ДОМА МЫ НЕ НУЖНЫ
Книга четвертая: "Последняя битва Спящего бога"
Глава 10. Бэйла Никитина. Нет повести печальнее на свете
Первые дни весны стали для израильтянки самыми долгими и тягостными. Ведь рядом не было Анатолия. Раньше суровая воительница даже представить себе не могла, что будет так скучать по кому-то - каждый час, каждую минуту, которую любимый человек не был рядом.
- И как только Оксана выдерживает без своего Саши? - удивлялась Бэйла, наблюдая, как подруга вполне довольно выслушивает наставления Любы Ульяновой, главного агронома лагеря.
Четыре разведчицы, конечно, не могли слоняться целыми днями между строениями разросшегося анклава; не потому, что стыдно было бездельничать - нет, никто бы и слова не сказал. Но чем заполнить эти бесконечно тянущиеся минуты; ведь раньше они вместе с другими разведчиками с утра до ночи были в рейдах. А теперь парни во главе с командиром, таинственно улыбаясь, укатили в разведку без своих подруг...
Сельскохозяйственные работы Бэйле не понравились. Сразу же заныла спина; ухоженные, несмотря на постоянные тренировки с оружием, ладони превратились в непонятно что, и главное - она, а затем и Оксана с Таней-Тамарой - с тоской смотрели на эти грядки, представляя себе, как далеко отсюда разведчики бьются с неведомыми врагами. Только Ира Ильина с удовольствием окунулась в аграрные дела. Поэтому Бэйла жутко обрадовалась, когда отлучившаяся ненадолго Люба вернулась, и попыталась устроить скандал. Наткнувшись на спокойный взгляд Оксаны, агрономша конечно сразу заткнулась, только пробурчала, что в услугах таких "помощниц" больше не нуждается.
- Подумаешь! - громко - так, чтобы слышала Ульянова - заявила Никитина, отмывая руки в ведре с теплой водой, - несколько лишних огурцов. Не для себя же.
О том, что эти огроменные пожелтевшие огурцы элитного сорта Люба специально оставила на семена, израильтянка говорить почему-то не стала.
- Все! - заявила она, - на огород я больше не ногой.
- И чем будешь заниматься? - насмешливо поинтересовалась Таня-Тамара, тоже не отличавшаяся хорошим настроением два последних дня.
- В разведку поедем! - вдруг ошарашила подруг Оксана.
- Как в разведку? - чуть не подпрыгнули Никитина с Романовой - израильтянка с никарагуанкой, - кто нас отпустит?
- Ну не совсем в разведку, - сдала назад немного Кудрявцева, - в охранение к ребятам, что пустые лагеря обыскивают. А начет того, кто отпустит?..
И Бэйла поняла, что никакая сила, даже в лице полковника Кудрявцева, не сможет остановить только что созданный отряд амазонок...
Маленькая "Витара", вчера вечером надежно покрытая пластмассой, бодро рулила впереди трактора с прицепом. За рулем китайского тракторишки сидел майор Цзы, руководивший и работами по сбору трофеев, и охраной трофейщиков. Неожиданной подмоге в виде отряда из трех амазонок он не то чтобы не обрадовался... просто теперь он отвечал перед командиром и за этих трех красавиц. Он так и заявил Бэйле, на что она только задорно улыбнулась.
Конвойная работа была немногим "веселее" огородной, но здесь был элемент неожиданности; было теплое ложе СВД под рукой; была, наконец, возможность увидеть что-то новое. Вот за это девушка и уцепилась, когда караван проезжал мимо фигуры Колосса Родосского. Металлический Марио смотрел задумчиво вперед; остолбеневшие подчиненные майора (он тоже открыл рот, впервые увидев Колосса) стопились почтительно перед статуей. И Бэйла не выдержала, подбежала к китайцу с предложением:
- Майор, эта полянка отлично подойдет для обеденного перерыва.
