждый день выдавала ребятне баночку сладкого молока из полнёхонькой картонной коробки. Мы толстым гвоздём пробивали в ней две дырки и высасывали содержимое, передавая лакомство из одних липких рук в другие. Иногда кидали невскрытую жестянку в кипяток и варили ровно два часа, опасаясь, чтобы не взорвалась от перегрева. Молоко становилось тягучим и коричневым, совсем как ириска. Это был чудный вкус детства! Взрослых он уже не впечатлял, всё их внимание без остатка захватило надвигающееся торжество.
С вечера в каждой комнате повисли грозди ярких воздушных шаров и плакаты с приветствиями молодожёнам. По внутренней стороне забора с размахом растянулась оранжевая надпись "Совет да любовь!", заколыхались вырезанные из бумаги флажки. Цветы благородных и простых мастей были выставлены даже на столбы возле калитки. Все свободные посудины использовались как вазы. Иногда тяжёлые букеты опрокидывались на бок, изливая воду на подставки, салфетки и несчастливцев, оказавшихся рядом. По просьбе мамы я бдительно следила за порядком.
Наташа и Сергей блистали молодостью, красотой, шикарными нарядами и золотыми украшениями. Родственники и гости осыпали влюблённых поцелуями, розами, мелкими монетами и зачем-то рисом. (На следующий день куры долго клевали крупу, забившуюся в щели и под придорожные листики). Народу собралось видимо-невидимо! Бесконечные объятья показались мне муторными, но радушные хозяева горячо лобызали каждого приглашённого. Тётя Тоня устала от бесцеремонных расспросов о потерянных усах, однако досаду не выказывала.
Молодых непрерывно поздравляли в стихах и прозе, порой сбиваясь и повторяясь. Потом показушно одаривали увесистыми коробками, пакетами и пухлыми конвертами. Всю улицу накрыл шум-гам, из колонок старенького проигрывателя, предусмотрительно выставленного на подоконник, разлетались популярные мелодии. Песни Анны Герман и Муслима Магомаева я знала наизусть, под них свадьба набирала обороты, пела, плясала и окрылённо неслась вдаль.
Честно говоря, шутки и розыгрыши меня не впечатлили. Сначала юный муж выпил прямо из горла банки три литра терпкого кваса и всё же достал ключ от нового дома. Немного обляпанный костюм - это мелочь, я удивилась, что лихой парень не лопнул и не обмочился. Затем Наташа и Сергей хищно кусали пышный каравай и по оторванным ломтям определяли семейное лидерство. Ерунда какая-то, несерьёзно! Загадки были детсадовскими, а частушки в основном неприличными. Я не смеялась, а краснела.
Заскучавшие пацаны предложили потешиться по-настоящему. Развлечения взрослых померкли в сравнении с их задумкой. Шалуны убедили меня, что вскоре гости перепьются, передерутся и непременно обгадят единственный туалет. Утром в него не зайдёшь. Надо срочно отпугнуть лишних посетителей! Я легко повелась на дельное предложение. Как истовые блюстители чистоты, мы собрали по углам старые газетки и натёрли их стручками красного перца. Старались до кашля, чихания и слёз, потом еле отмылись от пыли и едкого сока. Обрывки несвежей прессы аккуратно приткнули на полочку в туалете. Осталось дождаться желаемого результата.
Любопытство свербило нас недолго. Званый ужин начался довольно рано, обильная еда быстро сформировала естественные позывы, и сытый народ потянулся к отхожему месту. Шайка малолетних хулиганов затаилась в кустах. Не успели мы перевести дух, как разразилось веселье! От смеха приятели хватались за животы, падали в траву и лёжа дрыгали ногами. Скорее всего, они не раз устраивали такое. Я наблюдала представление стоя. От удивления раскрыла рот и вытаращила глаза. Глубоко внутри заскреблась совесть, сердечко трепыхнулось, уши и щёки стыдливо запылали.
Раздражающее действие перца проявлялось не сразу. Ничего не подозревающие гости спокойно возвращались в дом или к столу. Но на одном месте не усиживали: суетились и незаметно (так им казалось) почёсывали задницы. Кое-кто неистово пускался в пляс, лихо похлопывая себя по бёдрам и ягодицам. После повторных посещений туалета народ скакал активнее. Заподозрив неладное, женщины первыми попросили бак с холодной водой и ковшик. Тётя Тоня недоумевала, но всё моментально предоставила. Ей-то не до еды было, соответственно, не до уборной.
Один за другим пострадавшие приседали между грядками и неуклюже поливали промежности, чтобы облегчить жжение. Устойчивость к тому времени потерялась, в картофельную ботву почти все падали мягко и тихо. Зато матерились громко. Нас бы точно убили, уличив в недобром озорстве!
К счастью, дети остались невредимыми, да и взрослые не покалечились. В страхе наказания мы немного образумились и втихаря сожгли неиспользованные газетки в традиционном вечернем костре. Гости списали зудящие неприятности на пыльную бумагу. Их настроение не испортилось, но вместо уборной они зачастили за сарай. Там укромное местечко сплошь заросло лопухами, вот и сгодились свежие листики. Чем плохо? Экологично и гигиенично: вредный свинец не осядет на слизистых. У меня одно время жил хомячок, так он погрыз газетку, отравился и умер. Жалко было Фомку! Я долго оплакивала его затвердевшее тельце. Не люблю с тех пор запах типографской краски. В общем, чем ближе к природе, тем лучше.
После глупой выходки я как ни в чём ни бывало присоединилась к компании едоков. Столы ломились от яств, всего не перечислишь. Мне невероятно понравилась фаршированная щука! Огромная острозубая хищница эффектно расположилась на узком подносе и в обрамлении зелени выглядела живой и грозной. Очень вкусным было нечто мясное со странным названием "зельц". Не отказалась я и от нежнейшего картофельного пюре, и от дрожащего в глубоких мисочках студня. А после румяных голубцов в пузо ничего не влезло, даже кусочек торта. Но брусничного морса я выхлебала больше литра! Не верилось, что водка лучше, хоть все её пили и не морщились.
Шампанское шло только под крики "Горько!", элитный коньяк остался в стороне. Зато бутылки с самогонкой опустошались мигом. Изрядно охмелевшие гости то плакали, то смеялись, горланили песни, обнимались или о чём-то спорили, постукивая кулаками по столу и хватая друг друга за грудки. Чего хорошего? Я соскучилась по тишине, забралась в коечку, прикрыла глаза, заткнула ватой уши, укуталась в тонкое одеяльце и уснула. Обязательную драку пропустила, она ничуть меня не интересовала.
Фото из сети Интернет.
Продолжение - http://www.proza.ru/2017/05/19/292