Подумать только. Я подняла свою находку повыше, чтобы осмотреть схорон, появилось странное желание прижать артефакт к груди, я даже потянулась, чтобы...
- Не надо, - чародей поднял руки вверх, - послушай, вы с Радугой друг другу понравились, если сделаешь так, как она просит, соединитесь вместе, ты окончательно утратишь зрение, зато обретёшь способность видеть саму суть вещей, однако, в таком случае, мы не сможем использовать это сокровище, как ключ. А ведь она должна разогнать тьму межмирья и привести нас именно к тому миру, где томиться несчастная пленница. Выбирай, возможность отыскать мать или обрести уникальные способности.
- Прости меня, пожалуйста, - я поднесла артефакт к губам, - ты просто чудо и я всё отдала, чтобы мы смогли соединиться, но…
Волшебный предмет вздрогнул в руке, и я почувствовала, как что-то коснулось души, мягко и нежно. Чудесная вещь всё понимала и согласилась помочь. Есть вещи, важнее которых нет и быть не может.
Слепой Зверь медленно подошёл ко мне, нагнул голову, и я снова погладила его, почесала за ухом, а потом обняла, прижалась головой к пушистой шерсти.
- Как жаль, что нельзя и тебя забрать с собой, - я вздохнула, - такой милый и добрый.
- Прямо в мир, наполненный злыми людьми, которые боятся всего, что не похоже на них самих? – Буркулус покачал головой, - ты погубишь и немалое количество подданных, и этого милягу.
- Думаете, я этого не понимаю? – я поморщилась, - а ты, чудо пушистое, я скоро верну сокровище, обещаю. Только посещу другой мир. Но ты уж сторожи чудесный артефакт старательно, чтобы никто не сумел потом до меня добраться и силой вернуть назад.
- Проклятье, - простонал колдун, звезда в его груди полыхнула ярче, страж сразу напрягся, заворчал, - ваша матушка… снова вы повторяете её слова!
- А разве не вы сами добывали артефакты? – уточнила я.
- Остальные – да, - волшебник кивнул, - но этот. Как вы могли заметить, я недостаточно добр, чтобы касаться Радуги, она может навредить, опалить душу так, что никаким средством не исцелишься. Лишь истинно добрые существа способны его касаться, не опасаясь кары.
- Но, если матушка была так добра, почему бросила меня? – пролепетала я.
- Не знаю, - маг опустил голову, - я предпочитаю думать, что её всё-таки похитили, не может человек так искусно притворяться. Пошли, пока не рассердили твоего нового друга.
Я взяла голову чудовища в руки и чмокнула его в нос. Тварюшка в ответ лизнула вновь, я неохотно забралась на шкатулку и мы полетели обратно, к прозрачному шару, сверкавшему в углу пещеры.
- Он делает наши тела нематериальными, - пояснил маг, - позволяя странствовать сквозь земную твердь. Не забудьте рот открыть, чтобы давление не повредило, подниматься вверх, обычно, ещё тяжелее.
Я помахала рукой монстрику и послала ему воздушный поцелуй, потом прижала Радугу к щеке, так приятно было касаться её, ещё немного и я просто не смогу расстаться с сокровищем. Вот и подвальные помещения, были они даже более тёмными и мрачными, чем я предполагала, из углов сквозило холодом. Много мрачных и зловещих тайн хранили подземелья, казалось, кровь стекает по ним стенам, а из камня выглядывают призраки и не те милые шалуны, как бедолага, которого я случайно изгнала из замка, а мрачные тени невинно убиенных, жаждавшие отмщения. Мне даже плохо стало, затошнило, по телу пробегала дрожь. Задрожала я как в лихорадке.
- Всё-всё, мы уже уходим отсюда, - заволновался Буркулус, - потерпите чуточку, молю вас, Таибад.
Я вздрогнула, как назвал меня волшебник? Неужели, мы и вправду так похожи с матушкой, но тогда она или невинная пленница, или я – мерзкое чудовище, не до конца осознающее всю степень своей отвратительности!
- Возможно, как то, так и другое, - Замогил вздохнул, - и, во что превратитесь, в конце концов, зависит только от вас. Человек постоянно вынужден делать выбор, в течении всей своей жизни, каждую секунду, склоняясь то к добру, то ко злу и в зависимости от того, какой шаг предпримет, зависит будущее. Ты можешь стать ангелом, чистым как горный хрусталь, или демоном с душой чернее ночи, или чем-то средним. Ваша матушка свой выбор сделала. Или заставили сделать, и заплатила в полной мере за это.
Дверь в комнату мага казалась чёрной, как сажа, и она будто втягивала в себя всё живое, поглощала без остатка. Мы проникли внутрь. А туман, оказывается, алый, как кровь и пульсирует. На его фоне фиолетовая дверь выглядела не такой жуткой. Зеленовато - коричневая с двумя оранжевыми отверстиями и десятком жёлтых кошачьих глаз с вытянутыми зрачками.
Буркулус протянул руку. А я вдруг поняла, что просто не могу отдать артефакта, повернулась спиной к магу, сжала чудесную вещь в пальцах. Были бы глаза, обязательно заплакала.
- Я не настаиваю, - тихо произнёс волшебник, - просто подумайте, что обретёте и потеряете. И, кстати, раз столь драгоценная вещь вернётся на место после закрытия двери, я смогу проводить вас снова к зверю и второй раз забрать сокровище. Как лишиться зрения, уже знаете.
- Но я же сбежать хотела в другой мир? – возразила я.