Цзы посмотрел вверх, где светило действительно перевалило за середину небосклона, и кивнул. "Поляну" накрыли быстро; еще быстрее справились с обедом амазонки. И, поскольку никакими медведями - ни короткомордыми, ни обычными - здесь не пахло, Бэйла с подругами направились к постаменту статуи, чтобы попытаться ответить на простой вопрос, который задала Таня-Тамара:
- А зачем, собственно говоря, эту статую создали. Для красоты? Как символ города или страны? А может, она хранит какую-то тайну внутри себя?
Израильтянка хотела съязвить - мол, живешь с ходячей энциклопедией, и не могла спросить заранее, но прикусила язык. Ее собственная любимая "энциклопедия" была не в пример начитанней и сообразительней, но и Бэйла как-то не поинтересовалась у Анатолия об этом чуде света; как и об остальных, кстати, тоже. Как-то они с Толей обходились другими темами для разговоров.
Девушки пошли вокруг постамента, внимательно оглядывая каждый шов между камнями. Обычный, не столь внимательный человек прошел бы мимо; но снайпер и Оксана, обладавшая удивительным чутьем на необычное, кинулись одновременно к большому камню, ничем, вроде бы, не отличавшемуся от остальных. Девчата поочередно попробовали сдвинуть его с места; покрутить вдоль невидимой оси. Таня-Тамара даже поплевала на него. Увы это "волшебство" не сработало. А вот когда они, не сговариваясь, навалились на камень втроем, он неожиданно легко провернулся вокруг оси, которая, оказывается, у него была; подруги по инерции влетели внутрь. За спинами негромко щелкнуло - это явно сработал какой-то механизм.
Другие девушки сразу бы бросились на камень, пытаясь открыть его изнутри; но только не опытные разведчицы. В первую очередь Бэйла с Оксаной разобрали сектора стрельбы, отодвинув за спину вооруженную только пистолетом Таню-Тамару. Впереди, в достаточно хорошо освещенном коридоре, никого не было. За спиной послышалось пыхтение никарагуанки.
- Нет, - сдалась наконец Романова, - не открывается.
Длинный коридор, по которому неизвестный, или неизвестные, подобраться мгновенно не могли, позволил разведчицам закинуть винтовки за спину и навалиться вместе с Таней-Тамарой на камень.
- Полупроводник, как бы сказал мой Толик, - наконец сдалась Бэйла.
- А еще у нас в России говорят в таких случаях: "Вход бесплатный, выход три рубля", - заявила Оксана, тоже устало прислоняясь к каменной стене, - ну или доллара, как кому нравится.
- Много чего говорят у нас в России, - беззлобно подковырнула никарагуанка, - а еще больше у нас празднуют. Если бы не это чертово восьмое марта, никогда бы мы не оказались в этой дурацкой ситуации.
- Ничего вы не понимаете, - вступилась за российские традиции Оксана, - тут не сам праздник важен, а то, как парни наши к нему готовятся. Вон они как из портков выпрыгивают, чтобы устроить нам настоящий праздник; показать, как они нас любят.
- Ну, для этого не обязательно из этих самых портков выпрыгивать, - засмеялась никарагуанка, - можно просто снять их, аккуратно сложить на стульчике и... дальше понятно...
Амазонки посмеялись и не надолго задумались. Волновались ли они? Нет конечно. У майора есть средство дальней связи; сейчас он покричит, поищет их. А потом вызовет полковника Кудрявцева, а уж он-то точно придумает, как их выручить. Если надо, по кусочкам разберет фундамент вместе со статуей, кого бы она не изображала.
- А мы?! - все трое вспомнили, что у каждой тоже на запястье закреплены такие же волшебные предметы - разведчики и переговорники, и волшебные рации получили первыми.
