Сегодня первое апреля. Многие посчитают, что это первоапрельская шутка, -, а, значит, ложь. Но почему-то именно сегодня я собралась с силами, чтобы рассказать Вам эту свою крайне правдивую историю.
.... Это было в начале лета. Ночи стояли в наших местах белые. Но на душе в тот вечер было невыносимо темно... Тогда я уже росла в большой шумной семье. Отец - человек жёсткий и прямой - мог запросто за малую провинность высечь меня офицерским ремнём от портупеи. Мама моя (оговорюсь, моя мама самая лучшая на свете...) тоже с каким-то невероятным восторгом могла отстегать меня шнуром от кипятильника, если ей казалось, что я вышла из повиновения. Братья же мои старшие имели привычку ставить надо мной опыты на выживаемость. Так - когда мне было 6 лет - они выбросили меня из лодки посреди нашей могучей реки со словами:"Жить захочет, - выплывет!" Помню, как я стала отчаянно колотить и перегребать воду руками и ногами... Но вот сумела дотянуть до длинного бона (это сколоченные брёвна, прикреплённые к берегу), который по течению выносило довольно близко к фарватеру... Потом они любили на меня неожиданно накинуть толстое ватное одеяло, потянутое бордовым сатином, и держать меня без воздуха, навалившись телами, до тех пор пока я не начну задыхаться. Им было интересно - сколько я могу прожить без воздуха. Один раз меня старший брат на три дня оставил одну в тёмном сыром подвале со словами:"Наверху идёт термоядерная война, а мы тебя тут спасаем от радиации". Было страшно невозможно! Подвал был свежевырытым... и я до сих пор очень боюсь червей... И т.д.. Моих братьев можно было понять. Ведь они думали, что я чужая. До пяти лет я росла при евпаторийском детдоме, - вдали от них.
А тут... А в тот день, видимо, у меня закончилось терпение... Я вернулась домой до захода солнца. Весь тот день я провела на болоте, - в дальней части его, - в обществе водомерок, стрекоз, бабочек, пиявок, лягушек, головастиков и болотных цветов... Там я мысленно уже писала свои первые стихи... Я любила уединение и тишину. Люди пугали меня громкими голосами, а от услышанного мата я заливалась краской и впадала в ступор... этакая кисейная барышня... Странно. Мой отец (боевой офицер) в запале мог разговаривать только на не нормативной лексике... Мама же тоже любила крепкое словцо, так как в её подчинении были не только инженеры среднего звена, но и связисты, увешенные железными когтями и бабинами с кроссировкой и кабелями. Когти нужны были для ползания по столбам... Мама была связистом....
Итак, я вернулась домой и тут же получила от отца увесистую оплеуху с выкриком:"Где пропадала, ***ь?! Весь день и весь вечер с парнями небось щупалась?!" Потом мама с кипятильником... и ехидные взгляды братьев-подростков.
Всё я решила как-то мгновенно: надо срочно повеситься. И пошла в сарай, где на седалах уже ночевали куры, свесив во сне головы. Необходимо было только дождаться когда все уснут. Тогда я вернулась в дом и на кухне, забравшись с ногами на подоконник, стала рыдать и рыдать.. Мне было жаль не себя, а этого прекрасного мира, с его неказистыми радостями, - он был для меня первым и единственным другом и наставником... Я прощалась с жизнью и мне было больно... До последнего я ждала, что кто-то из близких подойдёт ко мне и пожалеет... положит руку на плечо и скажет доброе слово. Но, нет... Храп разносился по всему дому, а ноги мои замёрзли от ночной росы... Я поняла, что ВОТ настало время... но вдруг вместо задуманного решила сначала угреться в постели. Не успела я залезть под одеяло, как почуяла неведомый зов. Именно ПОЧУЯЛА, а не услышала. Я села на свой диван и, в робких лучах восходящего солнца, пронизывающего розовым светом всю комнату, увидела ГЛАЗ на восточной стороне дома. Это был расположен в промежутке между углом дома и оконным проёмом. Этот проём выходил на восток, к солнцу... Я даже почему-то и не удивилась... Только мысленно решила сосчитать в сантиметрах величину этого глаза относительно размера стены и расстояния до него. Выходило, что он (этот ГЛАЗ)где-то 50 сантиметров... И глаз был определённо левый... Я просто стала смотреть на него и всё...Вдруг меня накрыло теплом, как большим мягким одеялом и совсем уже удивительным спокойствием. Мне даже сделалось очень странным моё стремление расстаться с жизнью. Впервые я заснула блаженно в родительском доме... Утром я проснулась самая счастливая на свете и уверенная в каждом своём дне на земле!
Потом я на этом участке стены оборудовала свой иконостас. В те времена, когда иконы в домах были запрещены, мне пришлось их рисовать самой.... из головы... Сейчас здесь висят иконки из церкви и это самое красивое место в нашем доме... и мы все здесь молимся.... Молимся и сейчас, - надеемся, что нас не оставят в беде...