- А я не могу гарантировать, что в том измерении светящийся артефакт не утратит силу, - чародей пожал плечами и развёл руки в стороны, - выбирайте, чего хотите больше - особое зрение, встретить матушку или убежать из дома? Я гарантирую обретение лишь двух вещей разом.
- Как вы жестоки! - простонала я.
- Пускай вам всего десять, но пора учиться принимать решения, - Буркулус нахмурился и вновь протянул руку.
Я заскулила, как собачка, попавшая под колёса телеги, задрожала, но протянула Радугу. Когда волшебник забрал сокровище, я почувствовала боль, будто душу вырвали, а через миг пала тьма, куда более чёрная, чем прежде.
- Нет, отдайте… отдайте!!! – стонала я, - где ты, вернись, мне так страшно одной!
- Ох, я и представить не мог, что так тяжко будет, - придворный волшебник выругался в полголоса, - придётся действовать жёстко.
Послышался удар посоха. Я вздрогнула и…
- А почему так темно, – пролепетала я, - ночь что ли?
Видеть я этого не могла, только слышала знакомые звуки… Цвет камней на шкатулке сменился на голубой и розовый, Замогил завращался на месте, второй его глаз, маленький вспыхнул золотистым светом, и тут же я обнаружила, что снова обрела зрение и нахожусь в комнате Буркулуса. Руки Замогила побелели полностью.
- Что произошло? – уточнила я, - в голове так пусто.
- Очередной ключ дался вам тяжело, - пояснил маг, - чтобы сохранить разум, стёр память. Как яйцо собирали, помните?
- Да, боролась с гневом, - кивнула я, - не подскажите, победила?
- Раз вернули зрение, значит ответ положительный, - улыбнулся маг, разжал пальцы, пошептал что-то, вставил некий предмет в очередное отверстие на странной двери, забормотал какое-то заклинание. Послышался громкий, жуткий скрип, посыпались от третьего ключа искры, символы вокруг него сменили цвет на розовый.
- Хорошо, - я вышла в коридор, покачиваясь, и побрела к себе, шкатулка полетела следом. Наставник что-то напевал себе под нос в полголоса.
Нянюшка как увидела, всплеснула руками, бросилась ко мне, обняла.
- До чего же я рада видеть ваши красивые глазки! – Луинари тихо вздохнула и украдкой вытерла слезу, - может, не надо больше шалить, я каждый раз так пугаюсь?!
- Ещё только девять раз, - я поцеловала бабушку в ухо, - а потом стану хорошей девочкой очень – очень. («Иной мир, иные законы, пока не узнаешь их, не сможешь нарушить намеренно», - подумала я про себя, но вслух такого не произнесла.)
- «Девять раз»? – нянюшка нахмурилась.
- Не бери в голову, - я улыбнулась, - это секрет.
Я отстранилась и увидела на столике, подле кроватки, очаровательный шёлковый розовый цветок на золотой подставке. Сердцевину украшали жемчужинки. Безумно красивая штучка. Я приблизилась и вдруг… вспомнила, ЧТО это такое.
- Разве я не просила убрать эту штуку? – я нахмурилась.
- Ну, я подумала, что подарок принца так красив и пахнет приятно, - Луинари смутилась, - а вам так нужно что-то, способное порадовать, поднять настроение. Никто же не просит надевать кольцо, пусть постоит немного игрушка.
- Приказ батюшки? – уточнила я.
- Нет, - бабушка покачала головой, - клянусь вам, ваше высочество, Татти. Наш король, его величество, любит искренне, одно дело - необходимость и веления долга и совсем иное, заставлять делать что-то необязательное. Сама я… сама.
- Вот «сама» и убери с глаз долой, - я покачала головой, - поверь, ныне меня может порадовать только одна вещь, и обрету её нескоро.
Я побрела к кровати, рухнула на неё, не раздеваясь, закрыла глаза.
- Ну, куда вы, посмотрите, ноги грязные, – заохала Луинари, - прежде раздеться надо, помыться!
Я бы поспорила, но понимала, что, ни времени нет, на то, чтобы отмаливать грех непослушания, ни сил. Проще взять и подчиниться. Вообще, когда жизнь летит кувырком, и скоро лишишься любимого дома, свободы, всего того, что ценишь, обращать внимания на мелкие неприятности, реагировать на них, просто глупо. Я сражаюсь каждый день, чтобы обрести желаемое и не хочу, чтобы глупая ошибка всё испортила!
Когда я снова улеглась, в постель, чистая, переодетая, обнаружила, что цветок стоит на прежнем месте, расточая по комнате восхитительный аромат. Потянулась к нему, взяла в руку, размахнулась, чтобы швырнуть, но остановилась, сама не зная, отчего. Такое впечатление, что пустая ладонь вновь обрела что-то, что должно было в ней находиться. Нечто утраченное, вернулось, и душа разорванная срослась. Я осторожно поставила игрушку и обнаружила на своём пальце кольцо, украшенное изящной резьбой с большим прозрачным кристаллом, в центре которого располагалось красное сердечко. Я была уверена, что не надевала украшения и вообще, в первый раз его видела. Или… я попыталась снять, однако, кольцо застряло намертво, сколько усилий не прилагала, ничего не выходило. Ладно, завтра попрошу у нянюшки немного жира или мыльный корень. Никто и не узнает, о странном недоразумении.
Сама не знаю, отчего, на душе стало так хорошо и светло, все дурные мысли и волнения, просто испарились.