Увы - ни один гаджет внутри каменной ловушки не работал. Таня-Тамара даже достала свое мобильник - розовый, украшенный цветочками. И Бэйла бы не удивилась, если бы никарагуанка дозвонилась сейчас до регионального офиса "Врачей без границ" - больше ей в двадцать первом веке звонить было некому. Как, кстати, и Бейле... и Оксане тоже. Мобильник тоже зря расходовал заряд батареи. Так что оставалось одно из двух - сидеть здесь и ждать подмоги, или идти вперед, в неизвестность.
Конечно, был выбран второй вариант - или они не разведчицы? Коридор, внутри постамента словно вытесанный в скале, вел вперед и вниз, поворачиваясь под прямыми углами и расширяясь за пределы первоначальных габаритов. Становилось ощутимо холодней; но свет не тускнел. Наоборот, вроде бы становилось светлее - или это зрение адаптировалось к недостатку света? Огромная пещера открылась внезапно, за очередным крутым поворотам. Она тоже была полна света, и еще неожиданностей, чего, кстати и ожидали увидеть девчата. Нет, это не были монстры, готовый накинуться на них; не были какие-то разумные, или неразумные существа, встретившие их с радостными криками или проклятьями.
Посреди огромной пещеры с куполообразным сводом, на высоком помосте, к которому вели широкие ступени, стоял хрустальный гроб.
- Как в "Сказке о мертвой царевне и семи богатырях"! - прошептала негромко Оксана; впрочем, шепот разнесся по всей пещере так, что девушка сама вздрогнула.
Еще громче процокали каблуки берцев Тани-Тамары, которая первая взлетела по ступеням к саркофагу. Там она замерла. Бэйле и снизу было прекрасно видно, как в изумлении вскинулись ее брови и открылся рот, готовый выпалить в тишину что-то. Но к ней уже спешила Оксана, и никарагуанка сдержалась, не стала звать подруг. Лицо Кудрявцевой выразило не меньшее ошеломление, и Бэйла, оглянув еще раз все вокруг профессиональным взглядом снайпера, поспешила присоединиться к ним.
Удивляться было чему - под идеально прозрачной крышкой лежала спящая Ира Ильина. Такая же цветущая, как вчера под солнцем на сельхозработах, только может быть чуть бледнее обычного, она лежала словно живая. Даже едва заметно улыбалась. И Бэйла не выдержала, постучала негромко по пластику. Да-да, поняла она вдруг, это было не стекло, а их чудо-пластмасса. Уж она-то привыкла к звуку, каким отзывалось на прикосновение несокрушимое покрытие - хотя бы их прозрачных шлемов.
Красавица в саркофаге не проснулась. И Бэйла, если честно, была рада этому. В противном случае, куда девать одну из Ирин? Израильтянка даже коротко хохотнула, представив себе реакцию Марио на явление двух любимых жен и вызвав удивленные взгляды подруг. Брови Никитиной вдруг нахмурились:
- Кажется я поняла, что здесь произошло.
- И что же? - резко повернулись к ней разведчицы.
- Ирина, когда-то в будущем, потеряет Марио. Воздвигнет в честь его статую и...
- Потеряет смысл жизни, - подхватила романтичная Таня-Тамара, - уйдет добровольно...
- Как в сказке, - голос Оксаны раздался уже снизу, от большого стола, который был накрыт к пиру.
Очень внушительному пиру, если принять во внимание количество и качество продуктов и напитков, что громоздились на столешнице. Но внимание Кудрявцевой, а потом и остальных, было приковано не к этим яствам, на удивление свежим на вид, а к единственному яблоку с надкусанным боком, которое лежало на блюде, рядом с зеркалом в простенькой оправе, чужеродно глядевшимся на этом богатом столе.
- Ух ты! - схватило зеркало Оксана, - значит Пушкин не выдумал эту сказку, значит...
- Ты еще скажи, - скептически заметила Бэйла, - что ваш самый главный поэт с негритянскими корнями каким-то образом восходит корнями к кому-то из нас.
- Ага, - засмеялась Кудрявцева, - Максимка наш, сомалиец, предком ему будет!
