На дворе стояло жаркое лето две тысячи пятого года. Из маленького дальневосточного городка Нерюнгри в кубанский город Ростов мчался пассажирский поезд. Ему предстояло преодолеть путь, что тянулся через всю Россию. Это шесть суток беспрерывного стука колес.
Вагоны умещали девять купе и общий коридор. Для меня всегда было загадкой, почему снаружи они маленькие, а внутри большие.
Может, казалось? Мне ведь тогда было всего семь лет.
Помню как нам выдали чистые простыни и коробку с конфетами. И то и другое за плату, но в те годы я этого не понимал. Я воспринимал это как бонус. Одну из простыней мы случайно испачкали шоколадом. Я почему-то очень переживал по этому поводу.
Еще до того, как мы сели в поезд, родители сказали, что надо вести себя тихо. Иначе тетенька проводница разозлится и высадит нас. Перед моим детским воображением всплыла жуткая картина. Будто поезд мчится на полной скорости и проводница выбрасывает меня в окно.
Брр... Это был веский стимул не шуметь.
В конце вагона, где находилось купе его хозяйки, стоял бойлер с кипятком. Мне тогда так и не удалось его разглядеть. Помню лишь, как мама или папа возвращались оттуда с большой металлической кружкой.
Я с наслаждением смотрел в окно, за которым красовался июньский пейзаж. Стихов я тогда еще не писал, но шелковистая трава и шелестящие березы меня вдохновляли.
Когда сменяющаяся декорации природы надоедали, я брался за раскраску. Нет, это была не просто раскраска. Каждая страница посвящалась букве алфавита и животному, которое начиналось на эту букву. На первой странице я увидел изящную антилопу. С помощью короткой справки я узнал, как она живет, что ест. Возможно, там упоминалось, какие у нее враги. Если так, то я проникся сочувствием. Мне с детства очень не нравилось, что животные охотятся друг на друга.
Еще я играл с младшей сестрой и братом. Но игрушек в дороге было немного. Куда их разместить? В купе и так тесно.
Не могу вспомнить, что мы ели в дороге. Наверное, лапшу. Хотя пару раз родители рискнули и сварили что-то на маленькой дорожной плите.
У меня захватывало дух, когда поезд въезжал в тоннель. Мои сестра с братом раскрывали рты. Помню наш восторженный писк. Внезапная темнота и пугала и веселила одновременно. За окном мелькали тусклые фонари. А потом в окна вновь вливался свет. Мы даже не успевали прощаться с тоннелем.
Периодически поезд останавливался на станциях. На несколько минут мы выходили на улицу и отдыхали от шума колес. Быстренько покупали что-то в магазинчиках. Представляю, какие там были цены. Уж как тут не воспользоваться положением? Наверняка, хозяева магазинов ставили все втридорога.
За шесть суток мы привыкли к купе и поезд стал родным домом. Но настала пора его покидать. Мы все за собой прибрали, водрузили на плечи сумки и спустились на бетонный перрон Ростовского жд вокзала. Не помню, какое тогда было время суток. Если светлое, то нас наверняка встретило палящее южное солнце. Если темное - свежая прохлада и яркие звезды.
С Ростова мы добрались до Ейска. Это город-курорт на берегу Азовского моря. Я здесь родился.
Прошло лето, мы снова сели на поезд и тронулись в обратный путь.
Нам попался вагон, где было много других детей. Шесть суток прошли в веселом общении с ними. Не понимаю, как мы умещались в коридоре. Мне он тогда казался широким. Помню взрыв эмоций, сопровождающийся дружным аханьем, когда мы проезжали тоннель.
Особо у меня отложилась в памяти последняя ночь в поезде. Мне не спалось. Может быть, потому что поезд остановился. Он стоял в каком-то городе на стрелке (соединение двух путей), чтобы повернуть на другую рельсовую колею. Для этого он менял локомотив - голову, которая тянет за собой вагончики. С одной стороны отцепили старую голову - с другой стороны прицепили новую. Таким образом остаток времени поезд мчался "задом на перед".
Я лежал на койке и смотрел в окно. На фоне черного неба виднелась красная светящаяся надпись "Тында". Это (как я узнал позже) город, что находится в Амурской области. Его еще называют столицей БАМа. С тех пор мне легко дается география.
Мы сошли на перрон рано утром. Ужасно не хотелось покидать вагон. Я с неохотой спрыгнул с его ступенек.
С тех пор я ни разу не бывал в поезде.
Лишь в воспоминаниях слышится, словно сердцебиение, ритмичный стук его колес. Тук-дух, тук-дух, тук-дух...
И до сих пор меня терзают размышления, а было ли там еще что-то такое, чего я не заметил или не помню?
25.04.17