Иногда, закрывая глаза, Елизавета до сих пор может ощутить это - безрассудный, головокружительный вызов, который она бросила всему миру, - и она жаждет, чтобы он повторился вновь. Даже сквозь туман слишком многих прошедших лет она всё ещё чувствует волну сквозь тонкую кожу крохотного каноэ, блеск брызг в глазах, поток тёплого воздуха на лице. И прежде всего она ощущает рык своего юного сердца, покорив наконец крутящийся Днепр...
То был прекрасный день для Великих киевских скоростных гонок. Городские стены, высоко на холме, сверкали в ярком свете, накренясь, жаждая, что она будет продолжать, или, возможно, ожидая, что она перевернётся. Размытые в солнечном свете лица толпы, громоздящейся на берегу, широко распахнутые глаза и раскрытые рты, ободряющие крики, разносимые лёгким бризом туда-сюда... И, наконец, там была голубизна воды - бесконечная, предательская, славная голубизна - её... и ее право распоряжаться этой голубизной по своему усмотрению...