Она закружилась в танце, припевая во весь голос:
- Свет мой, зеркальце, скажи,
Да всю правду расскажи!
- Положи на место, - громко и в то же время тревожно прозвучал, как гром посреди ясного неба, приказ полковника Кудрявцева.
Оксана остановилась на полушаге, а потом с громким криком бросилась на шею мужа. За спиной его топтались со смущенными лицами другие разведчики. Впрочем, Анатолий с профессором Романовым тут же выступили вперед, навстречу своим любимым.
Как бы не были рады разведчицы появлению подмоги, они не смогли скрыть удивления:
- А как вы так быстро вернулись? - задала первой вопрос Таня-Тамара, отрываясь от Алексея Александровича, - мы вас ждали часа через два, не раньше.
Бэйла, не меньше подруг ожидая разгадки этой тайны, все таки огляделась - ее еще интересовала реакция итальянца на содержимое саркофага. Но Марио рядом не было. Командир, усмехнувшись, ответил сначала на этот невысказанный ответ.
- Марио там, наверху, - пожал он плечами, - почему-то решил, что делать ему здесь нечего. А заставлять через не могу - не тот случай. Я, знаешь ли, привык прислушиваться к предчувствиям - и к своим, и к чужим. Поэтому Марио сюда не придет.
- Ну и правильно, - громко добавил сверху Анатолий, который неведомым образом смылся от родной жены, - он бы увидел свою Иру в таком виде, пришлось бы откачивать. Да хоть бы вот эти вином.
Парень был уже рядом со столом, и наливал в кубок темную жидкость из высокого кувшина.
- Не сметь! - прозвучала резкая команда командира, и несколько капель растеклись по белоснежной скатерти, - не сметь начинать пировать раньше командира.
Полковник расхохотался, и выхватил кубок из руки замершего тракториста. Оксана бросилась было вперед, чтобы вцепиться в супруга, вроде бы собравшегося опрокинуть в себя быть может отравленную жидкость. Но это было только шуткой, не самой удачной, но все таки разрядившей наступившую вокруг неловкость.
- Кстати, насчет предчувствий... Это ведь именно Анатолий предложил вернуться, посмотреть, все ли у вас хорошо. Сказал, что сердечко стало покалывать.
- И у меня тоже, - смущенно потупился Алексей, не отпуская от себя Таню-Тамару, - не знаю, как эти дни до восьмого марта продержусь.
- И не надо, решил полковник, - будешь в команде с девчатами; присмотришь за ними - чтобы они опять не полезли за очередным волшебным зеркалом.
- А.., - профессор повернулся к саркофагу.
- А об этом пока молчок, - твердо заявил командир, - нам еще одно чудо света отбить предстоит - у динозавров, и у тех, кто за ними присматривает. Вот тогда и объедем все сразу. Сравним, чем отличается этот Колосс, построенный в триста втором году до нашей эры, от статуи Зевса четыреста тридцать пятого года до рождества Христова, и от других. И от пещеры тибетцев, кстати. Из две тысячи пятнадцатого года.
- А Марио? - это спросила уже успокоившаяся Оксана.
- А Марио и одной Ирины хватит, - расхохотался командир.
Разведчики направились к выходу из пещеры; Бэйла, по привычке оглядев саркофаг, богатый стол, на мгновение остановилась. Что-то царапнуло взгляд. И только когда за последним разведчиком с тем же щелчком затворилась каменная створка, она поняла, что было неправильным - нигде не было видно зеркала, которому Оксана так и не успела задать свой вопрос...
