Из воспоминаний
офицера – фронтовика, участника
Великой Отечественной войны
1941 – 1945 годов.
ПОБЕДИТЕЛИ
1. После победных салютов.
Прошло всего лишь несколько дней, как закончилась война и наш бомбардировщик Ли-2 срочно переделали под военно-транспортный самолёт.
- Так и в обоз можно угодить! – возмущался командир корабля гвардии капитан Тесленко.
Конечно, ничего удивительного в этом не было, так как капитан воевал с первого дня войны. Он трижды был ранен, но оставался в строю. Заслуги у него тоже были немалые: четыре боевых ордена, три медали за отвагу и «Золотая Звезда Героя».
В общем, с командиром нам повезло, и мы постоянно находились под его надёжной защитой, а на войне это немаловажная деталь. Он некогда не кричал, не злился, а делал всё «тихой сапой», внушая нам, казалось бы, простые истины, которые потом становились нормой нашего поведения. Это помогало не только в боевой обстановке, но и в обыденной жизни, которую мы промеж себя называли «аэродромной».
Но вот в бою его было не узнать, он становился одержимым схваткой, и мы с трудом поспевали за ним всем экипажем. Он мог принимать самые рискованные решения и выходить из них победителем. Не случайно наш бортмеханик старшина Зуев в такой момент говорил:
- Ну всё, командир включил форсаж! Теперь только держись!
И мы держались до победного конца, сбрасывая бомбы под огнём зениток или отбиваясь от истребителей Люфтваффе в объятом огнём небе. Не раз горели в воздухе, или на изрешечённой снарядами машине тянули до своего аэродрома. Но дотягивали всегда!
А когда была плохая погода и немецкие ассы не могли подняться в воздух, Тесленко всегда получал «особое задание», и мы почти вслепую уходили в серое небо, но всегда выполняли приказ точно и в срок. Такие вылеты в полку поручали только нашему экипажу, а точнее, нашему командиру, а «особое задание», конечно же, придумывали штабные офицеры, чтобы хоть как-то оправдать тот риск, которому подвергался экипаж.
Поскольку боевое оружие было демонтировано с нашего самолета, и он перешёл в другую категорию, то и экипаж претерпел изменения. То есть был сокращён до четырёх человек. Теперь в строю оставалось два лётчика, бортмеханик и я, офицер связи, исполняющий обязанности радиста.
- Какой теперь форсаж! – вспоминал былые дни старшина, - одним словом будем жирком обрастать. Скорее бы уже демобилизовали, война-то закончилась. Да и повоевали, дай Бог, каждому, на две жизни хватит.
- Погоди! Ты что, не знаешь командира!? Такой случай ещё не раз представится, – успокаивал его второй лётчик, старший лейтенант Белов.
- Представится, не представится, а я хочу домой, в деревню, под бочок к своей Люське, – не соглашался старшина. Вам то что, вы холостые ребята к тому же офицеры. Думаю, что придётся ещё послужить Родине, а я хочу на землю, хлеб растить.
Вот таким тогда были наши настроения после победных салютов. Но вскоре заботы закружили наш боевой экипаж, так что стало не до пустых разговоров. Какие только команды тогда не поступали и все непременно с одной пометкой - «срочно»! То мы в ночь доставляли штабных офицеров фронта в Москву, то целую неделю вывозили раненных бойцов в тыловые госпитали, то подвозили детали для самолётов, и ещё много чего другого.
В один из дней командир полка поставил нам новую задачу: - Теперь, Тесленко, будешь вывозить тылы. Ты уж постарайся и не сильно выказывай там свой характер. Они тоже воевали также как и мы с тобой.
- Для меня нет разницы, кого возить. Пусть только не нарушают установленный порядок, – приложил руку к козырьку наш капитан, и мы приступили к выполнению приказа.
Продолжение следует...