Знаете, мне всегда хотелось сделать клип песни. А что? Очень интересное дело. Для примера мог бы привести клип довольно средненькой группы «Комбинация». Вы, верно, уже догадались, что я говорю о песне «Бухгалтер». (Кто не знает, посмотрите, очень качественный продукт). И что ведь интересно, и музыка весьма непритязательна, и содержание песни – никакое, а клип получился здоровский, и по настроению, и по юмору, и по драйву. То есть не так уж важно содержание, и форма не самое главное. А что же тогда? Энергетика?
Сначала я хотел использовать одну из песен Андрея Макаревича, тексты которого очень философичны. Это практически восточная поэзия, дзэн буддизм и всё такое прочее. Подумал и решил оставить. Точно так же и песню «Сектора газа». Тогда что? Из фильма песню взять? Очень хорошо. Из старого доброго советского фильма. Из комедии.
Оппаньки …
У природы нет плохой погоды.
Отличная тема. Стихи Эльдара Рязанова, который явно их приспособил для своего фильма. Пела сама Алиса Фрейндлих. Задушевно пела, как настоящий романс. А что, если наполнить песню своим содержанием?
Простите меня, Эльдар Александрович, простите, Алиса Бруновна, простите все люди доброй воли, если мой вариант вам придётся не по вкусу. Уж чего- чего, а злопыхательства я в свою версию не вкладываю. Тем более, что не добавляю ни одной строчки, только свой зрительный воображаемый ряд. И почувствуйте, насколько меняется внутреннее содержание песни, если на неё посмотреть так.
У природы нет плохой погоды,
Каждая погода благодать.
Группа женщин в самых обычных домашних платьях, с повязанными домашними фартуками стоят на берегу моря, на крутом скалистом берегу, и смотрят в сторону моря. Это явно жёны моряков и они ждут своих суженых, мужей, братьев, отцов. Женщины разных возрастов и комплекции. Среди них практически нет красавиц, ибо женский труд, повседневный и тяжёлый, когда рядом постоянно нет умелых мужских рук и твёрдых плеч для опоры, и всё это отнюдь не располагает для праздности и ухода за собой. Женщины стоят группой. Одна из них, в самом центре и поёт задушевным голосом.
Дождь ли, снег - любое время года
Надо благодарно принимать.
Скалистый берег быстро отодвигается всё дальше, дальше, много дальше, и теперь мы видим несущийся по волнам парусник. Это клипер, или бриг, а может и просто бригантина. Парусник вооружён набором парусов, которые натягивает ветер. Матросы шустро перемещаются по вантам и поправляют такелаж таким образом, что использовать парусность судна наиболее эффективным образом. Лица матросов одухотворены мыслью и повседневными заботами. Такие лица у героев Жюля Верна, яхты «Дункан», шхуны «Пилигрим», брига «Форвард», и прочих. Капитан похож одновременно и на Сайреса Смита и на самого Жюля Верна, то есть благообразный интеллектуал. Боцман играет на своей дудке, по сигналам которой матросы выполняют необходимые команды.
Отзвуки душевной непогоды,
В сердце одиночества печать,
И бессонниц горестные всходы
Надо благодарно принимать,
Надо благодарно принимать.
Перед нами снова женщины, и видно, что хотя они и стоят все вместе, но каждая-то из них переживает за своего собственного мужа, брата, отца или жениха. Припев, что благодарно принимать, они поют все вместе, разнотональными голосами, как это и положено хору. Фартуки их развеваются на ветру, который постепенно становится всё сильнее, и перебирает у них пряди волос на голове, а также наброшенные на плечи платки.
Смерть желаний, годы и невзгоды,
С каждым годом всё непосильней кладь.
Что тебе назначено природой,
Надо благодарно принимать.
Да, пока мы лицезрели женский хор, погода явно начала портиться. Ветер становится всё сильнее, и волны захлёстывают высокий борт парусника. Матросы забегали ещё быстрее. Как обезьяны, они висят на вантах и скатывают паруса, закрепляя их фалами, чтобы уменьшить площадь парусов. Вот один из матросов не удержался и его унесло порывом ветра прочь, в бушующее море. Товарищи несчастного тянут к нему руки, но бесполезно – его уже не видно, а волны, наполнившиеся мрачным свинцовым оттенком, готовы опрокинуть парусник. Моряки кричат, но ни штормового воя, ни их криков не слышно, а слышен только проникновенный печальный голос солистки и голоса её подруг из хора.
Смену лет, закаты и восходы,
И любви последней благодать,
Как и дату своего ухода,
Надо благодарно принимать,
Надо благодарно принимать.
Женщины продолжают стоять на краю скалы и петь. Видно, что одна из них уже не в своём сереньком платье, а в монашеской рясе, и голова её скрыта низко надвинутом капюшоне. Прочие не смотрят на неё, а всё внимание их привлекает горизонт, на котором – вот-вот – должен появиться долгожданный корабль. Но он всё не появляется. То у одной женщины, то у другой появляется монашеская одежда, а в руках зажаты чётки. Но они продолжают на что-то надеяться и петь. Развеваются пряди седых волос. Даже у относительно молодых, хотя лица почти бесстрастны.
У природы нет плохой погоды.
Ход времён нельзя остановить.
Осень жизни, как и осень года,
Надо не скорбя благословить,
Мы снова видим парусник, у которого сорваны все паруса, разбиты мачты, борта которого захлёстывают волны. То и дело порывы ветра и жуткие водяные валы уносят прочь то одного человека, то сразу нескольких. Кто-то молит небеса, обращая вверх залитое водой лицо, кто-то, наоборот, потрясает кулаками и раззявливает в крике рот. Мы ничего этого не слышим, ничего, кроме пения солистки и сопровождения хора. Капитан корабля не сдаётся, сжимает рукояти штурвала до последнего. Зубы его сжаты, а брови нахмурены. В это время в корабль бьёт целый пучок из молний, одна из которых попадает в капитанский мостик, но объятая пламенем фигура по-прежнему сжимает штурвал. Корабль становится совсем маленьким и стремительно удаляется от нас. И вот снова скалистый берег, на котором видны женщины, все сплошь – в монашеских рясах. У кого-то лица полностью закрыты капюшонами, у некоторых ветром капюшоны откинуло. Лица их блестят то ли от слёз, то ли от капель с гребней волн, достигающих почти что края скалы, на котором находится хор.
Надо, не скорбя благословить,
Надо, не скорбя благословить …
Крупно мы видим лица, одно за другим, этих бедных женщин, которые не дождались своих. Они это уже понимают, что они не дождались, но они продолжают скорбно петь почти непослушными губами. Видно, как сухонькие пальцы сжимают чётки. Мы отодвигаемся от них всё дальше и дальше, женщины становятся всё меньше, и видно, что море бескрайне, оно уже не так бурно, но на его волнах уже ничего не плывёт.
Pacis erit vobiscum.