Восьмое марта настало буднично. Все вокруг, как и двадцать третьего февраля, было чисто помытым после вчерашнего дождя, и не более того. Конечно, роскошный букет неведомых цветов ждал, когда Бэйла откроет глаза, да и Анатолий набросился с поцелуями; но на улице не было видно какого-нибудь особого оживления. Не было, как она наивно представляла, громкой музыки, транспарантов и салюта в небо. Может это будет позже, в том таинственном уголке, который был отгорожен от остального лагеря вокруг источника. На осторожные вопросы девушек-разведчик комендант Валера Ильин отговаривался дежурной фразой:
- Все идет по генеральному плану, смотрите, - он показывал тот самый план, что когда-то защищал на общем собрании; там действительно средний участок - с цитаделью и жилыми коттеджами - предполагалось огородить трехметровой стеной.
И она действительно выросла - длинная и неприступная - в последние дни так стремительно, что пройти внутрь теперь можно было только через кованые ворота, покрытые позолотой и украшенные алой и белой розами. А в воротах стоял часовой, который не пустил вчера внутрь ни Бэйлу, ни Оксану, ни Ирину с Таней-Тамарой по отдельности, ни всех их вместе взятых.
- Не положено, - отрезал часовой, - начальник караула запретил.
Начальник караула, конечно, был большой шишкой на ровном месте, но без полковника Кудрявцева такой приказ он отдать не мог. Девчата посмотрели с мольбой на Оксану: "Что тебе стоит - подмигни парнишке своим фирменным взглядом; его как ветром сдует. Но Кудрявцева лишь усмехнулась загадочно, словно знала какую-то тайну, и ушла, не ответив на беззвучный вопрос. А может, действительно что-то знала?
День был объявлен выходным, и девчата словно невзначай прогулялись несколько раз мимо столовой. Там с растерянным видом восседала за столом Зина Егорова. Бэйла с Таней-Тамарой подсели к ней с двух сторон; Оксана с Ириной примостились напротив.
- Ну рассказывай, - первой не выдержала Ильина, - почему так тихо здесь?
- Так ведь праздник, - смутилась Егорова, - велели отдыхать. Александр Николаевич велел.
- А это кто принес? - остроглазая Бэйла разглядела роскошный букет на столике, от которого главная повариха наблюдала за порядком на вверенной территории в редкие минуты отдыха; впрочем, утренний букет самой израильтянки, был несомненно куда экзотичней.
Егорова не смутилась, перешла в атаку:
- А вам какое дело? Вы то уже пристроены, а мне свое счастье еще искать...
- Пусть он сам поищет такое счастье как ты! - вполне серьезно заявила Таня-Тамара.
- Уже нашел, - захихикала Оксана, показывая пальчиком на доктора Брауна, который уныло слонялся недалеко.
- По-моему, нам надо идти отсюда, - поддержала смех Бэйла, - а то кто-то здесь слишком грустный бродит.
- Нет, - рядом засмеялась Ирина. - он грустный оттого, что сегодня ничем вкусным не пахнет.
Егорова вскинула голову, поймала смеющимся счастливым взглядом жилистую фигуру англичанина, и вдруг напряглась, задергала ноздрями.
- Пахнет, - зашептала она, - волшебством пахнет...
Девушки со смехом убежали из столовой; словно случайно оказались рядом с запретной зоной, и только тут поняли, что повариха была права - из за стены действительно донесло ветром умопомрачительные запахи готовящейся еды, которые словно говорили: "Подождите, девушки, еще чуть-чуть. Сейчас вас пригласят!". И как только Зинаида смогла учуять все за несколько сот метров?..
Ворота, изготовленный узбекскими мастерами, распахнулись ровно в четырнадцать ноль-ноль. Поздновато, конечно, для обеда. Но не беда - кормили в лагере так, что поголодать пару часов было не так уж и тягостно. Сама Бэйла признавалась себе, что раньше так не питалась. А что сотворит волшебница Зинаида, когда пойдут свежие овощи и фрукты с собственного огорода? Впрочем, это будет еще не скоро, а пока по лагерю разошлись нарядные мужчины, приглашающие к празднику прекрасную половину общества. Конечно, девушки тоже были при параде. Еще не выветрился из памяти показ мод в день защитника отечества; еще две итальянки-модельерши не вернули коменданту под благовидным предлогом ключи от запасников.
