Только сейчас, в 57 лет, я понял, что был, есть и, видимо, буду до конца дней своих неисправимым романтиком. Я верю слову. Особенно мужскому. Я готов быть бессребреником и альтруистом. Готов ехать бог весть куда за бог весть чем.
Ну, действительно, для чего я всю жизнь строил профессиональную карьеру, да еще в провинции? Да еще в такой дыре, как Красноярский край? А для того, чтобы уже в сорок пять мне начали говорить о том, что я стар. И отнюдь не в звездном смысле.
Правда, не понимаю, отчего я в 1984 году после окончания Иркутского государственного университета поехал работать на Таймыр, в районную, ой, в окружную, газету «Советский Таймыр», а не в столичные «Московские новости»? Ведь было же у меня приглашение туда! Так нет, начитавшись Вениамина Каверина, я поперся в Дудинку, а позже и в Диксон. Мне казалось, что отсюда я скорее попаду в центральную, как тогда говорили, прессу.
Ну, попал… И что? Отработал в отраслевых «Советской торговле» и «Водном транспорте», и наконец был принят в свою любимую фотослужбу ТАСС. Точнее, тогда уже в ИТАР-ТАСС.
Я многие годы мечтал работать в этом агентстве. В 1996 году мечта сбылась. Мне бы тогда понять, что это уже не тот ТАСС, что был еще десять лет назад. Не понял. И опять, как мальчишка, радовался встречам и общению с мэтрами советской фотографии: Владимиром Мусаэляном и Альбертом Пушкаревым, Александром Сенцовым и Александром Чумичевым, Михаилом Майстерманом и Юрием Белявским...
Помню, как один из них сказал мне о том, что не стоит в 35 лет тратить годы на работу в нынешнем ТАССе, мол, агентство сильно деградирует. Не поверил. Зато сейчас вижу, что надо было заниматься не творчеством, сидя в дыре под названием «Красноярск», а строить карьеру в столице. Приглашали ведь дважды…
Нет, мне надо было ехать в Арктику. Морозить сопли на Северном полюсе, таскать снег на полярных станциях, «долбить» лед с атомоходчиками, болтаться в самолетах и вертолетах над Ледовитым океаном.
А годы шли. Фотоархив рос. Впечатления копились, блокноты исправно ставились на полку. И только… Издать книги или фотоальбомы не было средств. Красть деньги я не умею. А новоявленные отечественные толстосумы вкладывать «не свои свои» средства в меня не спешили.
Тут бы сообразить и, воспользовавшись связями отца или личными добрыми отношениями с Губернатором края Валерием Зубовым, пойти в чиновники или в депутаты. Сегодня вижу, как мои бывшие коллеги отлично там устроились. Но я попросил у Зубова возможность поехать в Югославию.
И что? Ну, видел там войну… А дальше? Что ныне толку с того?
Потом пришла в голову мысль «подымать» фотоискусство в крае. Взялся организовывать фотоконкурс «Сибирь прессфото». Дважды получилось. Но я бросил это дело – так унизительно бродить по состоятельным землякам, выпрашивая деньги на призы для коллег-победителей. Унизительно и противно. В тот момент эти «богачи» смотрели на тебя как на второсортного.
И опять бы мне сообразить, сказать себе: «Стоп, Иванов, у тебя с Александром Лебедем все складывается…» А я повез выставку о Сибири сначала в Париж, а потом еще хрен знает куда. Ой, дурашка!
Ну, а как расценить мое поведение в должности директора государственного телевидения? Отчего-то мне захотелось снимать документальные фильмы, оцифровывать киноархив, обновлять оборудование, научиться работать за пультом передвижной телевизионной станции… А в это время равные мне по статусу коллеги занимались иным. Позже работники прокуратуры некоторым из них задавали много вопросов. Но не посадили ведь… Только с должностей «помели». А это в нашей стране грехом не считается… Ой, дурак я был, есть и, видимо, буду…
Не научили меня родители и жизнь лицемерить, прогибаться под начальство, угадывая его мнения и желания… Я всегда считал, что важно быть профессионалом и человеком. Творчество, творчество, творчество…. Кому оно нужно?
Вон, на полках стоит фотоархив. Что с ним делать дальше? Знаю. В огонь и вся недолга…
Помню, как отец просил меня не извозить в дерьме фамилию. Старался, как мог. И что? Польза от этого какая? Скоро выйду на пенсию. Родина отмерит мне, полагаю, тысяч 13. Государственных наград нет. Научных и прочих званий нет. Сбережений, как я понимаю, тоже не будет. Все складывается замечательно.
А что есть? Есть за плечами дороги, встречи, блокноты, архив, выставки, впечатления, написанные, но неопубликованные книги, фильмы, выставки.. Есть возможность считать себя профессионалом. Пусть и провинциальным, но профессионалом.
Нет, честным профессионалом. Есть возможность уверенно смотреть в глаза друзьям. И недругам тоже. Полагаю, что они есть у меня. Должны быть. У меня есть право пожимать протянутую руку или не пожимать ее.
И это замечательно. Спасибо родителям.
Итог. В 57 лет могу утверждать, что первая половина жизни удалась. Начинаем готовиться к движению по второй.
К чему я все это? Недавно один знакомый спросил меня, отчего я в 55 лет опять приехал на Таймыр? Он предположил, что у меня в крае все рухнуло. И только после этого я понял, что у меня с ним разные ценности в жизни. Мне безразлично, где жить и где заниматься творчеством. А уж коль я люблю Арктику, то лучше находиться к ней поближе.
Тем более что я был, есть и, видимо, буду романтиком.
Виталий ИВАНОВ
2017 год.