Так что неизвестно было, что ждало впереди девушек - званый обед или бал-маскарад. Оказалось и то, и другое. За распахнутыми настежь воротами их встретила большая площадь; пустая, пока не обустроенная. За ней что-то скрывал огромный недостроенный куб цитадели. А за ним, на противоположной от ворот площадке, куда пары торжественно прошествовали мимо уже построенных, но не благоустроенных коттеджей, девушек ждало чудо.
По всей площади живописно были раскиданы строения, когда-то сохранившие жизнь людям: русская баня; белорусская церквушка; массажный домик таиландцев, и многое-многое другое. Между ними были накрыты столы, ломившиеся от яств. Но не это было главным. И домики, и тропинки, причудливо вьющиеся между ними, и террасы, какие-то беседки - все было украшено цветами. Живыми, растущими, радующими глаз свежестью весеннего мартовского дня. И пусть вокруг нещадно палило арабское солнце... когда вокруг вдруг взметнулись вверх тугие струи бесчисленных фонтанов, Бэйла, не выдержав, бросилась на шею любимому. Сквозь слезы радости она увидела, как ее примеру последовали многие русские девушки.
И именно в этот момент зазвенела медь духового оркестра. На площадке перед цитаделью стояли незнакомцы, во всю силу легких выдувавший когда-то слышанную, такую волнующую мелодию. Для нее практически незнакомую. А Оксана рядом вдруг закружила в танце Александра Николаевича, громко напевая:
- В городском саду играет полковой оркестр...
И Бэйла, не выдержав, закружилась с Анатолием рядом. Только когда волшебная музыка стихла, изумленная израильтянка узнала, кто оторвал от гут мундштук самой большой трубы. На геликоне, оказывается, играл Лай! И остальные музыканты были неандертальцами; переодетыми в какие-то цивильные костюмчики, и даже с приглаженными вихрами. Еще больше удивились соплеменникам другие дикари, которых тоже пригласили на праздник.
Неандертальцы поначалу неуверенно ступили на площадку, оглядываясь, прижимаясь к огромной фигуре своего вождя - среднего, Дена. Старый вождь, и его правнук, как поняла Бэйла, приглашения не приняли. А может, их и не пригласили. Дикари вдруг узнали музыкантов, и подняли невообразимый гвалт.
- Цыганы шумною толпою, - пробормотал Анатолий, и бросился помогать наводить порядок.
Наконец неандертальцы, на которых гаркнул вождь, расселись за длинным столом поодаль. Рядом стояли колонки, в которых, как предположила израильтянка, будет звучать синхронный перевод с русского языка.
- Нужен ли он им, этот перевод? - подумала она, - прочувствуют ли они ту нежность, то тепло, что изливают сейчас на своих подруг в цветистых тостах поочередно мужчины, начиная с полковника Кудрявцева. Или им важнее угощение на столах, какого они никогда не видели?
Ее разговорчивый муж с поздравлениями не спешил; на вопрос Бэйлы лишь улыбнулся, и негромко пообещал:
- Я попозже, по-своему. Увидишь.
И сердце Никитиной вдруг защемило в предчувствии чего-то необычного. Она оглянулась на дикарей и поразилась - как внимательно они вслушиваются в слова людей; как оживляются, когда с очередным "шедевром" вступает оркестр, и какими бурными аплодисментами встретили весьма своеобразное поздравление самых здоровенных парней. На площадке перед будущей цитаделью, потеснив оркестрантов, разыграли самые настоящие поединки борцы.
Сначала это были рослые дагестанцы. Борцы вольного стиля, поигрывая мышцами, провели феерическую схватку, показав целый комплекс бросков, подсечек, захватов...
Бэйла, хоть и специализировалась в другой стезе воинского искусства, смогла понять, что большинство приемов проводятся на публику, не всерьез. Юра и Рафик так и закончили поединок - вничью, под оглушительные аплодисменты зрителей. И громче всех хлопали дикари.
Потом на сцене "творил" чудеса тайский чемпион. Партнера ему не нашлось, так что Самчаю пришлось голыми руками крушить кирпичи, доски; тушить свечи на расстоянии. Его сменили здоровяки Спартак и Левин. Бэйла, конечно же, "болела" за своего, за Бориса, хотя и понимала, что здесь тоже будет ничья. Вздувались громадные мышцы, с душераздирающими криками бойцы лупили друг друга руками и ногами, а потом... как ни в чем ни бывало, обнялись, и ушли со сцены, уступив ее полковнику Кудрявцеву. Бэйла поняла, что настала кульминация праздника, по крайней мере той его части, где мужчины покоряли сердца своей силой и удалью.
А командир вроде бы не сильно и удивил. Он снял с бока арбалет, передвинул поудобнее сразу два колчана с болтами, и короткие толстые стрелы одна за другой полетели в сторону степи, высоко в небе по какой-то неведомой причине зависая, словно в невесомости. Последний болт полетел, сверкая снопом искр, и от него вдруг вспыхнули остальные. И в темнеющем небе зажегся огромный силуэт сердца, пронзенной стрелой. И всем понятно было, чье это сердце, и чья стрела ее пронзила.
Восхищенная Бэйла вскочила на ноги, неистово хлопая в ладоши, и оглянулась в недоумении - Анатолия рядом не было.
Сердце в небе, удивительным образом не рассыпаясь, медленно опустилось, все так же сверкая, в реку, а командир, улыбаясь, громко провозгласил.
- А сейчас, милые дамы, мы хотим вам показать самую удивительную историю любви, которую когда-то придумают люди...
Все огни погасли; лишь площадка перед цитаделью осветилась так, как когда-то будут освещаться средневековые города. В данном случае это была итальянская Верона. И история вековой вражды Монтекки и Капулетти, которая плавно переросла в трагедию любви Ромео и Джульетты. Первое появление юной Капулетти зрители встретили долгим молчание, таким, что актер в волнении тоже замолчал, а потом громовым хохотом, перешедшим в не менее оглушительные аплодисменты. Ведь в роли Джульетты выступал ее Анатолий.
Здесь все женские роли были у мужчин, но эта было самой характерной, а Анатолий был, после командира, пожалуй, самой заметной личностью в лагере. Это Бэйла констатировала без ложной скромности - ни одно значительное событие не проходило без участия ее супруга. И сейчас израильтянка не знала - радоваться ей или обижаться на командира, определившего вот такое наказание для Анатолия. Впрочем, наказание ли? Ведь с каждой минутой накалялись страсти на сцене; зрители в темноте смеялись и плакали, причем последнее делали все чаще, а когда, наконец, Джульетта над телом погибшего от яда возлюбленного ударила себе в грудь кинжалом, Бэйла зарыдала, пожалев упавшую фигуру именно как несчастную веронскую девчонку.
Томительно текли секунды. Наконец профессор Романов за стеной тоскливым голосом произнес:
- Но нет печальней повести на свете,
Чем повесть о Ромео и Джульетте...
И мир взорвался аплодисментами. А непосредственные дикари вскочили с мест и помчались на сцену, чтобы удостовериться, что Ромео и Джульетта действительно мертвы. Так что Анатолию и Марио, игравшего пылкого юношу, пришлось спасаться бегством внутри цитадели.
Талантливая игра исполнителя главной роли заслуживала особой награды, и она не запоздала - Бэйла встретила Анатолия долгим страстным поцелуем, обещавшим не менее долгое и страстное продолжение. А вечер продолжался - новыми блюдами, музыкой, потом танцами. И Бэйла Никитина все-таки признала, что восьмое марта для них, для русских женщин, самый лучший праздник. По крайней мере, на ближайшие семьдесят тысяч лет...